Отправлено: 09.11.09 18:11. Заголовок: Ёжик

 Отправлено: 23.09.09 21:50. Заголовок: Бумеранг

НАЗВАНИЕ: Бумеранг
АВТОР: Ёжик
ЖАНРЫ: AU, Angst, Romance
РЕЙТИНГ: PG - 13 (в некоторых моментах - R)
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: Женя – студентка колледжа, Денис … он тоже при делах. Ей 18, ему - 20(большие уже)) Оба все еще работают на радио. Этот фанфик – мой вариант событий с квартирной эпопеей Воронцова. Рейтинг видите? Предупреждения соответствующие.
ДИСКЛЕЙМЕР: все права на персонажей – у создателей «ПД»
СОДЕРЖАНИЕ: встреча с прошлым грозит к чертовой матери разрушить настоящее. Само настоящее только начинает складываться. Причем не так, как планировалось…
СТАТУС: в процессе


Пролог
В темных волосах играет ночной ветер. Старые и поношенные, но от этого ничуть не меньше любимые кроссовки скребут шипованной подошвой по асфальту. Мимо размыто проплывают очертания ночного города. Яркие лампы витрин и желтые пятна фонарей сливаются в одно неясное месиво насыщенного цвета лимонной корки.
Так напоминающего её волосы.
Удивленные лица прохожих, сверлящие спину… Плевать. Распахнутые полы клетчатой рубашки вызывают общественное изумление. Ну и пусть. Ему всегда было до лампочки то, что о нем подумают другие. А особенно – сейчас.
Холодные пальцы, сжимающие бутылку водки.
Уйди.
Взвившаяся со скамейки парочка, очевидно, напуганная его появлением. Отлично. Доски ещё теплые от недавно сидевших на них пятых точек. Вызывающих чьи-то восхищенные взгляды, позволяющих кому-то ласкать себя…
И разбивая чье-то сердце к чертовой матери.
Как высокопарно-то, ты подумай!
Он устало опустился на скамейку. Жадные глотки прямо из горлышка, обжигающие волны и диковато скользящие вниз по шее от уголков рта капли спиртного. И сумасшедшее желание надраться еще больше, хотя и так уже ясно, что он пьян. До чертиков пьян.
Только память не пьянеет. Она с радостью выкидывает все ненужное. Все, что мешает в данный момент: завтрашний сложнейший эфир, не менее важная встреча с продюсером и долгий разговор о выступлениях; маячившая на горизонте необходимость выплатить кредит за машину и пикающий сигнал разряжающейся батареи.
Все, что угодно.
Кроме сегодняшнего. Кроме проклятых трех минут.
«Я – свободный человек, поймешь ты это когда-нибудь или нет?»
- Дура ты, Женя… - шепот, пьяный и полный горечи, теряется в визге мчащихся мимо вдоль дороги машин. – Это ты ни фига не понимаешь. Ни фига. Абсолютно.


Глава первая
- We are the champions, my friend! We…
- Воронцов, хорош орать!!!
Денис усмехнулся: твердый Женин кулак барабанил по двери в ванную, а разъяренный голос перекрикивал шум душа. Ничего она в искусстве не понимает. По мнению самого Дениса, петь у него получалось ничуть не хуже любого современного исполнителя.
- Васнецова, ты потом еще с гордостью вспоминать будешь, как в твоей ванной звезда мирового рока пел! – прокричал он, намыливая голову, и вслепую из-за лезшей в глаза пены потянулся к ручке душа. – We will keep on f… ААА!!!
От кипятка, внезапно сменившего привычно теплую воду, мгновенно взвились к потолку белые клубы пара. Душ с грохотом упал на кафельную поверхность. Денис, шипя, потряс обожженной кистью.
- Васнецова, ты охренела? – он распахнул дверь в коридор, придерживая тонкую занавеску около себя, чтобы уж совсем не развращать юную и невинную психику бедняжки Жени при виде его тела. «Бедняжка» сейчас стояла в дверном проеме кухни, скрестив руки на груди. Позади виднелись открытые дверцы стенного шкафа с кишками труб стояка внутри. Саркастичное выражение Жениного лица при этом, как всегда, бесило Дениса до невозможности.
- Извините, господин Фредди Меркьюри, у нас дом старый, сантехника периодически из строя выходит. Особенно когда уровень допустимого шума поднимается выше нормы, - невозмутимо произнесла она.
- Это уголовное дело, между прочим! Покушение…
- Значит, так, - Женя с силой стукнула ладонью по стене, стремительным шагом приблизилась к ванной и с вызовом глянула на него, - если ты еще раз будешь завывать на весь подъезд, я тебе такое устрою, что вот это, - она кивнула в сторону льющейся до сих пор воды, - тебе Антарктидой покажется, понял?
- Васнецова, это как перспективу угрозы или поощрения рассматривать? – эротично ухмыльнулся Денис, с прищуром глядя на неё.
Один – один. Ему всегда доставляли особое удовольствие их перепалки. Которое нельзя было сравнить ни с чем. Разве что – с пунцовыми щеками Женьки после его парирования. Как и сейчас. Захлопнув дверь обратно и слыша вслед гневные выкрики «дебил», Денис с самодовольной улыбкой продолжил купание. Правда, петь уже не хотелось. А вернее – не хотелось свариться заживо, как грозила ему Васнецова. От этой девчонки всего можно было ждать, так что лучше всего было перестраховаться. От греха подальше.
После парной, в которую превратилась за время его пребывания ванная, температура во всей остальной квартире показалась ему морозильником. Прошлепав влажными ступнями по ламинированному полу, Денис направился в кухню, откуда уже доносились соблазнительные запахи готовящегося ужина.
- Картошечка? А из мясного что? – с шумом втягивая носом воздух, он приподнял крышку над сковородкой, наполненной аппетитными и румяными ломтиками.
Хлоп! Пальцы невольно разжались, выпуская посуду из рук, и Денис одернул руку, на которой еще остался красноватый след Жениной ладони.
- Да ты чего?
- Из мясного? – приподняла бровь девушка, стряхивая с лица выбившуюся из общей копны светлых волос непослушную прядь. – Из мясного планировалось коронное блюдо нашего заведения – «Вареный дебил под майонезом», но по техническим причинам оно было вычеркнуто из сегодняшнего меню.
Она с гордым видом развернулась обратно к столу, где на деревянной дощечке её дожидался недорезанный салат. Денис, склонив голову, наблюдал за резкими движениями сжатого в крепкой ладони ножа.
- Ну ладно, Жень, извини. - Ни слова в ответ. - Женька… Я дурак.
- Ещё какой, - не поднимая головы, кивнула та.
- Да ладно тебе, я ж просто прикалывался! А ты реально палку перегнула: нельзя человека варить только потому, что он в душе поёт! – Денис опустился на стул.
- Человека – нельзя. Тебя, Воронцов, можно, - пожала плечами Женя, то в одну, то в другую сторону передвигаясь по кухне от плиты к раковине, периодически сворачивая к холодильнику. Денис почувствовал прилив непонятного чувства… уюта, что ли? Как дома. Несмотря ни на что, она классно готовила. По крайней мере, лучше его стряпни, носящей гордое название «глазунья обыкновенная», во время поглощения которой всегда стоило быть начеку: никогда нельзя было быть уверенным на сто процентов, что между зубов не хрустнула бы случайно упавшая в сковородку скорлупа.
- Не понял… А где моя порция? – удивленно изогнул бровь парень, когда Женя присела на стоящий напротив стул, опустив перед собой тарелку с едой.
Девушка наколола картошку острыми зубчиками вилки.
- Есть после шести вредно. Особенно для голоса, - в серых глазах, несмотря на каменное выражение лица, были ясно видны искорки еле подавляемого хохота. – И вообще, Воронцов, ты не обнаглел: живешь тут, как у себя в квартире, завываешь так, что уши вянут… Так тебя еще и кормить? Обойдешься!
- Васнецова, - Денис старался не обращать внимания на спазмы, сковавшие пустой желудок при виде ужина, от которого во рту сразу же усилилось слюноотделение, - если я умру, то знай: в моей голодной смерти будешь виновата ты.
- Напугал, - хмыкнула девушка.
- Ну, Же-е-ень…
- Вот скажи мне, - она подняла на него взгляд, - где в договоре о сдачи тебе квартиры было написано, что я у тебя буду в качестве официантки, а?
- Нигде, - рассеянно ответил непонимающий Денис, - у нас и договора никакого не было… Ох, - со смехом выдохнул он, когда, наконец, уловил суть того, на что намекала Женя, - все, понял. Вопросов нет.
Женя с ухмылкой следила за тем, как её новоявленный квартирант, который уже вторую неделю разделял с ней жилплощадь, неумело орудует лопаточкой, пытаясь действовать как можно более аккуратно, но с переменным успехом накладывая себе ужин. Ничего-ничего, пусть помучается. Ему полезно.


Жду ваши оценки и комментарии тут))

 Отправлено: 24.09.09 17:19. Заголовок: В окна медленно впол..

В окна медленно вползал вечер. Спустя час Женя расположилась у монитора компьютера, пролистывая одну за другой страницы в поисках нужного для реферата материала. Она злилась. Денис видел это по сдвинутым бровям и напряженному корпусу, которым она прильнула к экрану. Пальцы нервно набивали незатейливый мотивчик, стуча ногтями по столешнице, что начинало здорово бесить.
- Слушай, прекрати, - не выдержал он. – Раздражает.
- Тебя не спросила, - грубо ответила Женя, не отрывая взгляда от компьютера.
- Васнецова, тебе успокоительного бы попить, авось полегчает…
- Елки-палки, - психанув, она с силой хлопнула обеими пятернями по раскрытым перед ней учебникам и тетрадям, - чтоб мне полегчало, Воронцов, тебя убить нужно! Чтобы не мешал, когда не надо!.. Блин, ну чего ты завис? – со злостью закричала она на монитор, где около безжизненно замершего курсора издевательски белели крохотные песочные часы.
- Видишь, тебя ни один мужик не выдерживает. Даже компьютер, - заметил Денис с победной улыбкой, щелкая пультом от телевизора. Бегущая строка выпуска новостей сменилась красочной мелодией начинающегося телешоу. – Так, этот вынос мозга мы переключаем… - пробормотал он, вновь нажимая на кнопку.
- Если ты сейчас же не замолчишь, я тебе такой вынос мозга устрою, что мало не покажется, - Женя запустила в него выдернутой из-за спинки стула подушкой, угодив прямо по кудрявой макушке. Денис ойкнул. – Ты понимаешь, что у меня задание в колледж важное, или нет?
- Всё-все, молчу, пока ты меня не покусала, - буркнул парень. – Кстати, когда закончишь, комп не выключай. Мне на завтра еще новости для эфира поискать надо.
- Судя по тому, как «быстро» соображает этот придурок, - Женя несильно пнула системный блок, отчего весь стол вздрогнул, а стоящая наверху подставка для ручек жалобно звякнула, - реферат я буду готовить еще о-о-очень долго… - Она свернула «окно» и открыла новую страницу. Защелкали клавиши, набирая текст в строке поиска, и уже через пару секунд на мониторе высветился перечень новостных ссылок. – Вот почему то, что СРОЧНО, он по два часа грузит, спрашивается? – в сердцах воскликнула Женя. – А твои сайты, Воронцов, он выискивает со скоростью света.
- Мужская солидарность, - усмехнулся Денис. – Слушай, раз уж тебе все равно пока заняться нечем, может, глянешь, что там интересненького завтра в программе зачитать можно будет?
- Наглости твоей нет предела, - проворчала в кулак, подпирающий подбородок, Женя.
- Васнецова, наглость – второе счастье, - он потянулся, разминая затекшие конечности. – Первое…
- Знаю – знаю, первое – я… Где ты такой СВЕЖУЮ и ОРИГИНАЛЬНУЮ шутку откопал? – прервала его девушка.
- Неправильно, Васнецова, садись. Два. Не моё ты счастье. Ни первое, ни второе.
- ЧЕГО??? – взвилась Женя.
- В том смысле, что… Понимаешь, ты – счастье какого-нибудь чудаковатого чела… - Денис нарочно растягивал слова, наслаждаясь зрелищем, которое он не променял бы ни на что на свете: лицо Жени медленно заливало гневным румянцем. Одновременно с этим можно было увидеть, насколько она… смущена? Именно. Редкое и от этого действующего как бальзам явление. Денис уже смаковал свой выигрыш. – Честно говоря, я даже сразу и сказать-то не смогу, какого именно.
- Слушай, ты… - Женя вскочила с кресла и, подлетев к Денису, схватила его за грудки.
- Тихо-тихо, - его разбирал смех, - Васнецова, на правду не обижаются. Тем более что каждый имеет право на свое мнение.
- Мнение у него! - процедила сквозь зубы девушка, все еще не отпуская ворот его футболки. – Какое еще мнение?
- Просто ты у нас… на любителя.
Женю передернуло. Вдруг вспомнилась школа. Два года назад. Галя, Маша и она. Актовый зал. Серебряная корона из картона. Круги мишени на зеленой доске. Точное попадание тряпки в самый центр. Потому что нужно выбросить все из головы и сосредоточиться на цели. Раз, два, три… На старт; приготовиться; не слышать споров сестер за спиной («Хочешь сказать, что я некрасивая?» - «Нет, что ты. Просто ты - на любителя»); размахнуться… Воображение, помогай. Тренер всегда говорил, что для победы нужно просто представить, будто на том месте, где должен попасть снаряд, находится то, во что тебе очень уж сильно хочется запустить гранату. Хорошо, Валерий Николаевич, попробуем. Раз,.. Что ж вообразить?.. Два… Машку со всеми дисками Лазарева? Дашку с её готской паранойей? Думай, Женя, думай… Три… Тряпка попадает точно в физичку, грозно трясущей пачкой тетрадей для лабораторных. Сшибая наповал.
Бедная Тамара Ивановна. Она ж ни при чем была.
Жаль, что Женя не была в то время знакома с этим дебилом. Десятка обеспечена была бы. Размах – и пыльной тряпкой по наглой роже…
- ЖЕНЯ! ВАСНЕЦОВА, БЛИН!
- А?
На неё смотрел Воронцов. Немного взвинченный. Она осознала, что до сих пор держит его. Пальцы до такой степени сжали его оранжевую футболку с идиотской надписью “SEX – INSTRUCTOR” (дурость в духе Дениса Воронцова, Женя уже смирилась), что, когда девушка разжала кулаки, на месте её пальцев остались мятые и влажные от проступившего на ладони пота следы.
- Совсем офонарела, что ли? – возмутился Денис, одергивая мятую одежду.
Женя несколько раз подула себе на лоб, отчего челка взвилась вверх светлыми прядями. Вдох-выдох, вдох – выдох, Васнецова, успокаиваемся… Не выходит. Что ж такое?
- А нечего молоть всякую фигню, - тяжело дыша, сказала она.
- А что я сказал? – возмутился Денис.
- Знаешь, Воронцов, ты сегодня так много трындел, что выделить что-то отдельное из всего этого бреда просто невозможно, - Женя вернулась на свое место за компьютером. Спину жег пристальный взгляд парня. – Тебе что, заняться нечем? – не выдержав и десяти секунд, она повернула голову и посмотрела на Воронцова. – Долго будешь меня гипнотизировать?
- Да уж, - наконец, проговорил Денис, иронично качая головой. – Я был прав, Васнецова. Ты и впрямь на любителя. На любителя поехавших крышей.
- Поговори мне еще… - проворчала Женя, стараясь как можно ниже склониться над клавиатурой. Нет, буквы были видны. Превосходно видны. Просто не хотелось, чтобы Воронцов вдруг увидел вновь ни с того, ни с сего залившиеся краской щеки.

Маша ехала на розовом велосипеде, надувая огромные темно-лиловые пузыри из жвачки, которой был забит весь рот. Заметив Женю, она помахала сестре рукой, замотанной красным шарфиком «Спартак». Затем той же рукой Маша потянулась к неизвестно откуда взявшейся магнитоле, оказавшейся ввинченной в руль велосипеда. Щелчок – и из колонок, вделанных в колеса, звучит знакомая мелодия.
- Васнецов и Воронцова, Васнецов и Воронцова на радио «Активном»! – подпевает Маша хору голосов, который Женя слышит каждый день, как только в студии настает час их эфира.
От непривычного и, мягко говоря, шокирующего зрелища Женя тряхнула головой… и проснулась. Перед лицом все еще жужжал компьютер, только на экране натянулась черная пленка ждущего режима. Девушка несколько раз зажмурилась, крепко сжав веки, и спустя несколько секунд сон все-таки спал. Женя обвела взглядом гостиную. На диване из-под натянутого одеяла, медленно поднимающегося и опускающегося в такт мирному дыханию, виднелись всклокоченные каштановые кудри. До ушей доносилось едва слышное похрапывание. Ничего, по сравнению с храпом Полежайкина это был просто шепот. Женя зажала рот рукой, чтобы не расхохотаться: вид развалившегося во сне мужского тела, беспорядочно торчащих из-под покрывала голых рук и ног Дениса веселил до невозможности. Сейчас он был даже забавным…
Так, надо работать. А вернее, как говорил товарищ Ленин, - учиться, учиться и учиться. В её случае – копаться, копаться и копаться. В дебрях Интернета в поисках материала для реферата и новостей для Воронцова. Последнее – не обязательно. СОВСЕМ не обязательно. Она ему не нанималась в рабыни и на шею сесть, ножки свесив, тоже не даст.
(«Эх, Воронцов, что б ты без меня делал?»)
С тех пор, как она год назад произнесла эту фразу, все оставалось по-прежнему. Это злило Женю,… но вместе с тем она знала, что все равно будет выручать Дениса, в какую бы передрягу он ни попал. Так уж её воспитали. Своим всегда нужно помогать. Конечно, потом и вмазать этому своему, чтоб не наглел, тоже не помешало бы, но это потом. После. Воронцову относительно везло: ему удавалось довольствоваться небольшими синяками. В целях профилактики. Ничего, шрамы украшают мужчину.
Комната была погружена в темноту, если не считать бледный свет от монитора. Женя заметила стоящую на полу рядом с кроватью чашку, из которой свешивался на тонкой ниточке ярлык чайного пакетика. Воронцов в своем репертуаре: вечно забывает убрать за собой посуду после чаепития вне кухни. Женя по себе знала: привычка – вторая натура, которую просто так выкорчевать нельзя. Она тоже уйму раз пыталась избавиться от этого своего недостатка, но, поняв, что это бесполезно и что легче зайца обучить курению, чем научить спортсменку семьи Васнецовых мыть за собой чашки. В этом они с Воронцовым были похожи. И не только в этом…
Женя зевнула. Если бы она знала, что, проснувшись, будет думать об их сходстве с Денисом, спокойно спала бы себе дальше. А раз уже проснулась, то не стоит заниматься ерундой. Она начала вглядываться в текст на мониторе.
По пятницам радио «Активное» обычно давало краткий обзор новостей за неделю. Женя, чувствуя, как снова тяжелеют веки, изо всех сил боролась со сном и, хмурясь, вчитывалась в нудные строчки. Политика, политика, скандал с очередной поп-певичкой, снова политика… От такого «разнообразия» разве что зубы не сводило. Мировые правительственные игры никого из слушателей, да и их с Воронцовым, никогда не интересовали…Во! Нашла! Спортивные новости – то, что нужно. Женя выделила нужный текст, скопировала его в отдельный документ. Так, теперь одно-два события из шоу-бизнеса… Обойдемся обзором мировых концертов. Теперь… Ладно, так уж и быть, чтоб не так приторно было, надо бы чем-то разбавить. Катастрофу, что ли, какую-нибудь добавить?
Женя листала страницы. Террористы захватили самолет. Цунами обрушилось на побережье. Волна свиного гриппа косит население Запада… Вот тебе и «радио АКТИВНОЕ – только хорошие новости». Женя усмехнулась. Саныч Дениса убьет, если в эфире зазвучит хоть что-нибудь из этого. Потом Денис убьет её саму за то, что она все это нашла… Ха! Убьет… Пусть только попробует! В памяти всплыла картинка: вопящий Воронцов сегодня в ванной, его ошалелый взгляд… Бальзам на душу!
Девушка взъерошила гриву светлых волос. Улыбка расползалась по лицу сама собой. Женя уткнулась лицом в ладони, еле слышно пофыркивая от смеха. Надо почаще устраивать себе подобного рода развлечения. Воронцову – тоже. А то, ишь ты, устроился! «Васнецова, приготовь ужин… Васнецова, найди новости…» Почему ни разу не попросить: «Васнецова, дай мне по башке разок, чтобы совесть проснулась»? Она б с радостью, ей-богу!
Тем более что это желание приходилось подавлять с самого первого момента их встречи. Во время всех их взаимных подколов и споров, каждый день в радиостудии, даже на выпускном у Дашки, который им пришлось вести вместе. А ведь тогда они почти помирились.
Почти.
(«- Васнецова, давай ты перестанешь называть меня дебилом, а я тебя – дурой…
- Ты что, называл меня дурой?
- Называл. Но гораздо реже, чем ты меня – дебилом…»)
Они друг друга стоили. Зато жить было нескучно.
Денис что-то пробормотал во сне, и Женя вздрогнула. Потом снова улыбнулась. Кто бы мог подумать, что в ЕЁ квартире когда-нибудь будет спать Воронцов. Её коллега на радио. Человек, который всегда выводил её из себя. Но с которым они всегда плечом к плечу стояли перед Сан Санычем, выгораживая друг друга в передрягах. Вместе прикалывались над звукорежиссером Жорой, то приклеивая его пятую точку к стулу, то придумывая еще какие-то совершенно безумные выходки.
- Спи, балбес…
ВАСНЕЦОВА, ОТКУДА СТОЛЬКО НЕЖНОСТИ В ГОЛОСЕ???
Женя яростно защелкала клавишами, закрывая все программы и выключая компьютер. Хватит. Спать. Пора спать. Она рывком встала со стула и почти наощупь начала продвигаться в сторону спальни. Молодец, Женя, свет включить нельзя было догадаться, да? Хоть бы не навернуться…
- Блин!
Грохот от вещей, посыпавшихся с этажерки, на которую она налетела в темноте, разнесся по всей квартире. На макушке мгновенно запульсировала зарождающаяся шишка. Щеку обожгло от встречи с холодными досками на полу. В полуметре от неё со звоном разбилось стекло, и девушка с тоской вспомнила часы в форме футбольного мяча. Подарок мамы на день рождения. Циферблат наверняка приказал долго жить.
Ну почему всегда все через…
- Васнецова! Ты чего расшумелась? – вдруг со стороны дивана послышался сонный голос. Щелкнул выключатель. Вспышка включенного света на секунду ослепила Женю. Сидя в постели, взъерошенный и заспанный, Денис сквозь сощуренные веки смотрел на неё, тщетно пытаясь навести резкость. – Что у тебя тут происходит?
- Война, Воронцов, - буркнула Женя, поднимаясь на ноги. Ушибленное колено ныло при попытке выпрямить правую конечность.
- Какая война?
- Восьмая мировая! – огрызнулась она, кое-как ковыляя в свою комнату. – Спи уже!
В следующий раз нужно будет сто раз подумать, прежде чем вызываться на роль Матери Терезы и помогать всем несчастным и обездоленным. А особенно – Воронцову, оказавшемуся на улице из-за проблем со съемом квартиры.
- Вот оно мне надо, спрашивается? – проворчала себе под нос Женька, стягивая с тела футболку и плюхаясь на кровать. Уже через полминуты она провалилась в глубокий сон.


Жду вас здесь)

 Отправлено: 25.09.09 21:25. Заголовок: Не знаю, что именно ..

Не знаю, что именно у меня получилось, потому что писалось все это одним порывом. На эмоциях, которые мне куда-то нужно девать, а то взорвусь нафиг. ВОбщем, читайте. Тапки, как всегда, сюда


