Отправлено: 15.11.09 14:40. Заголовок: Chertyatka

1. Помолчим?
2. Связь
3. Still loving you
4. Квинтэссенция
5. Из твоей чашки
6. Карточный долг
7. Апломб

Комментарии.

 Отправлено: 23.02.10 16:09. Заголовок: Три раза в неделю – ..

Три раза в неделю – бокс. Лупить грушу до потемнения в глазах. Не обращать внимания на удивлённые взгляды приходящих поиграть мускулами мужиков.
Два раза в неделю – отбор фотографий.
Один раз в неделю – в гости к Маше. Зелёный чай, вкусные фрукты и душеспасительные беседы. Редкие ссоры со старшей сестрой.

Семь дней в неделю – ожидание. Звонка. Письма. Весточки. Возвращения.
24 часа в сутки – держаться.

Два месяца веры в то, что всё будет хорошо.
Это семь недель беспокойства.
Это одна неделя ада.

Всё началось в понедельник.
В 9 часов. На сорок шестой минуте рабочего дня.
- Лёх, как дела?
- Нормально.
Уловила фальшь. Подобно острой бритве, фальшь прошлась по нервам.
- А поподробнее?
- Жень…
Сесть в кресло, облизать пересохшие губы. Даже не успеть испугаться.
- Что с ним?
- Не знаю.
Улыбнуться. Потому что это бред. Как это «не знаю»?
- Прости? Денис звонил?
- Нет.
- Сколько?
- С пятницы.
- А ты?
- Связи нет.

Потерять счёт времени. «Если бы с ним что-нибудь случилось – я бы почувствовала. Потому что… Без него – никак»
Всё так же просыпаться по утрам. Влезать в спортивный костюм, выбегать на пробежку. Вглядываться в лица прохожих: а вдруг?! Считать собственный пульс. Почему-то сердце бьётся на удивление спокойно.
Ждать.
Всё это бред. А как иначе?
Вспоминать, как было хорошо. Например, на Новый год.
Она тогда совершенно не собиралась праздновать. Днём тридцать первого сделала себе два салатика, поставила в холодильник бутылку шампанского. Вспомнила, как раньше любила этот праздник.
Сначала они праздновали все вместе. Мама, папа, Маша, Даша и она, Женя. Правда, она не помнит этого. Но, кажется, было хорошо. Потом родилась Галя. И весь праздничный вечер маленькая Женя зажимала уши. Потому что эта плакса боялась салюта за окном.
Потом… в общем, даже когда ушла мама, Новый год был самым любимым праздником.
Новый год-2010 был каким-то… никаким. Потому что ей не писал Денис. Его не было меньше полугода, а она уже отчаянно скучала.
С этого нового года всё стало как-то не так. Скучно и грустно.
И уже пятый новый год Женя готовилась встречать одна. Без семьи.
Потому что её предали.
Наступал 2015 год. На Камчатке и во Владивостоке он уже наступил.
Женя привычно включила телевизор и устроилась в кресле, когда её спокойствие разрушил звонок в дверь. «Если у соседки опять что-нибудь закончилось, то я ничего ей не дам. Я же не гастроном,» - внезапно пожадничала Женя, открывая дверь.
Нет, это была не соседка. И даже не работник ЖЭКа.
Это был Дед Мороз.
С бородой, в красной шубе, шапке, с посохом и мешком с подарками.
А ещё у дедушки из-под шапки выбивались кудрявые тёмные волосы, а в карих глазах сверкали искорки смеха.
- Здравствуй, внученька. Я подарки тебе принёс, - произнёс её сказочный гость и распахнул объятия.
- Здравствуй, дедушка, - она втянула его в квартиру, закрыла дверь и прижалась щекой к его холодной щеке. Радостно улыбнулась: синтетическая борода отчаянно кололась.
Она протянула руку и сдёрнула с него шапку.
- Нечестно, Женька. Ты мне весь костюм помнёшь, - якобы недовольным голосом пробурчал Денис, стягивая бороду.
Женя счастливо улыбнулась и прижалась губами к его губам, в очередной раз ощущая, как всё тело пронизывают токи счастья.
- Воронцоооов…
- Женька…
На пол с оглушительным стуком упал посох. А за ним – и мешок с подарками.

Позже, Женя сидела кухне, утыкаясь лбом в его затылок. Она счастливо улыбалась и прижималась к нему всем телом. Ощущая его кожей, запоминая каждой клеточкой организма.
Вдруг она заливисто засмеялась. Воронцов резко обернулся, отчего она чуть не упала со своей табуретки.
- Ты чего?
- Денис, ты сделал из меня извращенку.
- В смысле?
- Да мне никогда даже мысль не приходила в голову, что можно с Дедом Морозом… Блииин… Я соблазнила сказочного персонажа…
- Женька, я тебя обожаю…

Не плакать. Не из-за силы воли. А из-за того, что слёз нет. Как будто слёзные железы взяли выходной. Или так организм перестаёт функционировать?
Господи… Молиться. Неумело. Искренне.
До боли сжимать кулаки, когда слушаешь новости. Смотришь на всех этих журналистов и завидуешь их девушкам, жёнам, сёстрам, матерям. Ведь они знают: он жив. Ей бы только знать. Только бы перестать рисовать себе картины. Одну страшнее другой.
Сидеть на кухне у Маши и не реагировать на её слова.
Подумать только о том, что это нечестно. Ведь Машин Лёха здесь, в Москве. Он никогда не писал статьи. А Дениса привлёк. Испугаться собственных мыслей. И долго просить у сестры прощения. Смотреть в её испуганные глаза и понимать, что, может быть, Маша права: ты сходишь с ума.
Понедельник.
Вторник.
Среда.
Четверг (он самый сложный. Потому что именно в ночь на четверг тебе снится какой-то совершенно ужасный сон).
Пятница.
Суббота.
Воскресенье.
Разве это семь дней недели? Не семь кругов ада? В понедельник ты ничего понять не можешь и каждую минуту ждёшь, что он позвонит. Сейчас. Или нет. Да, точно. Сейчас. Только вот он не звонит.
Во вторник ты решаешь, что всё хорошо. Твоей веры хватает до конца рабочего дня. А потом ты возвращаешься домой. И понимаешь: он не вернулся.
В среду ты привыкаешь ждать. Даже не заходишь к Лёхе. Боишься себя.
Четверг становится для тебя днём казни. Ты сидишь дома и ничего не можешь делать. Тебя трясёт, будто от температуры. Ты берёшь градусник. Смотришь, как столбик ртути ползёт вверх: 38.9
Пятница. Вспоминаешь, что не ела уже пять дней. Неважно.
Суббота и воскресенье. Ты спишь почти всё время. Мечтаешь впасть в анабиоз.
Ждёшь понедельника. Потому что в понедельник круг замкнётся. Вдруг станет легче?
Ты просыпаешься в три часа ночи о того, что тебе снится, как в двери поворачивается ключ.

 Отправлено: 24.02.10 22:28. Заголовок: Собственно,встречайт..

Скрытый текст

Собственно,встречайте. предпоследняя прода) мы вышли на самую что ни на есть финишную прямую! Можно подрбрасывать в воздух чепчики и кричать "ура!"

Он, наверно, впервые в жизни принял самостоятельно взрослое решение. Не спал три ночи. Одну ночь провёл с Женькой. Разглядывал родинку у неё под лопаткой и всё никак не мог решить: ехать или не ехать, говорить или не говорить?
Вообще-то надо было ехать. Потому что это его профессия. Потому что это чуть ли не единственное, что он сейчас умеет делать. Потому что уже не мысли для себя другой профессии.
Всё равно ему будет сниться девушка по имени Лика. Она была невестой того камикадзе, что въехал к ним в часть на заминированном броневике. Денис помнил, что этот совсем молодой парень унёс с собой в ад человек двадцать. А потом, когда уже погибших ребят отправили домой в цинковых гробах, в штаб пыталась попасть красивая девушка. Она умоляла, чтобы её казнили по законам Шариата. Жажда мести полковника, командира части, была так сильна, что девушку расстреляли. Без суда и следствия. Потому что её обвинить было не в чем. Вот эта девушка и снилась Денису почти каждую ночь. Карие глаза, обезображенное горем лицо да звонкое имя: Лика. Сны с ней были страшными.
А раз уж снится это всё, то… Терять почти нечего. Раньше, пока в его жизни были лишь воспоминания о Жене, он без всякого замешательства оформлял командировку, собирал вещи, покупал ручки и блокноты и улетал.
Теперь всё сложнее. Ему всё – чувство долга, ответственность, жажду славы (признаться стыдно в этом, но из песни слова не выкинешь), невозможность сидеть без дела в Москве – заменила эта болезненная привязанность к Васнецовой.
Решение ехать было подвигом. Только не сказать, что Денис этим подвигом гордился.
Говорить?
Не говорить?
Сказать – так увяжется следом. Приставучая, как репейник. А он не может рисковать. Нет, не так. Своей жизнью – пожалуйста, рискуйте, сколько влезет. Её жизнью – никогда. Потому что своя гибель (не дай Бог, конечно) – скорее всего, быстро и, может быть, не очень больно. Он это всё видел сотни раз.
А вот её гибель – это ад. Личный и непрекращающийся. Нет.
Не сказать – обидится. На всю жизнь. Причём обидится так, что уже не сможет простить.
Зато будет жить.
Это было сложно. Он коснулся губами родинки под лопаткой и принял решение: ехать и ничего не говорить. И пусть его потом предадут анафеме.

Одной рукой ужасно сложно открывать дверь. К тому же, на здоровом плече висит сумка с вещами. Оказывается, открыть дверь – задача не из простых.
Надо было ехать домой. Хоть бы душ по-человечески принял. Но… человек слаб. А уж человек, который так соскучился... Сейчас бы расцеловать её. Услышать звонкий голос. Поморщиться от такого знакомого, терпкого и немножко горького: «Воронцов, ты дебил!»
Он соскучился. По голосу. По глазам. По рукам. По губам. Чёрт, он соскучился по всей Женьке.
Хотя сейчас уже поздно. Он сейчас примет душ, выпьет таблетку анальгина, чтобы так не болела рука, и ляжет спать. Рядом с Женей. Хотя, по идее, надо ещё Лёхе написать смску. Завтра. Всё завтра.

Она улыбалась. Ей нравился этот сон. Он такой… реальный. Кажется, даже пахнет чем-то таким… реальным.
Совершенно не хотелось открывать глаза. Ведь когда она откроет глаза, сон закончится, а так не хочется просыпаться. Ещё пять минут.
Она распахнула глаза только тогда, когда почувствовала на своей щеке прикосновение чьих-то губ.
- Воронцов?!

- Воронцов?! – звонкий возглас Дашки разбил хрупкий Женин внутренний мир. Только-только установленное равновесие полетело к чертям собачьим. Воронцов. Живой и здоровый, судя по всему. Женя схватила со стола журнал и невидящим взглядом уставилась на глянцевую страничку. - Женькаааа! Воронцов приехал!
Бедное, несчастное её сердце. Оно и выпрыгнуть пыталось, и разбиться о грудную клетку, и остановиться…
- Я счастлива, - действительно, счастлива. Но Денису знать об этом необязательно. Раз он живой, то у него не было объективной причины, чтобы не писать. Скотина.
- Жень, а я-то как счастлив, - он вошёл в комнату, смеющийся и загорелый.
- Угу, - бросить мимолётный взгляд. Не могла же она себе отказать в искушении посмотреть на него.
Смешно, но после этого мимолётного взгляда вся обида ушла. Оказывается, она не умеет на него дуться. Физически не получается.
Но какая разница, получается или нет? Если вдруг пришло осознание того, что он её не любит. Нисколечко. Если бы хотя бы ценил – писал бы. Потому что она ему писала. Каждую неделю по два письма. Иногда даже по три.
- Жень?
- Ой, не отвлекай, у меня здесь статья интересная.
Поймала серьёзный взгляд Галины Сергеевны и нахмурилась. «Да, Галь, мир перевернулся. Да, Галя, скоро конец света. Разве ты не видишь, что уже на пороге нашего дома стоят всадники Апокалипсиса? Галь, один только что прошёл к нам на кухню. Вот именно он и будет трубить по мне…»

- Я скучал.
- Ты? Ты живой? Чёрт, Денис… - обняла его за шею и села на кровати. Сидящий на корточках Воронцов уткнулся носом ей в живот и довольно заурчал.
Она закрыла глаза и постаралась не думать о том, что через десять минут всё это кончится. Через десять минут она вспомнит, что он предатель.
А сейчас он герой. Он домой вернулся.
Домой.
Она почувствовала, как по щекам потекли слёзы. «Я хочу, чтобы он возвращался домой. К нам домой. Я… Я ничего сделать с этим не могу, я ужасно хочу, чтобы он всегда приходил ко мне. Только ко мне. К нам домой. К нам!»
Она гладила его по голове и даже не пыталась вытереть слёзы.
- Жень… я дома.
- Нет, Денис. Не дома. Прости. Я не могу, - голос дрогнул и сорвался. Спасибо тебе, темнота, что не видно, как перекашивается от немых рыданий лицо.
- Что?
- Денис, ты меня предал. Почему ты не сказал? Неужели я не достойна хотя бы того, чтобы мне позвонить? Просто набрать мой несложный номер в аэропорту и сказать: «Жень, я улетаю в командировку. Буду через два месяца. Целую». Это же так просто.
- Так просто… - отозвался эхом и поднялся на ноги, попытался притянуть её к себе. Только вот хрупкие плечики окаменели.

«Так просто.
Надо было два дня мучиться тем, чтобы не знать, как сказать ему. «Я буду ждать тебя, Денис. Возвращайся из армии скорее». Тебе сложно, а какой-то радиослушательнице легко.
Ты боишься. Боишься того, что он скажет: не надо, Жень. Боишься того, что если не скажешь, то просто рехнёшься за этот год.
Да, Васнецова. Рехнуться легче, чем наткнуться на его непонимание…»
Счастливого тебе года.
Удачи, трусиха.

 Отправлено: 28.02.10 17:15. Заголовок: Вот и всё. Всё когд..

Скрытый текст

Вот и всё. Всё когда-нибудь заканчивается. Закончился и этот фик. Спасибо моей бете Tanik. Еси бы не ты, я бы это не сподобилась дописать. Спасибо тебе, милая) Спасибо всем, кто читал, кто оставлял такие комментарии, от которых бьётся сердце сильно-сильно... Спасибо ветру и Солнцу, которые меня убедили написать всё именно так, как написалось.

- Денис. Давай так. Ложись спать. Завтра поговорим, - она снова легла и закрыла глаза. Может, если она сейчас ляжет спать, то все проблемы решатся сами собой?
Он неловко потоптался рядом с ней, постарался угадать: спит? Не спит? Не рискнул будить.
«Ты меня предал» «Я не могу» «Целую»
Вышел из спальни, тихо закрыв дверь. В коридоре взял сумку. Поморщился от острой боли в руке.
«Воронцов, сколько раз тебе говорили, что возвращаться – плохая примета?» - усмехнулся, глядя на своё отражение в зеркале.
Вышел из квартиры.
Уже на улице понял, что «забыл» оставить ключи.
--
36 фотографий.
Женя о них совсем забыла. Она нашла у себя старый фотоаппарат, купила плёнку на 36 кадров.
«Отщёлкала» её буквально за двадцать минут.
Больше двух месяцев назад.
Почему-то было очень важно сфотографировать Дениса. Обязательно на плёнку. Чтобы увековечить.
Ведь цифровые фотографии такие… ненастоящие…
Женя проявляла фотографии уже после возвращения Дениса. Проявляла и плакала. От собственной слабости. От неумения расстаться и забыть. От невозможности лишить себя памяти.
Тридцать пять фотографий в чёрно-белом цвете. Наверно, это пошло и банально… но ведь это прошлое.

На этих фотографиях весь он. Такой любимый. Родной.
Вот у глаз мелкие морщинки, почти незаметные. Эти морщинки очень добрые. Они появляются только тогда, когда он улыбается.
Вот его рука. Он странно держит сигарету. Не как все, указательным и средним пальцем. Нет, он нервно сжимает сигарету между большим и средним.
Когда он пишет статью – ничего не замечает. Можно поменять ему пустую чашку кофе на новую, а он даже не увидит. Когда он пишет статью – его можно фотографировать. Он не будет морщиться и строить рожи.
В такие моменты он настоящий. Хотя нет. Он всегда настоящий. Даже тогда, когда клеил всех девушек вокруг и играл в шута горохового, тоже был настоящим. Каким же он ещё может быть?

Тридцать шестая фотография цветная. На ней они вдвоём. Вместе. На мосту, на фоне Кремля. Её волосы раздувает вредный хулиганистый ветер, а Денис заливисто смеётся. Его веселило, что она фотографирует на «мыльницу». Да ещё и саму себя, с вытянутой руки.