Глава вторая
Осточертевшая донельзя мелодия заиграла в динамиках, и Женя сняла наушники. Отключила микрофон. Ближайшие две минуты можно жить спокойно. Потом – блок рекламы. Жизнь хороша!
Жора поднял глаза от экрана мобильного и показал ей большой палец. Уже привычное поздравление с успешно проведенным эфиром. Женя и сама чувствовала, что сегодня была в ударе. Даже странно было: как после многочасовых занятий, утомительной тренировки по футболу и не менее «бодрящей» поездки в общественном транспорте у неё ещё находились силы на эфир?
Откуда-то брались. Силы, в смысле. Она на одном дыхании проводила передачи, даже будучи уставшей, хреново подготовленной или когда ни с того, ни с сего нужно было нестись в студию, чтобы заменить отсутствующего ди-джея.
Как сейчас, например.
Женя набрала на мобильном нужный ей номер. Серия гудков…
- Алло…
- Воронцов, ты где шляешься?!
- Жень, перезвони попозже.
Девушка обалдело смотрела на трубку, в которой короткими гудками отзывалась прерванная Денисом связь. Это уже ни в какие ворота не лезло! Крепко сжав телефон в руке, Женя представила, как эти же пальцы сомкнуться на шее Воронцова, все крепче и крепче, пока карие глаза с насмешливым и пронзительным взглядом из орбит не повылазят…
- Всем привет! - в студию вошел шеф. Женя крутанулась на стуле на сто восемьдесят градусов, мгновенно запутавшись в проводах. Саныч и Жора, недоуменно переглянувшись, следили за её действиями, одинаково приподняв бровь. – Так, Васнецова, хватит дурака валять. Где Воронцов?
- Он… - протянула девушка. В мозгу заработали тысячи механизмов, перебирая мириады возможных вариантов. Черт! Ну почему она вечно должна вытаскивать этого дебила из неприятностей? – Сан Саныч, а он уехал. По поводу концерта договариваться. Скоро будет.
Кажется, пронесло. По крайней мере, сердитая складка на лбу начальника постепенно исчезла. Он присел на диван, откинувшись на мягкие подушки. Женя хотела было открыть рот, но тут поймала взгляд Жоры. Пора было выходить в эфир.
- А теперь начинаем нашу ежедневную программу «Любовь без границ», - она притянула микрофон ближе и поудобнее устроилась в ди-джейском кресле. – Напоминаю, что в течении часа вы можете присылать нам свои сообщения, если хотите признаться в любви своей второй половинке, на короткий номер 2770, и оно обязательно прозвучит в нашем эфире. Стоимость сообщения – 20 рублей. Мы ждем, пишите… А пока слушаем новый хит, - скороговоркой она протараторила последние слова, потому что дверь в студию распахнулась, и запыхавшийся Воронцов влетел в студию. Тяжело дыша, он жестом поздоровался со всеми присутствующими, и только хорошее воспитание не позволило Жене ответить на это очень нецензурной комбинацией пальцев.
- Что у нас тут? – прошептал Денис, наклоняясь через весь стол к девушке и отработанными движениями надевая на жесткую гриву волос наушники. Сан Саныч и Жора тем временем обсуждали что-то свое, уставившись в экран компьютера. Звукорежиссер одной рукой управлял «мышкой», а второй протягивал Жене распечатку пришедших на этот момент сообщений. И все, как обычно. Будто ничего не произошло.
Стало почему-то обидно. До слез. И от этого Женя разозлилась еще больше.
- У нас тут радио, Воронцов, если ты не в курсе. Тебе, кстати, сообшение прислали на «Любовь без границ». Просили зачитать, - она тоже приблизилась к его ухмыляющейся физиономии. – Воронцов, ты дебил. И больше не рассчитывай на то, что я тебя выгораживать буду, понял? К сожалению, не подписались, - пожала плечами Женя, снова возвращаясь на место.
- Васнецова, ты чего, обиделась? – изумление на лице Дениса казалось неподдельным. Женя молча пнула его ногой по лодыжке. Так-то, Дениска, получи. – Странная ты какая-то сегодня… Саныч, - обратился он к шефу, - я тут кое-кого привел. Помните, мы с Вами разговаривали…. – тот кивнул. Расплывшись в улыбке, Воронцов подошел к дверному проему. – Аль, заходи! – крикнул он вглубь коридора.
Женя слушала вполуха, рассеянно просматривая распечатку. Ей было скучно. Очередная порция слюней в виде СМС-ок была получена. Одно и то же: «люблю… жить без тебя не могу… целую тебя, котенок….» От всего этого её затошнило. Неужели ни на что больше фантазии не хватает? Она раздраженно отхлебнула чай из дурацкой чашки с синим слоном, которую ей подарили на день рождения от всего коллектива радио «Активного». Отхлебнула… и поперхнулась, едва подняв взгляд.
- Познакомьтесь, это Алина Чурикова. Наша с тобой, Женька, надеюсь, будущая коллега.
Да уж. Судя по плотоядной улыбочке Воронцова, длинноногая, в обтягивающих шортах и топике и хлопающая накрашенными ресницами Алина появилась здесь ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО из профессиональных намерений Дениса. Женя окинула взглядом широко улыбающуюся девушку. Они нашли друг друга. Дебил и идиотка. Лыбятся одинаково.
Да чего ты завелась-то?
Ничего не завелась. Просто хочется увидеть хоть одно умное лицо. КРОМЕ Веника и Галины Сергеевны. Существуют же в природе еще умники, кроме Дашкиного молодого человека и её собственной младшей сестры. По крайней мере, Жене хотелось на это надеяться.
- Приятно познакомиться, - протянула ей руку, увешанную тысячей гремящих фенечек и браслетиков, Алина. Женя с трудом заставила себя пожать наманикюренную кисть. Фига с два! Она НЕ злится ни на неё, ни на Воронцова. Много чести!
- Взаимно.
Улыбнись, Васнецова! Быстро! Широко-широко.
- Так, я сейчас убегаю, - Саныч засуетился, подхватывая кое-какие документы, а потом посмотрел на новоприбывшую, - давайте мы с Вами часика в четыре встретимся и поговорим.
- Хорошо, - кивнула та.
За начальником захлопнулась дверь. Денис приобнял Алину за плечо (Женя постаралась тут же унять неприятное чувство, вызванное этой сценой).
- Он у нас мужик занятой… - Воронцов со всей своей непередаваемой мимикой выразительно повел бровями. – Ладно, ты пока подожди его. Можешь прямо здесь, чтобы час не мотаться черти-где. Там внизу автомат есть. Хочешь кофе?
- Не хочу нарушать ничьих планов, но у меня эфир. И у тебя, Воронцов, тоже, - произнесла Женя. Её бесила вся эта ситуация. Бесил Воронцов с его обольстительным и самоуверенным поведением. Бесила Алина, которая свалилась неизвестно откуда. А больше всего бесило то, что – Женя знала – ей самой не должно быть никакого дела до того, с кем и сколько заигрывает этот Казанова недоделанный. Тогда почему ей настолько хочется, чтобы Алина сейчас оказалась где-то во Владивостоке, подальше от студии и от Воронцова в частности?
В наушниках уже звучала песня заставки. Жора крутил рычажки на пульте. Пожав плечами, Денис тоже занял свое место в кресле напротив Жени. Та старательно избегала его взгляда.
- Итак, вот те сообщения, которые нам прислали к этому часу…
Они с Воронцовым поочередно произносили в микрофон слащавые откровения, и Жене казалось, что они никогда не закончатся. Денису повезло больше: он читал сообщения, подписанные мужчинами (еще кое-как содержащие хоть намек на здравый смысл), а ей достались зефирные признания влюбленных малолеток (судя по уровню интеллекта, с которым были написаны большинство СМС).
- И последнее, прежде чем мы прервемся на рекламу, сообщение адресовано Анюте…
Он декламировал текст, нарочно кривляясь. Алина зашлась хохотом, Женя с досадой отметила про себя, что ей совсем не по душе подмигивания, которыми время от времени перебрасывались эти двое. Все помешались, что ли?
Ревнуешь?
НИКОГО Я НЕ РЕВНУЮ!
Для того, чтобы ревновать, нужно втрескаться. До посинения, до одури. Так, чтобы мозг плюнул на все и ушел в отпуск. А у неё пока серое вещество даже перерыв делать не думает, не то что… Если бы она ВЛЮБИЛАСЬ в Воронцова, она бы вела себя, как дура. Как те идиотки, чьи послания она только что читала в эфире. А у Жени никогда даже мысли не возникнет написать чушь вроде той, что сейчас зачитывал Денис. Он, едва сдерживая смех, воодушевленно цитировал рифмованные строчки, пришедшие в СМС-ке.
- …Солнышко моё, я жду тебя и считаю минуты до встречи с тобой. Крепко целую и обнимаю… - Денис завел руки за голову и с довольным видом облокотился на мягкую спинку кресла. - Вот ведь бывают на свете ненормальные… Жень, я не тебя имею в виду, - весело отмахнулся он в ответ на взвившуюся было девушку, - я про таких, как этот… который стихи настрочил, Неужели вам, девушкам, нравятся вот такие вот Лермонтовы нашего времени? Меня три раза стошнило, прежде чем я всю эту муть прочел.
- Ты прав, День, - Алина поправила топик, и Женя заметила, как Воронцов невольно облизнулся: ткань эффектно натянулась на всех нужных выпуклостях Алининой груди. – Лично меня не привлекают всякие там романтики. Настоящий мужчина должен быть мачо: сильным, сексуальным, красивым…
Они с Воронцовым понимающе захихикали.
- Васнецова, а ты?
- Что – я? – Женя рассеянно подняла на них глаза, возвращаясь в реальность, из которой выпала на несколько минут.
- Тебе кто больше нравится: Лермонтовы или мачо? – от сканирующего и насмешливого взгляда парня Жене стало не по себе. Она чувствовала себя, как на рентгене, когда стоишь, голая по пояс, и не можешь прикрыться. Нечто подобное происходило и сейчас.
- Воронцов, не льсти себе, - ответила Женя, саркастично оглядывая его с ног до головы. – Из тебя мачо, как, впрочем, и Лермонтов, как из Веника гопник.
- Да чего ты злая такая ходишь? Текст выхватываешь, когда я еще даже дочитать не успел, рычишь на всех… Критические дни?
Он так смотрел на неё, что Жене захотелось дать ему в нос, а потом съежиться. В комочек. До размеров эмбриона.
Только она этого никогда не покажет. Никому. А ему – тем более.
- Воронцов, что ж ты с таким острым аналитическим умом на радио пошел? Из разведки поперли, да? – скривилась Женя. - Еще одно слово – и критические дни у тебя будут. В больнице. Под капельницей.
Лицо вновь превращалось в каменную маску спокойствия. Женя Васнецова вернулась. Та, которая всегда побеждает, несмотря на преимущества соперника, травмы, погодные условия или Дениса с Алиной. Та, которую никогда не выбить из колеи. Никому. Ни родным, ни врагам, ни этим двоим.

 Отправлено: 26.09.09 22:00. Заголовок: Никак у меня не полу..

Никак у меня не получается держать слово. Обещала себе сесть за гигантское задание, висящее, как Домоклов меч, - не села. Сказала, что выставлю продолжение завтра - тоже не выполнила. Результат двух этих проваленных обещаний - вот это.
Жду вас тут с вашими оценками, мнениями, тапками и так далее )

Глава третья
- Жень, что-то у тебя голос уставший. Ты себя нормально чувствуешь? – спросила мама с другого конца провода.
- Нормально, мам, - Женя прижала плечом трубку к уху, одновременно натягивая на ногу штанину джинсов. – Просто замоталась. Плюс ко всему – не выспалась толком. Поверь, у меня все в норме. – А еще у нас соревнования на носу, из-за подготовки к которым у меня все тело ноет. А еще, знаешь, мам, я до сих пор не могу найти материал для реферата, который нужно уже через три дня сдавать. А еще, мам, у нас пополнение в коллективе в виде сногсшибательной девушки, с которой Воронцов глаз не сводит. Все в норме, мам, мне просто хочется застрелиться, а в остальном все просто чудесно. – Лучше расскажи, как вы там? Пуговка в новой школе освоилась?
- Нарадоваться не может, - с гордостью ответила Людмила Сергеевна, и Женька вдруг почувствовала легкий укол ревности. Но тут же загасила это чувство. – Её учителя хвалят, работы её на конкурсы отсылают… Она, кстати, сейчас портреты пытается рисовать. Над Машкиным колдует.
- Машкины портреты сейчас по всему городу висят, - Женя вспомнила афиши, расклеенные на столбах. Спектакль, в котором самая старшая из сестер принимала участие, пользовался невероятной популярностью. И Машка, плюнув на учебу в Бауманке, с головой окунулась в мир декораций, сценариев и прочей театральной мишуры.
- Ты хоть раз на её представлении была?
- Времени все никак не было. Но обязательно схожу, - пообещала Женя, зная, что она никогда в жизни не пойдет в театр, тем более – на Машкин спектакль о любви. Этой слюнявой ерунды и в реальной жизни хватает. Каждый день. В памяти невольно всплыл флирт Дениса с Алиной.
ВАСНЕЦОВА, ВОЗЬМИ СЕБЯ В РУКИ!
- Сходи-сходи, ей будет приятно. Заодно с сестрой пообщаетесь, а то живете напротив, пропадаете целыми днями каждая сама по себе, даже не видитесь толком.
- Даша с Веником уже ходили, хотели повидаться. К ней в гримерку пробраться нельзя было. Толпы поклонников! – Рывок – и поперек штанины легла лохматая трещина. Новые джинсы сыграли в ящик. – Елки-палки!
- Что случилось?
- Ничего, мам, все хорошо, - Женя на вытянутых руках во все стороны крутила испорченные штаны. – Порезалась нечаянно.
Зачем говорить кому-то, что у тебя руки не из того места растут? Как и все остальные конечности.
- Тебе денег хватает? Присылать пока не надо?
- Хватает.
- А Даше? А Гале?
- Мам, ну я-то откуда знаю? – сдвинула брови Женя. – У Веника такая стипендия, что можно дом купить, а не просто квартиру снимать. Наверное, хватает. По крайней мере, Дашка ни разу не жаловалась. Веник же еще на каком-то конкурсе изобретений выиграл, так что теперь им ещё и премия перепала.
- А Галина Сергеевна?
- Судя по тому, что они почти каждый день с Ильей ходят по ресторанам, Галя тоже не бедствует, - Женя перелопачивала комод в поисках новых джинсов. Ничего не выходило. А эфир уже через час. Опоздает, как пить дать!
- Ладно, мне пора Пуговку на курсы отвозить. Целую. Позвоню как-нибудь на днях,
договорились?
- Угу, - промычала Женя в трубку. Отчего-то в груди защемило. Как будто тупым холодным лезвием вдруг провели по сердечной мышце.
- Не грусти, Женюш! Все, пока.
- Пока, - эхом отозвалась девушка, слушая короткие пикающие гудки в мембране. Застывшая в пустой квартире тишина заложила уши. Как в морге. Жене внезапно захотелось заорать; врубить колонки на полную катушку, как это раньше делала Дашка; элементарно включить телевизор, пусть даже по всем каналам будет идти дурацкий сериал, которые Маша сутками могла смотреть, когда они жили все вместе.
Что угодно сделать.
Лишь бы не было настолько тихо.
Женя сглотнула подступивший к горлу комок. Да что с ней происходит-то?! Пора привыкнуть. Больше года прошло со свадьбы Гали и Ильи, примерно столько же – с того момента, как Даша объявила за обеденным столом, что они с Веником теперь будут жить в отдельной квартире. Год назад умерла бабушка. Женя невольно втянула носом отчего-то ставший различимым запах штукатурки на потолке. Она помнила, как рабочие шныряли по квартире, периодически спотыкаясь о пустой аквариум, обитатели которого теперь переехали на кафедру биологии. Как ей самой приходилось следить практически за всем процессом ремонта, несмотря на нервотрепку с поступлением в колледж, потому что у мамы случился нервный срыв. Благо, вернувшийся из Красноярска папа быстро взял всю эпопею с ремонтом в свои руки. А потом снова уехал. На этот раз – забрав с собой жену и младшую дочку. Мама не могла прийти в себя после бабушкиной смерти, и у папы не оставалось другого выхода. У Маши уже вовсю шла вверх театральная карьера, и несложно было угадать её ответ на предложение главы семейства отправиться в другой город вместе с ними. А Женя…
А что Женя? Женя просто приняла те условия, которые ей выдвигались. Переехала в бабушкину квартиру, оставив Машке трехкомнатную обитель её детства. Начала учиться. Продолжала работать. Тренироваться. Еле-еле волоча ноги от усталости по вечерам. О том, чтобы снизить нагрузку, она даже не думала. Старалась загрузить себя до предела.
Чтобы всякая фигня в голову не лезла.
И у неё отлично получалось. До сегодняшнего дня. Потому что сейчас Женя осознала, что уже давно не чувствовала себя так одиноко. Точнее, никогда. Раньше она не знала, куда бы смыться подальше от шумной семейки, где все кричат, визжат, слушают панк-рок вперемешку с попсой и жарят подгоревшие котлеты на шипящей сковородке. А теперь, с до сих пор работающим телефоном в одной руке и с рваными джинсами – в другой, Женьке вдруг захотелось вернуться. Вернуться на много-много лет назад, стать ребенком. Третьим ребенком в шумной и веселой семье Васнецовых. Где она была бы не одна…
- Ого!
Она обернулась. В дверном проеме стоял Воронцов, удивленно и одновременно - с усмешкой глядя на неё. Женя проследила за его взглядом, и щеки вспыхнули: она осознала, что стоит посреди комнаты в одной футболке и трусах.
Какой умник додумался дать ему вторую пару ключей?!
Ты, Жень.
- ВОРОНЦОВ, ВЫШЕЛ ВОН ОТСЮДА!!!
- Нет, нормально вообще? – все с той же улыбкой возмутился Денис, даже не думая сдвинуться с места. – Я приезжаю, как договаривались, чтобы она на такси не тратилась, буквально торможу автомобиль у её ног, а она мне – выйди! Обидно, Васнецова! – он комично надул губы, изображая обиду.
- Воронцов, я что, непонятно сказала? Выйди из комнаты, мне переодеться надо, - пытаясь держать себя в руках и не орать, почти по слогам произнесла Женя. В ответ на то, КАК он на неё посмотрел, бросив финальный взгляд, прежде чем скрыться за закрывшейся дверью, девушка покраснела еще больше. Как всегда – со смехом в глубине глаз, слегка прищурившись, будто оценивая… Фирменный взгляд Дениса Воронцова.
- Дебил, - выдохнула Женя, стараясь унять отчего-то начавший зашкаливать пульс. Вечно он умудряется появиться в самый неподходящий момент! Хотя…
Давай быть честной хотя бы с самой собой, Жень: ты же даже рада, что он пришел. Именно сейчас пришел.
Женя редко слушала внутренний голос, также именуемый Совестью, предпочитая посылать все его советы куда подальше, но в данном случае ей ничего не оставалось, кроме как согласиться. Денису действительно удавалось одним своим присутствием разогнать давящее на Женю одиночество, царящее в квартире.
КАК СМОГ БЫ ЛЮБОЙ ДРУГОЙ ЧЕЛОВЕК!
Нет, отнюдь не любой…
Молчи, Совесть, тебя не спрашивают!
Только почему уголки рта так явно тянет вздернуться вверх? Женя мельком глянула на себя в висящее на противоположной стене зеркало. Растрепанная, щеки пунцовые, глаза горят, и улыбка от уха до уха. Да уж, видок еще тот!
Тем не менее, ему понравилось…
Совесть, ты когда-нибудь заткнешься или нет?

 Отправлено: 27.09.09 16:41. Заголовок: Глава четвертая - Чт..

Глава четвертая
- Что ты ржешь? – грубовато спросила Женя, проходя мимо парня.
- Да так, ничего…
Самодовольное «да так, ничего» всю дорогу звучало у неё в ушах. Ей было неловко. От взгляда Дениса хотелось спрятаться куда подальше. Чтобы не встречаться с ним глазами, Женя, как только щелкнув вставленный в пазы ремень безопасности в просторном салоне Денисовой машины, с каким-то напряженным упорством стала всматриваться в бегущие мимо них улицы, деревья, автомобили…
«Не могли раньше найтись?» - кляла она, на чем свет стоит, защитной раскраски штаны, которые сейчас были надеты на её сильные, накачанные ноги. – «Или ты, Воронцов, позже зайти…» Похоже, мир поставил себе целью расшатать ей нервы до предела, чтобы узнать лимит её выдержки. Что ж, она принимает вызов. При этой мысли Женя взбодрилась. Удалось даже, насколько позволял вдавливающий в сидение ремень, расправить плечи, выпрямиться, гордо вскинуть голову.
Она никогда не проигрывает.
Тем не менее, стало как-то полегче, когда белая «волга», наконец, подъехала к студии.
- Держи, - она протянула Воронцову крупную купюру.
- Что это?
- За бензин. Ты ж туда-обратно не на воздухе ездил, правильно?
Пожалуйста, пусть он не улыбнется, пусть он не улыбнется!...
- Васнецова, ты совсем с катушек съехала или как?
Похоже, совсем.
- Тем более, что это я тебе должен деньги заплатить.
Блин, ну какого черта ты лыбишься, Воронцов? Какого черта ты ТАК лыбишься?
- Мне? А мне-то за что? – удивилась Женя.
- Ну, ты же мне стриптиз устроила тоже не за бесплатно, правильно?
Он едва сдерживался, чтобы не расхохотаться. Женя выскочила из машины, предварительно с силой пихнув напарника в бок.
Дебил.
Не дожидаясь, пока Воронцов выйдет из «волги», она быстрым шагом направилась ко входу в здание. Щеки все еще горели, а перед глазами была его самодовольная ухмылка.
Убила бы!
Проем лифта она миновала, даже не взглянув. Женя даже не могла вспомнить, когда в последний раз поднималась на верхние этажи как-то еще, кроме как по лестнице. Спортивная закалка – это вам не хухры – мухры…. Тем более, пока она будет дожидаться лифта, её может нагнать Денис. Перспектива ехать в одной кабине с этим дебилом, пусть даже несколько секунд, отнюдь не привлекала. Женя свернула к светлым ступенькам, ведущим наверх.
На одном дыхании пролетев четыре этажа, она увидела приоткрытую дверь студии. Взявшись за ручку, Женя потянула её на себя.
- Ой… - только и смогла произнести она немного смущенным голосом.
Алина поспешно натягивала на себя синее платье, параллельно с этим пытаясь привести в порядок прическу. По отчего-то спутанным волосам нервно скользила быстрыми движениями щетка.
- Привет, Женька… - выдохнула она, стараясь придать голосу как можно более будничный тон. – А я тут… - закончив одеваться, Алина начала запихивать валяющиеся на спинке стула вещи в хрустящий целлофановый пакет, по-прежнему не сводя взгляда с Жени и нервно улыбаясь. – Я… Привет, Денис! – облегченно воскликнула она, увидев парня, и быстро зашвырнула пакет в дальний угол студии. Женя, изогнув бровь, недоуменно смотрела на то, как Воронцов и Алина чмокают друг друга в щеку (как бы неприятно ей не было все это видеть), как Алина, как ни в чем не бывало, начинает о чем-то болтать с парнем… Из головы все не шло увиденное только что.
Странно.
Она обязательно выяснит, что здесь произошло.
- Так, - хлопнув в ладоши, Сан Саныч вбежал в помещение, - сегодня важный эфир, все по местам.
Обязательно выяснит. Женя кивнула своим мыслям и притянула микрофон к себе.
Обязательно.
Только позже.

Посыпанные солью орешки один за другим, сделав в воздухе сальто, падали прямиком в открытый рот Дениса. После каждой «победы» он, глядя на собравшихся около него зрителей, победно вскидывал руки, в одной из которых сжимал обломки скорлупы. Время от времени, совсем окунувшись в водоворот самолюбования, Воронцов невольно чавкал, пережевывая лакомство. Если бы не Алина, Женя давным-давно прибила бы этого отставшего от цирка идиота.
Раздражение подталкивало её наплевать на присутствие в студии постороннего человека, по которому Женин напарник уже откровенно пускал слюни, но Женя держалась. Алина нравилась Воронцову. Это было заметно невооруженным глазом. И начать колотить Дениса всем, чем под руку попадет, означало бы унизить его в глазах Чуриковой.
В банде всегда нужно помогать своим. Независимо от ситуации. И неважно, что этой «ситуации» Жене хотелось волосы повыдергивать… Нужно держаться. Ради тандема «Воронцов-Васнецова». ИХ тандема. Тандема напарников, друзей, товарищей, среди которых не может не быть тех терок, которые происходили обычно. Только сами эти терки должны касаться только их двоих. Нечего мести сор из избы. Воронцов её ничего не обещал, ничего не был должен. А вот она – должна. Должна одну-единственную вещь – просто не мешать. Хоть и удавалось это с трудом.
- Дамы и Васнецова, смертельный номер! – Денис залихватски подкрутил орешек, поймал его на язык и смачно задвигал челюстями.
- Чтоб ты подавился, - ядовитый ответ на колкость (ну, сейчас-то она ему ничего не сделала, в самом-то деле!) просочился раньше, чем Женя успела сообразить, что говорит. Хруст орешков уже начинал откровенно бесить. Конечно, не так, как сам Воронцов, но все-таки.
Хрумс-хрумс…
Женя вертела в руке карандаш, пытаясь унять рвавшуюся наружу злость.
Хрумс-хрумс…
Он что, издевается?
Хрумс…
- Блин! – взвыл Денис с такой силой, что обе девушки подскочили на месте, а Жора едва не опрокинул кофе на лежащий перед ним ди-джейский пульт. Все трое уставились на покрывшегося потом парня, который прижал ладонь к правой щеке, а левой в изнеможении колотил по столу.
- Воронцов, ты чего? – опешив, спросила она, осторожно касаясь молотящего кулака.
- Вуб!
- Чего???
- Вуб! – простонал Денис, еле открывая рот от перекосившей лицо боли.
- Доигрался, - Женя покачала головой, однако в душе все почему-то ликовало. Неужели она настолько жестокая к окружающему миру? Нет, ответил внутренний голос, только к Воронцову. – Есть на свете справедливость.
- Офень смефно, - скривился тот, жалобно подвывая после каждого слова. – Я тебя тове люплю, Шень… Как я теерь эфир вести буду?
Она подняла глаза на молчавшую доселе Алину.
- Справишься?
- С чем?
- Вот текст, - Женя сгребла в стопку разбросанные по столу листы с пометками, сделанными для сегодняшней передачи, и протянула их Чуриковой. – Зачитаешь то, что выделено маркером. После каждого абзаца включай песню, в этом тебе Жора поможет. Звонки принимать не нужно, этим мы днем занимаемся. Заодно и потренируешься. Тебя ж Саныч не просто так на радио взял, чтоб ты тут молча жизнь просиживала… Да не дрейфь, - улыбнулась Женя, видя, как зажатая между пальцами с длиннющими ногтями кипа бумаг нервно ходит ходуном, - все не так страшно, как ты думаешь. Ты справишься… Пошли, недоразумение, - вздохнув, обратилась она к Воронцову.
- Куда? – вытаращился на неё парень.
Какие все сегодня понятливые, е-моё…
- Сегодня вторник. Если ничего не поменялось, то дядя Андрей до семи работает. Давай-давай, в темпе! Бегом! – Женя проворным движением сорвала с вешалки на стене две висящие там куртки.
Ох, Васнецова, не доведет тебя твой альтруизм до хорошего! – пронеслось в голове, когда она выволокла мычавшего все имеющиеся при нем аргументы Дениса из студии.

Светлый коридор, кажущийся белым из-за слепящих ламп дневного света под потолком, был пуст. Вдоль стен параллельно друг другу расположились два дивана, оббитые темно-бордовой кожей, которая ужасно скрипела под мягким местом при малейшем ерзании. И именно этим сейчас Воронцов и занимался. Он, не отнимая руки от ноющей щеки, раскачивался вперед-назад, издерганно глядя на закрытую дверь.
- Слышь, ты, маятник, - Женя ткнула его в плечо, - возьми себя в руки. Не разочаровывай меня окончательно. Если я узнаю, что ты еще и зубы лечить боишься, ты в моих глазах вообще ниже плинтуса упадешь.
Его надо было стимулировать. Провоцировать. Дразнить. В этом и заключалось одна из их общих черт характера. И Женя изо всех сил старалась это сделать.
- Васнецова, помолчи! И без тебя тошно! – скулил Денис. – А может, у твоего дяди Андрея сегодня выходной? – с надеждой предположил он.
- Ага, мечтай, - усмехнулась девушка. Словно в подтверждение её слов, дверь в кабинет с солидной надписью «Стоматолог Антонов А.М.» открылась. Через порог, поправляя пуговицы на клетчатой блузке, эффектно перешагивала высоченная блондинка со следами размазанной помады в уголках губ. Следом, расплывшись в своей коронной улыбке обольстителя, семенил дядя Андрей. Седина уже вовсю разгулялась на все еще густых волосах, и только у висков еще виднелись темно-каштановые пряди. Последние из оставшихся в живых, что называется…
- Аллочка, жду Вас завтра на прием в то же самое время, - проворковал он, взглядом поедая обтянутое тонкой одеждой тело. Женя хмыкнула: все мужики одинаковые. Сейчас вид Антонова ничуть не отличался от Денисовского, когда Алина впервые появилась на радио «Активном». – Хорошо?…Э-э-э, привет, Жень, - спохватился он, когда, наконец, заметил ждущую в приемной парочку. Помахав на прощанье пациентке, Андрей Михайлович с физиономией нашкодившего ребенка, которого поймали на месте преступления, повернулся к дочке своего лучшего друга.
- Вот, получите, - хлопнула Женя по спине Воронцова, так что тот чуть не вылетел к противоположному дивану, - производственная травма, так сказать. Пострадал во время смертельного номера!
- Жень, ну хватит, а? – взмолился Денис.
- Вообще-то, у меня уже рабочий день подходит к концу… - заюлил мужчина.
- Жаль, - покачала головой Женя. Ничего не меняется. Антонов был, есть и будет все тем же бабником, которого она знала все свои восемнадцать лет, - тогда Вы не против , если я Вам вечером позвоню, чтобы Вы нас записали? Если Вас дома не будет, я могу у тети Оли узнать, не переживайте…
Клюнуло!
- Ладно, разберемся, - все еще красный, дядя Андрей провел парня в кабинет. Когда оба скрылись за дверью, Женя почему-то не смогла избавиться от назойливого ощущения, что в дверном проеме один за другим только что прошли два Антоновых. Только один еще молодой, а второй – предпенсионного возраста.
Откуда-то снизу доносился соблазнительный запах вареного кофе. Женя посмотрела на часы: в запасе как минимум полчаса. В желудке заурчало. Нащупав в кармане деньги, она решительно зашагала вниз по ступенькам.
… - Кофе и вон ту булочку, пожалуйста, - Женя указала на горячую выпечку, красовавшуюся в светящейся витрине на фоне сгущающихся сумерек. Услышав цену, она зазвенела мелочью. Звякнув, одна из монет вывалилась из кармана и, весело подпрыгивая от внезапно обретенной свободы, покатилась по тротуару. Девушка бросилась следом.
Увлекшись погоней, она не заметила, как налетела на одного из мирно прогуливавшихся прохожих. Монета ударилась о носок белой кроссовки и, отскочив, легла на асфальт. Женя, не успев затормозить, врезалась в ничем не повинного человека.
- Извините… - пробормотала она.
- Васнецова, ты, что ли? – удивленный возглас заставил её поднять глаза. В следующую секунду Женя изумленно раскрыла рот.
- ВОВКА??? – только и смогла вскрикнуть она, прежде чем растянуться в широченной улыбке.

 Отправлено: 30.09.09 18:31. Заголовок: Глава пятая Пушистые..