Как там делят имущество при разводе? Всё, что нажили вместе, пополам.
Эти тридцать шесть фотографий – всё, что было нажито.
Эту – ей. Эту – ему.
А кому отдать их цветную фотографию? Ей? Чтобы было больно? Ему? Чтобы не смел забывать?
Взять ножницы – пополам. Его – ей. Её – ему.
А одну его чёрно-белую фотографию – Лёхе. Вместе с заявлением об уходе.
«Жень, почему? Воронцов вернулся, а ты…»
«А я бегу, Лёш. Как крыса или как дезертир»
«От него?»
«От себя…»
--

Собрать всю свою волю в кулак. Собрать вещи. Отвезти Маше оставшиеся платья. Объяснить ей всё. Обнять сестру.
Ты прости, Маша. Ей очень плохо, Маша. Маша, твоя сестра уже не знает, что делать. Маша, останови её. Маша, почему ты ничего не сказала?
Не сказала, как Денис обивал порог квартиры, когда Женя лежала в больнице? Тогда, давно, ещё в том страшном 2010 году?
Что же ты, Маша, всё решаешь за сестру? Ты слишком её любишь…


Больше всего боли причиняют те, кто нас любит. Потому что стараются уберечь от большей боли…

--
Решиться попрощаться с Денисом. Войти к нему в кабинет. Положить ему на стол конверт с фотографиями.
Долго молчать. Об одном и том же. О том, как страшно терять. О том, как больно, когда от тебя уходят, не сказав ни слова.
Взять на прощанье за руку. Почувствовать такое родное тепло.
- Уверена?
- Да.
- Не прощаешь?
- Прощаю. Я не права. Это не предательство. Ты это всё ради меня. Я знаю.
- Тогда почему? Жень, я…
- Не надо. Не говори. Иначе я не смогу уйти.
- Зачем?!
- Да я не смогу за тебя вечно бояться! Я же не железная, Денис! Я же дура! – сорваться на крик. Почувствовать, как по щекам текут слёзы. К чёрту. Ты больше не Янеж. Не мужик.
- А так, вдалеке, не будешь бояться?! – больно схватил за плечи и встряхнул. Сморщился от боли в руке. Смешно так. Лёгкая царапина. Осколок ведь так легко задел. Врачи быстро зашили, даже без обезболивающего. Просто выпил полстакана разведённого спирта. И забыл бы. Но эта девочка причиняет боль. Даже физическую. Смертельно больно сжимать её плечи. Даже в глазах темнеет. Но он не отпустит. Потому что если отпустишь, то уже никогда не поймаешь.
- Буду… Может, там это когда-нибудь пройдёт?
- Я не знаю. Тебе виднее.
- Я не хочу, чтобы это проходило…Что у тебя с рукой? – указала на повязку на руке. Он до сих пор ненавидит длинные рукава. Рукав футболки не скрывает повязку чуть ниже плечевого сустава.
Денис досадливо морщится и старается одёрнуть рукав. Потом садится в кресло и отмалчивается.
Женя стоит на пороге и ждёт ответа. Потом подходит к столу и берёт его конверт. Высыпает фотографии на стол, находит ту самую половинку фотографии. Из своей сумки вытаскивает вторую половинку. Совмещает их и кладёт на стол. Если забыть про линию разреза, то можно представить, что они вместе. В цвете. А значит, в настоящем.
Она долго смотрит на Дениса, потом подходит к нему, старается поймать его взгляд. Бесполезно.
Садится на корточки рядом с креслом. Осторожно прижимается лбом к раненой руке.
- Жень?
- Прости меня.
- За что?
- За то, что я дура.
- У тебя самолёт.
- Я помню.
- Останешься?
- У меня самолёт.
- Тогда иди.
- Иду. Только посижу здесь ещё минуту.
Она чувствует, как становится легче дышать.
Он с удивлением замечает, как боль в руке уходит. Это потому, что она дотрагивается до него лбом.
- Иди, Жень.
- Сейчас…


Конец.

Скрытый текст

Очень прошу вас сказать, что вы думаете по поводу всего этого. http://www.aktivnoe.forum24.ru/?1-14-0-00000182-000-0-0-1267301787 жду и надеюсь)

 Отправлено: 05.09.10 00:02. Заголовок: Квинтэссенция (R)

Автор: Chertyatka
Название: Квинтэссенция
Статус: закончен
Размер: миди
Бета, Гамма: Tanik
Пейринг: ЖиВ
Жанр: OOC, AU, UST (частично, но не забываем, что рейтинг всё-таки R), Romance…
Рейтинг: R
Дисклеймер: ой.. мне ничего не надо. Взяла, поиграла, на место вернула)
Вместо саммари: Коммунальная квартира. Женщина принимает душ в ванной, а сосед внимательно наблюдает за ней через окошко из кухни.
Женщина это замечает и кричит:
-- Как не стыдно! Совсем совесть потеряли!
-- Не ори, дура! Я не на тебя смотрю, я слежу, чьим мылом
пользуешься!

Предупреждение: автор немного запылился, так что… бейте и не жалейте)

От автора: ох, давно я не брал в руки шашку…

 Отправлено: 05.09.10 00:03. Заголовок: Эпизод первый. Что т..

Эпизод первый.
Что тебе рассказать? У каждой истории ведь должно быть начало и конец.
Какое было начало у этой истории? Никто не знает. Какой будет конец? Наверно, несчастливый. Или счастливый. Да кому какая разница?

Но если тебе так принципиально, то эта история началась сразу после конца предыдущей.

Женя тогда бежала на свидание к Денису и внезапно остро поняла, что они с ним просто друзья. Пусть и самые лучшие. После их возвращения в Москву в отношениях пропало что-то такое… Волнительное что ли… И стало вдруг пресно, что захотелось срочно что-то испортить, разрушить, насыпать пуд соли.
Собственно, это и был конец той истории. С трогательными прикосновениями, грубыми поцелуями и вечными спорами.

Они дружили. Радовались друг за друга, когда поступили на первый курс. Пили кофе в кафешке рядом с её университетом. Поздравляли друг друга с праздниками и дарили глупые ненужные подарки.
Только вот у Дениса появилась кареглазая девочка-синичка. Смешливая и трогательная. Она никогда не кричала, неплохо готовила и верила всем байкам, которые так любит Воронцов. Женя исправно созванивалась с ней по субботам, болтала о всякой чепухе и целовала Синичку в тёплые щёчки при встрече.

А потом Васнецова перестала сидеть рядом с Денисом. Потому что он перестал быть собой. Он пах духами Синички. И это вдруг оказалось таким предательством, что захотелось намылить верёвку. И себе, и Воронцову. Вероятно, за компанию.

Сюжет этой истории стар, как мир. И от этого кофе не становился менее горьким, а тягость молчания не превращалась в прежнюю лёгкость.

Сколько вот так можно было прожить? Полгода? Год? И наверняка бы разошлись по разные стороны жизни, если бы Денис однажды не нашёл себе милую двухкомнатную квартиру. И если бы Женя не решила, что ей надо срочно съезжать от родителей, ничего бы не было. Но я слишком спешу.

Знаете, так бывает, что наши слова и мимолётные поступки кардинально меняют жизнь. Нашу или чужую – неважно.

Мария Николаевна в тот день решила, что студент Воронцов должен платить за квартиру в полтора раза больше, чем раньше. На самом деле, Денис, может, и должен был платить больше, но не мог. Точнее, мог, но для этого надо было прекратить есть. Совсем. А на такие жертвы его растущий (иногда и вширь) организм никак не мог пойти. К тому же он не Полежайкин, его просто так Васнецовы кормить не будут.

Людмила Сергеевна в тот день решила, что надо больше внимания уделять дочке Жене. Конечно, ведь у её милой спортсменки сейчас такое тяжёлое время. Второй курс, работа… Как она, маленькая, со всем справляется? Всё бы хорошо, но благими намерениями, как известно… Мамы – они такие мамы. Разумеется, Людмила Сергеевна мгновенно перегнула палку, и красная от возмущения Женька вылетела из квартиры. Схватила только рюкзак, где валялся кошелёк, паспорт, мобильный да студенческий.

Встретились они тогда случайно. В том самом кафе, рядом с её университетом. У Женьки – кофе горький, с какими-то приправами. У Дениса – какой-то сок. У обоих есть проблемы. И даже не только в том, что жить негде. Проблема ещё и в том, что они разучились друг другу рассказывать о своих трудностях. Будто что-то сломалось и навеки ушло.
- Как жизнь?
- Более чем…
- Ясно. У меня тоже.
И снова ложечка мешает кофе: сто раз по часовой стрелке, сто раз против часовой стрелки.
- А у меня теперь два выходных.
- Круто. А Дик купил себе новую гитару.
- Это классно.
Сок кислый, и скулы сводит. А ещё трубочка такая странная, без изгиба. Неудобно так.
- А я из дома ушла.
- Меня из квартиры выгоняют.

У них есть один талант на двоих – умение решать задачи.

Не сказать, что Людмила Сергеевна была удивлена, когда домой пришла Женя и сказала, что отныне будет жить с Воронцовым в съёмной квартире. «Удивлена» - это не то слово. Она плакала, билась в истерике, спрашивала, как же так… Но ты же знаешь Женьку. Остановить её – это как встать на пути бронетранспортёра. Бесполезно и больно.
У Жени вещей немного – почти все уместились в небольшую спортивную сумку.
- Мам, ты не плачь. Просто я, видно, разучилась жить в семье. Представь, что я живу в коммуналке. Мам, у тебя щёки солёные. Мам, не надо…

Воронцов гордо согласился на условия хозяйки, обещал заплатить в конце месяца всю сумму. У Дениса есть пара часов, чтобы изобразить порядок в квартире. Конечно, не надо бы было баловать Женьку, пусть привыкает. Но свою ведь голову не пришьёшь…

Сидеть на новой кухне и пить чай из чужой кружки – это странно. Понимать, что всё это чужое – твоё, почти невозможно.
Часы тикают так громко, что можно оглохнуть. Тишина такая, что Женька слышит собственный стук сердца. И ей кажется, что у Воронцова глаза чёрные-чёрные, что больше нигде темноты не может быть. Потому что вся чернота – в его глазах.

ЗАНАВЕС.

Скрытый текст

http://www.aktivnoe.forum24.ru/?1-14-40-00000182-000-120-0-1275504071 буду ждать здесь, если вдруг захочется сказать мне пару слов)

 Отправлено: 05.09.10 13:29. Заголовок: Эпизод 2 Курение –..

Эпизод 2

Курение – мерзкая привычка. Она привязывается не только к самому курящему, но и к окружающим.
Женя уже не может себе представить Дениса не курящим. Хотя сначала шипела, ругалась и всячески возмущалась, когда он только начал. Кажется, это было в зимнюю сессию на втором курсе. Он привычно что-то там завалил, и деканат грозился выгнать ленивого студента взашей.
Выгнать не выгнали, а курить Воронцов начал. Теперь вот все вечера у них так и проходили: с двумя чашками крепкого чая и пепельницей, полной окурков. Ещё неизвестно, кто больше привык к сигаретам – Денис или Женя. Собственно, какая разница?

Если мы уж вспомнили о зиме, то надо рассказать о Новом годе. Ну, как приличные люди встречают очередной год? Шампанское, ёлка, мандарины, оливье, речь президента, семья под боком… Ну, примерно так и должно было быть. Только Денис не успел взять билет в Уфу, а Женька в очередной раз поругалась с мамой. Вот и остались вместе.
«Вместе» - дурацкое слово. Два чужих человека в одной квартире.
Порезали бутерброды, купили пару бутылок пива, накрыли стол на кухне, починили сломанную табуретку… Опоздали даже на речь президента.
Денис пытался произнести пафосный тост, а вместо этого буркнул что-то вроде:
- Ну, пусть у нас всё будет ништяк!
Женьку тост устроил, она согласно кивнула и сделала глоток из бутылки. Пиво она не очень любила. Ей бы сока какого-нибудь, но раз Денис настоял… Правильно, не шампанское же им пить…
А потом была прогулка. Какие-то чужие компании, дурацкие споры… Кстати, о спорах.
- Женьк, спорим, ты не сможешь поцеловать первого попавшегося парня?
У Воронцова в глазах отражаются искорки салюта, и за это Денису можно простить всё что угодно.
- Да легко!
Белой птицей кинулась к какому-то одиноко идущему парню, приподнялась на цыпочки и чмокнула в растерянные губы. Вежливо поздравила с новым годом и умчалась к ошарашенному Воронцову.
Денис был готов прикончить самого себя за такие шутки. Клоун, блин! Под ребрами шевельнулось что-то такое, что не давало дышать. Ревность?
- Доволен?
- Допустим. Теперь твоя очередь загадывать.
- Я подумаю…

Они в учебное время мало встречались. Разве что вечерами. У Женьки – статьи, встречи, интервью, семинары, лекции, тренировки. У Дениса – компании, группа, работа, девушки. Где уж тут появиться свободному времени?
Только вечером.
- Ты ужин приготовила?
- А ты купил что-нибудь к ужину?
- Да.
- Три дня назад хлеб? Ну, осталась горбушка, будешь?
Воронцов чай пьёт чёрный с двумя ложками сахара, а Женя – зелёный пустой.
- Меня Аня бросила.
- Ого, новости. Что так? Не сошлись характерами?
- Не сошлись взглядами на моё проживание. Она видела, что я буду жить с ней. А я видел, что у меня соседка ты.
- Бог ты мой. Денис, я польщена.
- Да при чём ты тут? Просто я слишком молод, чтобы попасть в цепкие женские лапки.
У Васнецовой сердце замирает на секунду, а потом продолжает спокойно биться. Раз, два, три, четыре… Действительно, при чём тут Женя?
- А у тебя что в личной жизни?
- Ты посуду моешь или я?
- Ты. Так что?
- Ну, тогда марш спать, Воронцов. У меня времени нет…
- Если нету жизни личной, значит, хватит быть приличной. Подумай об этом, детка.
Он успевает скрыться за углом до того, как получит мокрым полотенцем по спине.

«Женька, если ты не хочешь голодать, купи чего-нибудь пожрать. Я на мели. Буду поздно»

« Ещё раз заиграешь мой плеер, получишь лопаткой по сопатке»

« На крыше есть я, две бутылки пива и хлеб».

Люк на эту самую крышу они нашли случайно. Наверно, не было больше счастья, чем в мае сидеть на разогретой солнцем крыше и болтать о всякой ерунде.
- А ты когда научился играть на гитаре?
- Лет в одиннадцать. Понтовался перед какой-то девчонкой. Даже не помню, как её звали. А играю до сих пор. Знаешь, о чём это говорит?
- О чём?
- О великой роли женщины в судьбе мужчины.
Они смеются и пьют это дурацкое пиво прямо из горлышка. А ещё кормят хлебом прилетающих голубей. Благо, дом у них пятиэтажный.
У Васнецовой волосы мягкие, красивые, и это вполне нормально, что Денис так любит перебирать их пальцами, когда Женька кладёт голову ему на колени.
Девушка закрывает глаза и смешно морщит носик. И в этом всём есть такое спокойствие, что Денису хочется только одного – вечности.
Ветер смеётся и нежно дотрагивается своими призрачными ладонями до разгоряченных щёк Воронцова.

А на его день рождения Женька испекла вишнёвый пирог. Воронцов откусил кусочек и сразу же сморщился от боли – ему попалась косточка. Потом Васнецова клялась и божилась, что вытащила из всех ягод косточки. Но Денис ей не верил… Потому что не слушал, а загадывал какое-то желание.
В тот вечер к ним пришли его друзья. Что-то пили, кажется, текилу… А потом Женька ощутила, как чьи-то руки расстёгивают на ней рубашку. Прикосновения губ Воронцова пьянили не хуже огненной воды, но каким-то неимоверным усилием воли Васнецова нашла в себе силы дать ему по физиономии и вернуться к гостям.
И снова текила, и снова шум. Только теперь ещё и несколько хмурые взгляды именинника.

ЗАНАВЕС

 Отправлено: 05.09.10 20:52. Заголовок: Эпизод 3 На третьем..

Эпизод 3

На третьем курсе всё стало как-то слишком муторно. Они вообще перестали встречаться. Женька всё чаще ночевала одна. Воронцов мотался по друзьям и многочисленным девушкам.
Девушки… Васнецова бесилась и колко язвила, когда Денис приходил домой под утро, испачканный чьей-то губной помадой. Ей постоянно вспоминался его обидный «эксперимент», когда этот уникум целовался с Веником. Только теперь Воронцов не ставил никаких экспериментов, просто весело проводил время.
Есть ещё один нюанс, о котором Жене не стоит знать.
Денис после того злополучного дня рождения вообще старался не касаться своей очаровательной соседки. Уж больно однозначно реагировало тело. Вот и пришлось увеличивать число девушек, а так же время, проводимое под холодным душем.
К слову сказать, летом он начал подтягиваться… Эта поганка, простите, соседка на второе утро пришла вместе с ним. В шортиках и короткой маечке. Нет, представляете, он тут пришёл от лишней энергии избавляться, а она демонстрирует отлично прокаченный загорелый животик! Никаких нервов не хватит!
Согласитесь, «обстановка накаляется».

Когда болеешь, кисель – это вещь! Тягучей нежной массой обволакивает больное горло, и становится так хорошо и здорово, что снова хочется жить.
У Дениса от киселя губы синие, а улыбка становится какой-то странной. Но Женька улыбается в ответ.
Васнецова – Человек. Третий день возится с так по-дурацки заболевшим Воронцовым. Денису ужасно неловко, но дико приятно. Можно даже покапризничать, как в детстве.
- Я не буду пить эту таблетку. Она горькая.
Женя выравнивает дыхание, считает до десяти, уговаривает себя не бить Воронцова по голове… и тихо, терпеливо отвечает:
- Надо. Денис, это всего лишь таблетка. Да, горькая. Ну и что? Ты мужик или нет?
- Вот всегда так. Что я тебе плохого сделал?
Васнецова заставляет себя сдержаться и не вылить на эту капризулю весь оставшийся кисель.
- Давай ты выпьешь таблетку, а я тебе вечером блинчики сделаю?
- С шоколадом?
- Ты будешь толстый и перестанешь проходить в дверь!
- У тебя нет сердца.
- А ты свинтус…
- Хрю?

- Что тебе подарить на днюху, Васнецова?
- Тишины, Денис. Просто тишины.
У Женьки дел по горло, она крутится, как белка в колесе. А тут Воронцов со своими дурацкими вопросами.
- Я подарю тебе какой-нибудь жуткий сервиз в таком случае.
- А я разобью его о твою деревянную голову, Воронцов. Всё, отстань от меня и моего дня рождения. Не люблю его.
- Почему?
- По кочану.
Денис всё прекрасно понимает и морщится от лёгкой обиды. Противно. Она не любит свой день рождения, потому что когда-то назвала его своим парнем в этот самый день. И это для неё плохо. Дура.
Нет, нельзя оставаться друзьями. Не по-лу-ча-ет-ся.
Женька осознаёт идиотизм ситуации и старается забыть про факт собственного рождения. Не было такого. Она всегда была. Умная и красивая. И уже после расставания с Воронцовым.