Глава пятая
Пушистые сдобные крошки упали на воротник, и Женя стряхнула их ладонью. Жест был свидетельством скорее растерянности, чем аккуратности девушки. Просто нужно было чем-то занять руки, пока стоящий у кассы Вова расплачивался с продавщицей за стаканчик чая, который сжимал в руке.
Женя снова посмотрела на него, и в очередной раз за последние пару минут поразилась тому, насколько изменился Вовка с тех пор, как они виделись в последний раз. Худощавый, невысокий восьмиклассник в памяти Жени никак не хотел сходиться с долговязым молодым человеком, которого она видела сейчас перед собой. Несуразные очки, нелепо выглядевшие на мальчишечьем, покрытом веснушками, лице, сменились стильной оправой. Просто два разных человека. Удивительно, насколько может измениться человек за какие-то три
с половиной года.
Прежними остались только глаза. И улыбка. Искренняя и добрая, как умеет улыбаться только Вовка Климов. Та улыбка, которую Женька видела до тех пор, пока его родители не переехали в другой конец столицы и связь с Вовой оборвалась. С того дня они никогда больше не встречались с бывшим одноклассником.
Правду говорят, что Москва – большой муравейник. В ней так легко потерять человека среди многочисленных лабиринтов и переходов… И никогда не знаешь, за каким поворотом, на какой дорожке снова удастся столкнуться с ним.
- Ну, - парень скомкал выданный только что чек и зашвырнул его в стоящую рядом урну, а потом повернулся к Жене, - рассказывай!
- Это ты рассказывай, пропажа! – от вида Вовки восторг вдруг наполнял сердце, и улыбка не желала исчезать с лица. – Как ты, где ты? Сто лет не виделись!
Тот помешал пластиковой ложечкой горячий напиток и подул в надежде остудить, отчего в прохладный воздух октябрьского вечера взлетели серые облачка пара. Глаза не отрывались от Жени, и девушка почувствовала легкое смущение.
- Что? – рассеянно улыбнувшись, спросила она.
- Вообще не изменилась.
- Да ладно, - застенчиво усмехнулась Женя. – О тебе того же сказать не могу, уж прости, - оба рассмеялись.
- Найди десять отличий, называется,- с усмешкой произнес Вова.
- Десять? Ну, первое – вырос. Второе – возмужал, третье…
- Все-все, Васнецова, верю! – отмахнулся парень, перебивая перечисления давней знакомой, которая продолжала говорить и которой пришлось зажать свободной ладонью рот. – А у тебя все так же язык подвешен. Ты хоть этот талант задействовала, я надеюсь?
- А то! – Женя сбросила холодные пальцы Вовки с лица, и очередной приступ смеха разобрал бывших соседей по парте. – Раньше меня одни учителя 69 школы не выдерживали, а теперь я всей Москве по ушам езжу. На радио я работаю!
- На радио? – вытаращился на неё парень. – Каким макаром ты туда попала?
- Долго объяснять, - Жене не хотелось пускаться в долгий рассказ о том, как она с Машей за компанию пришла в офис радио «Активного» в первый раз. – Что, не слышал ни разу?.. Мог бы и соврать, - наигранно насупилась она, когда Вова покачал головой. – А ты что? Мир уже увидел снимки великого Владимира Климова? – девушка не забыла давнее увлечение Вовы фотографией. – Или опять домашним альбомом ограничиваешься?
- За весь мир – не знаю, а вот для нескольких журналов я периодически делаю фоторепортажи. Но это так, просто развлечение. Я вообще сейчас больше в музыку подался.
- Музыку? На фортепьяно, что ли, брынькаешь? – в памяти всплыло старенькое черное пианино в его комнате. Женя и сама пару раз пыталась ударить по клавишам, но почти сразу, пожалев уши соседей, у которых и так нервы были ни к черту, подавила в себе проснувшегося было Моцарта.
- Нет, - покачал головой Вова, делая очередной глоток, - помнишь, у меня брат старший все с гитарой носился? Сейчас они группу сколотили, а я у них что-то вроде учредителя концертов. Хожу, договариваюсь о выступлениях. Сейчас как раз шел со встречи с директором одного из клубов, расстроенный как не знаю кто, а тут – смотрю – ты летишь…
- Расстроенный? - удивленно переспросила Женя. – Что случилось?
- Да так…
- Климов, давай колись, что у тебя там за проблема, - девушка в упор смотрела на него, и Вовка вздохнул, поняв, что просто так от Жени Васнецовой не отвертишься. Что ж, другого и нельзя было ожидать. Спортсменка…
- Просто у нас через пару дней выступление намечалось, а гитарист умудрился руку сломать. Что такое - не везет и как с этим бороться… - с горечью в голосе произнес он.
- Что, деньги большие платили?
- Да какие там деньги, - отмахнулся Вова. – Тут не в деньгах дело. Просто это конкурс молодых групп, был реальный шанс, чтобы засветиться. А тут… У тебя, случайно, там на твоем радио никаких знакомых, которые играть умеет, нет?
Женя задумчиво мешала ложечкой остывающий напиток. Из тех, кого она знала, с музыкой была связана только Маша. А о ней с заезженными «Одуванчиками», от которых всех уже тошнило, Женя даже упоминать не хотела. На фиг позориться? Может, у Воронцова узнать? Он когда-то ляпнул, что даже в Шевчуком из «ДДТ» дружбу водит, но все, что этот кудрявый говорил, нужно было разделить на два, а потом еще на десять. Ну, ничего, надежда на то, что хотя бы в этот раз Воронцов не соврет, умирает последней…
СТОП!
Денис!
Женю как током ударило. Надо же быть такой кретинкой!
- Эй, - Вовка махал ей перед лицом растопыренной ладонью, - Васнецова, ты с нами еще?
Она увидела, что из сжатого изо всех сил стаканчика по запястью медленной струйкой течет горячий кофе. Женя промокнула салфеткой коричневые капли.
- С вами – с вами… - повторила девушка, а потом лицо её просияло. – Климов, с тебя еще одна булочка…

Воронцов с выпученными глазами – то еще зрелище! Жене с трудом удавалось сохранить невозмутимое выражение лица, когда она сообщила ему новость.
- Повтори, - выдохнул Денис. Невнятно от растягивающей губы улыбки. И от действующего до сих пор новокаина, который вколол ему Антонов. Казалось, он даже про долгую стоматологическую процедуру забыл. На миг Женя, видя этот взгляд, в котором смешались восторг, удивление и самое главное – счастье, неожиданно почувствовала прилив нежности. Переполняющей до краев и готовой вылиться через край нежности к Денису Воронцову.
«Это на меня так радость от встречи с Вовкой действует» - вяло отмахнулась она от маячившей в мозгу догадки, а потом снова обратилась к парню:
- До тебя, как всегда, с первого раза не доходит… Заменишь одного парня в группе, на репетиции нужно будет походить. Через неделю концерт в клубе будет. Короче, я сама толком ничего не знаю, потом расспросишь более подробно.
- Обалдеть, - все еще в шоке, Воронцов с минуту смотрел на неё, а потом вдруг по всей квартире разнесся ликующий вопль. – Женька, - захлебываясь от переполняющих эмоций, он подскочил к девушке и порывисто обнял её, - Васнецова, ты… ты человечище!
- Так, спокойнее, - нахмурилась Женя, отпихивая его от себя и стараясь не замечать того, как сладко заныло сердце, когда носом она невольно зарылась в густые волосы на висках
у Дениса. – Рано еще «спасибо» говорить. Только учти: я за тебя поручилась. Если ты меня опозоришь, придушу вот этими руками, - она с ухмылкой продемонстрировала парню две крепкие пятерни.

Оперевшись о косяк, Женя следила за тем, как Воронцов терзает медиатором струны на электрическом инструменте, от которого до розетки тянулся черный шнур. Пальцы скользили по грифу туда-сюда, и с каждым новым движением из гитары по всей квартире волной проносилась звуковая волна. Женька давила улыбку. Не насмешливую – теплую. Будто в груди медленно растекался смешанный с чаем мед, как бывало, когда во время простуды бабушка давала ей средства домашней медицины, не доверяя химии из аптеки.
Бабушка… Женя скосила глаза на стену, где раньше висели фотографии с изображениями Антонины Семеновны: на конференции, во время очередного своего выпуска в университете… Девушке не хватало её. Несмотря ни на что. Ни на постоянные донимания по поводу плохой учебы, неопрятной внешности и отсутствие личной жизни у средней внучки, ни на странное увлечение пауками, которых, казалось, бабушка иногда любила больше всех своих родственников… Человека ценишь только тогда, когда теряешь его. При этой мысли Женя вздрогнула и кинула быстрый взгляд на Воронцова, поглощенного игрой. Типун тебе на язык! – одернула она сама себя.
Денис поднял голову и подмигнул ей. Женя чувствовала, что вот-вот покраснеет, и поэтому показала ему язык. Парень поднялся на ноги и шаг за шагом вдруг начал приближаться к ней. Сердце отчего-то учащенно забилось, она вжалась в дверной проем.
Какого черта он так близко?
Глаза в глаза. Нервная усмешка у неё на лице…
Неужели все бывает вот так? Неужели сейчас он меня…
Шаги Воронцова протопали мимо неё, и через секунду за спиной Жени хлопнула дверь уборной. Девушка шумно выдохнула, пытаясь нормализовать дыхание.
Соберись, дура! Ты чего?
Она подошла к дивану, на котором стояла оставленная только что гитара. Черный с синим корпус, металлические струны. Яркая, запоминающаяся. Как и сам Воронцов. Девушка провела пальцем по серебристым ниточкам, и тихий, но довольно неприятный фонящий звук отозвался на это движение.
- Хочешь научится?
Он второй раз за день застал её врасплох.
- Научиться? Зачем? – смущенно пробормотала она.
- Как - зачем? – хмыкнул Денис. – Будем гастролировать по миру с сольной программой.
- Воронцов, я с тобой каждый день часами гастролирую, не выходя из студии. Поверь мне, это удовольствие не из приятных, - повела плечом Женя. – Заканчивай давай, десять часов уже. Скоро Жихарева снизу будет шваброй стучать, чтоб тихо было. С ней лучше не связываться. Так что завтра продолжишь.
И чего я с ним так вожусь? Больше всех надо, что ли?
Ответ был очевиден, но Женя предпочла не дожидаться, пока противный внутренний голос озвучит его, и отправилась на кухню ставить чайник.

 Отправлено: 02.10.09 21:29. Заголовок: Глава шестая Нет, ко..

Глава шестая
Нет, когда-нибудь руки все-таки дойдут до того, чтобы написать жалобу в министерство образования…
Просыпаться с такими мыслями стало для Жени уже своего рода традицией. Лениво потягиваясь в постели и борясь с искушением забить на колледж, накрыться с головой одеялом и мирно прохрапеть ещё пару часиков, она поднесла к лицу наручные часы. Полседьмого утра. За что правительство так не любит студентов?
Бубни – не бубни, а пора вставать. Ступни коснулись холодного пола, и тело само невольно вздрогнуло. Мама всегда ворчала, что спать осенью с распахнутым настежь балконом чревато последствиями. Женя же просто устала в миллионный раз объяснять, что духота в комнате заставляет её ворочаться с боку на бок и не дает заснуть. Видимо, своеобразная привычка девушки лежала где-то за пределами понимания мамы. Да ладно…
Она зашла в кухню. В полумраке на темные стены контрастом падал яичный свет фонаря напротив окна. Щелкнул рычажок выключателя, зашипел пущенный в конфорку плиты газ. Стандартное начало дня. Уже привыкла. Она тряхнула головой – глаза
закрывались сами собой.
Ничего не поделаешь, придется пропустить первую пару. Потому что если сейчас же не принять душ, будешь весь день клевать носом. И Женя с чистой совестью направилась в ванную. Почти ледяная вода на затылок и веселый мотив, который она напевала себе под нос, сделали свое дело, взбодрив организм, и уже скоро она орудовала полотенцем, вытирая влажные капельки с гладкой кожи.
Ну вот, другое дело!
Шипящее на сковородке масло … Эх, если б не Воронцов, включила бы музыку. Везет ему! Дрыхнет, как ни в чем не бывало, никуда не торопится. Сейчас Женя даже жалела о том, что Сан Саныч отменил утренние эфиры. После того, как она после девятого класса стала студенткой, возможность торчать в студии с самого раннего утра исчезла сама собой. Воронцов прошел просто паровозом. Компромисс в виде заранее записанных реплик, которые Жорик, казалось, даже ночевавший на радио, ставил в эфир до десяти часов, выручал просыпавшегося только к этому времени Дениса.
- Сопи-сопи, - усмехнулась Женя, когда, проходя по коридору, услышала дыхание напарника из комнаты. – Лентяй.
Лентяй, которому сегодня еще предстояло пройти проверку в виде прослушивания. Вовка, конечно, примет во внимание все её(она надеялась, не слишком восторженные) рекомендации по поводу Воронцова, но на одних рекомендациях долго не проедешь, если способности на нуле. Хотя, судя по тому, как вчера «Васнецов» шпарил на гитаре, проблем не будет.
Вспомнив псевдонимы, которые им поневоле навязала простая ошибка звукорежиссера и жадность Сан Саныча, девушка улыбнулась. Женя Воронцова… А что, не так уж и
плохо звучит!
ВАСНЕЦОВА, МАТЬ ТВОЯ ЖЕНЩИНА, ПАПА ТВОЙ МУЖЧИНА, ПРЕКРАЩАЙ!
Надо больше спать и меньше общаться с Воронцовым, - пришла к выводу Женя, закрывая дверь. Квартира вновь погрузилась в тишину.

Дожевывая сварганенный утром на скорую руку бутерброд, она промчалась по студии, ошарашив Жору и Алину и плюхаясь на кресло. Тяжелые подошвы кед со стуком опустились на пол. Ноги гудели.
- Саныч не орал еще?
- Расслабься, он даже не приходил, - подмигнула ей Алина. Черные волосы были распущены и эффектно подчеркивали тонкую шею. Несомненно, Чурикова была красоткой, и не надо было сильно напрягать мозги, чтобы понять, почему парни провожают её восторженными взглядами. Это естественно. Только неприятно было осознавать, что Денис состоит в этих самых рядах.
Она посмотрела на часы. Обе стрелки застыли на цифре четыре. Репетиция должна была уже состояться. Женя сжала лежащий в кармане телефон сквозь плотную ветровку. Дебил. Мог бы и сообщить, как там дела обстоят. Знает же, что она волнуется. А самой позвонить… Женя не могла. Гордость – палка о двух концах: она и делает тебя независимой, и ограничивает своими же рамками донельзя.
Философ фигова…
- Как вчера прошло, кстати? – спросила она Алину, пытаясь сменить тему размышлений. Та с улыбкой повертела в руках ручку.
- Вроде справилась. Спасибо, что предоставила мне такой шанс.
Женя ответила сдержанной улыбкой. Нет, она, конечно, рада была помочь. Алина ей даже нравилась. Нормальная девчонка, если быть объективной. А таковой быть не удавалось никак, сколько бы Женя себя не убеждала. Существовала одна-единственная причина. И из-за того, что эта самая причина не соизволила даже позвонить, Женьку разрывало где-то изнутри. Больше всего на свете девушка ненавидела неизвестность. И Воронцова, который в данный момент являлся её олицетворением.
- Да чего там… Главное, чтобы шеф разбор полетов не устроил. Но ты не переживай, - Женя подмигнула Алине, - прорвемся. Мы с Воронцовым еще и не такое откалывали.
Это уж точно. Если начать вспоминать все чудачества, которые они вытворяли, дня не хватит. Да что там дня – недели. Месяца. За полтора года, в течении которых Женя работала на радио «Активном», считанные дни могли похвастаться отсутствием приключений. И каждое из них меняло Женю. Пускай Вовка твердит, что она осталась прежней, но сама она, анализируя себя (была у неё склонность к самокопанию, что поделать), замечала, насколько сильно поменялась.
И Воронцов сыграл в этом отнюдь не последнюю роль.
Блин, почему, ну почему все темы у неё сводятся к этому дебилу?
- Что?.. Ах, да, сейчас… Всем привет! С вами в эфире радио «АКТИВНОЕ» я, активная Женя Воронцова…
Она одними губами поблагодарила Жору за своевременную подсказку о начале передачи. А то не только у Дениса проблемы будут. Саныч неоднократно грозился сменить ди-джеев. Так зачем испытывать судьбу и нервы директора?
Эфир шел, как по маслу. Женя попала в свою стихию: сегодняшняя тема была связана с футболом. Временами она настолько увлекалась, рассказывая об очередной игре «Реал Мадрида» или «Динамо» (как ни хотелось вырубить всех игроков российской команды, Женя все равно оставалась патриоткой), что забывала о том, что люди звонят на радио для того, чтобы участвовать в ДИАЛОГЕ, а не выслушивать воодушевленный монолог. Ничего, утешала себя Женя, с каждым бывает. Это тебе не обсуждение симпозиума ООН по очередному бестолковому поводу, здесь есть о чем поговорить.
- Мы вернемся сразу после небольшой рекламы. Не переключайтесь, - весело проговорила девушка в микрофон, когда перед ней внезапно опустилась картонная коробка. Внутри аппетитно демонстрировали румяные бока пирожные – «трубочки». Женя пораженно подняла глаза. С довольной улыбкой, поблескивая черными очками, Воронцов с видом суперзвезды, спустившейся с небес в наш грешный мир, держал в руках крышку, снятую с коробки. Через плечо тянулась черная ручка чехла, в котором лежала гитара.
Эффектно, ничего не скажешь.
- Не прошло и года, - сердито сказала Женя. На то, как внутри все встрепенулось от радости, она не обратила внимания. Или хотя бы постаралась.

Сан Саныч распахнул дверь студии, когда Денис наливал кипяток в одну из стоящих на столе чашек. Заварка быстро расползалась по горячей воде, заполнившей пространство посуды. Слоеное тесто хрустело под зубами Жени, на пальцах оставались сладкие следы любимой начинки. При появлении начальника радостная атмосфера, царившая в помещении, неожиданно дрогнула.
- Празднуем? – Саныч оглядел импровизированную скатерть – самобранку. – Молодцы, молодцы… А вам что, уже сказали?
- Сказали что? – переглянулись Женя с Воронцовым. В глазах у обоих читалось недоумение.
- Что звонил Валерий Николаевич, наш продюсер. Он очень доволен вчерашним вечерним эфиром и распорядился, чтобы с сегодняшнего дня Алина не только зачитывала ежечасный прогноз погоды. но и стала ведущей новой программы.
…- А главное – если б я вчера зуб не повредил, ничего бы этого не произошло! – весело воскликнул Воронцов с полным ртом. Тут же тяжелая рук Жени с силой приложилась между его лопатками.
- Если бы ты не строил из себя идиота, у тебя бы и зуб в порядке был, - с улыбкой, больше похожей на оскал, повернулась к нему девушка.
- Ладно, Васнецова, я сегодня на тебя даже обижаться не буду, - Денис чмокнул воздух в каких-то пяти сантиметрах от её носа, и Женя нахмурилась. Он вовремя отвернулся, чтоб не увидеть, как розовеют её скулы. – Ты и так молодец! Алинке помогла, меня пропихнула… Ангел-хранитель просто!
- Я б сказала, куда тебя пропихнуть, - буркнула та.
Почему-то захотелось домой. Двоякое ощущение, обуревающее её, было просто невыносимым. Она, конечно, была рада, что способствовала тому, что у Чуриковой начала складываться карьера; что с лица Воронцова не сходила улыбка… Только вот у самой Жени самым большим желанием сейчас было полупить висящую в спортзале, куда она каждый день ходила на тренировки, грушу.
Когда Сан Саныч вместе с Алиной скрылись в кабинете, где новоявленного ди-джея ждали куча бумаг насчет новой передачи, Женя подошла к окну, за холодным стеклом которого сочными огнями сияла вечерняя Москва. На языке все еще чувствовался ванильный привкус крема из пирожных.
- Кстати, Жень,… - за спиной послышался голос Воронцова, - этот Вова… он вообще кто?
- В смысле? – изогнула бровь девушка. – Я ж тебе уже говорила: одноклассник мой бывший, дружили…
«…встречались…» - чуть было не ляпнула Женя, но вовремя прикусила язык.
- Да? – в коронном взгляде «мне-все-по-фигу» вдруг начало проскальзывать волнение. Редко когда можно было увидеть Дениса, который был бы не в состоянии найти слов. Это было уже интересным. Женя повнимательнее всмотрелась в лицо напарника. – А у него в течении всего нашего разговора одна только тема была. Женя то, Женя сё… Как будто это не я, а ты с ним беседовала.
- Ну, и…? – она все еще не могла понять, куда клонит парень.
- «Ну, и…» - Воронцов перекривил её последние слова, - ну и, Васнецова, я лично про своих одноклассников если и вспоминаю, то очень редко и абсолютно в другом тоне, - он
глотнул чая.
- Слушай, - Женя скрестила руки на груди, - а тебе какая разница, в каком тоне Вовка обо мне говорит? – Денис молча жевал остатки «трубочки», игнорируя пристальный взгляд коллеги. – Воронцов, если бы я не знала, какой ты дебил, - и не видела, как ты смотришь на Алину, - я бы решила, что ты ревнуешь.
Парень как-то уж чересчур театрально подавился. Громко кашляя, он хлопал себя по груди, а когда, наконец, нормализовал дыхание, посмотрел на Женю полным иронии взглядом.
- Васнецова, ревность? К кому, интересно? К тебе? Не смеши меня, а то я снова подавлюсь.
- Вот не искушай, ладно? – парировала Женя, закидывая за плечо тяжелую сумку
с учебниками.
Эхо их шагов по пустынному коридору здания проследовало до лестницы, а затем еще долго перекатывалось со ступеньку на ступеньку, периодически теряясь между пролетами.

 Отправлено: 04.10.09 15:58. Заголовок: Вы меня не ждали? А ..

Скрытый текст

Вы меня не ждали? А я все равно приперлась Сразу предупреждаю: мрачновато.

Глава седьмая
- А я передаю слово своей коллеге. Всем пока, - с этими словами Денис вскочил с кресла и, закинув за плечо чехол гитары и на прощание махнув девчонкам и Жоре, быстрым шагом удалился из студии.
Женя отрапортовала заученный текст и, как только зазвучали первые попсовые аккорды очередного хита, стянула к ключицам наушники. Настроение было ни к черту. С Воронцовым они уже успели дважды поругаться, причем в последней из них от черепно-мозговой травмы этого дебила спас вовремя возникший между ди-джеями Жорик. Женя вовремя остановилась, чтобы автоматически не заехать ни в чем не повинному звукорежиссеру. Жора не должен страдать от того, что она вынуждена работать с этой кудрявой ошибкой природы.
Пододвинув к себе лэптоп (за большим компьютером в поисках метеорологического прогноза уже полчаса сидела Алина), Женя застучала по клавиатуре. На экране высветилась главная страница их официального сайта. Раздел «форум», подраздел «Время-пик с Евгенией Васнецовой»… Сегодня было на редкость оживленное общение. Ответы слушателей на назначенную тему сыпались один за другим, Женя едва успевала вникнуть в смысл каждого. Выделив курсором самые яркие из них и скопировав текст в Microsoft Word, она посмотрела на время. Еще полторы минуты до следующего включения.
В он-лайне было сто пятьдесят человек. А Саныч еще переживал, что у них поклонников нет… Популярность набирала обороты. Хвалебные отзывы о радиостанции в целом были тому подтверждением. Женя улыбалась, читая комплименты в сторону своей манеры вести эфир, вид покатывающихся со смеху смайликов об их перепалках с Воронцовым и просто одобряющие напутствия о дальнейшей работе радио «Активного».
«Вы просто молодцы! Так держать!!! Всегда с удовольствием слушаю все ваши проекты! А идея вечернего «Хип-хоп часа» вообще улетная!! Радует, что вы придумываете что-то
новенькое»…
Женя перевела взгляд на коллегу. «Хип-хоп час»? Что за ерундистика? Насколько ей были известны музыкальные предпочтения Алины, любимые композиции Чуриковой не слишком отличались от Машкиных: Лазарев, Билан и все тому подобное. Странно. За два дня, которые в эфире крутился новоиспеченный проект, у Жени никак не находилось возможности хоть раз включить приемник и послушать программу Алины. Да и желания, если быть честной, тоже. Не хотелось слушать попсу, и так надоевшую за весь день. А тут… Какой, на фиг, хип-хоп?
По закону мирового свинства, как только она набралась мужества открыть рот, чтобы задать подмывающий её вопрос, над дверью загорелась ярко-желтая надпись прямого эфира.

Все вокруг всегда твердили, что у неё плохой почерк. Сейчас Женя их понимала: она сама с трудом понимала неразборчивые крючки букв, которые она в спешке писала на занятии, стараясь успеть за преподавателем. На горизонте маячил проверочный тест, и поэтому подготовку приходилось проводить прямо в студии, чтобы не вылететь из колледжа за неуспеваемость.
Она снова и снова тщетно пыталась сконцентрироваться на конспекте. Бесполезно. Мозг решительно отказывался запоминать хотя бы слово из написанного. Она захлопнула тетрадь и откинула её в сторону. Та, шелестя страницами, плашмя грохнулась на плоскую поверхность и, пролетев сантиметров двадцать, уперлась в стойку от микрофона. Женя потянулась. В комнате не было никого. Абсолютно. Алина заступала только через три часа (минут сорок назад она с чистой совестью смоталась из студии), а Жора отлучился на некоторое время для того, чтобы пообедать.
Женя поднялась с кресла. Нужно было размять ноги, которые после длительного сидения отказывались выполнять свои прямые обязанности: двигаться. Тридцать приседаний, пятьдесят взмахов – и вот она снова почувствовала себя спортсменкой, а не пенсионеркой с пособием по инвалидности.
Только сейчас она заметила, как темно было в студии, несмотря на то, что было всего пять часов. Виной всему были заволокшие небо грозовые тучи. Женя стукнула по выключателю, и лампы загорелись под потолком. Сейчас здесь было бы даже уютно по сравнению с тем, что творилось на улице: ветки стучали в стекло, даже через закрытые формуги были слышны завывания ветра. Было бы уютно, да. Было БЫ…
Женя вздохнула. Это просто осень. Это просто дурацкая осенняя хандра. Это просто временные глюки уставшего за неделю мозга. И ни капельки ей не грустно. Не тоскливо. Это просто осень…
…и полное вранье!
Лбом она прижалась к холодному окну. Сейчас Женя полностью отрицала всемирное утверждение о том, что худший день недели – понедельник. В данный момент она больше всего в жизни ненавидела четверг. Этот самый тоскливый четверг за всю её жизнь. Обычно она не забивала такими глупостями голову: после тренировок, когда разве что язык от усталости не свешивался, Но сегодня тренер отменил занятия. А зря. Женя с удовольствием попинала бы мяч.
Нет, можно было бы, конечно, отпроситься у Сан Саныча, ссылаясь на головную боль, срочную встречу или внезапный приезд родственников, и вернуться домой. Но это ничего бы не решило. Там будет то же самое: тишина, ЧРЕЗМЕРНОЕ спокойствие… и вечное присутствие Воронцова. Сам он мог хоть на Камчатку уехать, а Жене все равно казалось бы, что он рядом. По разбросанным по всей квартире вещам, по тонкому аромату его одеколона и по тысяче других мелочей, которые Женя не могла не замечать. Только вот после сегодняшней их перепалки ей даже вспоминать о Денисе не хотелось.
У Воронцова была удивительная способность находить проблему там, где её нет. Или же это у самой девушки нервы были расшатаны до такой степени, что любое действие Дениса вызывало в ней бешенство. Женя точно не знала. Наверное, и то, и другое. А всему виной – четверг. И осень.
Ага, именно. Осень. Октябрь, который навязывает это ощущение побитой собаки. Надо взбодриться. Женя Васнецова всегда должна была быть оптимисткой, не сдаваться, не опускать руки. И пусть хоть десять Воронцовых будут каждый день донимать – все равно нужно было не унывать.
Завтра же и начну, решила Женя. А сейчас… Сейчас было необъяснимое желание чтобы вот так, стоя у окна и наблюдая за назревающей снаружи непогодой, в наушниках, оставленных Жорой, все так же звучала какая-то жутко слезливая песенка; чтобы все так же никого не было в студии… Кроме их двоих. Чтобы он обнимал её, чтобы дыхание щекотало волосы у неё на макушке; чтобы они вместе смотрели на то, как на Москву опускаются первые сумерки.
Чтобы все это происходило не только в моем воображении.
Женю всегда злили все эти внезапные приступы сентиментальности. Она впечатала кулак в оконную раму, и стекла отозвались дребезжанием от вибрации, которая прошла по всей площади окна. Соберись, Васнецова, ну!
Это просто осень. Черная полоса. А Денис в своих эфирах не раз говорил, что она не может длиться вечно…
Блин!
От того, чтобы снова начать лупить бедную стенку, Женю остановил телефонный звонок.
- Привет! – голос Вовки солнечным лучом прорезал липкую паутину окутавшей её меланхолии. – Как дела?
- Тебе правду сказать или соврать, чтоб приятнее было? – спросила Женя.
- Женька, ты чего? Жизнь прекрасна!
- Ну, да, ну, да… Ладно, не буду заряжать тебя негативом. Лучше скажи, как у вас дела обстоят?
- Все отлично! Ты все-таки молодчина, что посоветовала Дениса. У него классно получается.
- Да ну? – хмыкнула Женя.
- Еще как! Не веришь? Можешь прийти на репетицию, послушать. Они сегодня до упора играть будут: концерт уже совсем скоро, так что пашут без перерыва. Придешь?
- Наверное, - после недолгого колебания ответила Женя. Пока друг тараторил ей в ухо адрес, она уже пятьдесят раз пожалела о том, что согласилась. А с другой стороны – почему из-за какого-то дебила ей нужно отказывать себе в удовольствии развлечься?
- Ждем! – слишком уж воодушевленный голос у него! Слова Дениса о том, что с простыми школьными друзьями так себя не ведут, вдруг возникли в голове.
- Вовка…
- Что?
- Только это не свидание, понял?
В мембране на секунду стало тихо, а затем Климов рассмеялся.
- Васнецова, если бы я тебя на свидание пригласил, меня бы Настя убила.
- Кто такая Настя?
- Моя девушка. Все, Женька, приезжай, - все еще смеясь, Вова повесил трубку.
Ну вот, она снова выставила себя в дурацком свете. Женя с досадой захлопнула крышку телефона. Наспех покидав в сумку вещи, девушка вышла из студии. Так, надо было еще на ходу придумать отмазку, чтобы Саныч отпустил её. Придумает, врать она умеет. Только бы шеф не обратил внимание на красное от стыда лицо. Ощущение неловкости не покидало Женю, стоило только мысленно вернуться к окончанию их с Вовкой разговора. Это же надо было ляпнуть такую глупость!
А все – Воронцов. Наблюдатель хренов.