- Бабочка!
- Это не бабочка, это белочка.
Голова раскалывается и, кажется, сейчас разлетится на много маленьких кусочков. Ох, пейте, дети, молоко, а не то, что я вчера…
- Бабочка!
- В ноябре?
- Да. Вот смотри.
Денис с трудом открывает глаза и со стоном уползает обратно под одеяло: на руке у довольной Женьки сидит красивейшая бабочка с голубыми крыльями.
- Ты зачем мои вещи трогаешь?
- А?
- Ты коробку, которую я вчера принёс, открывала?
- Случайно уронила. А что?
- Ну, с днём рождения, Васнецова. Это мой подарок тебе. Бабочка. Вылетела.
- Денииис!!!
Сорвала с него одеяло, полезла обниматься. Супер.
- Да, я понял. Я прелесть и чудо. Давай я почищу зубы, приму душ, вылечу голову, а потом можешь обнимать меня хоть до утра.
- Фу, дурак!

У Женьки глаза красные от слёз. Женьке плохо и хочется удавиться. Женька пьёт сладкий чай и жалеет саму себя. Женька…
- Господи, да что случилось? Кто тебя обидел?
- Никто…
А голос дрожит и срывается. Денис чувствует себя бессловесным псом. Совершенно теряется в собственных мыслях, никак не может найти слова утешения.
- Что ж ты плачешь, девочка?
И сам уже готов рыдать вместе с ней. Только намного громче и надрывнее.
- Денис, а я вправду некрасивая?
- Дурочка…
Он победно улыбается. Всё так просто…
- Значит, да?
- Ты самая красивая. Смотри, - он берёт её за руку и ведёт в ванную к зеркалу.
Женя недоверчиво смотрит на своё отражение.
- И?
Он молчит. Просто встаёт позади девушки, кладёт два пальца ей на лоб.
Девушка хихикает, а пальцы скользят вниз: по прямому носику, по припухшим губам, по подбородку, потом по шее, чуть задерживаются на ложбинке между ключицами. Затем – вбок. К правому плечу. Уже по грубой ткани футболки.
- Видишь? Ты самая красивая. Понимаешь?
Женя пристально смотрит в зеркале, где отражаются глупая напуганная девочка и улыбающийся парень. Они такие… странные. Потом парень в отражении целует свою девочку, а Женя ощущает поцелуй на своей щеке.
- Спасибо тебе.
А потом ещё поцелуи. Нежные, скользящие, почти невесомые. Мочка уха, скула, шея, потом снова ухо…
И тело наливается свинцом. Надо бы извернуться и пойти спать. Только вот сил нет. Откуда им взяться? Вот и приходится изображать из себя куклу.
- Извини.
Денис размыкает объятия, и Жене хочется кричать: за что?! Потом секундное замешательство, и в зеркале отражается одна девочка. С пылающими щеками и растерянными глазами. Удивительно красивая девочка.

ЗАНАВЕС.

 Отправлено: 08.09.10 23:47. Заголовок: Эпизод 4 ( он же и ф..

Эпизод 4 ( он же и финальный)

- Жень, не дуйся. Хорошо, я дебил. Довольна?
- Знаешь, мне как-то…
- Васнецова, а знаешь, как целуются эскимосы?
Улыбка хитрющая, но даже разобиженная Женя улыбается.
- Как?
- А вот так.
Он подходит близко-близко, прикасается кончиком носа к её носику.
- А почему так?
У Жени яблочное дыхание, и это так волнует, что Денису становится не по себе.
- Губы на морозе отваливаются навсегда.
Васнецова улыбается ещё шире, кладёт руки ему на плечи и аккуратно проводит носом по его носу.
- Щекотно.
Воронцову внезапно приходит глупая сентиментальная мысль о том, зачем ему дали такой дурацкий «не мужской» рост: чтобы они с Женькой друг другу идеально подходили. Получилось нежное равенство. Никто не смотрит свысока.

- Хватит пить из моей чашки, Женьк!
- Из твоей вкуснее.
Он встаёт, чтобы заварить себе ещё чая. Но Васнецова ловит его за руку.
- Не надо. Я тебе сейчас отдам твою кружку. Просто… правда, из твоей вкуснее.
Женя трогательная в своём жутком сером балахоне, чёрных растянутых джинсах и пушистых жёлтых тапочках.

Пальцы ощущают совершенство бархатной кожи. Если чуть надавить, то можно пересчитать все позвонки. Споткнёшься на последнем шейном позвонке и ослабишь давление.
- Посмотри на меня…
Он резко берёт её за плечи и разворачивает к себе. Женя оборачивается покорной ватной куклой. В глазах замешана нежность и сумасшествие. Потом улыбается и целует. Будто впервые. Ласково до боли. Мелкие трещинки на губах резко начинают ныть. Но он не прекращает поцелуй, только прижимает к себе Женю.
Дурацкий серый балахон, служащий ей кофтой, летит на пол…
Васнецова кажется ему такой хрупкой, что даже боязно до неё дотрагиваться. И преодоление собственного страха – первый подвиг. Второй подвиг – это попытка сохранять хоть какую-то мыслительную деятельность…
- Денииис...
Впервые в жизни его собственное имя звучит так нежно. И впервые оно так ему нравится.

Дурацкий утренний звонок в дверь жестоко вырывает их из цепких лап Морфея. Женя мучительно пытается понять, почему так сладко ноют губы, отчего каждое движение отдаётся лёгкой болью во всём теле… Объятия сонного и сердитого Воронцова кажутся чем-то сказочным и ненормальным. И в то же время: как могло быть иначе?
- Звонят…
- Я заметил. Чёрт, кого там принесло?
- Ты меня спрашиваешь? Я же не умею смотреть сквозь стены…
- Ты куда?
- Открывать.
- А поцеловать?
Прикосновение тёплых губ кажется высшим даром. Подтверждением того, что сны такими реальными не бывают.
- Я всё-таки открою. А то нам сломают звонок…
Денис приподнимается на локте и ловит Женю за руку, не давая уйти. Удивлённый взгляд и лукавая улыбка Васнецовой очень идут. Так же, как и припухшие от поцелуев губы.
- Ты как?
- Лучше всех. Я пойду?
Всего лишь разжал ладонь, а уже кажется, что отпустил навсегда.

- Денис! Это к тебе!
Голос у Жени громкий. С нотками весёлой истерики.
Натянуть джинсы и протопать в холл – дело двадцати секунд. Хотя, наверно, лучше бы не торопился. В дверях стояла его одногруппница. «Приехали». И всё бы хорошо. Только вот у Дениса был лёгкий пересып с этой девицей. Недели две назад. Интересно, какой чёрт принёс её сюда? Именно сегодня…
- Какие люди…
- Здравствуй, Денисочка!
Женя фыркает и уходит на кухню, кинув на Воронцова обиженный взгляд. То есть даже не обиженный. Недоумённый.

- Женечка, а ты нальёшь мне ещё одну чашечку кофейку?
Васнецовой хочется налить ей мышьяка. А ещё Денису. И себе. Чтоб не мучиться.
Ревность – самое дурацкое чувство. Ещё есть лёгкое удивление. Ведь по ним с Воронцовым всё понятно – зачем устраивать такую демонстрацию? Хотя… что конкретно по ним видно? Что они переспали? Ну… вряд ли. Хотя, конечно, оба несколько помятые, но мало ли. А что ещё? Да ничего. Потому что ничего нет. Чувства все остались там, давно. Ещё перед первым курсом.
А что было, кстати, сегодня? Господи, стыдно-то как.
Дура.
Девица тем временем пододвинула свою табуретку почти вплотную к Денису и начала вещать сладким до приторности голосом:
- Денииис, помнишь, как ты рассказывал о теории свободы? У меня даже где-то записано, что чувства мешают свободе. Точнее, исключают её.
- Да? Не помню. Ты зачем зашла-то?
- Ты трубку не берёшь, в универ уже два дня не ходишь. Я волнуюсь. В конце концов, мы не чужие друг другу люди…
Женя шваркает чашку на стол и уходит в комнату – переодеться. Через две минуты тишины снова возвращается, допивает свой чай и сообщает:
- Денис, освободишься – приходи в кафе.
- Женька!
Входная дверь с шумом закрывается. Воронцову вдруг начинает казаться, что закрылась крышка гроба их странных отношений.
- Посмотрела на меня? Жив я и здоров. Уйди, пожалуйста. Ты уже всё испортила. Спасибо.
Девица ставит чашку, улыбается, поднимается со скрипучей табуретки, идёт к двери и, не оборачиваясь, произносит:
- Знаешь, она совсем не умеет варить кофе.
На этот раз дверь закрывается мягко и тихо. Денису хочется подойти и грохнуть этой дверью изо всех сил.
Сил с трудом хватает на то, чтобы по-человечески одеться.



В глаза не смотрит, всё время отводит взгляд. Холодная. Евгения.. Эта девушка ему чужая. Он такую не знает.
- Денис, я поговорить хочу.
- Да я понял уже.
- Нам надо расстаться.
Класс. Приехали, товарищ Воронцов, слезайте. Поезд дальше не идёт.
- Прикольно. А чего это вдруг?
- Я люблю другого человека.
- Знаешь, сегодня мне так не казалось…
Женя покрывается пятнами и делает глоток кофе. Ей искренне хочется, чтобы кофе был отравлен. Только бы не мучиться. Хотя хуже уже, наверно, не будет.
- Когда кажется… Денис, я вообще-то хотела сказать, что завтра заберу вещи и оставлю тебе ключи. Ты меня прости, что так с квартирой получилось. Я свинья.
- Ты дура, Жень. Ладно, как скажешь. Знаешь, мне совершенно не хочется сейчас разбираться в твоём сложном внутреннем мире.
Кинул на стол пару купюр, поцеловал Женю в щёку. И ушёл.
- Навсегда.
И тут Женю накрывает ужасом. Господи, какое слово-то страшное: навсегда. Это же так долго.
- Навсегда…
- Девушка, Вам плохо?
Женя качает головой. «Нет, мне не плохо. Мне… Да меня просто нет»

Он снится в ночь на пятницу. Улыбается и протягивает руку. «Я за тобой, Женька». И весь он такой… воронцовский, что она просыпается в слезах.
Потом долго пьёт кофе на кухне, прислушивается к размеренному дыханию родителей за стенкой.
- Мамочка… что ж это такое…

Она ему чудится в каждой блондинке. Она ему слышится во всех мелодиях. Так сходят с ума? Глупость какая-то. Подумаешь, Васнецова. Да мало ли у него было таких вот звонких? И сколько ещё будет? Да ни одной. Не было и не будет.
Лучшим средством от дурацких мыслей становится учёба. Летнюю сессию четвёртого курса Денис закрывает с двумя четвёрками.

В июне в квартире жарко. Женька ходит в одной тонкой футболке и всё равно умирает от жары. Любое движение подобно подвигу. И дурацкий звонок в дверь кажется жутким садизмом. Приходится влезать в старые домашние шорты и ползти открывать.
- Маш, я же просила…
- Ну, так ты Машу просила. Не меня.
На пороге стоит улыбающийся Воронцов. У него глаза не чёрные – медовые. С искорками безуминки, смеха и надежды.
- Ты? Зачем?
- Я. Жень, возвращайся.

ЗАНАВЕС.

Приходите к нам ещё.
Скрытый текст

http://www.aktivnoe.forum24.ru/?1-14-40-00000182-000-120-0-1275504071 автор будет рад любой критике, тяжёлым предметам и т.д... а ещё с удовольствием нальёт чаю и поговорит за жизнь)))

 Отправлено: 11.09.10 01:01. Заголовок: Из твоей чашки

Автор: Chertyatka
Название: Из твоей чашки
Статус: закончен
Размер: миди – макси ( что-то среднее)
Бета, Гамма: Tanik
Пейринг: ЖиВ
Жанр: OOC, AU, Angst, Romance…
Рейтинг: PG
Дисклеймер: ой.. мне ничего не надо. Взяла, поиграла, на место вернула)
Cаммари: Чай пьют в кафе и на кухне…
Предупреждение: Я старый и циничный. Не ждите от меня любви и ласки.
От автора: «Рогатики, чернопопики… Мне сорок лет, чем я занимаюсь…»(с)

 Отправлено: 11.09.10 01:02. Заголовок: Из твоей чашки пить ..

[right]Из твоей чашки пить чай,
Курить и молчать в окно
[/right]
Кафе

Это кафе много чего помнит.
У этих стен память долгая. Вот за дальним столиком часто собирается компания студентов. Они шумные и смешные. Со своими странными и глупыми проблемами. Они часто берут что-нибудь алкогольное. И курят. В основном кальян. Яблочный. И тогда прозрачный дымок обволакивает всё кафе…
А вот окна любит сидеть пожилая женщина. Она берёт кофе с корицей и читает какие-то сентиментальные романы. На обложках – томные красавицы и роковые красавцы. Дома – больной кот и два письма в год от сына. Иногда в чашку со сладким кофе падают горькие слёзы. В такие минуты она ощущает себя совсем старой. Такой же старой, как и мир.
За колонной есть один столик. Он всегда надеется, что придёт грустная девушка с золотыми волосами. Может быть, к ней даже подсядет кто-нибудь.
Кафе, все столики, фотографии на стенах – все знают, что девушка всегда пьёт только
чай.
Десять лет – это много?

 Отправлено: 11.09.10 01:03. Заголовок: Чай чёрный. Горло н..

Чай чёрный.

Горло немного болит – слишком долгий эфир, два мороженых, слишком шумные перепалки. Именно поэтому совсем не хочется говорить. Просто смотреть бы на Дениса, запоминать бы каждую черту.
Вот сейчас бы набраться смелости, выпалить всю эту страшную правду. Только почему страшную? Ведь не может быть, что бы это всё – безответно. Ведь нельзя так смотреть – прямо в душу. Даже преступно смотреть так без любви, слышишь, Воронцов? Не смей.
- Вы готовы сделать заказ?
- Давай чай?
- Давай.
- Чёрный?
- Всё равно.
- Чёрный чай. И чашки две, девушка.
И ещё немного помолчать. Помолчи, Воронцов. Пожалуйста.
А он говорит. Шутит о том, как не хочется в армию. Представляет, как им будут все командовать. И Сан Саныч покажется самым милым и добрым.
Губы привычно растягиваются в улыбке. Смешно, Денис, смешно…
У чёрного чая вкус обречённости. Как будто завтра не Воронцов в армию уходит, а Женя идёт на плаху.

У черного чая привкус глупости. Он тогда пил чай, когда расписывался на повестке. Ему очень важно сейчас говорить глупости. Если на секунду замолчать, то возникнет та самая страшная тишина.
Теперь самое страшное, что может случиться с ними, это его откровенность. Потому что Женя не поверит. Рассмеётся и, наверняка, даст по морде. Не поймёт. Не так, не поверит. Просто он сам себе не верит.

«Я буду по тебе скучать…» - пишет синяя ручка на салфетке. На надпись падают слёзы. И буквы плывут, как рыбки в голубом озере.
- Дура.
Денис ушёл пять минут назад. Сказал, что ему надо ещё «со всеми своими» попрощаться.
Он ушёл. Точно также уйдёт и завтра.
В чашке – остывший чай. Горький и вяжущий. Как собственная боль и разочарование.
Насыпала две ложки сахара, размешала и выпила. Сморщилась. Чай горький, холодный, вяжущий и приторный. Немножко ещё солёный.
Собственным признанием ничего бы ты, Женя, не изменила бы. Стало бы только хуже. И от этой мысли становится легче. Можно даже улыбнуться и сделать глоток из чашки Дениса.
Вдруг получится узнать, о чём он думает? Чай кажется ещё более горьким. Да что ж у него за мысли такие…
- Женька!
Девушка опрокидывает на себя чашку. Остатки чая заливают белую футболку.
-Ты дебил, Воронцов!
Денис улыбается так, будто ему медаль дали. За спасение утопающих.
- Я сказать хотел, Жень. Я…
Холодная ладонь быстро закрывает ему рот.
- Тихо, Воронцов. Понимаешь, сахар не надо класть! Не люблю горький чай с сахаром.
- Ты больная, да?
- Есть немного.
До отъезда Дениса в Уфу остаётся ровно сутки.
До вылета Жени в Америку остаётся ровно четырнадцать дней. После каждого эфира Женя будет приходить в это кафе. Пить горький чёрный чай.

[right]Чёрный чай — вид чая, подвергающийся полной ферментации (окислению) в течение от двух недель до месяца. [/right]

 Отправлено: 11.09.10 01:03. Заголовок: Чай мятный со льдом...

Чай мятный со льдом.

Опаздывает.
Слово «опаздывать» происходит от глагола «опоздать». «Опоздать» - родственник наречия «поздно».
Всё уже как-то не так. В Нью-Йорке всё было проще. Понятнее. Любишь – люби. Ждёшь – жди. Приедешь – скажи.
В Москве всё не так. Казалось бы, люби, живи. Как все. Вон, как та пара. Только ты не умеешь быть такой. Ласковой. Нежной. Доброй.
Тебе кажется, что вы оба опоздали.

- Женька!
Тепло. У него руки сильные, а объятия уютные. Для Жени предназначенные.
- Денис.
Не говорит – шепчет.
Они садятся по разные стороны столика, но рук не отпускают. По нервам, жилам, венам течёт ток. Напряжение в 220 Вольт.
Мышцы сводит болью. Так странно. Были родными, стали почти чужими. С болезненным ощущением близости. Как будто разделённые сиамские близнецы. По месту разреза – шрам. Он ноет в холодную погоду. Попытка соединиться в единый организм – крепко взяться за руки.
Ощущение холода не покидает.
- Вы готовы сделать заказ?
- Да. Мне холодный мятный чай.
- Не замёрзнешь, Жень?
- Нет.
- А мне тогда тоже.