Палочки последний раз грохнули о железную поверхность тарелки на барабанной установке, и Вова открыл дверь. Они с Женей, которые последние три минуты молча наблюдали за репетицией через приоткрытую дверь, теперь зааплодировали. Четверо парней оглянулись в их сторону. От офигевшего выражения, застывшего на лице Воронцова при виде напарницы, Женя почувствовала злорадное удовлетворение.
- Ребята, это Женька. Человечек, благодаря которому мы нашли Дениса, - объявил Вовка. – Никто не будет против, если она посмотрит на творческий процесс?
Все, кроме Воронцова, замотали головами. Климов поочередно представил ей остальных. С Юрой, братом друга, Женя уже была знакома, но все равно чувствовала себя немного смущенной. Совсем уже взрослый, Юрка вымахал под два метра, раздался в плечах и явно пользовался огромной популярностью у девушек. Это было видно по тому взгляду отпетого ловеласа, которым он сейчас сверлил Женькину фигурку.
- Васнецова, какие люди! – воскликнул он с улыбкой. – Повзрослела-то как, елки-палки! Красавица просто!
- Ага, - бурчание Воронцова, как всегда, нарушило дружелюбную атмосферу, - и эта красавица сейчас должна быть на радио и вести эфир. Саныч хоть в курсе, что ты прогуливаешь?
- В курсе, не беспокойся, - отбрила его Женя. Незаметно от других она провела ребром ладони поперек шеи, суровым взглядом глядя на Дениса. Тот в ответ скривился в пародирующей гримасе.
Дебил.
- Погоди-ка, - подошел к ней барабанщик Дима – невысокого роста парень с веселым ежиком светлых волос, - это не вы, случайно, с радио «Активного»?
- Смотри-ка, Воронцов, наши с тобой перегавкивания уже даже рокерам интересны, - улыбнулась Женя. Денис закатил глаза.
Компания была что надо. Единственным минусом в этих ребятах было то, что они слишком хорошо относились к Воронцову. Что поделать: у него отлично получалось располагать к себе людей. Женя всегда удивлялась, почему только она видит, какой он на самом деле? Этот дебил умудрялся нравиться всем вокруг, тщательно запудривая им мозги. Создавалось ощущение, что одной только Жене были видны его дебильные поступки, дебильное поведение…
Даже сейчас, когда все пятеро сидели после очередного проигрыша рок-композиции на покрытых клетчатыми пледами старых потрепанных креслах, Денис вовсю веселил народ своими шуточками и байками, которые сама Женя слышала уже раз пятьсот.
Зависть – плохое чувство, Васнецова.
Какая зависть? Это просто аллергия на придурков.
- Так, это все хорошо, - хлопнула она себя по коленям, - но мне уже пора. Если бы мне зачеты ставили за то, что я тут с вами болтаю, было бы очень здорово. Но увы…
- Да нам тоже уже пора закругляться, - Юра поднялся на ноги. – Женька, а приходи к нам на выступление! У тебя вечер следующего вторника свободен?
Девушка кивнула.
- Конечно, свободен, - расплылся в самодовольной ухмылке Денис, - у неё вообще скоро все вечера свободны будут, когда Саныч её с радио уволит.
Женя медленно повернулась к нему. Рука шарила позади в поисках чего-то тяжелого.
- Воронцов, беги, - растягивая слова, грозно прорычала она.
Парень непонимающе уставился на неё. В следующее мгновение Вовка и остальные парни взорвались смехом, когда с криками «Ты у меня сейчас получишь!», Женя вылетела вдогонку за хохочущим Воронцовым, зажав в пальцах гриф Денисовой гитары и размахивая ею, как индеец – томагавком.

 Отправлено: 05.10.09 21:46. Заголовок: Глава восьмая - Иди ..

Глава восьмая
- Иди сюда!!!
Воронцов упал на сидение машины и с силой захлопнул дверь. Спустя всего секунду снаружи ручку задергала подлетевшая к «волге» Женя. Денис не мог произнести ни слова, истерический хохот парализовал все попытки заговорить. Женькино лицо в свете висящего в нескольких метрах фонаря было искажено бешенством. Она снова и снова пыталась проникнуть в машину на место водителя, но тот вовремя успел опустить задвижку.
- Васнецова, - простонал Воронцов сквозь смех, - все, хватит…
- Хватит?! Ах, хватит?! – Женя оббежала белый автомобиль. На середине пути нога вдруг предательски подвернулась, и девушка рухнула на землю. Боль от падения утонула в желании придушить Дениса, поэтому Женя лихо поднялась с земли и, распахнув дверь, забралась внутрь. – А я тебе, дебил, сколько раз говорила: хватит, Воронцов, хватит! Ты меня хоть раз слушаешь?
- Тихо, Женька, поломаешь, - Денис выхватил у неё из рук музыкальный инструмент и ловко закинул на заднее кожаное сидение, второй рукой все еще блокируя удары напарницы.
- Я тебе сейчас не только гитару поломаю! – орала та, наотмашь лупя по парню. Неизвестно, сколько продолжался бы весь этот спектакль, если бы Денис, улучив удобный момент, не схватил её за запястья. Издавая нечленораздельные выкрики, Женя еще дергалась, тщетно пытаясь вырваться, а потом умолкла. Тяжелое дыхание мешало говорить.
- Успокоилась? – спросил Воронцов.
- Успокоишься тут, - проворчала Женя, высвобождая руки из крепких ладоней парня. – С тобой никаких нервов не хватит!
Она тихо выругалась: возбуждение постепенно начало сходить на нет, и подвернутая нога дала о себе знать. По всей лодыжке расползалось горячее пятно боли.
- Что там? – поинтересовался Денис.
- Ничего, - огрызнулась Женя, потирая ушибленную конечность. – Поехали уже.
Одиноко стоящая у обочины дороги «волга» взревела заведенным мотором, желтые лучи фар осветили дорогу, и машина двинулась с места.

-С тобой точно все в порядке? – Воронцов наблюдал за тем, как напарница, уже вовсю припадая на ногу, хромает в сторону подъезда.
- Пока ты рядом – точно нет, - Женя стиснула зубы. Всю дорогу она старалась не обращать внимания на разгорающуюся внутри боль, но с горечью понимала, что проигрывает. Кеды вдруг стали меньше на размер в подъеме. Будет хорошо, если она простым ушибом отделается. Резинка носка впилась в обтянутое кожей бревно, в которое превратилась лодыжка. Каждое движение отдавалось в мозгу.
- Держись, - Денис галантно подставил ей согнутую в локте руку, давая девушке возможность ухватиться. Типично воронцовский жест. Наверняка он им не одну девицу охмурил. Только с Женей такие штучки не пройдут.
Она проигнорировала предоставленную помощь и, сдвинув брови, продолжила ковылять к двери. Краем глаза Женя заметила, как Воронцов удивленно поправляет спадающий с плеча ремень гитарного чехла. Не ожидал, да?
- Васнецова, не дури, - он ускорил шаг, и теперь они почти в ногу направлялись к дому. – Ты же еле идешь!
- Не сахарная! Сама дошкандыбаю, - Женя старалась, чтобы в голосе не промелькнула ни одна нотка, которая показала бы этому дебилу, насколько ей больно.
- Я же помочь хочу, - пожал плечами Воронцов. Со скрипом открылась дверь парадного, ярко освещенные лестничные площадки встретили двух запоздавших ди-джеев почти мертвой тишиной. Где-то на верхних этажах протяжно мяукала кошка. Наверняка, та самая зараза, которая своим воем уже который месяц мешала спать.
Женя схватилась за поручни. При одной мысли о том, чтобы поднять стопу на самую нижнюю ступеньку, находящуюся прямо перед ней, организм протестующее заныл.
- Помочь? – она, пыхтя, повернулась к Денису. – Помочь он хочет! Мне твой локоть как рыбке зонтик нужен! Еще б на руки меня взял, помощник, блин… - Женя собралась с духом и, пытаясь пересилить боль, ступила на плоскую поверхность первой из ступеней. Чтоб не закричать, ей приходилось направлять мысли в абсолютно другое русло, подальше от травмы. Например, на бесившего её Дениса. От ворчания становилось немного легче, и она с радостью продолжала эстафету. – Помочь он хотел, джентльмен недоделанный… ВОРОНЦОВ, БЛИН, ТЫ ОХРЕНЕЛ СОВСЕМ?!
Последние слова возмущенным криком взвились вдоль лестниц вверх, потому что парень, усмехнувшись в ответ на выпады напарницы, внезапно подхватил Женю на руки, отчего та на секунду взлетела в воздух, а потом приземлилась в точности на выпрямленные локти Дениса. Девушка почувствовала, как зад завис в невесомости: Женькины коленки в плотной ткани штанов оказались перекинутыми через правую руку Воронцова, левой он удерживал её под поясницей.
Первые мгновения Женя в шоке пыталась сообразить, что произошло. Когда, наконец, до неё дошла вся суть ситуации, она с силой заколотила по спине Дениса. Лицо превратилось в раскаленное практически добела железо. Или же просто так казалось. Но факт оставался фактом: Воронцов обнаглел вконец. Кем этот дебил себя возомнил?
- ПОСТАВИЛ МЕНЯ НА МЕСТО! БЫСТРО!
- Да не дергайся ты! – прокряхтел Денис. – Уроню тебя сейчас к чертовой матери… Или вдвоем навернемся. Ты чего не предупредила, что весишь целую тонну?
- ЧТО??? - Женя еще больше забрыкалась. В какой-то момент парень пошатнулся, и она инстинктивно ухватилась руками за его шею.
- Ты ж меня сейчас задушишь, блин, - наигранно просипел Воронцов.
- Ничего, тебе полезно. Меньше будешь ерунды молоть, - Женя не решалась ослабить хватку, и вызвано это было не только страхом упасть и плюхнуться на холодный бетон парадного. Нет, и из-за этого, конечно, тоже… но пальцы будто сами сплавились на затылке Дениса, не желая расцепляться. Тяжелое дыхание Воронцова обжигало лицо, касаясь еще холодных от осеннего вечера щек. – Поставил, я сказала! – твердость голоса слегка пошатнулась, сердце уходило вниз при каждом шаге Воронцова на новую ступеньку.
- Цыц, Васнецова! – рявкнул Денис. От неожиданности Женя захлопала глазами, рот беззвучно открывался из-за сковавших горло спазмов, парализующих всякую возможность произнести хоть слово. Пользуясь воцарившимся молчанием, парень ускорил шаг, все увереннее шагая от пролета к пролету.
Второй, третий… Жене казалось, что те минуты, которые понадобились Воронцову для того, чтобы подняться на нужный им этаж, растянулись в часы. Долгие-долгие, когда секундная стрелка, будто нарочно замедляя ход, еле отлепляется от одной отметки и со скоростью, по сравнению с которой даже черепаха покажется гонщиком «Формулы-1», переползает к другой. Было ли в этом виновато неудачное расположение их квартиры или Денис – неизвестно. Женя постаралась не подавать виду, но внутри отчего-то вдруг стало легко-легко, а в животе творилось непонятное ощущение. Смесь коликов и наслаждения, когда пробуешь вкуснейший в мире десерт. Незнакомо, непонятно, немного пугающе… и незабываемо.
Четвертый, пятый…
Васнецова, ну чего ты разнервничалась? Это просто вежливость, свойственная всем мужчинам.
Так то – мужчинам, а то – Воронцову!
Женя была, как на иголках. Непривычность ситуации просто выбивала из колеи. Нормальным было изо дня в день видеть Дениса в студии, колотить его, плеваться и ссориться. Даже чай пить с ним каждый вечер было не столь смущающим, как восседать сейчас на руках у этого дебила (и вовсе не дебила, Жень), чувствуя себя самой счастливой на свете.
- У тебя ключи? – сквозь заволакивающую уши вату услышала она отдаленный голос Воронцова. С облегчением – и долей сожаления – девушка поняла, что они достигли цели. Перед ними темнела дверь Женькиной квартиры.
- Воронцов, я на землю хочу, - жалобно пискнула Женя.
- Тоже мне, космонавт! – хмыкнул Денис. – Васнецова, кто тебя так разбаловал, хотел бы я знать? Другие бы за то, чтобы их на руках поносили, на все готовы, а ты…
- А я, Воронцов, если ты сейчас же меня не отпустишь, стану единственной ведущей на радио «Активном», понял меня? – костяшки сжатого кулака коснулись носа парня.
Вот кто тебя за язык тянул?
Еще чего не хватало – чтоб её Воронцов в квартиру нес! Женя повторяла себе это все время, пока возилась с ключами. Потому что где-то в груди внутренний голос рассказывал ей, не стесняясь в выражениях, всю правду о гордости Жени Васнецовой и о том, куда эту самую гордость нужно ей засунуть. В лодыжке снова, как сирена, завыла боль.
Как только открылась дверь, она бросилась на стоящий в прихожей пуфик, потому что нагрузку её тела вместе с вывихом нога терпеть отказывалась. Шипя сквозь стиснутые зубы, Женя аккуратно стянула с распухшей конечности обувь.
- Это у тебя называется – все нормально? – иронично спросил, тем не менее, без тени улыбки, Денис, вешая куртку на крючок и не отрывая взгляд от её травмированной части тела.
- Воронцов, иди-ка ты…
Спокойно, Жень, он же не виноват!
Ага, не виноват он! Если бы не выделывался, не пришлось бы за ним гоняться. Следовательно, не пострадала бы! Если б не Воронцов,…
Если б не Воронцов, Женя, ты бы давным-давно подохла бы со скуки.
Против аргументов, как говорится, не попрешь.
- Ладно, извини, - произнесла она более мирным тоном, все еще не поднимая головы. – Просто болит адски.
Денис пристально смотрел на неё, а потом… Потом он усмехнулся. В той самой манере, при которой она чувствовала себя маленькой и слабой. И это бесило: Васнецовы всегда сильные. По крайней мере, Женя.

Лодыжка не успокаивалась. Пульсирующая боль горела под кожей. Малейшая попытка подвигать ногой вызывала такую реакцию, что Женя чуть ли не до крови кусала нижнюю губу. Особенно тяжелым оказалось время, когда откинувшись на подушку, девушка постаралась заснуть. Лежать, как истукан, она пока не научилась, но даже в неподвижном состоянии нога беспокоила нещадно. Ни о каком сне, естественно, и речи быть не могло. Женя всматривалась в окутавший комнату мрак, в хитроумное переплетение веток за окном и их причудливое отражение на стене. Веки тяжелели, но очередной спазм быстро возвращал в реальность.
От бессонницы лучшее лекарство – мысли. О чем-то хорошем. Детские глупости, но все-таки… Женя попыталась вспомнить все приятные моменты за сегодня. Репетиция, встреч с Вовкой… НЕТ, ТО, КАК МЕНЯ ВОРОНЦОВ ДО КВАРТИРЫ ТАЩИЛ, ЭТО НЕ ПРИЯТНОЕ!
Себе-то хоть не ври, ладно?
Женя плотно зажмурилась. Раз, два, три, спи, Васнецова, четыре, пять, если не заснешь – прибью, шесть, семь…
Комната медленно стала расползаться огромной чернильной кляксой.
Восемь…
Ну, наконец-то…
Де…вять…
- АААА!
Тысячи игл впились в ногу. Распахнув глаза, Женя откинула одеяло. Вся кожа от колена и ниже покрылась мурашками. В икру будто ввинчивали гвоздь. Женя взвыла, обхватив ладонями немеющую конечность и чувствуя, как та трясется прямо у неё в руках.
- Жень, что с тобой?
- Нога…
Она даже не поняла, в какой именно момент в спальню влетел Денис. Первые пару секунд он смотрел на девушку, а затем наклонился к поврежденной лодыжке.
- Судорога, - решительно объявил он, увидев, что происходит с Женей. Опустившись на край кровати, он положил дрожащую ногу Женьки к себе на колени и быстрыми движениями начал массажировать. Потом кончиками пальцев Денис стал наносить щипки, отчего Женя пару раз подскочила на месте.
- Совсем уже, да…?
- Ты определись: или терпеть это, или трястись, как не знаю кто, - произнес Воронцов, не прекращая массаж. Женя умолкла. В конце-концов, нужно реально смотреть на вещи.
Минута, другая – и вот уже чувствительность стала возвращаться. Женя облегченно вздохнула, понимая, что боль постепенно исчезает. Вместо этого появилось что-то другое. И это «что-то» было ощущением касания рук Дениса. Ощущением, которое мириадами электрических разрядов бежало от того места, где он дотрагивался до её лодыжки, и бешенным сердцебиением отдавалось в грудной клетке.
- Теперь в тепло нужно. У тебя плед где лежит?
Женя указала на шкаф, даже не полностью осознавая, о чем именно спрашивает её напарник. Когда вокруг ноги легла колючая шерстяная ткань, она подняла глаза. И тут же встретила недоуменный и усталый, но в то же время – взволнованный взгляд.
- Васнецова, –дрогнувший хриплый голос,от которого сердце у Жени заколотилось еще быстрее, – у тебя талант вечно попадать в истории…

 Отправлено: 08.10.09 23:31. Заголовок: Глава девятая Солнеч..

Глава девятая
Солнечный зайчик защекотал кончик носа, и Женька чихнула. Чихнула… и проснулась. Комнату заливал яркий свет, абсолютно несвойственный октябрьской погоде. В воздухе взгляд различал зависшие в лучах пылинки. Девушка потянулась, и тут же отозвалась затекшая нога. Женя попыталась подвигать стопой – бесполезно. Опухший участок тела был будто ватой набитым. Женя потрогала задеревенелую лодыжку сквозь мохнатую поверхность пледа.
Хотя бы судороги нет. Уже хорошо. Неплохо утро начинается. Вообще в выходные дела идут как-то более позитивно.
Эй, но ведь сегодня же…
- ПЯТНИЦА! – с воплем подпрыгнула на месте она. Резким движением скинув с себя одеяло и проползя к краю, Женя осторожно поставила поочередно обе ноги на пол и зашагала, насколько это позволяла травма, в сторону коридора, сжимая в руках мобильный, в котором каким-то непонятным образом будильник оказался отключенным.
Да уж, весело. За все время учебы это был первый раз, когда она проспала колледж. Опоздать – да, бывало, и не единожды. А прогуливать… Такого она не практиковала со времен школы. Тогда Женьке было только повод дай сбежать с уроков. Наверное, сейчас пришла какая-то серьезность, готовность нести ответственность за свои поступки. Точно, ответственность за каждый сделанный шаг, за каждое слово. И за то, что она планировала сделать с виновником всего этого, Женя тоже была готова отвечать по всем статьям.
- Подъем, страна! – заорала она, с шумом распахивая шторы на окнах. Снаружи мощным потоком хлынул утренний свет. Лежащий на диване Денис скривился и, зажмурившись, накрыл голову подушкой. – Воронцов, у тебя со слухом проблемы?
Женя плюхнулась на диван. Пружины жалобно скрипнули под тяжестью её тела. Воронцов даже во сне умудрялся устроить свинарник. Клетчатая простыня скомкано лежала между спинкой дивана и боком Дениса, половина одеяла мирно покоилась на полу, а животом он вдавил в матрац несчастный пульт от телевизора.
- Какого черта ты мне будильник отключил? – тряся его за плечо, воскликнула с возмущением Женя. Никакой реакции. – Воронцов, я с тобой разговариваю!
- Ну, что? – поняв, что от судьбы не уйти, а от напарницы – тем более, Денис лениво перевернулся на спину и, щурясь, приподнялся на локтях. – Чего орешь? Ты хотела идти на учебу в таком состоянии? Да к трем часам ты бы только до метро дочапала. Так что скажи спасибо и дай поспать, - он зевнул и снова плюхнулся обратно в постель.
- Куда – спать? На часы посмотри! – Женя вскочила, поморщившись от ноющей боли (вывернутая нога предательски подкосилась), не переставая тормошить парня. – Ты же должен в студии эфир вести! Имей в виду: если Саныч даст тебе пинком под зад, я тебе не знаю, что сделаю. Да вставай же ты! – она в очередной раз толкнула Дениса в бок, и тот с недовольным видом приоткрыл один глаз.
- Уберите кто-нибудь этот будильник хромой, - с видом мученика прохныкал он.
Надо ли говорить, что следующие полчаса они провели, с хохотом колотя друг друга подушками? Когда в рот попала ткань от уголка наволочки, Женька начала отплевываться, не переставая атаковать противника «снарядом», из которого уже полетели первые перышки: тонкие швы подушки явно не были рассчитаны на такое применение. В конечном итоге, гостиная практически не пострадала. Участники сражения сидели, сложив оружие на коленях, и тяжело дышали. Белая пуховая снежинка медленно раскачивалась из стороны в сторону, спускаясь вниз, пока, наконец, не зацепилась краешком за волосы на лбу у Воронцова.
- Всё, ничья, - Женя, кончиками пальцев зажав невесомую пушинку, сняла её с головы парня. В голосе еще проскальзывали нотки смеха, который разбирал их обоих каких-то полторы минуты назад.
- Завтракать будем? – спросила Денис, до сих пор с улыбкой покашливая от остатков душившего его хохота. Смятая майка перекосилась на теле, придавая его виду еще большую комичность. В следующий миг его снова настиг удар по голове.
- Тебя вообще голодом морить надо за то, что я из-за тебя сегодня дома осталась. Так что завтрак с тебя, - весело проворчала Женя, направляясь в сторону кухни.
- Ты уверена, что хочешь так рисковать здоровьем? – посмотрел на неё с улыбкой Воронцов.
- А ты не отмазывайся! Вон, в холодильнике полно продуктов… было, - убитым тоном закончила воодушевленную по задумке речь Женька, открыв дверь, откуда дыхнуло холодом. Полки были абсолютно пусты, не считая одиноко стоящего в углу брикета масла и огрызка сыра, уже зачерствевшего от долгого лежания. – Ты что, вчера все подмел, под чистую? – нахмурилась она, оглянувшись к Денису. – Сказать мог хотя бы?
- К тебе вообще вчера было опасно подходить, - ответил парень. – Если бы я сказал, что и еды нет, то, наверное, не дожил бы до концерта.
- Я тебе даже больше скажу, - угрожающе сжимая руки в кулаки, шагнула было к нему Женя, - у тебя и до вечера есть шанс не дожить, - Денис попятился, она усмехнулась. – Что делать будем? Я, конечно, не сторонница каннибализма, но, если ты сейчас же не найдешь выход из ситуации, могу и переступить через кое-какие принципы.
Картинно схватившись за сердце, Воронцов с испуганным видом опустился на стул, и у Жени с огромным трудом получилось не расхохотаться. Улыбнувшись в ответ уголком рта, отчего у неё почему-то ёкнуло сердце, Денис нахмурил брови. Если напрячь слух и немножко подключить воображение, можно было с уверенностью сказать, что было даже слышно, как в мозгу у Воронцова заработали шестеренки, отыскивая решение проблемы.
Какие шестеренки? У него мозг разве есть?
- О! – выкрикнул парень в тот момент, когда Женькин внутренний голос собирался высказаться по поводу её последней фразы. Причем высказаться отнюдь не в цензурной форме. Лицо Дениса светилось так, как сиял, наверное, Архимед при возгласе «Эврика». Не успела Женя произнести хоть слово, как Воронцов молниеносно бросился обратно в комнату. Через минуту он, уже успевший натянуть на себя джинсы, пролетел мимо кухни в прихожую. Загремели кроссовки, звякнули ключи от машины. Женька услышала, как хлопнула дверь.
Дебил.
Такой нужный тебе сейчас дебил.
Воронцов недавно советовал ей успокоительного попить. Что ж, надо попробовать. А то нервы и впрямь были ни к черту. Даже странно? Раньше Женька была полной пофигисткой во всем, кроме футбола. Нет, в драку полезть, нахамить, за своих (да и за себя) постоять – это всегда пожалуйста, но так, как бесилась она сейчас при одном только упоминании Дениса, не выводил её из себя никто и никогда. И Женя даже не могла понять, почему.
Вначале было все понятно: самовлюбленный дебил, возомнивший себя звездой радиоэфира, относившийся к ней, как к несмышленому младенцу, мало кому понравился бы. Тем не менее, стоило Денису в компании открыть рот, как ему чуть ли не в этот самый рот заглядывали. И за это девушку еще больше нервировал новоявленный напарник.
Потом был выпускной у сестер. Вечер, когда она впервые заметила в глазах Дениса интерес к себе. Только вызван этот интерес был шампанским и желанием влюбить в себя каждую девушку. Женя с удовлетворением вспоминала, как отвисла челюсть у получившего отказ о свидании Воронцова. Что ж, Женя Васнецова умела давать сдачи. Еще как умела.
И так было все время. Раздражение вызывало каждое слово Дениса в её адрес, защитный механизм включался сам по себе, и Женя реагировала, как настоящий скорпион, стоит только приблизить к нему руку, - начинала жалить. Иногда, кстати, совершенно незаслуженно.
Они были друзьями. Пусть и ругающимися, пусть постоянно подкалывающими друг друга, но друзьями. Дружба тоже бывает разная. С пацанами из футбольной команды, в которой Женя зарабатывала кубок за кубком во время учебы в школе, она не напрягалась. Была рубахой-парнем. Одна из всех. А с Воронцовым все было по-другому. Ей почему-то хотелось любым возможным способом показать ему, насколько она отличалась от привычного ему окружения. Индивидуальность, которую всегда Женя скрывала в компании сокомандников, сейчас просто рвалась наружу. И желание увидеть его ошеломленный вид, утереть нос, продемонстрировать все, на что она способна, стало для неё главным стимулом ходить на работу, да и по большому счету, жить вообще. Звучит пафосно, но правда всегда немного странновата.
Что заставило её предложить свою помощь Воронцову, когда у того встал вопрос о том, где достать новую квартиру взамен старой, из которой его благополучно выселили (что там за история, Женя не знала до сих пор), - неизвестно. Может, потому что сам Денис никогда бы на такое не пошел (хотелось ткнуть его носом в его эгоистичность, показать, что она в отличие от него никогда не оставит друга в беде). А может, потому что существовала возможность того, что Воронцов благополучно отправится домой в Уфу и она никогда больше не увидит этого дебила, который стал ей таким близким.
Сама же знаешь, что второе.
- Вот!
От возгласа Дениса, прозвучавшего над ухом, Женя подскочила на месте и обернулась. Запыхавшийся Воронцов в довольным видом улыбался, держа в руках шарик в зелено-черную полоску. Мышцы на руках заметно напряглись: груз наверняка был не из легких.
- Вчера купил, только с тобой вообще все на свете забудешь, а не только это, - с видом нобелевского лауреата произнес Денис.
- Ты что, арбузом собираешься завтракать? – приподняла брови Женя.
- А у тебя есть другие варианты? – иронично спросил Воронцов, опуская ягоду на стол. Желтая тряпка заскользила по полосатым бокам. Он выдвинул ящик и, вытащим нож, проворно вонзил его в толстую корку. От треска, который сопровождал всю операцию, у девушки слюнки потекли. Когда Воронцов с триумфом протянул ей треугольную скибку, по которой стекали сладкие капельки сока, Женя с удовольствием вонзила зубы в нежную мякоть.
- Знаешь, а идея реально хорошая была, - проговорила она, жуя сахарные кусочки и показывая Денису большой палец.
- А то! Ты, Васнецова, меня вообще недооцениваешь, - кивнул тот, орудуя ножом. Бегло взглянув на часы, он быстро набил рот остатками своей порции и вытер руки полотенцем. – Все, я побежал. Рок-н-ролл ждет!
- Какой рок-н-ролл? – опешила Женя. – Ты разве не на радио?
- Меня сегодня Алина подменит, - Денис накинул на плечи куртку. – Репетиция, Васнецова, это поважнее любого эфира. Тем более, что чем ближе к концерту, тем больше нужно оттачивать мастерство.
- Тебя послушать – так вы уже выиграли конкурс и в Голливуд едете, - заметила девушка, отправляя в рот очередной кусочек арбуза.
- Не за горами, - пожал плечами Денис, все так же улыбаясь.
Жене вдруг стало грустно. Невыносимо грустно. Денис отдалялся. Мчался с катастрофической скоростью от неё в направлении, которое она сама помогла ему определить. Направление рока, музыки и репетиций, гитар и возможной славы. Где Жене не было места.
- Ага, как же, - хмыкнула она в чашку, пытаясь произносить слова с как можно большим сарказмом. - Ты перед тем, как автографы раздавать, порепетируешь у Саныча в кабинете, когда будешь подписывать заявление о своем увольнении.
- Да никто меня не уволит, - отмахнулся Денис. – Я скорее сам уйду. Радио «Активное» - это только начало. Начало творческого пути Дениса Воронцова, - мечтательно глядя в потолок, сказал он.
- Сейчас расплачусь, - буркнула Женя. – Ты еще при шефе так пошути. Тогда твои мечты о том, чтобы бросить радио станут более реальными.
- А кто тебе сказал, что я шучу?
Этого она боялась больше всего. Сердце сделало кувырок, а потом упало куда-то в желудок. Женя поставила чашку на стол, покрытый зеленой клеенкой, и пристально посмотрела на напарника.
- Ты что, серьезно?
- Кто знает… - протянул Денис, нажимая на ручку двери. – Ладно, я пошел.
Снова стало тихо. Чересчур спокойно. Во рту вместо сладкой мякоти вдруг образовалась пресная и безвкусная масса, которую Женя с удовольствием выплюнула бы в мусорное ведро, если бы оно не стояло в противоположном конце кухни и снова не начала бы болеть нога. Минута тишины, две, три…Девушка оперлась локтями о стол, запустив пальцы в волосы. Сжимая их до такой степени, чтобы все напряжение, всю тревогу направить туда, к саднящим корням волос.
Дебил. Он не понимает, что без него мне сложно… Как он может не понимать?
Внезапно завопил лежащий на столе мобильный телефон. СМС.
«Читать»…
«Васнецова, ну и кто из нас дебил? Не кисни)) Куда я от тебя денусь?»
Женя забыла на пару секунд, что нужно дышать. А затем проковыляла к окну, распахнула раму настежь и вздохнула. Глубоко. Полной грудью. Октябрьский воздух оказался необычайно вкусным. Как и вновь ставший сладким недожеванный во рту арбуз.

 Отправлено: 11.10.09 19:41. Заголовок: Глава десятая За ..

Глава десятая
За окном моросил дождь. Женя следила за тем, как тонкие водяные змейки скользят по пыльному стеклу автобуса, оставляя после себя грязные дорожки. В салоне яблоку некуда было упасть. Мокрые, обозлившиеся пассажиры, толкаясь и жалуясь, стояли вплотную друг к другу. НА секунду Женя даже почувствовала укол совести за то, что ей удалось занять каким-то чудом освободившееся место и теперь наблюдать за всем этим зрелищем килек в банке со стороны.
Грузная и пышущая сладким и душным ароматом духов женщина нависла прямо над ней, дыша практически в макушку и норовя то и дело измазать малиновой помадой Женькины волосы. В обычное время Женя с удовольствием уступила бы место, но сейчас это было сравни самоубийству. К тому же, тетка явно не относилась ни к категории инвалидов войны, ни к пенсионерам. Так с какой стати, скажите на милость? Можно со спокойной совестью ехать дальше.
Когда мимо проплыла знакомая витрина аптеки, Женя резко поднялась на ноги и, протискиваясь между влажными и скользкими куртками ехавших, двинулась в сторону дверей.
Её буквально выплюнуло наружу, холодные капли тут же попали под футболку. Типичный понедельник: учеба, вымотавшая все силы; голодный желудок, требующий обеда и недовольный мороженным, которое ему кинули, чтоб хоть на некоторое время успокоился; пробки… так еще и куртку не взять угораздило и именно тогда, когда льет, как из ведра! Ничего, от всего этого есть отличное лекарство: музыка. И Женя крутанула барабанчик регулятора громкости в плеере. Из наушников хлынула звуковая волна.
Подставляя лицо дождю, она шла по улицам, а внутри все дрожало. От удовольствия, от той эйфории, которая заполняла её изнутри. Когда играла музыка – до разрыва перепонок, до трепета в кончиках пальцев – Женька забывала о всех проблемах, о ноющей ноге, о горе домашнего задания. Не обращала внимания даже на грязь, которая, казалось, заполонила город не только на улицах, но и в подъездах домов. К такому выводу Женя пришла, когда поднималась по лестнице и видела комки земли и неряшливые следы от подошв на ступеньках. Музыка выводила её из реальности на некоторое время. Такое нужное иногда время.
И поэтому когда кто-то тронул её за плечо, Женя дернулась от неожиданности и повернула голову. Волна паники, появление которой она не могла контролировать, как ни старалась, отступила, когда увидела Юру. В мозгу промелькнула мысль о том, что пора лечить нервы.
- Напугал, - улыбнулась девушка.
- Неужели я такой страшный? – ответил ей ответной улыбкой Юра. – Я тут звоню – звоню… - кивнул он в сторону квартиры Васнецовых, - а там глухо, как в танке.
- Ты что, с Машкой знаком? – удивилась Женя. Ну, сестричка, ну дает! Скоро, кажется, на Земле не останется ни одного парня, с кем бы не крутила Маша.
- С кем? – не понял тот. - Я вообще-то к тебе шел. Тебе Вовка фотографии передал, - он похлопал ладонью по нагрудному карману, в котором отчетливо выступали очертания конверта.
- Фотки? Класс, - обрадовалась девушка. – Только тут моя старшая сестра живет, а я – напротив.
- Странно, - Юра выглядел немного озадаченным, - мне Денис назвал номер именно этой квартиры.
Женя нахмурилась:
- Воронцов? А ты у него адрес спрашивал? – Юра подтверждающее закивал. – У него сегодня корпоратив, дел по горло, вот и замотался.
Она ему вечером действительно такой корпоратив устроит, что Воронцов не будет знать, куда от гонорара деться. С этой мыслью Женя сжала кулаки.
Держись, Деня, сегодня спишь в холодильнике.
- Бывает, - усмехнулся Юра. – Вот, - он протянул фотографии девушке, - держи. Ты уж ему скажи, чтоб силы поберег на завтра. Если он на концерт придет вялый - не обижайся, но я ему врежу.
- Не придет он вялый, - заверила его Женя. – Можешь мне поверить.
- Ладно… - Юра сделал пару шагов к лестнице, а затем снова обернулся к девушке. – Ты, кстати, сейчас занята? Есть предложение сразиться в боулинг. Ты как?
Этого еще не хватало. Женя потрогала лежащие в кармане ключи от квартиры. Как бы повежливее ответить? Юрка был классным парнем, да и перспектива побросать мяч и посшибать кегли, что у неё мастерски получалось, тоже манила, но… Уподобляться Маше и крутить с двумя парнями одновременно не хотелось.
- Юр, ты извини, но у мне еще кучу всего нужно выполнить, поэтому… Не обижайся, пожалуйста. Может, в другой раз?
- Да нет проблем, - парень выглядел немного разочарованным, - пока.
Женя проводила его взглядом, слушая затихающие шаги вниз по ступеньками. Затем щелкнул замок и она вошла в квартиру.
Васнецова, ты дура. Как можно крутить с двумя, если один из них тебя кроме как коллегу не воспринимает? Мало того, что Юрку обидела, так еще и с боулингом пролетела. Молодец, Женя, пять баллов!
Она подошла к холодильнику. Зверский аппетит брал свое. Дернув дверцу, девушка выругалась: бесследно исчезнувший кусок запеканки, которому суждено было стать обедом, теперь, как подозревала сама Женя, преспокойно переваривался в желудке у Воронцова, заворот ему в кишки.
Судьба, видимо.
Она схватила с вешалки куртку и выбежала на лестничную клетку.
- Юр! – окликнула его Женя, когда, вылетев на улицу, увидела удаляющуюся спину. Он обернулся и расплылся в улыбке. – Боулинг еще в силе?
- А как же куча дел? – иронично уточнил он.
Женя подошла к парню и, запахивая полы куртки, посмотрела ему прямо в глаза.
- Подождет эта куча, - взвизгнула «молния», холодный «язычок» коснулся подбородка, - никуда не денется.

- Сотри макияж с рожи.
Воронцов повел бровями и с ухмылкой провел по губам, на которых красными разводами виднелся смазанный след помады. Точно такого же цвета обычно была косметика Алины, которая сейчас исчезла в кабинете шефа. Женя готова была поспорить на что угодно, что Денис добивался именно того, чтобы она заметила «украшение» у него на лице. Девушка старалась не замечать холодка, который то и дело бежал по спине при его взгляде – самодовольного, заносчивого, отстраненного… и злого. Сейчас он снова напоминал ей того Воронцова, которого она впервые увидела на радио «Активном». И которого, как она надеялась, она не увидит больше никогда.
А самое болезненное – то, что ТОТ Денис вернулся благодаря ей.
Он мстил. Мстил, не скрывая. За вчерашнее. Женя помнила, как смотрел на неё Воронцов, когда она в десять вечера пришла домой после долгой прогулки в компании Юры. Боулинг оказался только началом, после многочасовой игры они просто шатались по улицам (к тому времени дождь уже кончился), болтая о всякой ерунде. Время пролетело невероятно быстро, и Женя не заметила, как наступил вечер. Проводив её почти до квартиры, Юра еще раз напомнил о её обещании быть завтра на концерте, а потом… Нет, они не поцеловались. Могли, но не поцеловались. Когда Юра уже наклонился к ней, Женя прикрыла было глаза, но тут вмешалось сердце. Под веками вдруг возник образ Дениса – улыбающегося и любимого, который был далеко, но от этого становился не менее близким и родным.
- Не нужно.
Все же они были слишком похожи и безумно разные. Оба – приколисты, умеющие практически влюбить в себя всех, кого хотят. Оба – страстные любители гитары, великолепные музыканты и просто притягательные личности. Но… С Юрой было все легко, беззаботно и как-то черезчур просто. А Воронцов – это Воронцов, хоть ты стреляйся. Самоуверенный дебил, с которым их отношения не шли дальше переругиваний и в присутствии которого так бешено колотилось сердце. Всегда. И когда она вошла домой и увидела вернувшегося с вечеринки, на которой он был многочасовым ведущим, – тоже.
Денис знал, что все это время она провела в компании Юры. Очередным тому доказательством был из сегодняшний поцелуй с Алиной, следы от которого Воронцов сейчас медленно стирал ладонью. И который, судя по всему, был совершен незадолго до того, как Женя вошла в студию.
- Рожи, Васнецова, у бабуинов, - ответил Воронцов. – У нас свободная страна: хочу – хожу с помадой, хочу – без помады. Мое личное дело, знаешь ли!
«Васнецов и Воронцова, Васнецов и Воронцова на радио «Активном»…»
- Здравствуйте, дорогие радиослушатели, - Женя притянула к себе микрофон. –Тема нашего эфира – смена пола и ваше к нему отношение. А вопрос для СМС-опроса звучит так: какой, по-вашему, цвет помады подойдет моему коллеге Денису Васнецову? Свои варианты присылайте на номер…
- Ты что творишь? – зашипел Воронцов, прикрывая динамик рукой и в бешенстве глядя на девушку.
Женя пожала плечами:
- А что такое? Сам говорил, что у нас свободная страна. Хочу – унижаю дебилов, хочу – не унижаю. Ладно, - она снова склонилась над микрофоном, - это, конечно, была шутка, кто не понял. Речь сегодня пойдет о…

Даша высыпала в пиалу хрустящее печенье. Любимые всей семьей крендельки с заварным кремом ударялись о стеклянные стенки, осыпая широкий обеденный стол рассыпчатыми крошками слоеного теста. Наверное, встречать гостей чаем навеки укорениться в их семействе и будет передаваться из поколения в поколение. Так, по крайней мере, казалось Жене. Она отпила немного из чашки.
Зачем она пришла? Ну, зачем? Свалилась на голову старшей сестре, у которой наверняка и так полным-полно дел. Зачем? Ответ был, и Женя прекрасно его знала: не хотелось возвращаться. В пустую квартиру. Не хотелось ощущать себя одинокой в тот момент, когда Воронцов отрывается где-то на концерте. Можно, конечно, было поехать вместе с ним и на несколько часов забыться. Можно было. Если бы не разговоры сквозь зубы, которыми они обменивались сегодня весь день в течение рабочего дня.
- Рассказывай.
От неожиданно прозвучавшей фразы Женя даже поперхнулась.
- Ты о чем?
- Что у тебя там случилось? – Даша присела рядом.
- С чего ты взяла, что у меня что-то случилось? – захорохорилась Женя, пытаясь выглядеть как можно более бодрой.
- Слушай, я тебя сколько лет уже знаю? Могла бы и подточить умение врать, а то теряешь квалификацию.
Даша в своем репертуаре. Она никогда не ходила вокруг да около. Сразу задавала вопросы в лоб. И, наверное, сейчас это было как нельзя кстати. Жене почему-то стало тепло от осознания того, что в жизни еще есть человек, который понимает её без слов по одному только взгляду. ЕЩЕ ОДИН человек. Который в отличие от того, первого, сейчас был рядом.
- Даш, серьезно: ничего не случилось. Просто хотела повидаться, у Веника кое-что по физике спросить, а то у нас там в колледже доклад задали сделать по такой теме – Эйнштейн нервно курит в форточку.
- Ладно, не хочешь – как хочешь. Ты ж знаешь, я навязываться не люблю, - Даша откусила кусочек сладости.
Хлопнула дверь, в кухню вошел Вениамин. Запотевшие стекла очков, раскрасневшиеся щеки и счастье на лице – Женя иногда завидовала сестре: хорошо, когда бок о бок с тобой по жизни идет родной тебе человек, у которого глаза горят, когда он тебя видит.
Вот бы у нас с Денисом было так же…
Мечтай, Васнецова. Если бы Воронцов мог убивать взглядом, тебя бы тут уже не было после сегодняшнего эфира.
- Привет, - Веник ласково обнял Дашу за плечи и чмокнул в щеку. – Сколько лет, сколько зим! – обрадовался он, увидев Женьку. – Какими судьбами?
- Помощь твоя нужна. Буквально вопрос жизни, смерти и физики, - усмехнулась Даша.
- С удовольствием!
- Эксплуатируют тебя, а ты рад, - с шутливым укором покачала головой старшая сестра, потрепав любимого по волнистым волосам.
- Не вижу в этом ничего плохого, - улыбнулся Веник, притягивая Дашку к себе и заключая её в плен крепких объятий. – Помогаешь ты – помогут тебе.
- Не знала, что ты в карму веришь, - удивилась Даша все с той же улыбкой. От неё, бывшей готки, странно было слышать подобного рода фразы. Да что там – сейчас даже невозможно было подумать, что Даша Васнецова когда-то была представительницей готской субкультуры. Это совершенно не значило, что острый, с перчинкой характер девушки стал ангельским. Просто Даша повзрослела, стала более рассудительной. И влюбилась. И сейчас именно благодаря Венику уже который год подряд цвела рядом с любимым парнем.
- Какая карма? Это уже научный факт: в жизни во всем действует принцип бумеранга. Как кинешь, так и вернется. Если не с удвоенной, то с такой же силой. Так что, Женька, - обратился он к младшей девушке, - я весь твой.
- Э! – погрозила ему пальцем Даша. – Ты мне эти разговоры брось! Хватит с меня претендующей на тебя Машки!
Все трое покатились с хохоту. От внезапно накатившей волны смеха, заставшей её как раз в тот момент, когда она делала очередной глоток, Женя прыснула и закашлялась: чай пошел не в то горло. Горячий напиток весело выплеснулся прямо на желтую футболку.
- Елки-палки! Что за день сегодня! – в сердцах воскликнула Женя, вытирая тряпкой моментально впитывающиеся в ткань темные потеки. – Ладно, я, наверное, пойду. Все равно тему на память не помню. Потом созвонимся и я тебе продиктую, хорошо? – она посмотрела на недоумевающего Веника. Тот кивнул.
- Куда ж ты пойдешь в мокром-то? – Даша поднялась на ноги. – Давай я тебе что-то из своего дам, а то простынешь – меня мама потом придушит.
Сестры прошли в комнату, и старшая открыла двери большого шкафа, где на полках расположилось множество маек, кофточек и прочих тряпок.
- Даш…
- Что? – откликнулась та, не переставая перебирать одежду.
- Скажи, - будь, что будет!– а у тебя не осталось, случайно, какой-то футболки, подходящей для рок-концерта?
- Ого, - усмехнулась пораженная услышанным Даша, - куда это ты собралась?
- Просто ответь.
- Держи, - Даша выудила из глубин шкафа черную ткань. Развернув презент, Женя охнула: на темном фоне ярким принтом была изображена пылающая в огне гитара. – Подойдет?
- Еще бы! – выдохнула Женя, не отрывая взгляда от футболки. – Спасибо большое!
- Эй, - окликнула её Даша, когда Женя уже выходила из квартиры, на ходу застегивая куртку, под которой красовался новый предмет гардероба, приятно прилегающий к телу, - а как группа-то называется?
- Какая группа?
- Ну, на концерт которой ты идешь…
«Эту группу Денис Воронцов зовут,» - хотелось ответить Жене, но вместо этого она просто улыбнулась. И Даша не стала докапываться. Все поняла и так. За это Женя её и любила.

 Отправлено: 12.10.09 23:15. Заголовок: ДА!ДА!ДА! Я СДАЛА ЭТ..

Скрытый текст

ДА!ДА!ДА! Я СДАЛА ЭТОТ ДУРАЦКИЙ ЗАЧЕТ ПО ИН.ЯЗУ НА КУРСАХ!!!УРА, ТОВАРИЩИ! ЖИВЕМ!!!! НА РАДОСТЯХ И ФИК ПОШЕЛ!))

Глава одиннадцатая
Водитель дымил зажатой между пальцами сигаретой, отчего Женя давила рвущийся наружу кашель. Ряды машин встали намертво, то и дело сигналя впереди стоящим. Женя посмотрела на электронные часы на приборной консоли. Концерт начался сорок минут назад, а тянувшийся до самого поворота затор явно не собирался рассасываться в ближайший час.
- Скажите, - обратилась она к усатому сидящему за рулем мужчине, - а тут никак нельзя объехать?
- Что, красавица, опаздываешь? – усмехнулся тот. – Только парню твоему еще долго ждать придется, тут мы застряли по полной.
Женя посмотрела в окно, где в фиолетовых сумерках остывала разгоряченная дневным ритмом Москва. Вдоль бордюра, который почти вплотную прилегал к колесу, пробежала рыжая кошка. Да уж, в час-пик любую машину на столичных дорогах даже черепаха обогнала бы.
Она была уже на грани того, чтобы плюнуть на всю эту затею и, хлопнув дверью, вернуться пешком домой. Это уж точно будет быстрее, чем торчать в плену московского трафика.
Водитель снова передвинул рычаг коробки передач с нейтралки на первую скорость, и машина проползла еще полметра. Вдруг Женя заметила находящийся в нескольких метрах проулок. Улицы Москвы она знала, как свои пять пальцев. Отсюда было очень даже возможно, попетляв немного между домами, добраться до нужного ей места. Вот только даром никто никогда и ничего делать не будет. Женя развернула смятые в кармане деньги. Тысяча. Последняя. Ну, Воронцов, оставляет её без копейки денег даже на расстоянии.
Когда около уха, прикрытого черной кожаной кепкой, хрустнула купюра, он недоуменно посмотрел на пассажирку.
- Может, там получится… - Женя указала на обнаруженный проход.
Водитель усмехнулся в усы, а потом спрятал деньги в карман.
- Держись, сейчас после такого движения скорость 40 километров в час просто молниеносной покажется, - и, как только они поравнялись с проулком, он резко вывернул руль вправо.