Способность понимать друг друга без слов просто так не исчезает. Женя взглядом указывает на шрам Воронцова над правой бровью.
- Подрался. Вышли в город, а там местные. Пряжкой попало.
Ей немного жутко. Тот Воронцов, подравшийся со шпаной, чужой. Только он отдал её Денису шрам. Как насмешку: помни всегда, что с вами было в этот год.
Чай – сплошной лёд.

- Какие планы на жизнь?
- Универ, наверно. Если в этот раз поступлю. Если нет, домой поеду. Маму толком два года не видел. Вчера побывал на вашей свадьбе и подумал, что я свин.

Жене больно от осознания, что её нет там, в этом списке планов. У неё чай такой холодный, что пить невозможно. В горле стоит ком: от холода или от боли?

Денис смотрит в стакан и думает, что ненавидит зелёный цвет. Напоминает об армии. Не сказать, что там было невыносимо плохо. Просто за этот год что-то сломалось. Там было проще. Бьют – дерись, командуют – подчиняйся, пишут – отвечай. Всё ясно. А вот как быть, если у девочки твоей глаза, как этот лёд?
Он ведь не знает её. У неё на губах нет ни единой ранки, а раньше она вечно их обкусывала. У Женьки волосы аккуратно заплетены в модную косу, а год назад были собраны в обычный хвост.

- У тебя кольцо новое?
Серебряное тонкое колечко. Будто сплетённое из тысяч невесомых ниточек, украшение обвивает мизинец.
- Да. На память подарили.
И его накрывает. Ему как-то становится всё понятно. И взгляд этот ледяной, и голос тихий, и лёгкая вина в глазах.
- Жень, я пойду, пожалуй. Ты извини. Мне пора.

Она снова остаётся одна. Нельзя быть виноватой без вины. Но так даже лучше, не надо будет ничего ему объяснять. Не надо будет изображать из себя нежную, добрую, ласковую… Можно остаться самой собой.
На мобильный приходит смска: «Жень, завтра в три часа дня будет собрание. Начнём работать?».
«Карьера – дело одиночек. Ты талантливая девочка, Евгения. За это надо платить кусочками своего сердца» - повторял их психолог. И ректор тогда запрещал ей покидать Университет.

Сердце бьётся ровно и спокойно. Очень хочется спать. Всё хорошо, спокойно. И очень холодно.

От холода очень болит шрам над правой бровью.
[right]
Мятный чай стимулирует работу сердечной мышцы…[/right]

 Отправлено: 12.09.10 00:27. Заголовок: Чай белый. Усталост..

Чай белый.

Усталость такая, что выкручивает руки и ноги. Или это просто грипп? Надо бы на минуту остановиться, отдохнуть, подлечить нервы. Хоть на день отключить телефон. Но Женя не имеет права останавливаться. За право быть вот такой, занятой, слишком много заплачено.
Мама звонит каждый день. Спрашивает, когда Женя наконец-то приедет на ужин. И каждый день слышит: «Мамочка, у меня нет времени. Совсем. Мамочка, я так соскучилась…». У мамы в волосах седые пряди. Папа уже почти полностью седой. Племянник Саша уже учится ходить.
Женя пропускает всё это. У неё проекты, статьи, шум газет, черный кофе, интервью… Ещё есть красивый породистый мальчик, которого не надо любить. Он просто есть. Ничего не требует и ничего не обещает.
Это идеальная жизнь.

- Вы выбрали что-нибудь?
- Да. Вот этот белый чай.
- Молочный?
- Да.
- Спасибо за заказ.

У неё в сумке – маленький чёрный нетбук. Там хранятся все статьи, тысячи фотографий. И маленькая папка под названием «Мы». Рука не отправить папку в корзину. Женя ещё в Америке собрала подборку их фотографий (нашла на сайте), туда складывала все снимки, сделанные через Скайп… Это последний островок сентиментальности. Женя иногда делает вид, что ничего не помнит, и искренне удивляется, когда видит эти снимки. Кто это?

Чай невкусный. У него нет вкуса. Ни запаха, ни вкуса, ничего.

Каждый день в этой новой жизни похож на предыдущий. Правильный, красивый и очень продуктивный день. Ей звонят и никак не могут без неё. Ощущение жизни не покидает её ни на минуту.

Вкус у чая начинает ей чудиться.

Иногда просыпается жалость к себе. Ей начинает казаться, что она ошиблась. Ввязалась в эту работу, продалась за призрачную надежду быть нужной. А незаменимых у них нет, как известно.

Начальник информационной поддержки – мерзкий мужик лет сорока. Ему явно нравится симпатичная девушка из третьего отдела. Женя каждую встречу с этим боровом воспринимает, как последний рабочий день. Она позволяет себе быть резкой и грубой. Иначе с ума сойдёшь. Её пока терпят. Может, записали в сложные случаи. И теперь будут усиленно травить, как зверя.

После таких приступов жалости и отвращения приходит приступ любви к своей жизни. Нельзя не любить её. В конце концов, её даже в спорте так не ценили. И теперь всё равно ничего не изменить. Такую жизнь начинаешь любить. Куда денешься?

Интересно, а зачем она заказала этот чай? Кажется, вчера статью читала о его пользе. Вот она – сила СМИ.
Хорошо, хоть какую-нибудь касторку не заказала.

В кафе уютно ворчит радио. Что-то о премьерах, о концертах, днях рождения.

Он родился 24 года назад. А пять лет назад она пекла ему торт. Четыре года назад она сидела в Америке и кричала ему в трубку, что обязательно поздравит его «не так дебильно» при встрече. Три года назад его день рождения её уже не касался. Зато у неё была награда «Лучший молодой политтехнолог года».

Женя почти не вздрагивает, когда на её плечи опускаются две ладони. По телу пробегают знакомые мурашки.
- Здравствуй.
- С днём рождения.

Она не поворачивается, он не спешит сесть за столик. Смотрят в одну и ту же точку на стене. А её плечи он так и не отпускает. Из принципа. А ещё из жалости к себе.

- Спасибо. Что напомнила.

Он не празднует свои дни рождения. Тот был исключением, ради которого и писалось правило. Он празднует достижения. Факт рождения не слишком похож на его личное достижение.

- Какими судьбами?
- Просто зашёл кофе попить. А вообще я к Сан Санычу зашёл. Радио растёт и развивается. Мы с тобой уже история.

Ей вдруг становится так дурно, что сложно объяснить словами. Папка «Мы» и вот эта фраза «мы с тобой» заканчивают безрадостную картину. Женя своенравно скидывает со своих плеч его ладони. Кладёт на столик пару купюр. Поднимается, оборачивается к не по-воронцовски серьёзному Денису.
- Ещё раз с днём рождения.
Протягивает узкую ладонь, он усмехается, но пожимает.
- Спасибо ещё раз, мадемуазель Васнецова. Или уже мадам? И не Васнецова?
- Мадемуазель. Ты-то ещё не чей-нибудь строгий папа?
- Ну… кто знает… В принципе, официально нет. Но ты же понимаешь…
Улыбка из тех времён. Насмешливая и… несколько противная.
- Понимаю. Ладно. Пока.
- Пока.

Сколько вся эта встреча? Сотни тысяч нервных клеток, половина сердца. Меньше минуты. Ещё на четыре года хватит с тебя, Жень. Завтра же удали папку «Мы».
Завтра.
Ты не вправе требовать от себя невозможного. А пока Солнце греет твои плечи, которым так холодно без его ладоней.

Чтобы остановить процесс ферментации, листья подвергают в течение одной минуты обработке паром, а затем подсушивают, иногда просто на солнце.

 Отправлено: 12.09.10 19:41. Заголовок: ООС дикий. предупреж..

Скрытый текст

ООС дикий. предупреждаю.

Чай каркаде.

У порядочной девушки в таком возрасте уже должен быть муж. Кому он должен? И кто так решил?
Только вот начальство сказало – надо. Вы продвигаете семейные ценности, а сами не замужем, Евгения. Это может показаться странным.
У Жени сводит скулы от всего этого официоза, но приходится соглашаться. Она вообще становится с каждым днём всё спокойнее и покладистее. Надо – значит, надо.
Можно подумать, это не её жизнь, а чья-то чужая.

На роль супруга подходит только один человек. Дима. Лучший друг. Практически брат. Он тоже крутится в околополитических кругах, он должен понять. В конце концов, это не навсегда.
Дима улыбается так, что в сердце тают старые льдинки. Это вселяет слабую надежду на то, что можно будет хотя бы изобразить любовь. О которой сама Женя понятия не имеет. По крайней мере, она так говорит родителям, начальству, Диме и всему миру в своих редких интервью.