Охранник на входе придирчиво оглядел её с ног до головы. Женя смело смотрела прямо в глаза этому амбалу. Она с ранних лет запомнила и не забывала уже никогда: перед опасностью нельзя отводить взгляд. Ни на секунду. Даже если её представляет двухметровый лысый качок, который по уровню интеллекта может соперничать разве что с кирпичом.
- Чего уставился? – огрызнулась она, протягивая сложенный вдвое пригласительный.
- А ты чё, одна из играющих, да? – массивные челюсти двигались, пережевывая резинку. Он напоминал Жене тех переевших белковых примесей посетителей тренажерного зала, которых она нередко видела таскающих тяжеленные гири.
- Тебе-то какое дело? – нахмурилась Женя.
- Ты, малая, не хами, - оскалился, обнажив золотой зуб, охранник. – А то…
- А то что? – неоконченная фраза разозлила её окончательно. Почему кругом одни придурки?
Амбал не переставал улыбаться, из приоткрытого рта несло перегаром. Видимо, он нашел свой способ согреться на холодном осеннем ветру. Женя поморщилась. Пьяные всегда вызывали у неё такую волну отвращения, что едва удавалось подавлять тошноту, каждый раз подкатывающую к горлу при одном только запахе алкоголя.
В ладони был крепко сжат мобильный. Сейчас Женя боролась с желанием позвонить Воронцову, Юре или на худой конец – Вовке, но гордость все равно брала верх. Васнецовы всегда борются с трудностями один на один. А набрать номер Дениса сразу означало бы поставить на себе клеймо слабачки.
- Быстро пропусти, - кулаки обхватили корпус телефона с такой силой, что в глубине души Женя опасалась, так бы от такого напора не треснула пластмассовая поверхность.
- Что ж ты так поздно приехала, а? – с напущенным любопытством расспрашивал её лысый, вертя в толстых пальцах уже изрядно помятый пригласительный. – Уже почти половина концерта прошла…
- Если ты не против, я бы хотела хотя бы вторую половин застать, - процедила сквозь зубы девушка и решительно оперлась на преграждающую ей дорогу руку с огромными бицепсами. Дохлый номер. Плюс ко всему, огромная пятерня уткнулась ей в живот, а потом с силой оттолкнула назад. Женя попятилась, еле сумев удержать равновесие, чтобы не упасть на спину.
- Обалдел, что ли? – в груди уже начинала клокотать злость, переходящая в ярость. Она снова подскочила к мужчине и схватила его за натянутую на груди футболку, показавшуюся из-за распахнутых полов кожаной куртки.
- Так, полегче, - он так сдавил ей пальцы, что Женя едва сдержалась, чтоб не заорать. Если и заорать, все равно на улице ни души, а от грохочущей изнутри музыки никто не услышит. Она скосила глаза. Толстая кожа ботинок на ногах у охранника явно была не в её пользу. На такие даже если с тройной силой прыгнуть, эффекта будет ноль.
- Эй, джентльмен, тебя кто так учил с дамой обращаться? – одновременно с этими словами рядом со сцепившейся парочкой возник Воронцов. – Проблемы? Васнецова, что тут такое?
- Парню заняться нечем, решил поразмяться, - Женя с досадой отметила, как сбилось дыхание. Паника прорвала ту сетку, в которую, как казалось девушке, ей удалось поймать страх. Слава Богу, Денис здесь. Невредимым качок, конечно же, не остался бы, но нужно реально оценивать свои шансы. И расквашенный точным ударом нос вместе с выбитыми зубами да несколькими гематомами явно не шли ни в какое сравнение с тем, что мог ей сделать амбал.
Воронцов положил руку ей на плечо и увлек за собой к крутящимся дверям, за которыми пылали яркие огни неоновых прожекторов. Женя пыталась унять дрожь, но получалось это у неё совсем плохо.
- Как ты меня нашел?
- Блокировку на телефон нужно ставить, - бросил Денис, придерживая дверь и пропуская напарницу вперед. Женя тут же вытащила трубку из кармана, и экран мгновенно покрылся туманной пленкой. Протерев её указательным пальцем, Женя смотрела на список последних набранных номеров, и необъяснимая смесь раздражения и радости охватила её. Так не бывает! Не может быть, чтобы среди того огромного количества телефонов в её адресной книжке случайно набрался именно ЕГО номер!
Как видишь, Женя, может.
- Воронцов, - позвала она, когда Денис прошел мимо, направляясь к сцене, около которой Жене были видны остальные члены группы. Он остановился и поглядел на неё. Плотно сжатые губы, серьезный взгляд. Не смотри на меня так, ради Бога! – Спасибо.
- Красный день календаря, - после недолгого молчания отреагировал, наконец, парень, - Васнецовой понадобилась помощь!
- Очень смешно, прямо живот надорву от смеха, - буркнула Женя.
- Слушай, может, ты обратно пойдешь с охранником пообщаться, а то вместо того, чтобы людей поздравлять, будешь на всех кидаться, - Денис сложил руки на груди.
- Подожди… С чем поздравлять? Вы уже выступали, что ли? – заморгала, пытаясь переварить услышанное, та. Воронцов приподнял краешек рта.
- Ты бы еще дольше ехала, - жестко хмыкнул он. – У нас один из первых номеров был, - концовку пришлось проорать из-за шквала аплодисментов, который обрушился на зал, стоило только группе на сцене последний раз ударить по струнам. Женя закрыла ладонями уши, Денис же просто скривился от ревущего шума.
- И как? Удачно? – она сомневалась, что Воронцов услышал хотя бы слово из того, что она говорила, но судя по удовлетворенному выражению лица парня, опасения не подтвердились.
- То, как, как сейчас этим хлопали, - он кивнул в сторону покидающих сцену музыкантов, - по сравнению с нашим успехом – просто шепот.
- Да прям… - неверующе улыбнулась Женя.
Они шаг за шагом углублялись в наводнившую танцпол толпу. Восторг, царивший среди зрителей, понемногу передавался и девушке. Перебросив через согнутую в локте руку скинутую с плеч куртку, Женя осматривала украшенный в стиле самого настоящего рока зал. Декорации, стоящие позади сцены, представляли собой черный фон и тянущуюся через всю его площадь ярко-красные и изогнутые в виде молний буквы: «Рок – фестиваль». На стенах взгляд то и дело наталкивался на красочные фотографии музыкальных идолов всех времен и народов: от Курта Кобейна до «Eagles». С высокого потолка, под которым во все стороны крутились прожекторы, радужными пятнами окрашивая то тот, то другой участок зала, на серебристых лесках свисали компакт-диски и пластинки. А на полметра ниже сцены волновались ценители всей этой музыкальной стихии. И Женя с каждой секундой становилась частью этого праздника.
Приблизившись к дальнему углу, где располагалась барная стойка, девушка увидела полные радости лица парней. Сидящие на высоких стульях Дима и клавишник Костя заливисто смеялись, Вова поднес к губам бокал с шампанским, другой рукой обнимая стоящую рядом девушку. Идеальная пара – это было понятно сразу же. Достаточно было увидеть влюбленные голубые глаза Насти (а это была именно она) и счастливую улыбку Климова-младшего, которая сияла еще больше в ярком освещении.
- Воронцов, ты где…? – начал было Юра, но, увидев компанию, в которой вернулся гитарист, расплылся в приветственной улыбке. – Женька! А мы уже собирались в уголовный розыск объявление о пропаже подавать. Куда ты запропастилась?
- Давала взрослым дядям уроки хорошего воспитания, - вполголоса произнес Денис и ловко отскочил от направляющегося прямо ему в живот острого Женькиного локтя.
Когда очередная зажигательная мелодия наполнила зал и кто-то из компании предложил переместиться на танцпол, ни у кого не нашлось аргументов для возражений.
Пульсирующие динамики колонок, стоявших по оба края сцены, заглушали сердцебиение и заставляли забывать делать очередной вздох. Танцующие люди перестали быть отдельными личностями. Все они вдруг стали частью единого организма, двигающегося в такт музыке. Женю не покидало пьянящее ощущение счастья, она с воодушевлением подхватывала строчки припевов, которые зрители хором ревели вместе с исполнителями.
Эйфория немного угасла, когда после последнего выступления по ступенькам поднялся учредитель концерта. Это был мужчина лет тридцати в джинсах и кожаной жилетке на голое тело.
- Большое спасибо всем участникам. Ребята, все просто молодцы, и, думаю, зрители меня поддержат, да? – толпа снова взорвалась оглушительными овациями. – Спасибо всем. И сейчас специально для вас мы приготовили особый сюрприз, который вряд ли кого-то оставит равнодушным. Итак, специально для того, чтобы поддержать будущих рок-звезд, у нас сегодня в гостях… Встречайте – ЗЕМФИРА!!!
У Жени чуть перепонки не полопались, когда аплодисменты, вызванные появлением на сцене певицы сотрясли зал чуть ли не до самого фундамента. Худощавая фигура в темной майке и такого же цвета брюках, с уложенной в рваную стрижку волосами и сжатой в руках гитарой вызывало какой-то потусторонний трепет. Хриплым голосом Земфира произнесла приветственную речь, пожелав всем группам удачи, а затем ударила по струнам. Мелодию тут же подхватили успевшие расставить инструменты позади неё музыканты. Каждое слово заводной и дерзкой песни получало отклики из зала. «…голова в бинтах, в стилеты засели глубоко миноры и я как на винтах… Ракеты летают далеко!» - рычала в микрофон певица. И дружный хор зрителей вторил ей, подхватывая с полуслова.
- Ну, что, не жалеешь, что пришла? – прокричал ей в ухо поглощенный музыкой Юра. Женя замотала головой, не переставая улыбаться. Глупый вопрос! Как можно жалеть о таком?
- Далекоооооо… - финальные ноты и протяжный возглас Земфиры тут же утонул в новом приступе исступления, до которого она довела зал. – Спасибо большое. А сейчас предлагаю немного остыть, - она смахнула пот со лба, пару раз подкрутила струны, а потом наклонилась к микрофону. В клубе застыла тишина. Среди этого выжидающего молчания её голос звучал особенно волнующе.
- Над моей пропастью
У самой лопасти
Кружатся глобусы.
Старые фокусы…
Контрастные лучи цветных прожекторов теперь сменились мягким синим светом, прорезающим полумрак танцпола. Оглядевшись по сторонам, Женя увидела, что с первыми же нотками песни вокруг стали покачиваться в медленном танце пары. Она поискала глазами остальных. Вовка с Настей двигались под музыку, крепко прижавшись друг к другу; Костя с Димой и Юра куда-то запропастились… В полуметре от неё наблюдал за происходящим на сцене Воронцов. Женя ощутила дрожь в груди. Денис сейчас был особенно притягательным, и она даже не могла толком объяснить, почему. А когда он, видимо, почувствовав на себе её взгляд, посмотрел на напарницу, Женя быстро повернула голову в сторону играющей Земфиры.
- Я же расплакалась.
Я не железная…
От такого попадания в точку к горлу подкатил комок, который девушка поспешно сглотнула.
- Что, Васнецова, смылся кавалер? – с ухмылкой спросил Денис.
- Не отпускай меня,
Не отпускай…
- Воронцов, шел бы ты отсюда, - произнесла Женя, нахмурившись.
- Слушай, не надо сваливать проблемы в личной жизни на меня, идет? – не успокаивался парень. Отшатнувшись от толкнувшей его пары, он снова повернулся к ней. – Ладно, Васнецова, я сегодня добрый. Так и быть, - и прежде, чем Женя сумела что-то сообразить или хоть как-то отреагировать на сказанное, Воронцов привлек её к себе и взял за руку, начиная двигаться в медленном танце.
- Ты сдурел, да? – Женя попыталась выдернуть руку, чувствуя, как краснеет лицо. Храни Господь человека, который додумался приглушить свет!
- Тебе больше нравится торчать посреди зала в полном одиночестве? – изогнул бровь Денис, насмешливо скривив рот.
- Не отпускай меня,
Вдруг кто увидит…
- Пусти меня сейчас же, - твердо произнесла Женя.
- Да успокойся уже, две минуты потерпеть не можешь, что ли?
Две минуты… На словах все просто. А вот в реальности сто двадцать секунд в такой катастрофической близости с ним – это вечность. Две минуты только на уроках кажутся ничтожным промежутком времени. От одного осознания того, что она танцует с Воронцовым Женя почувствовала, как предательски подкашиваются колени. Запах туалетной воды, исходивший от разгоряченного тела Дениса кружил голову.
- Не отпускай меня,
Не отпускай…
Крепкая мужская ладонь у неё на талии, прижимающая Женьку ещё ближе, делали сковавшее тело напряжение просто невыносимым. Девушка подняла голову. Воронцов смотрел куда-то в сторону, и Женя невольно залюбовалась тем, как синие лучи практически в темноте подчеркивали скулы парня, делая изгиб губ еще более резким.
- Не отпускай…
ЖЕНЯ, ЭТО ВОРОНЦОВ! ДЕБИЛ ВОРОНЦОВ! ХВАТИТ ПЯЛИТЬСЯ!
Как раз вовремя. Аккорд – и песня закончилась. Женя быстро вывернулась, освобождаясь из объятий Дениса (пусть даже самых желанных в мире) и обратилась к вернувшимся к тому времени ребятам.
Говорить стало возможным только тогда, когда Земфира скрылась за кулисами, еще долго не в состоянии уйти из-за непрекращающихся аплодисментов. После прощальных слов администратора поток людей хлынул в сторону выхода. Парни, Женя и Настя просто подчинились этой волне, и через некоторое время вся компания уже стояла на освещенной фонарями улице.
- Я требую продолжения банкета! Предлагаю пойти куда-нибудь и отметить успешное выступление! – Юра размахивал руками, все еще находясь в плену у эмоций.
- Ты время видел? Сейчас уже все кафе закрыты, - покачал головой Дима.
Женя поддела носком кроссовки лежащий на земле камешек. Постепенно волнение отпускало, на смену ему пришла грусть. Потому что все закончилось. Все в этой жизни когда-нибудь заканчивается. Хотя…
- Как насчет того, чтобы переместиться ко мне домой? – предложение вылетело само собой.
Когда восторженные ребята зашагали в сторону её дома, Женя сделала глубокий вдох. Она почему-то уже жалела о сказанном. Ощущение того, что вечер только начинается, никак не хотело исчезать.

Не забываем кидать тапки и высылать яд вот сюда
Скрытый текст

Пы.Сы. Кому интересно, песню "НЕ ОТПУСКАЙ" можно вот тут скачать - ссылка))

 Отправлено: 16.10.09 18:29. Заголовок: Глава двенадцатая Ст..

Глава двенадцатая
Странная штука – память. Со временем события, шедшие в определенном порядке, мешаются и становятся одним большим комком воспоминаний. И совсем скоро ты начинаешь забывать хронологию. Путано, но именно такие мысли сейчас вертелись в голове у Жени. Дежа вю какое-то. Все это уже было: и яркие цветные круги «твистера» на полу, и заливистый смех (правда, в прошлый раз хохотали сестры, Веник и Илья, а не едва держащиеся сейчас на вытянутых конечностях и согнутые в три погибели Дима, Настя и Вовка), и ненавязчивый перебор струн (только вместо еще живой тогда бабушки теперь с той же гитарой на диване устроился Юра)… Ничего, что между этими двумя событиями лежала огромная пропасть в несколько месяцев. Сейчас прошлое стало одной большой мозаикой, элементы которой выскакивали в произвольной последовательности.
- Перерыв! – с хохотом заваливаясь на бок, не выдержав очередного «правая нога на синее», объявил Дима.
Из магнитофона доносился низкий голос Цоя. Подпевая погибшей рок-легенде про группу крови, Женя с улыбкой расставляла на принесенном из кухни столе купленные по дороге салаты и нарезку. По пластиковым стаканчикам была разлита первая из тех трех бутылок шампанского, которые принесли ребята. Поднявшись на ноги, Настя присоединилась к хозяйке, помогая накрывать на стол.
Когда девушки вместе орудовали вилками, выкладывая еду на тарелки, Женька не могла избавиться от ощущения, что время повернулось вспять. Что в квартире снова людно, что вот-вот войдут Галя, Дашка и Пуговка, что вбежит, сияя новыми нарядами, Маша… Что вокруг опять кипит жизнь. И она, Женя, находится в самом центре этой ЖИЗНИ.
Они обе рассмеялись, наблюдая за тем, как Вова, Дима и Костя, будто школьники, оккупировали настольный футбол, который у Жени просто духу не хватило выкинуть (иногда она даже Воронцова подбивала сразиться, но тот только отмахивался). Восторженные возгласы, не прекращая, слышались после каждого звука забитого в пластиковые ворота мяча.
- Сумасшедшие, - покачала головой улыбающаяся Настя. – Эй, парни, вам сколько лет вообще?
- Бросьте, - к столу подошел Денис, и тут же ломтик отрезанного сыра исчез у него во рту, - когда еще с ума сходить, как не в этом возрасте?
Женя пыталась поймать его взгляд, но тщетно. С того момента, как их руки разжались после танца, Воронцов старательно избегал встречаться с ней глазами. Он шутил, дурачился и веселил всю компанию, только Женька почти что физически ощущала возникшую между ними стену. Глядя на то, как легким движением он наливает себе очередную порцию шампанского, она давила в себе нарастающую тревогу.
- Тебе не хватит? – заметила Женя.
- Давай я сам буду решать, - неожиданно холодно огрызнулся Воронцов, прежде чем опрокинуть внутрь очередную дозу пьянящего напитка. Создалось ощущение, что никто, кроме неё, не заметил проскользнувшей в голосе злости. Да, наверное, так и было: уже в следующее мгновение лицо Дениса вновь приобрело привычно-беззаботное выражение, на губах появилась прежняя ухмылка, и Женя смолчала вместо того, чтобы возмутиться. В груди все еще ворочалось что-то холодное и колючее, но не обращать внимания на него было легче, чем казалось на первый взгляд. Просто нужно было отвлечься. Например, на музыку. Тем более, что в этот вечер еще было более чем достаточно.
Классическая гитара в унисон с льющимися из колонок аккордами в руках Юры звучала очень гармонично, если не сказать – идеально. Он лихо бил по струнам, поддерживая задорный мотив очередной записанной на диск песни.
- Подпевать будешь? – спросил Юра, когда, вытирая руки полотенцем от влаги вымытых овощей, Женя подошла к дивану. – Давай! Ты вообще пела когда-нибудь?
- Даже не знаю, что ответить… Блатняк в школьном хоре можно считать пением? – скептически произнесла девушка, вспоминая попытки директора школы создать сплоченный вокальный коллектив к приезду комиссии и шокирующие результаты этой самой попытки.
Юра захохотал.
- Блатняк? Ничего себе репертуарчик! Это чья была идея?
- Идея племянницы звезды русского шансона Анатолия Тютчева, то есть моей младшей сестры, - как ни в чем не бывало ответила Женя. Увидев изумленное лицо парня, она рассмеялась. – Да, у меня непростые родственники.
- Так, - Юра подвинулся, освобождая место для того, чтобы девушка присела рядом, - а теперь поподробнее, пожалуйста.

- Женька, - прервав их разговор, к ним приблизилась Настя, - мы, знаешь, что забыли купить? “Sprite” или сок. Что-то безалкогольное. Давай кто-то сбегает и купит, а то с одним шампанским тут скоро все еле на ногах стоять будут.
- Можно, конечно, но до ближайшего круглосуточно работающего магазина тут до фига идти. Блин, что же делать… Хотя – стоп! - Женька щелкнула пальцами, в голову пришла гениальная идея. – Компот не подойдет? Клубничный?
- Отлично! – просиял Юра. – Обожаю.
Диск зажужжал, переключаясь на новую композицию. Женя прибавила громкости, наполняя комнату вступительной мелодией в начале очередного хита. На этот раз запел «ДДТ», и ей вспомнились первые дни её работы на радио «Активном». Первые их стычки с Воронцовым, соперничество за возможность вести дневные эфиры и всевозможные козни, которые они строили друг другу. Что его, что её всегда бросало в крайности, начиная с подложенной на стул Дениса кнопки и заканчивая конкуренцией в том, кто больше оскорбит другого во время прямого включения. Именно в начале, ведя одну из программ, Воронцов беседовал якобы с настоящим Шевчуком, которого «знал давным-давно». Была ли это фальсификация или же правда, Женя не знала до сих пор. Да и не до этого было. Она вообще забыла о каких-то деталях на фоне постоянного противостояния с Денисом в плане работы и с собой в отношении того, что ей абсолютно безразличен её собственный напарник.
- Это все, что останется после меня… - мурлыкала она под нос, направляясь в сторону коридора. Неожиданно наступившее на душе спокойствие так же внезапно исчезло, когда девушка проходила мимо стола. Рядом с которым Воронцов наполнял стаканчик очередной порцией шампанского. Женя обратила внимание на практически пустую бутылку из темно-зеленого стекла у него в руках.
Так, всё.
- Заканчивай, - сурово произнесла она, выхватывая посуду из рук парня.
- Чего это? – приподнял бровь Денис, снова потянувшись к бутылке. – Васнецова, я тебе не малолетка, а взрослый человек, в конце-концов…
- Ну-ка, пошли, - Женя потянула его за собой, ухватившись за воротник свитера, и быстрым шагом вышла из комнаты. Закрыв за собой дверь, она повернулась к Воронцову, который, закатив глаза, с недовольным видом рассматривал узор линолеума на полу в коридоре. – Значит, так, взрослый человек, собрался напиться – вперед! Только не здесь и не при мне, понял? – парень с иронией скривился при её последних словах. Женя почувствовала, как неприятно дрогнуло при этом сердце. – Воронцов, что происходит? Да смотри на меня, когда с тобой разговаривают! – не выдержав, воскликнула она, с силой тряхнув Дениса за плечо.
- Ну? – с видом «ты-меня-уже-достала» поднял взгляд тот. Руки в карманы, прищуренные глаза и плотно сжатые губы, под которым Денис водил языком по зубам.
- Не ну, а давай выкладывай, чего это ты решил здоровье загубить, - нахмурилась Женя.
- Ничего я не решил…
- Да? – она уже почти кричала. – А целую бутылку шампанского в одиночку ты в качестве лекарства выдул, да?
- Представь себе! – тоже начал злиться он. – Пить хотел!
- Ах, ты пить хотел… Другого ничего не мог найти, чтобы попить, да?
- А что найти, если на столе даже минералки нет?
- Слушай, ты, - Женя ткнула его кулаком в бок, - если после того, как я сейчас принесу компот, у тебя в стакане появится хоть что-то кроме него, - пеняй на себя, понял? То-то же! – увидев кивок, она дернула дверь кладовки. Оттуда тут же дохнуло спертым воздухом и пылью. После смерти бабушки она ни разу не заглядывала туда, и банки с закрутками, которыми Антонина Семеновна так любила баловать внучек, спокойно стояли на полках среди прочего хлама, который был свален в кладовку после ремонта.
Взяв обоими руками стремянку, стоящую около двери, Женя прислонила её к стене. Лестница опасно покачнулась, деревянные ступеньки заскрипели, стоило только девушке поставить на них ногу. Она подняла голову: пузатые банки с красным компотом стояли на самом верху. Эх, бабушка – бабушка, из-за тебя буду калекой…
- Подержи, пока я не грохнулась, - велела она Воронцову, начиная подниматься наверх, шаг за шагом. Тот с обреченным видом взялся руками за стремянку, и Женька почувствовала, как та прочнее стала на пол.
Ступенька, еще одна. Чем выше продвигалась девушка, тем более заваленными становились полки. Коробки, пакеты, покрытые плотным слоем уже въевшейся коричневой пыли, аквариумы (зачем только папа их тут оставил?), связки книг и учебников… Огромная часть жизни, которую теперь задвинули на задний план, чтобы не мешалась под ногами.
Наконец-то! Ладони коснулись плотных рядов стеклянных бутылей. Огурцы и помидоры, компоты и просто консервированная вишня – все это ждало своей очереди больше года, чтобы сейчас исчезнуть в желудках гостей за один присест. Женя потянула на себя банку с клубничным компотом. На серой пыли от выдвигаемой посуды оставался ровная чистая дорожка настоящего цвета полки. Только наклонив к себе бутыль, Женя вздохнула: он был невероятно тяжелым. Раз, два, три, Васнецова, и – взяли!
Банка оттянула руки, и девушка едва не упала. От стеклянных стенок тянулись лохматые нитки паутины. Женя начала спускаться. Шаг - и из глубины полки с шорохом показалось…
- Блин! – завопила она, от неожиданности и испуга отпрянув назад и со скоростью пули слетев вниз со стремянки.
Когда она, пытаясь выскочить из кладовки, столкнулась с Воронцовым, то только оттолкнула его и, впихнув ему банку и распахнув дверь, выбежала в коридор. Спустя секунду, тяжело дыша, она оперлась спиной о стенку. Сердце бешено стучало в груди, колени дрожали. Из-за двери выглянул Денис.
- Ты чего?
- Там… на верхней полке… - Женя не в состоянии была внятно объяснить тот ужас, который довел её до такого состояния. Приподняв брови, Денис вновь скрылся в кладовке. Она услышала, как он поднимается по стремянке. Через мгновение до ушей донесся смешок.
- Васнецова, иди-ка сюда…
Спокойно, Жень, спокойно. Возьми себя в руки. И так уже чуть в штаны не наложила! Все, не дай ему думать, что ты трусиха!
И девушка, сжав кулаки, на ватных ногах подошла к двери. Потянула за ручку и вошла внутрь.
Посреди кладовки стоял Воронцов, держа на ладони, накрытой неизвестно откуда взявшейся тряпкой,… Женя вздрогнула, кончики пальцев стали ледяными.
- Ты из-за этого такой крик подняла? – хмыкнул в привычной ему манере, которую знала только она, Денис.
Женя кивнула. Она уже сама осознавала, как глупо, должно быть, выглядит все это со стороны. В руках у парня находилось жалкое, скрюченное, всё в мохнатых лохмотьях паутины, но так напугавшее её на первый взгляд тельце. Между рыжих волосков на шести конечностях теперь были хлопья пыли и плесени.
- М-мурзик? – заикаясь, не поверила своим глазам Женя. – Это… это один из бабушкиных любимых пауков был… Как он тут оказался?
- Ты меня спрашиваешь? – пожал плечами Воронцов, откладывая завернутый в тряпку труп в сторону и отряхивая руки. – Наверное, сбежал, потом выбраться не смог. Только зачем так орать было? Я уже подумал, что тут бомба, не меньше.
- Знаешь, как я перепуга… - Молодец, Васнецова, выдай себя окончательно! – Ладно, - голос все равно дрожал, как ненормальный. Покусав ставшие вдруг сухими губы, она развернулась к двери, - пошли.
- Надо же…
Насмешливый голос почему-то задел Женю. Она резко обернулась в его сторону. Сложив руки на груди, Воронцов не отрывал от неё полный победы взгляда.
- Чего пялишься? – грубо поинтересовалась она. Пульс вдруг начал сбиваться, то пропуская по нескольку ударов, то колотясь в барабанных перепонках в бешенном ритме.
- Просто поражаюсь, - от того, как внезапно Денис взял её ладонь в свою, Женю будто молнией шибануло. – Оказывается, бесстрашная Васнецова, которая дерется с охранниками и с легкостью шатается ночью по улицам, тоже чего-то боится.
Женя подняла голову. Последние слова Воронцова эхом звучали в ушах: «…бесстрашная Васнецова…». Отнюдь. Именно сейчас она боялась. До чертиков, до дрожи в коленках, до потери сознания. Сейчас Женя Васнецова боялась. Боялась, как никогда в жизни. Одно её движение, один неверный шаг – и она могла навсегда потерять контроль над собой, потерять все, что строилось в течении столь долгого времени. Опасная близость Дениса вызывало странную бурю эмоций. Желание и страх. Да, страх. Сейчас она боится. Как малолетка. Хватит! Надоело. И это было последней промелькнувшей в сознании мыслью, прежде чем движимая неведомым раньше порывом Женя слегка приподнялась на носках и в полумраке нашла его губы своими.

Жду вас здесь)) Приду - отвечу всем. А пока убегаю))

 Отправлено: 18.10.09 14:57. Заголовок: Как я уже говорила, ..

Как я уже говорила, у меня на каждую часть - свое муз.сопровождение. В этот раз, чтобы прочувствовать главу так, как задумывала её я (если интересно, конечно)), прослушайте вот эту песню(обожаемые мною "Ночные снайперы ). Приятного прочтения!
Комментарии, как всегда, сюдЫ))Ваше мнение очень важно для меня.

Глава тринадцатая
Сердце пропустило удар,… а затем забилось в бешеном ритме, когда, помедлив всего мгновение, теплые ладони Дениса легли вокруг её талии, прижимая хрупкое Женькино тело. Руки девушки легли на широкую грудь, даже сквозь плотную ткань мужской рубашки чувствуя, как колотится о ребра его сердце, потом заскользили вверх, по напряженной шее, пока пальцы не запутались в темных прядях его волос. А по венам с дикой скоростью неслись искры, пульсируя только одно слово: наконец-то…
Сейчас все аргументы, которые приводились прежде, вдруг показались такими глупыми, такой мелочью по сравнению с вихрем чувств, кружившим голову. Он здесь. Рядом. И Женьке не хотелось отпускать его. Она тянула до последнего, отдаваясь во власть окутывающего их двоих желания, пока легкие не стали отзываться спазматической реакцией на нехватку воздуха. На какую-то долю секунды губы потеряли друг друга, и Женя посмотрела прямо ему в глаза.
Ну, скажи же что-нибудь…
А в следующий миг уже он поцеловал её. Жадно, пытливо, с каждой новой секундой распаляя внутри девушки пламя, которое зарождалось где-то внизу живота и теплой волной охватывало тело с ног до головы. Женя не помнит, когда позволила себе раскрыться навстречу настойчивым, но таким любимым губам. Да и имеет ли это значение, особенно сейчас?
Денис слегка подался вперед, и Женя оказалась прижатой к двери. Лопатки упирались в деревянную поверхность, затылок засаднило, но она забыла обо всех других ощущениях, кроме головокружения от переполняющего её счастья и наслаждения от осознания того, что все это происходит на самом деле. Ноги подкашивались, и если бы не обнимающий её Воронцов, она бы наверняка сползла по стенке вниз. И непонятно было, что будоражило больше – ударившая в голову порция шампанского или Денис. Додумать Женя не успела: губы парня вдруг скользнули ниже, туда, где в бьющейся на шее жилке пульсировала кровь. Мысли тут же шумной стайкой вылетели из головы, оставив мозг плавиться под действием его ласк. Руками Денис коснулся обтянутых джинсами бедер, а потом вдруг девушка почувствовала, как холодные подушечки пальцев дотронулись до кожи поясницы, забравшись под ткань Жениной футболки. И неожиданно отрезвляя сознание.
Она уперлась ладошками в грудь Воронцову, пытаясь отстранится. Когда дорожка поцелуев вдруг прервалась, Жене показалось, что по коже на шее тут же провели ледяным кубиком. Он поднял голову, и их лица оказались в нескольких миллиметрах друг от друга. Дыхание, вырывающееся из-под приоткрытых и до сих пор горящих Женькиных губ, колыхало волосы на лбу у Воронцова, несколько прядей которых прилипли к влажной от пота коже.
- Денис…
На большее её не хватило. Просто Женя увидела его глаза. А вернее, НЕ увидела кое-чего в глубине этого обжигающего взгляда: опьянения. Серьезный, каким она его не видела никогда за те полтора года, пока они были знакомы, Денис смотрел на неё безо всякой затуманенной алкогольной пленки. Только молчаливый вопрос, смешанный с нежностью к ней. И от этого у Жени мурашки побежали по телу.
- Что? – неожиданно осипший голос парня сорвавшимся шепотом прошелестел в барабанной дроби, которую выбивало сердцебиение у неё в ушах.
Снова манящая близость его губ. Женя обхватила его за запястья рук, которые все еще держали её тело в крепких объятиях, и слабеющими движениями попыталась высвободиться. Тщетно.
- Я…
Остановись, пока не поздно. Все не должно быть вот так.
А разве она не сама затеяла все это? Разве не она сделала первый шаг к этому помешательству?
Сама. Только лучше поздно, чем никогда.
- Отпусти меня, пожалуйста.
Лбы соприкоснулись. Денис шумно сглотнул, бугорок кадыка перекатился сверху вниз и обратно.
- Женька…- он провел пальцами по пылающей щеке девушки и завел ей за ухо непослушную прядку, спадающую на лицо. Женя вжалась в стену, когда он снова обнял её за плечи и прижался губами к её скуле. Последние остатки тормозов дрожали, готовые вот-вот полететь к чертовой матери…
- Жень, ты там?
Внезапно, услышав оклик Юры и одновременно – звук дергающейся дверной ручки, она вздрогнула и, если бы не держащий её Воронцов, давно бы уже выбежала отсюда.
- Мне его самому прибить или ты поможешь? – защекотал ухо шепот Дениса.
Улыбка сама по себе растянула губы. Нервный смешок сдавленно вырвался из груди.
Лихорадка какая-то.
- Все, хватит, - пробормотала она, прежде чем почувствовать, как парень снова целует её. Болезненно и дразняще. Из последних сил заставив себя не поддаваться безумию, Женя скинула с себя ладони Дениса и, оттолкнув его в угол кладовки, откуда бы он был незаметен посторонним, открыла дверь в коридор.
- Чего раскричался? – обратилась она к Юре, стараясь не выдать своего состояния.
- Просто ты пропала куда-то, вот я и забеспокоился.
Жене вдруг захотелось стукнуть его. И поблагодарить. Потому что, если бы он не вмешался со своим беспокойством, она бы уже совершила самую безумную и самую желанную ошибку в своей жизни.
- Вот, отнеси Насте, - она вручила Юре банку с компотом, от нескольких секунд держания которой снова заболели руки, - а то я надорвусь на фиг.
Когда тот удалился в сторону кухни, Женя провела ладонью по лицу, будто смахивая паутину наваждения, которая до сих пор заставляла дрожать конечности. Вдох-выдох, вдох-выдох… Черт! – промелькнуло в голове, когда она увидела перед собой появившегося Дениса. Теперь главным стал один-единственный вопрос: как набраться смелости после всего того, что случилось? Как объяснить всё произошедшее? Не себе - ему. Когда отвертеться никак не получится. Когда под подошвой дурацких домашних тапочек лежат осколки той преграды, которую они до этого времени пытались сохранить. Вопреки безумному притяжению.
- Молчи, - прорычала она, как только парень собрался открыть рот. – И не забудь: еще один глоток спиртного – и ты труп.
С этими словами Женя резко развернулась и буквально побежала в гостиную.

- Ура!!! – одобрительный возглас наблюдающих за напряженным ходом игры ребят, собравшихся вокруг игрушечного настольного футбола, на миг оглушил Женю. Костя с наигранной досадой захныкал, осознавая проигрыш. А чего он, собственно, хотел? Женю Васнецову никому не удавалось обыграть ни в одном виде спорта. Даже в имитированном. И поэтому Косте следовало десять раз подумать, прежде чем предлагать ей порезаться с ним один на один.
- А я тебя предупреждал, - покачал головой Вовка, хлопая бывшую одноклассницу по плечу. – Это же Аршавин в юбке… то есть, в джинсах, - поправил сам себя он, вспомнив вариации Женькиного гардероба, в котором не было даже намеков на что-то еще, кроме брюк. Все наблюдающие за поединком покатились со смеху. Женя обвела взглядом гостей. Какие же они все хорошие! Она и не помнит, когда в последний раз на душе было так легко и спокойно. С тех пор, как она сюда переехала. Всем им удалось заставить Женьку забыть об одиночестве: и весельчаки Дима и Костя, и Вовка, который за последние дни стал Жене кем-то вроде брата, о котором ей приходилось только мечтать, и не лишенная мозгов красотка Настя…
СТОП!
- А где Денис и Юра? – как бы между прочим спросила она. В ответ ребята покачали головами. – Извините, я на секунду, - она поднялась на ноги и заспешила в коридор.
Ну, Воронцов, найду - урою!
… Она открыла дверь на лестничную клетку как раз вовремя: сцепившиеся, было, парни отлетели друг от друга, скрипя зубами. Женя приподняла бровь, оценивая представшую перед глазами картину. Готовые убить друг друга, судя по разъяренным взглядам, которые они кидали на соперника, Юра и Воронцов всеми силами пытались создать Жене впечатление, что они просто беседовали.
- Вы что тут делаете?
Васнецова, ты поумнее вопрос не могла задать?
- Ничего. Болтали, - одернул рукава Денис. Вот что он умел мастерски, так это врать. Только благодаря долгому сотрудничеству с ним на радио Женя могла различить, когда он кривит душой, а когда – нет.
- Ну, и как поболтали? Успешно? – саркастично оглядела обоих девушка. Да уж, опоздай она на пару минут – и кого-то из них (а может, и обоих) пришлось бы по кусочкам собирать. Как паззлы, которые привозил ей в детстве папа. – Пошли, мы там чай пить собираемся, - она запустила парней в квартиру и щелкнула задвижкой. Не глядя друг на друга и хорохорясь, как тринадцатилетние подростки, которым не дали начистить один другому физиономии, парни вернулись к остальным.
Надеюсь, больше эксцессов не будет, - подумала Женя, устало опускаясь в кресло.
Ха! Если бы!
Покой мне только снится! – обреченно отметила она, когда спустя некоторое время, в течении которого все вроде бы вернулось в привычное русло, в квартиру затрезвонили. Почти истерично. Провернув замок, Женя опешила: на пороге, взъерошенная и перепуганная, стояла Маша. А позади неё, исходя серыми клубами дыма, горела входная дверь бывшего Жениного жилища.
- ЖЕНЕЧКА, ПОМОГИ! – она почти рыдала, крупные слезы катились по щекам. – Я возвращаюсь из театра, а тут такое…
Веселые язычки пламени скакали по всему периметру обтянутой черной кожей поверхности, лизнув огнем еще и лежащий перед дверью коврик. Обе закашлялись: удушливый запах гари перекрывал дыхание. Зажав нос, Женя пыталась сквозь застилающий глаза дым рассмотреть масштабы происшествия.
- Тащи воду! – взвизгнула Маша. Её колотило так, что Жене на мгновение стало страшно. Потом, правда, удалось взять себя в руки. Паника все равно ни к чему хорошему не приведет.
- Какую воду?! – из всех тех немногочисленных знаний, которые она вынесла с нудных уроков по химии в школе, Женя уяснила главное: содержащийся в воде кислород может только поддать жару (каламбур, но правда).
Из комнаты показались заинтересованные лица ребят.
- Что случилось? – спросил Вовка.
- Пожар, – бросила Женя, судорожно соображая, что делать дальше.
- А серьезно?
- Серьезней некуда, Климов! – разозлилась она. Беспомощность раздражала, выводила из себя, а тут еще эти дурацкие расспросы. Рыдающая от испуга сестра заставляла нервничать еще больше. – Так, Маш, успокойся. Маша! – она тряхнула её за плечи, стараясь привести в чувства. Когда на неё посмотрели заплаканные, в потекшей туши глаза, Женя почувствовала себя как никогда взрослой. Будто на секунду они поменялись местами. – Слушай меня. У тебя в квартире огнетушитель есть? – та замотала головой.
Оказавшийся рядом с ними Воронцов выглянул на площадку. Присвистнув от увиденного зрелища, он кинулся в кладовку и спустя пару мгновений вышел оттуда с красным баллоном в руках.
- Кто-то умеет с этой штукой обращаться? – спросил он.
Подоспевшие на помощь парни дружно взялись за работу, и, пока Женя успокаивающе обнимала бившуюся в истерике сестру, вырывающаяся из огнетушителя пена с шипением легла снежным покрывалом на охваченные огнем участки. Следующие несколько секунд все молчали, только Маша жалобно всхлипывала, глядя на остывающую квартиру.
- Кто это так шутит, хотела бы я знать? – произнесла Женя. – Она ж сама по себе не могла загореться, правильно?
- Поджог. Идиотов нынче много, - ответил Вова. – Ладно, ребят, нам пора. Засиделись.
Быстро попрощавшись, закидывая её благодарностями по поводу того, что ей пришла в голову идея этой вечеринки, вся компания спустилась по ступенькам вниз. Когда последние шаги затихли на лестнице, Женя перевела взгляд сначала на сестру, потом на Дениса,
потом – на занесенную специфически пахнущими сугробами дверь.
- Дурдом, - выдохнула она.
Осторожно наступая и стараясь не поскользнуться на пене на полу, Маша пробралась к квартире и вставила ключ в замочную скважину. Закопченная ручка с легким скрипом поддалась напору, пропуская хозяйку внутрь. Женя прошла следом.
Слава Богу, пожар не пробрался дальше входной двери. Не считая запаха горелого, которым буквально пропиталась вся прихожая, все остальное было почти в порядке.
- Господи, - прошептала Маша, прижимая ладони к щекам и размазывая косметику по лицу, - кому ж это я так не угодила?
- Да при чем тут - не угодила? – Женька, как могла, старалась подбодрить девушку. – Может, это просто несчастный случай…
- Ага, - хмыкнул за спиной Воронцов. Обе Васнецовы непонимающе посмотрели на него, и Денис с многозначительным выражением лица продемонстрировал зажатый между пальцев и выуженный из пены сигаретный окурок, который до этого лежал где-то между порогом и ковриком для ног (насколько Женя могла понять из расчищенной в определенном месте огнетушительной массы).
- Весело, - только и смогла сказать она.
- Не то слово! – выдавила из себя Маша, а затем взяла сестру за руку. – Женюш, а можно я сегодня у тебя посплю?
…Что же именно заставило её согласиться? Жене не давал покоя ответ на этот вопрос все время, пока старшая из девушек устраивалась на ночлег в её спальне. Конечно, обязанность помогать родным и все такое, но нужно же было и подумать хоть чуть-чуть! Когда в комнате, где лежала Маша, погас свет и Женя закрыла дверь, чтобы не беспокоить сестру, она наткнулась на выпытывающий взгляд Дениса.
- И что теперь делать МНЕ? – спросил он.
Женя призналась себе, что поступила, как последняя дура. Раскладушки у неё не было. Единственный выход из ситуации холодком пробежал вдоль позвоночника.
- Ничего не делать. Спать будешь, как обычно, - пожала плечами девушка.
- Где, интересно?
- Еще одно слово – и в туалете, - процедила сквозь зубы Женя, начиная разбирать стоящий в гостиной диван. – Что стоишь? Я, что ли, тебе стелить буду? – сердито спросила она, глядя на наблюдающего за её действиями напарника.
- Не понял… А ты что, на полу ляжешь? – обалдел Денис.
- Щас, размечтался! Да, Воронцов, придется потесниться.
- Мы что… - концовка фразы застыла в воздухе. Женя набрала побольше воздуха в легкие. Все-таки иногда он был таким тугодумом!
- Переночуешь со мной на одном диване, ничего с тобой не будет! – сурово сказала она.
А теперь осталось убедить в этом себя.

 Отправлено: 22.10.09 15:37. Заголовок: Глава четырнадцатая ..

Глава четырнадцатая
Когда-то Женя читала об индийских йогах. Об их удивительных способностях ходить по гвоздям, скручиваться в крендель и спать на раскаленных углях. Ха! Тоже мне, испытание! Попробовали бы они лежать рядом с Воронцовым в одной постели, тогда бы она на них с удовольствием посмотрела. По сравнению с этим какие-то там угли казались просто детским лепетом.
Зеленые цифры электронных часов, стоящих на тумбочке и отбрасывающих немного жутковатый отблеск в угол комнаты, показывали ровно три часа ночи. Женя вздохнула. Всего сорок минут прошло, а такое ощущение, будто сутки, не меньше. Маша наверняка уже десятый сон видит, да и Денис тоже. И только у неё одной бессонница. Дело, скорее всего, в подушке. Конечно, в подушке, плоским блинчиком распластавшейся под головой! Женя приподнялась на локте и взбила находящиеся внутри наволочки перья, снова легла. Ни в какую. Причина была совершенно в другом. Причина, с которой Женя лежала спина к спине; которая с привычной Воронцову наглостью стянула на себя все одеяло. Причина, по которой Женю чуть не подбрасывало.
И из-за которой она даже пошевельнуться боялась.
Колени свешивались с края дивана, и Женя почувствовала, как озноб дрожью прокатывается по телу. В конечном итоге он ноющим спазмом откликнулся в уже давно не беспокоящей ноге. Сказывался холод. Женя потянула за уголок пододеяльника, и ткань опасно натянулась. Дебил, укутался, а она тут мерзни! И вообще: во всем, что с ней сейчас происходит, виноват один Воронцов. И торт, который ребята расхватали в шесть секунд и последний кусок которого Денис захапал впереди неё, она из-за него не съела; и на диване нормально лечь не может, потому что вторая половина занята им; и то в жар, то в холод Женьку бросало тоже по его вине.
Она опять предприняла попытку хоть на немного вытянуть из-под локтя парня покрывало. Бесполезно. Ну и хрен с ним! – неожиданно зло подумала Женя. Все равно сна ни в одном глазу. Плохо, конечно. Завтра, а вернее, уже сегодня ходить будет, как выжатый лимон. Особенно на тренировке. Тренер сейчас их особенно гоняет. А она совсем забросила спорт. Даже пресс стала качать через раз.
Точно!
Старый добрый способ уснуть быстро всплыл в памяти, и Женька буквально перекатилась с низко расположенного над полом матраца прямо на ламинированную поверхность пола. Сквозь тонкую майку холодные доски жгли спину, но девушка решительно устроилась прямо около дивана, заведя ступни за низенькие диванные ножки и согнув колени. Руки за голову – и…
Раз, два, три, четыре, пять…
С каждым подъемом вид спины лежащего у стенки Воронцова вызывал какой-то прилив сил. И в то же время – дикого раздражения. Это из-за него она спать не может! Все вообще пошло наперекосяк, как только он тут поселился. И теперь еще по его вине всю ночь глаз не смыкать? Обойдется! И с такими выводами Женя снова и снова качала пресс. А для того, чтобы еще больше подготовить организм ко сну, нужно просто зажмуриться.
Двадцать семь, двадцать восемь…
- Эй! – свистящий шепот и прикосновение к коленке чей-то ладони заставил Женю вздрогнуть. Она резко распахнула глаза: удивленный Денис смотрел на неё. От неожиданности реакция подвела: не успев выставить назад руки, Женька бахнулась прямо об пол. – Тебе чего приспичило зарядку в полчетвертого утра делать?
- Не спится, - так же тихо ответила она, выпрямляясь в пояснице.
- Мне тоже, но я что-то не бегаю по квартире и не отжимаюсь.
- А зря, между прочим, - фыркнула Женя. – И вообще, помолчал бы лучше! Если бы кто-то не обалдел и поделился бы одеялом, - нога снова заболела, и Женя поморщилась. Благо, в темноте парень не смог разглядеть этого, - я бы давно уснула. Холод бодрит, если ты не знаешь.
Какой, на фиг, холод? Сейчас она чувствовала себя как в печке. От того, что Воронцов даже не собирался убирать руку с её колена. А саму девушку никакая сила с мире не заставила бы скинуть её.
Никакая. Кроме самой Жени.
- А я думал, тебе морозы нипочем, - ехидно заметил Воронцов. – Вот она, спортивная
закалка!
- … сказал человек, по уши завернутый в покрывало, - парировала Женя, поведя коленом и стряхивая его ладонь. – Ты-то чего не спишь?
- Уснешь тут, когда над ухом кто-то пыхтит и диван двигает! – буркнул напарник. А ты хотела услышать, что ему мысли о тебе покоя не дают? Облом, Васнецова. – Долго еще этот спортзал продолжаться будет?
- Сколько нужно, - она снова сделала пару подъемов.
- Женя!
- Не ори! Если Машка проснется и услышит, что я тут не одна, нам обоим не поздоровится.
- Мы что, вдвоем её не одолеем? – усмехнулся Денис.
- Очень смешно. Просто легче Жору заставить заговорить, чем объяснить сначала Маше, а потом и родителям, почему у меня в квартире ночуешь ты, - девушка развернулась, так что выступающим позвоночником облокотилась об диван. Голова оказался в катастрофической близости от лица Воронцова, и Женя чувствовала, как его дыхание шевелит волосы у неё на затылке. И с каждым его набором воздуха в легкие сердце почему-то застывало в груди.
- Ты, по-моему, уже взрослая, и не обязана отчитываться перед мамой с папой, - неожиданно серьезно произнес Денис.
- Тебя забыла спросить, - Жене хотелось поскорее сменить тему разговора, потому что до невозможности стыдно было осознавать, что он прав. Во всем прав. Она настолько привыкла к тому, что за каждым её шагом всегда следило минимум пять пар глаз, что до сих пор, уже проживая одна в квартире, оглядывалась, будто чувствуя пристальный взгляд сестер в спину.
Она так резко поднялась на ноги, что комната на мгновение смазалась в большое темно-синее пятно. Женя быстро нашла равновесие и на цыпочках вышла в кухню.
Никогда еще сутки не тянулись так долго. За последние двенадцать часов событий свалилось столько, что только держись! Концерт, танец, посиделки, поцелуй (тело сладко заныло), пожар… и в довершении ко всему – ночевка бок о бок с Денисом. За что оно все свалилось ей на голову? Завтра, судя по всему, весь этот экшн сменится трагедией. Потому что никакой другой жанр не подходил, когда Женя думала о том, как будет перемывать всю громоздящуюся в раковине посуду, которая возвышалась сейчас у неё перед глазами, стоило только включить свет.
Бардак царил полнейший. И начался он совсем не во время вечеринки. Женя призналась, что чистоплотность никогда не входила в список её достоинств. Кипы бумаг и конспектов (да, была у неё привычка делать домашние задания, не отрываясь от ужина), какие-то конверты, газеты, распечатки… И это она еще корила Воронцова за неряшливость.
Воспламеняя конфорку под чайником, она приняла решение убраться здесь. Прямо сейчас. Подстегивало еще и сравнение с напарником. Иногда будь её воля – она бы заткнула внутреннему голосу кляпом рот, чтобы не влезал не в свое дело. Да, Женька не была чистюлей, но до Воронцова ей было далеко. Неужели? Взгляд обвел хаос, в котором погрязла кухня. Не так уж и далеко.
Внимание вдруг привлек подоконник. Подойдя ближе, Женя увидела смятую пачку сигарет, в которой жалко гремели пару оставшихся табачных трубочек. Вытащив одну из них, она повертела сигарету в пальцах. Гадость какая! Как люди только умудряются палить этой мерзостью по нескольку раз в день? Женя внимательно рассматривала белую с желтым кончиком бумагу, мысленно представляя себе, как бы она смотрелась с сигаретой. Два образа – курение и Васнецова – никак не желали вязаться. Ну, и слава Богу. Легкие еще понадобятся.
Что-то её беспокоило. Что-то летало в сознании, только никак не удавалось понять, что именно.
Постой-ка…
Женю вдруг осенило. Она поднесла к глазам папиросу, несколько секунд внимательно вглядывалась в него, а потом поднеслась к мусорной корзине. Как только она сорвала крышку, волнение усилилось. И чтоб ей лопнуть, если найденный сегодня Денисом и лежащий сейчас на самом верху окурок не был дотлевающей копией той сигареты, которую Женя сейчас держала в руке.
- Воронцов! Иди-ка сюда! – прокричала она шепотом в сторону гостиной. Уже скоро Денис появился в дверном проеме. – Ты не видел: среди наших никто не курил, случайно?
- Курил. Кретин этот.
- Юра? – опешила Женя.
- Заметь, я имени не называл, ты сама догадалась, - улыбнулся Денис краешком рта и пожал плечами. Девушка была настолько ошарашена догадкой, что даже желание треснуть парня не возникало. Она вдруг вспомнила пресеченную на корню драку. А прошло всего около часа между тем, как ей удалось разнять этих двух придурков, и моментом, когда Маша зазвонила ей в дверь…
- Он на лестничную клетку с сигаретой выходил? – спросила Женя, сурово глядя на парня. Денис лениво почесал затылок.
- Васнецова, тебя на детективы потянуло?
- Ответь, блин! – разозлилась девушка. Немного помедлив, он кивнул. – И?
- Что – и?
- А потом он куда эту сигарету дел?
- Выкинул, наверное. Не помню! Ты знаешь, мне так хотелось ему морду начистить, что как-то не до этого было! – процедил сквозь зубы Воронцов, размахивая руками. От неосторожных действий посуда угрожающе зазвенела, когда задетые движением Дениса тарелки поползли вниз с того Эвереста, который ждал своей очереди на помывку.
- Тихо ты! – Женя едва уловчилась словить накрененные столовые приборы и предотвратить шум. – А то морду тебе я начищу, понял? Из-за чего вы там сцепились?
- Свои причины, - кинул нехотя тот, с каким-то смирением усаживаясь на стул рядом
с Женей..
Когда Денис не хотел, из него слова было не вытянуть. Сейчас был именно такой случай. Хотевшая, было, разозлиться Женя вдруг одернула себя: сама такая же. Сильно ли приятно, когда пытаются в душу залезть? Отнюдь. Воронцов тоже имеет полное право не изливать перед ней мысли и чувства!
А хотелось бы…
- Воронцов, - простонала она, опускаясь на холодную столешницу и сверля коллегу страдальческим взглядом, - тебе уже кто-то говорил, что из всех дебилов на Земле мне попался верховный? Ну какого лешего нужно было драться? А если бы я не вмешалась? Вы бы там поубивали друг друга!
- Значит, было за что, - скупо ответил Воронцов.
- Да чего ты на него так взъелся?
- Давно уже руки чесались. Особенно после сегодняшнего, - мрачно произнес парень.
- А что сегодня случилось?
Денис поднял на неё взгляд, и соблазнительная улыбка растянула губы.
- Не помнишь? – он нежно провел кончиками пальцев по голой Женькиной щиколотке вверх до бедра. Организм среагировал раньше, чем Женя могла сообразить: одновременно с тем, как от прикосновения по всему телу прошла волна жара, нога дернулась. Коленная чашечка с силой врезалась в будто нарочно подставленную челюсть Дениса.
Они вскрикнули хором. Коллега медленно съехал со стула на пол. Женя вцепилась в поверхность стола, а потом боязливо протянула руку к ладони парня, которой он зажимал подбородок.
- Дебил, - выдохнула она. – У меня это автоматически. Нечего руки распускать! Воронцов, сильно больно?... Воронцов… - тот отшатнулся от неё. – Ну, Денис… я не специально, честное слово,… Эй, ты меня слышишь вообще?
Ни ответа, ни привета. Девушка присела на корточки около него. Физиономия Воронцова скрывалась в копне кудрявых волос. Терпение лопнуло. Она ж не будет его умолять, правда? Женя грубовато уткнулась кулаком ему в лоб и приподняла голову напарника.
- Чего молчишь? – прошептала Женя, глядя в карие глаза, от одного взгляда которых снова захотелось прильнуть к таким близким губам, чтобы почувствовать эйфорию. Как совсем недавно…
Денис пошевелил челюстью, сделав несколько жевательных движений. А потом во взгляде появился огонек, заставивший Женьку вздрогнуть и ощутить необъяснимое облегчение. Воронцов улыбался глазами. Улыбался хитро и тепло. Только у Воронцова получалось так улыбаться.
- Что? - Женя не могла точно сказать, произнесла ли она это вслух или же просто в немой речи двигала губами. Внутри все было натянуто, как струна.
Парень прижал кисть ко рту, а потом послышался сплевывающий звук. Спустя миг он отнял ладонь от лица. На раскрытой пятерне лежала влажная и скомканная пломба, над установкой которой так долго хлопотал в своей клинике Антонов.
- Мне с тобой общаться вредно для здоровья, - проговорил он.
Напряжение, скопившееся за целый день, нашло выход. Женя расхохоталась. Истерические, с каким-то надрывом, смешки больше походили на кашель. Схватившись за живот, она согнулась пополам, постепенно сползая на холодную плитку пола в кухне. В груди уже все болело, но она не могла остановиться. Краем уха она слышала, как хихикает Воронцов, сквозь слезы, невольно выступившие на глаза, видела его широкую улыбку и едва заметные ямочки на щеках, которые придавали ему какой-то непривычный, немного детский и наивный, но бесконечно счастливый и беззаботный вид.
И все почему-то потеряло свою важность, прекратило быть значимым хотя бы на те минуты, пока они вдвоем, оставаясь, как пара придурков, на полу и слабеющими руками цепляясь кто за ножки стола, кто – за вделанную в стенку батарею, чтобы сохранить хотя бы сидячее положение, хохоча и хохоча и не в силах прекратить это маленькое помешательство.
Совершенно вымотанная, Женя, наконец, затихла, периодически, конечно, еще посмеиваясь, но сумев в конечном итоге взять себя в руки. Это все, на что у неё хватило сил. Их не было даже для того, чтобы подняться на ноги, чтобы утереть все еще влажные уголки глаз. Да что там – Женя настолько устала, что не могла даже отодвинуться от Дениса, катастрофически близко с которым она вдруг оказалась совсем рядом. В другой раз она, конечно же, мигом шарахнулась от его плеча, о которое девушка оперлась виском; не позволила бы ему закинуть руку себе за плечо, чтобы было удобнее сидеть и железная гармошка батареи не так впивалась в шею. Не позволила бы никогда.
И сейчас тоже не позволила бы. Если бы так сильно не хотелось спать. Женя вдруг почувствовала, как тяжелеют веки, а тело будто в бане побывало: конечности не слушались, категорически отказываясь выполнять какие-либо распоряжения мозга (который, кстати, тоже постепенно сдавал позиции, поддаваясь дымке окутывающего девушку сна).
Убаюкивающее дыхание Воронцова у неё над ухом.
- Денис…
Закончить она не успела: вмешался Морфей. Сделав глубокий вдох, Женя прикрыла глаза и мгновенно уснула. Крепко и с желанием улыбаться, как не засыпала уже давно. Кажется, с самого детства.

 Отправлено: 25.10.09 22:30. Заголовок: Уже по традиции: Ноч..