Дима помогает ей снять лёгкое полупальто, отодвигает для неё стул и делает заказ.
- Нам чай каркаде. Да, Жень?
- Да.
Он берёт её за руку, проводит большим пальцем по тонкой коже запястья. Там, где на синих реках вен пристроилась маленькая чёрная птица. Глупость. Так ещё и очень опасная. Но Жене тогда было, чем опаснее, тем лучше. Васнецова пыталась разнообразить свою идеальную жизнь. В итоге сломала кому-то нос, прыгнула три раза с парашютом, сделала эту татуировку, сменила трёх партнёров за полгода… И вот теперь впала в лёгкий транс. Автомат по выполнению работы.
И он этот автомат любит.

- Что случилось, Жень?
Она пьёт красный чай и морщится: кисло. Долго катает на языке готовые сорваться слова. Медленно выговаривает свою сложную просьбу:
- Ничего не случилось. Дим, можешь на мне жениться?
Он отпускает её запястье, делает глоток чая. Думает о том, какая у Жени в глазах обречённость.
Чай в чашке похож на алые закаты, которые он видел в далёком детстве.
- Прижали по работе?
- Да.
Женя жестокая. Она не видит очевидного и смотрит, не отводя взгляд. У Димы внутри всё завязывается в тугой морской узел.
- Ну, давай попробуем.
- Спасибо.

У неё губы тёплые и мягкие. Она целует и плачет. У него нервы натянуты до предела – сейчас порвутся.
Официант убирает полную окурков пепельницу и усмехается: очередная влюблённая парочка.
Женя думает о том, что не помнит, как целуются по любви. Дима рисует на салфетке два обручальных кольца и сжигает рисунок в пепельнице.

- Ну что, невеста, не хандри. Мы будем с тобой шикарной парой.
- О, в этом я не сомневаюсь! Дим, а хочешь, я куплю себе белое пушистое платье?
- Ой, не надо!
И они смеются. А потом целуются – репетируют.

- Дим, а Дим!
- Что?
- А ты наденешь чёрный фрак?
- Только в том случае, если ты наденешь чулки с розочками.
- Договорились. Без фрака – так без фрака.

Женя уже три года испытывает такую жажду, что сложно передать словами. Ей хочется чего-то такого, что было бы хоть немного похоже на Жизнь. Именно поэтому у неё на запястье живёт птица.
Ворон.
Маша когда увидела, скривила губки в усмешке. Сказала, что это похоже на клеймо или уродливую родинку.
Сестра не знала, что это и есть клеймо. Такое вот ритуальное приношение себя в жертву. Памяти.
Ворон. Цов. Птица её личной глупости. И гордости.
Зачем она тогда послушала психолога? Выкинула его жизни? Сейчас вот оказалось, что её одиночество почти грех смертный.
Жажда мучает каждый день. В пробках, на совещаниях, на интервью, в кафе. Ей ужасно хочется набрать знакомый номер и услышать голос. А вместо этого она делает музыку погромче и надевает блузки с длинными рукавами. Чтобы скрыть птицу от посторонних глаз.

Дима заставляет эту жажду отступить. Женя понимает, что потерять теперь и его не может.

- Жень, что родителям скажешь?
- А?
- Маме как расскажешь, что замуж выходишь?
- Ну, так и скажу. Я могу тебе одно точно сказать: ничего приличнее, чем ты, я не могла бы найти. Так что мама обрадуется.
- А любимее?
Женя давится чаем и покрывается пятнами. Почти такими же алыми, как и каркаде.
- Дим, давай не будем.
- Понятно.

Птица на запястье смотрит насмешливо и понимающе.
Диме хочется уйти и никогда не возвращаться в это кафе. Вместо этого он встаёт, садится рядом с девушкой и обнимает её за плечи.
- Невестушка, если ты будешь такая хмурая, жених сбежит.
Женя улыбается и решает завтра же разузнать, как сводят татуировки.

Каркаде, благодаря содержанию лимонной кислоты, наряду со всеми полезными свойствами, является еще и отличным утолителем жажды.

 Отправлено: 16.09.10 15:56. Заголовок: Чай с чабрецом. Обр..

Чай с чабрецом.

Обручальное кольцо на изящном Женином пальчике смотрится до сих пор непривычно. Она крутит его, когда нервничает. На переговорах, встречах и вот таких, серьёзных разговорах.
По крайней мере, Диме кажется, что будет именно такой разговор. Она долго выбирает чай, а потом, не глядя, тыкает в меню
- Вот этот чай.
- С чабрецом?
- Да.
- Тогда мне тоже. Две чашки.
- Спасибо за заказ.
Женя смотрит на мужа из-под опущенных ресниц и думает о том, что она уже год живёт так спокойно, что давно забыла, как начинался этот брак. Со слёз, долгих разговоров и трёх разрывов. Смешно.
Ворон на запястье до сих пор живёт на нежной коже. Она тогда так и не свела, её долго отговаривали. В том числе и Дима. Ему казалось, что это опасно. Волновался. Он вообще очень заботливый… Потому что лю-бит. Но Женя старается об этом не думать.
Но решающей причиной того, что ворон до сих пор красуется на запястье, стал сон.
Ей приснился Денис. Он смеялся и говорил, что не знает такой девушки. Его Васнецова никогда бы не стала исправлять прошлое.
- Когда ты так молчишь, я начинаю нервничать.
Дима смеётся и наливает им обоим чай. У него руки тоже красивые. Тоже? Ну да, у Воронцова руки красивые. Сильные, музыкальные… Да что же это с ней такое? Год ни разу не вспомнила, а тут вдруг.
- Дим, а хочешь, я тебе ребёнка рожу?
Он чувствует, как изменяется в лице. Сердце старается остановиться, но вместо этого почему-то только ускоряется.
- Ты…
- Нет, я не беременна.
Она улыбается и отмахивается от мужа, как от назойливой мухи. Дима смотрит на неё непонимающе, но почти с радостью.
- Тогда я не понимаю совсем ничего.
- Ну, я так… с перспективой на будущее.
Чай пахнет каким-то лекарством от кашля, которое в детстве давала мама.
Мама звонила вчера. Просила заехать. Им с папой грустно без нас. Мы теперь все взрослые. Мама седая, у неё у глаз морщинки. Она сказки рассказывает Сашке, а ему уже не интересны эти сказки. И он просит рассказать что-то другое. Современное. Мама теряется. Она никогда не была «несовременной». Ей нет ещё и пятидесяти.
- Жень. Давай разведёмся?
У неё усмешка такая, что можно пойти и удавиться. Женя делает вид, что всё под контролем. Хотя ей хочется разбить что-нибудь.
- Надоела уже? Влюбился в кого-нибудь?
- Знаешь… Я не понимаю тебя. Зачем тебе всё это сейчас? Нелюбимый муж, ребёнок от него. Ты мазохистка, Жень?
Дима бьёт словами и себя, и её. Её, наверно, сильнее. Ему-то что? Он это давно знает.
- Дело не в этом…
- Ты придумала себе какую-то глупость. И вместо того, чтобы срочно исправить последствия этой своей придумки, ты ещё сильнее запуталась.
- Я всё сделала правильно.
Она уверена. У Жени было столько времени, чтобы убедить окружающих в своей правоте, что теперь она сама в неё верит. Дима усмехается и делает глоток чая.
- О, разумеется, как я мог забыть. Напомнить тебе, что такое рынок труда?
- У меня красный диплом. Я помню.
- Так вот. Особенность этого рынка является сам товар. Покупают опыт, способности, навыки, а не человека. А ты решила, что тебя купили с потрохами.
- Зачем ты мне это говоришь?
- Не надоело тебе вечно устраивать себе проблемы? Жень, это ведь просто: быть счастливой.
- Я счастлива. С тобой. Давай не будем больше…
Она чувствует себя отвратительно, будто ей вскрыли разом все раны.
Белая чашка, золотистый чай, а в нём отражается весь мир. По крайней мере, Женя так заглядывает в чашку, будто там живут все тайны бытия.
- Давай договоримся…
- Я помню, свобода не отбирается и на секунду. Развод мы даём друг другу сразу же.
Она крутит кольцо, а потом закрывает лицо руками. Прямо перед глазами оказывается чёрный ворон.
И тут Женя понимает: ей не больно. Ворон перестал делать ей больно. Память больше не жжёт. И осталась только нежность, тепло и благодарность. Становится так легко и радостно, что хочется срочно станцевать что-нибудь этакое.
Вместо этого она берёт мужа за руку и говорит:
- Дим, давай с сегодняшнего дня жить так, как будто не было ничего плохого.
- Ммм… развод?
- Если хочешь, я не хочу.
- Девочка моя.
Он целует её в нос, потом в щёки, а потом и в смеющиеся губы.
Женя отвечает на поцелуй, а потом думает о том, что лучше бы она испытывала боль. Потому что в каждом прикосновении ей чувствуется прикосновения Дениса. До сих пор такие любимые.
И теперь от этого совсем не больно.

Чабрец - великолепное бактерицидное средство, кроме этого, он обладает еще и противосудорожным, успокоительным, болеутоляющим, ранозаживляющим и антигельминтным действием.