Уже по традиции: Ночные снайперы - Южный полюс

Глава пятнадцатая
Первой мыслью было: «Что я забыла в кухне?»
Второй: «Какого хрена я на полу?»
Третий вопрос просто застрял в глотке, когда Женя осознала, что полулежит на керамических квадратиках плитки кухонного пола, прислонившись плечом к спящему рядом Воронцову, и что секунду назад голова её покоилась на его плече. Ленивые обрывки сна, которые все еще старались вернуть девушку в состояние полудремы, мгновенно как рукой сняло. Реальность обухом ударила по голове вместе с прилившей к щекам кровью.
Женя дернулась в попытке встать, но переброшенная через шею рука Дениса на корню зарубила её старания. Можно было, конечно, освободиться, но девушка вдруг поймала себя на странном нежелании будить напарника. И выбираться из импровизированных объятий Воронцова – тоже.
Кухня тонула в серости осеннего утра. До сих пор в глубине души Женю точил гнусный червячок сомнения, что все это – неловкая ситуация, Денис рядом, переполняющее отчего-то счастье – всего лишь сон. «Сон» поморщился и пошевелился, невольно притягивая её к своему телу еще больше. Растрепанные кудри, прижатые батареей, копной возвышались над его макушкой, шорты и футболка… И этого человека когда-то она называла королём импровизаций. Вернее, пришлось назвать: при другом условии этот нахал просто отказывался проводить выпускной, который директриса Жениной школы поручила ей вести в компании Воронцова. Мало того, что ему перепала немалая сумма, так еще ей весь вечер пришлось закидывать в зал фразочки о том, какой замечательный ведущий соизволил снизойти до такой мелочи, как школьный бал.
Как они тогда еще были далеки друг от друга… Полтора года – могла ли она вообще представить себе, что когда-нибудь будет ночевать на одном кухонном полу в обнимку с человеком, которого обзывала дебилом при каждом удобном случае? Нет, потому что Денис поменялся. Остался таким же непредсказуемым и неунывающим пацаном… но все же поменялся. Поменялся в своем отношении к Женьке. И началось все с того момента, как он протянул ей конверт с половиной гонорара, который получил за выпускной.
(« - Пока, НЕдебил…»)
События того вечера вдруг всплыли в памяти. Веник с Дашей, танцующие под заводную музыку «Одуванчиков» совершенно неподходящий для песни медленный танец. Клетчатая жилетка Воронцова и испорченный кубок Гагарина. Они, напару с Денисом утаскивающие вцепившуюся в Вениамина – предмета своей очередной «безумной любви» - Машу, и синий шарик в руках по дороге домой, которым хочется размахивать, как маленькой, потому что радость переполняет до краев от одного факта того, что коллега предложил ей пойти на свидание (и неважно, что это предложение было категорически отклонено… Всего лишь для вида, чтобы показать Денису, что она так легко не сдается). Смятая красная ленточка Даши в прихожей и не стихающие всю ночь шаги самой старшей из сестер за стенкой…
Вот как сейчас, например.
Женя вдруг осознала, что в соседней комнате действительно копошится Васнецова-старшая. И что с минуты на минуту она войдет в кухню и увидит всю эту «идиллию».
- Денис! – она ткнула его в бок. Реакции ноль. – Воронцов, блин, просыпайся! Я кому говорю? Воронцов!
- Что ты орешь? – лениво улыбнулся парень, потягиваясь и избавляя Женю от навязанного, но такого желанного плена его рук.
- Я-то как раз не ору, - прошептала с раздражением та. – А вот если сейчас Машка тебя тут застукает, тогда действительно будет ор. Причем сначала от неё, потом от родителей, а потом… Потом тебе снова придется шататься в поисках квартиры. Так что давай лезь под стол.
- Под какой стол? – возмутился уже окончательно проснувшийся напарник. – Там еле ребенок поместится, не то, что я!
- Чем воротить носом, лучше бы предложил свой вариант, - нервно произнесла Женя, прислушиваясь к каждому шороху за пределами кухни. Она поднялась на ноги и потянула за собой Воронцова. Оба застыли на секунду, когда шаги Маши вдруг оказались совсем рядом, а затем свернули в сторону ванной. Зашумела вода.
- У нас есть минут пять, - с облегчением выдохнула Женя, осторожно выглядывая в коридор. – Весело утро начинается. А все ты! – шикнула она на парня. – Не мог меня разбудить, чтоб я в комнату вернулась?
- Ага, и получить под дых за то, что посмел нарушить сон Её Величества. Спасибо, не надо, - ухмыльнулся Денис. – И вообще, тебе было бы легче, если бы нас Маша в одной постели застала?
Щеки залило кипятком. Женя вскинулась. В следующий миг резкий толчок впечатал Воронцова в поблескивающий стальным цветом холодильник. Внутри жалобно звякнули полки.
- Мне знаешь, как было бы легче? Если бы ты отправился на Марс на ПМЖ, - процедила сквозь зубы девушка, врезаясь кулаком в дверцу в сантиметре от бока напарника. – Хотя нет, жалко марсиан будет. Бедные будут зеленые человечки, когда ты к ним заявишься.
- Бедные будут ПРОСТЫЕ человечки, когда я оставлю их тебе на растерзание и улечу на Марс, - парировал Денис.
Женя открыла было рот, чтобы высказать ему все, что хотелось, но не успела. До неё вдруг дошло, что она уже не слышит звука льющейся из крана воды. Видимо, в этот раз Маша решила изменить своим принципам и не торчать в ванной по сорок минут. Топот старшей сестры катастрофически быстро приближался.
Иногда Женя удивлялась бредовости, с которой приходили к неё решения проблемы в самых экстремальных ситуациях. Удивится и потом, когда будет вспоминать, как оттолкнула Воронцова к подоконнику, вплотную к которому стоял холодильник, и рывком распахнула тяжелую, тянущуюся от пола и немного выше самой Жени дверь рефриджиратора за мгновение до того, как расчесывающая безупречно уложенные волосы Маша появилась в проеме кухни.
- Доброе утро, - зевнув, произнесла старшая девушка.
Женя только кивнула. Сбившееся от волнения дыхание могло сдать её по полной. А что еще оставалось делать? Это был единственный выход из сложившейся ситуации. Теперь главное было, чтобы Воронцов не наколол дров и не выдал своего присутствия, которое пока осталось незамеченным для Маши: открывающаяся в сторону сестры и прячущая наверняка мерзнувшего от стояния практически внутри холодильника парня дверца скрывала часть картины от Машиных глаз. Часть до ужаса нелепой и дурацкой картины. Женя почувствовала, как нервное хихиканье вырывается изо рта.
- Д-доброе утро, - как можно беззаботнее поздоровалась она, вцепившись в ручку двери и боясь пошевелиться. Что делать, если Маша пройдет еще немного и поравняется с ней? Увидит Дениса, вот что будет. Поэтому ни того, ни другого допустить Женя просто не могла. – Маш, а ты завтракать, да?
- Ну, мне в театр нужно, но я все-таки кинула бы чего-нибудь в желудок, - улыбнулась в ответ сестра и шагнула по направлению к холодильнику.
- НЕТ! – завопила Женя, выставив вперед вытянутую руку и тем самым надеясь не позволить девушке подойти ближе. – М-маш, понимаешь… У меня вчера гости были, помнишь? Так после них в плане еды пусто, как… как… как в башке у Воронцова! – дверца едва заметно дернулась, но благодаря крепкой хватке Жени получилось это почти незаметно. – Так что ты, Маш, лучше по дороге поешь, ладно?
- Да? – изогнула бровь сестра. – Ну, хорошо. Раз пусто, тогда в кафе позавтракаю, - Женя энергично закивала. – Может, тогда в магазин вечером сходить? Я ж не могу допустить, чтобы ты с голоду умерла.
- Не умру, не волнуйся, - от натянутой улыбки уже скулы сводило. Ну, иди уже, Маш, иди! – У меня тут бутерброд завалялся, я себе на работу приготовила, - она наощупь пошарила одной рукой в глубине холодильника, то и дело натыкаясь на напарника; когда под пальцами оказался завернутый в полиэтилен сэндвич, Женя почувствовала прилив сил и помахала вытащенным наружу хлебцем перед лицом Маши. Придерживая плечом дверь, она развернула прозрачную пленку и, откусив кусок, с демонстративной радостью начала жевать. – Ты, Машуль, не переживай. Я ж не маленькая. Ты иди, я сама справлюсь. А продукты куплю, честное слово! – с набитым ртом убеждала она сестру.
Несколько секунд Маша внимательно изучала её лицо, а затем, улыбнувшись, прошла в коридор, натянула свою темно-синюю куртку и черные, подчеркивающие изящность ног хозяйки сапоги и, послав ей воздушны поцелуй, вышла из квартиры.
Шумно вздохнув, Женька разжала онемевшие от напряжения пальцы. Слава Богу, обошлось. А ведь еще бы чуть-чуть – и…
- Да, Васнецова, - протянул Денис у неё за спиной, - я, конечно, знал, что ты у нас оригинальная личность, но чтоб до такой степени…
- В смысле? – не поняла Женя, глядя на то, как парень выходит из своего временного машеубежища. Воронцов потирал ладонью покрытое мурашками от холода предплечье.
- Ну, все нормальные женщины любовников в шкаф прячут, а ты – в холодильник…
- Воронцов, если ты за все утро еще раз хотя бы пикнешь, я тебя в асфальт перед домом закатаю! – прорычала девушка, хватая его за грудки. – Ты задолбал уже своими подколами, ясно? Ненавижу!
- Подколы?
- И подколы, и тебя, - кулаки сами сжимаются еще сильнее, так что девушка почувствовала боль от впившихся в ладонь своих же ногтей.
- Правда?
От спокойного тона, с которым произнес это Денис, Женя растерялась и от неожиданности даже выпустила его из рук. Периодически происходило подобное: чересчур распаляясь, она взрывалась, начинала кричать… а потом Воронцов, как холодный душ, обрушивался ледяным потоком прямо ей на разгоряченную макушку. Только у холодному душу постепенно привыкаешь и реакция становится менее чувствительной, а с напарником такие штучки не прокатывали. Каждый раз был как первым, и это до невозможности злило Женю. Иммунитета против приемов Воронцова у неё еще не возникло.
- Представь себе, - бросила она.
- А вчера мне так не показалось.
- Когда кажется, креститься надо, - буркнула Женя. – Ты у меня ничего, кроме рвотного рефлекса, не вызываешь.
- Да? Поспорим? – хмыкнул Денис, не отрывая от неё взгляда. У Жени холодок пробежал по спине. Когда Воронцов так самоуверенно и хитро улыбается, не жди ничего хорошего. А тем более, сейчас, когда ТАК поставлен вопрос. Женя бы все на свете отдала, чтобы уметь хоть на мгновение прочитать мысли, которые были сейчас в голове у Дениса. Тем не менее, если Воронцов думает, что она струсит и отступит, тогда его ждет большой облом.
- О чем спорим? О том, что ты дебил? Я это и без всяких споров знаю. И с удовольствием это докажу, - ну зачем она выкаблучивается? Прекрасно же понимает, что напарник совсем другое имеет ввиду.
- Как раз доказать нужно будет совсем другое, - сказал Денис, сверля её глазами, отчего у Жени снова возникло ощущение рентгена. – Согласна?
- Да что доказать-то?
- Что ничего, кроме рвотного рефлекса, я у тебя не вызываю, - передразнил её Воронцов. В карих глазах почему-то появилось что-то такое, отчего у Жени подкосились колени. Он протянул ей раскрытую ладонь.
- Согласна! – нахмурившись, она хлопнула рукой по крепкой мужской пятерне и с вызовом посмотрела ему в глаза. – ТАКОЕ я хоть сто раз доказывать согласна. Что нужно сделать? Дать тебе по роже? Плюнуть?
- Жень, поцелуй меня.
Дыхание перехватило. Будто клапаном воздух перекрыли. Она оторопело подняла на напарника глаза. Сложив руки на груди, Денис выжидающе молчал. Ждал. И Женя вдруг поняла, что ловушка захлопнулась. Она могла сколько угодно трепыхаться, биться о прутья решетки, но выбраться будет невозможно. И он с самого начала рассчитывал именно на это.
- Что? – тихо переспросила Женя, словно не веря услышанному.
- Поцелуй, - по слогам повторил парень.
- Дебил, - выпалила она. С видом ученого, которому удалось в очередной раз подтвердить свою теорию, Денис улыбнулся. – Даже не подумаю. Воронцов, я НЕ БУДУ этого делать, понял?
- Слабо?
- Ничего не слабо, просто я… - Женя запнулась. – Да не скалься ты! Мне не слабо, слышишь?
В ответ была только ухмылка. А в следующую секунду Воронцов резко оперся обеими руками о стол, на который прислонилась Женя, тем самым заключая её в своего рода капкан. Сердце ёкнуло и барабанной дробью зашумело в ушах. Девушка почувствовала обжигающее дыхание парня.
Денис обвел контуры её скул, затем его ладонь легла ей на шею, обнимая за затылок.
Электричество.
Навстречу.
Это безумие, Женя, не сходи с ума, прошу тебя…
(« - Когда еще сходить с ума, как ни в этом возрасте?...»)
Спасибо, Воронцов…
Его губы были горячими. Сухими. Но такими любимыми. Первые пару секунд, когда Денис целовал её, Женя медлила, но потом выдержка начала поддаваться под действием голодного поцелуя, с каждым мгновением становившегося более опьяняющим. Она чувствовала, как мозг медленно начинает сдавать позиции. Темнота под прикрытыми веками начала сиять яркими вспышками восторга. Руки скользнули с широких крепких плеч ниже по груди, а затем коснулись разгоряченной кожи, пробравшись под футболку.
Голова начала кружиться. Денис, словно зная каждый потаенный уголок её тела, заставлял её вздрагивать под чувственными и обжигающими ласками. Женя сжала пальцами жесткие каштановые пряди, в которые зарылась пятерней. Казалось, она медленно сходит с ума под этими бродящими вдоль всего тела руками, под скользнувшими к груди поцелуями… Новые, ни с чем не сравнимые ощущения, поднимающие высоко над землей. Снова припавшие к её рту губы…
Ей хотелось только одного: чтобы это никогда не заканчивалось. Никогда.
- Не уходи… Не уходи, слышишь? – как в бреду, прошептала Женя, оторвавшись, наконец, от него. Дорожка поцелуев пробежала вдоль шеи и застыла у ключиц, так явно выступающих на Женькином теле. Денис уткнулся носом в дразнящую впадинку между косточками.
- Не уйду.
Что было дальше, она помнила с трудом. Все смешалось в один большой клубок ощущений: её тихие постанывания в ответ на его ласки, когда его футболка отлетела в противоположный конец кухни и осела там ненужной серой кляксой ткани на полу; его едва ощутимый натиск и её откинувшееся на деревянную поверхность столешницы тело, прогнувшееся в пояснице навстречу его прикосновениям; её губы у него на шее и невольная мысль на краю сознания о том, как хорошо, что она не использует косметику, подобно Машке, а иначе Денис был бы покрыт маслянистыми следами от её накрашенных губ. Забавное зрелище, наверное: Воронцов в красных пятнах помады… или в розовых.
Как он уже был когда-то.
Совсем недавно.
Когда целовался с Алиной.
Зрачки мгновенно расширились, практически перекрыв собой серую радужку. Тело будто молнией прошибло, и Женьку передернуло.
- Подожди… подожди, не надо… - прошептала она, отстраняя его от себя. Происходящее вызвало внутри неё волну паники, смешанную с омерзением. К горлу почему-то подкатила тошнота. Встретившись глазами с тяжело дышащим Денисом, она неслушающимися руками убрала горячие мужские ладони с поясницы. – Хватит.
- Что ты…
- Пусти меня!
Пулей вылетев их кухни, она хлопнула дверью в ванную. Зашипела пущенная струя воды из крана. Оперевшись руками о раковину умывальника, Женя не могла нормализовать учащенный пульс. Сердце, как ненормальное, колотилось о ребра.
«Спокойнее, Васнецова, спокойнее. Возьми себя в руки. Прекрати дрожать!» – шептала она себе, глядя, как образовавшаяся воронка с грохотом мчится по краям водостока. Её трясло. Щеки пылали, перед глазами все плыло. И на фоне всего этого пестрела злость. На свою немощность. Поддалась. Не смогла дать отпор. Не хотела, вот и не смогла. Попалась на отработанную Воронцовым уже не раз уловку. Которой он поддевал любую лакомую ему рыбку, список которых она чуть было не пополнила. Да, слишком поздно спохватилась… но лучше поздно, чем никогда.
Она сжала зубы, пытаясь не заорать от ярости. Надо же быть такой слабачкой! Спортсменка, называется! Позволила какому-то дебилу сначала влюбить её в себя до невозможности, а теперь еще и портить себе жизнь.
У Жени в горле встал комок. Она действительно ХОТЕЛА быть с ним, чувствовать его ласки и отвечать ему тем же, дарить удовольствие и знать, что еще есть, ради кого жить. Тело снова начало наливаться сладким свинцом желания, и Женя почувствовала, как невольные фантазии заставляют разгораться невольно возникший чуть пониже живота пожар. В подушечках пальцев приятно закололо, холодом отзывались участки кожи, на которых еще совсем недавно оставлял поцелуи Денис, требуя продолжения долгожданного наслаждения.
Она коснулась кончиками пальцев горящих от неудовлетворения губ. Вспомнила, как в неистовстве целовал их Воронцов, как она сама тянулась навстречу ему. ДО того, как понять, что еще немного – и все бы пропало. Пропало бы насовсем. Потому что для Дениса она всего лишь девчонка. Одна из многих. Правда, теперь – девчонка, которая в последний момент нашла в себе силы не терять голову. И уже никогда не потеряет.
… Женя влетела в комнату, схватила разложенные на стуле джинсы и свитер, снова хлопнула дверью в ванную, а потом спустя несколько минут, закидывая за плечо рюкзак с книгами и приготовленными для эфира дисками, не глядя Дениса, выбежала из квартиры.
А самое досадное – если бы он вдруг догнал её, обнял,… Женя бы простила его, она знала и ненавидела себя за это. Но позади не было слышно ничего. В подъезде было пусто. И чтобы хоть немного отстраниться от этой пустоты, от тишины, пеленой заложившей окружающее пространство, Женя одела наушники и включила музыку. На полную. Как всегда, когда хотелось выпасть из этого мира хотя бы на несколько минут.

 Отправлено: 27.10.09 22:20. Заголовок: Глава шестнадцатая -..

Глава шестнадцатая
- Так, подошли все ко мне, - зычный голос тренера футбольной команды застывал под потолком. Оставив в покое спортивное снаряжение, которым был заставлен зал, участники команды собрались вокруг мужчины, ярко-красная спортивка которого пестрела посреди зеленоватых стен. Женя отбросила в сторону тяжелый мяч, и тот с грохотом прокатился до штанги ворот. По спине текли струйки пота, да и по лбу тоже, солоноватыми каплями теряясь над верхней Женькиной губой. – На сегодня достаточно. Все помнят, во сколько сегодня собираемся?
- Где собираемся, Дмитрий Валентинович? – переспросила Женя.
- Смешно, Васнецова. Возле поезда, где же еще? Как мы по-другому на соревнования поедем?
Женя скривилась. Совсем из головы вылетело! Еще на прошлой неделе собиралась поговорить с Санычем о том, чтобы он отпустил её на пару дней, но никак руки не доходили. А в свете того, что произошло в последние дни, грядущие соревнования вообще отошли в тень. Теперь же существовал один шанс из тысячи, что шеф согласится дать ей отгул, когда до поездки остается меньше десяти часов и найти замену не представляется возможности.
- Значит, повторяю для особо внимательных: ровно в половину одиннадцатого вечера все должны быть на вокзале, где я вам раздаю билеты и мы благополучно отправляемся, - тренер обвел взглядом всех членов команды. – Надеюсь, никто не собирается внезапно заболеть или еще что-нибудь в том же духе, а, Нолкин? – обратился он к Толику. Тот засмущался, и Женя вспомнила, как накануне важной игры главного нападающего вдруг скосила простуда с температурой под сорок. Этот случай Дмитрий Валентинович, казалось, будет Тольке всю жизнь вспоминать. – Очень хорошо. Все в раздевалку, тренировка окончена.
Женя посмотрела на часы. До начала эфира оставалось чуть больше двух часов. То есть, учитывая пробки на дорогах, она уже опаздывала.

- Сан Саныч, - умоляюще посмотрела на начальника девушка, - ну, пожалуйста! На три дня всего!
- Три дня? – шеф недовольно постукивал по столу ручкой с эмблемой радиостанции – черно-желтой эпиграммой и заглавной буквой А в середине. - Васнецова, ты хоть понимаешь, что вы все тут один механизм, и стоит только одному винтику выйти из строя – и механизм уже не работает!
- Если незаметно заменить этот самый винтик, то ничего ломаться не будет, - попыталась улыбнуться Женя. Суровый взгляд Сан Саныча быстро заставил улыбку исчезнуть. – Я же Вам объяснила: у нас междугородние соревнования, я к ним полгода готовилась. Это ОЧЕНЬ важно.
- А эфир вести на радио, за который тебе деньги платят, тебе не очень надо? – взмахнул руками в возмущении начальник. – Это же катастрофа! Где я найду ведущего тебе на замену?
- Может, Алину поставить?
- Васнецова, - нахмурился наальник, - ты не думай, что у нас только ты учишься. Чурикова тоже, между прочим, в университете занимается, и пахать за двоих она не сможет. Учеба, знаешь ли. - А вот я могу за двоих работать. Каждый раз. Когда выручаю Воронцова, которому вечно нужно куда-то отлучиться в то время, как нужно торчать в студии. Только Вы же этого не знаете… - Короче, никуда ты не едешь. Долг зовет, Васнецова, страна жаждет активных эфиров!
- Саныч… - простонала Женя.
- Все, разговор окончен. Иди работать, - мужчина указал на дверь.
Понурив голову, она вышла из кабинета шефа. Узкий коридор был погружен в полумрак от бушевавшего снаружи ливня. Женя сделала несколько шагов к двери студии… и остановилась. Потому что за стеной слышался голос Дениса. Шли последние минуты его передачи, и Женя вот-вот должна была сменить его. Но ноги будто вросли в пол. С Воронцовым она не будет находится в одном помещении даже под страхом смертной казни.
- А с вами был Денис Васнецов. Всем удачи и хорошего настроения, - звучащий из колонок прямо над головой у девушки голос умолк, началась заставка «Бумбокс – поздравлений». Сделав глубокий вдох, Женя распахнула дверь и, упав на свободное кресло, быстро надела наушники прямо в тот момент, когда проигрыш ненавязчивой мелодии был закончен.
- Всем привет, с вами, как всегда, радио «Активное» и я её ведущая…
Не поднимай глаза, Васнецова, не поднимай глаза…
Он смотрел на неё. Женя чувствовала это всем телом, и от напряжения, с которым она сжала лист с заготовками к передаче, светлые волоски на руках встали дыбом. Ничего, жить можно. Если встретиться с ним взглядом после всего того, что произошло сегодня, будет еще хуже.
Ни Алининого, ни Жориного присутствия Воронцов, по-видимому, не боялся. Ну, в первом случае и не удивительно: за время их сотрудничества бедняга звукорежиссер насмотрелся на разборки этой парочки до такой степени, что буквально мог бы написать книгу о развитии отношений ди-джеев радио «Активного», описывая все до мельчайших подробностей. Кроме сегодняшнего, конечно.
От упоминания об инциденте на кухне Женя вздрогнула всем телом. Нужно взять себя в руки. Ничего не произошло, слава Богу (или к сожалению), и напарник снова стал просто напарником. Не другом, не любимым, а просто коллегой. Да, всего-навсего соведущим. И не важно, что сейчас от одного его присутствия все внутри натянуто, как струна. Она сильная. Она – Васнецова. Она справится.
- Ничего не хочешь сказать? – спросил Денис.
Женя проигнорировала его слова, все так же продолжая зачитывать в микрофон сердечные поздравления, адресованные какому-то тридцатилетнему юбиляру. Правда, пульс участился до пулеметной очереди, но это внутри. Внешнее спокойствие всегда удавалось ей с лихвой. Видимо, не у одной Машки в генах талант актрисы заложен.
- Жень…
Она одернула руку прежде, чем он успел дотронуться до её запястья, на котором привычной связкой разноцветных колечек были надеты пластиковые браслеты – эти незамысловатые украшения были для Жени дороже всех тех золотых побрякушек, которыми были увешаны девчонки в колледже.
- Ты можешь объяснить, что с тобой происходит?
- Не отвлекай меня, будь так любезен, – огрызнулась Женя, прикрывая ладонью динамик и поднимая на парня взгляд. Он выглядел не так, как всегда (если не сказать – странно), и внутри у неё что-то содрогнулось. На секунду показалось, что Воронцов… обеспокоен? Конечно, обеспокоен: первый раз в жизни его приемчики не сработали. Почти не сработали. Поэтому Женя старалась не замечать кричащей в глубине души догадки, которая просто надрывалась, пытаясь убедить сопротивляющуюся хозяйку в одном: Воронцов смотрел на неё с тревогой, непониманием и лю… Да какая любовь, Васнецова, о чем ты? - Не видишь – я работаю?
- А мы тут, можно подумать, в крестики-нолики играем, - возмутился Денис.
- Не знаю насчет крестиков-ноликов и чем вы тут занимаетесь вообще, это не мое дело, но свою смену ты уже отпахал, так что не мешай мне вести эфир, - ледяным тоном ответила девушка и снова опустила глаза к тексту. На пульте Жора вновь задвигал рычажки управления звуком, зажглась лампочка прямого эфира. – Мы снова с вами. Голубенко Мирослава поздравляет с днем рождения свою тетю…
Краем глаза Женя увидела, как Денис переглядывается с Алиной, а потом напарник поднялся со стула и, накидывая на плечи куртку, покинул комнату. Забрав напоследок какую-то часть Женькиного сердца. Маленькую, но очень важную и согревающую часть.
Рубрика, как всегда, прошла на ура. Песня за песней, звонок за звонком, конкурс за конкурсом. В конечном итоге, Женя чувствовала себя совершенно измученной и после того, как объявила всем московским слушателям о начале прогноза погоды, устало откинулась на спинку кресла. Язык в буквальном смысле болел, в висках немного постукивало. Наверное, на погоду. Чурикова как раз в ту секунду говорила о том, что к середине дня возможны дожди. Женя, ты ж не пенсионерка, на какую погоду?! Просто меньше над собой издеваться надо, вот и все.
- Спасибо, Алина. Будем надеяться, что в этот раз опасения синоптиков по поводу осадков не оправдаются, - жизнерадостно произнесла в микрофон Женя. Для поклонников нет разницы: трещит у тебя голова или нет. Позитив должен присутствовать всегда. Пессимизма и дома хватает, уж ей ли не знать. - А пока давайте просто радоваться сухой погоде и новому хиту на наших волнах.
Для ведущего на радио она слишком не любила попсу. Некоторые песни, разумеется, еще можно было раз через раз слушать, но вот остальное… В голове не укладывалось, как может та рифмованная ерунда, наложенная на прилипающий на несколько дней мотивчик, нравится такому количеству народа? Каждый третий заказывал слезливое блеяние певца, песня которого занимала верхушки многих хит-парадов; каждый пятый – заводной электроник, не вызывающий у Жени ничего, кроме неприятного бурления в желудке; каждый десятый – ритмичные речитативы r&b – исполнителей, одна из которых сейчас играла в эфире.
- Чаю хочешь?
- А? – Женя подняла взгляд и, увидев держащую в руках электрочайник Алину, покачала головой. – Нет, спасибо.
- Неважно выглядишь, - заметила Алина, неся чашку за стол и усаживаясь напротив неё. – Круги под глазами, взгляд никакой… Ты хоть высыпаешься?
- Через раз, - коротко ответила Женя, не вдаваясь в подробности. Незачем.
- Вы опять с Денисом поругались?
- С чего ты взяла? – вскинула голову спортсменка.
Алина помешивала ложечкой приготовленный напиток. Желтая долька лимона завертелась по окружности чашки, в центре которой на поверхности белела крохотная капелька пенки. Когда Женя была маленькой, она почему-то верила, что именно эта пенка – самое сладкое в чае. Интересно, кто ей такую чушь сказал? Наверняка, Маша или Даша, это в их духе.
- Между вами сейчас разве что искры не летели. Я вообще Дениса никогда таким не видела за все годы знакомства с ним.
- А вы что, давно друг друга знаете? – ляпнула Женя, не успев обдумать возникший и тут же вырвавшийся на волю вопрос.
- Больше двух лет. Он когда только в Москву приехал, квартиру снимал в моем доме. Вот и подружились, - Женю немного корежило то, с какой интонацией говорила ей все это Алина. Было похоже на то, как будто Чурикова со скрытым замыслом наблюдала за её реакцией на каждое свое слово. Женя почувствовала себя каким-то полудохлым тараканом под микроскопом. – Денис вообще замечательный, правда? Редко когда таких людей встречаешь, согласись.
Да уж, таких дебилов действительно в мире единицы.
- Наверное… - пожала плечами Женя.
- Точно тебе говорю, - улыбнулась Алина. – Ты бы его видела, когда мы первый раз увиделись! Такой смешной, кудрявый, совсем мальчишка еще…
- Не может быть, - иронично сказала Женя. Представить себе Воронцова таким, как описывала его Чурикова, действительно было сложно.
- Может, может. Это сейчас он возмужал, а до того времени, как в тренажерку и бассейн ходить стал, совсем худющий был!
Женю вдруг будто током шарахнуло. Вот оно, решение. Точно. Теперь проблема в том, чтобы Алина ничего не заподозрила.
- В бассейн, говоришь? – беззаботно переспросила она. - А где он находится, не подскажешь? Просто давно уже подыскиваю нормальный фитнесс-клуб с бассейном и все никак найти не могу.
- Прямо возле моего дома, - Алина назвала адрес. Женя как можно спокойнее записывала слова, но буквы все равно получались какими-то издерганными, нервозными, как и сама
Женя.
- Спасибо огромное, - поблагодарила она Чурикову, пряча бумажку в нагрудный карман. – Я так понимаю, это недалеко отсюда, правильно? – та кивнула. – Слушай, Жор, можешь меня на полчасика прикрыть? Фонограмма у тебя есть, я попытаюсь быстренько, обещаю. Хочу сбегать, может, сегодня уже и абонемент купить получится, - объяснила она Алине.
Когда Женя чуть ли не бежала по ступеньками, план будущего разговора с хозяйкой бывшей квартиры Воронцова уже зрел в мозгу с катастрофической скоростью. Она сможет убедить её, сможет. Или в крайнем случае – купит кипу газет с объявлениями, перелопатит миллионы их, но найдет то, что нужно. Потому что жить под одной крышей с Денисом она больше не могла.

 Отправлено: 28.10.09 23:20. Заголовок: Глава семнадцатая От..

Глава семнадцатая
От жвачки, которая перекатывалась во рту уже не первый час, Женю подташнивало. На языке остался неприятный и горький резиновый привкус. Механически пережевывая мягкий шарик, она лихорадочно соображала, как быть дальше, невольно делая движения челюстью все быстрее и быстрее. Был бы тут Воронцов, он бы наверняка отпустил шуточку по этому поводу. Но его не было рядом. И не должно было больше быть. Женя твердо решила сделать все возможное, чтобы добиться этого. Первая из попыток успешно провалилась несколько минут назад.
Пора было поспешить обратно в студию, но Женя вдруг поняла, что в данный момент ей было абсолютно наплевать на все вокруг. На-пле-вать. Опоздает – так опоздает. «Любовь без границ», доклад о состоянии на дорогах, программа заказов композиций «Ваша песенка спета»… Пошло оно все!
Мимо проплыла обнявшаяся парочка десятиклассников. Девушка скользнула взглядом по сентиментально переплетенным друг с другом пальцам в цветастой шерсти вязаных перчаток. У кого-то еще бьет ключом жизнь… Ей вдруг отчаянно захотелось услышать такой знакомый оклик, увидеть родные глаза, чтобы он прижал её к себе и не отпускал никогда больше. Опять сопли! Женя почувствовала, как под веками закипают слезы. Нет, не те, вызванные жалостью к самой себе. Это была ярость. От осознания собственного бессилия. И того, что никто не придет. Никогда.
В кармане зазвонил телефон.
Чурикова.
- Ты скоро?
- Сейчас приду.
Хочешь – не хочешь, а обстоятельства вынуждают…
Женя сделала несколько шагов от подъезда и в последний раз посмотрела на окна квартиры, в которой была совсем недавно. Накрахмаленные занавески колыхались под легким дыханием осеннего ветра. Она сразу обратила на них внимание, как только вошла в тесноватую, но чистую и ухоженную кухню, в которую её гостеприимно пригласила хозяйка – суховатая старушка с цепким взглядом и еще очень даже неплохо соображающими мозгами. В отличие от остальных пенсионерок, которых Жене довелось встретить, Зинаида Матвеевна не ставила себе целью хаять и попрекать молодых людей, как это любили делать старые перечницы у подъезда Васнецовых. Наоборот: улыбнулась, когда узнала, что разговаривает с сестрой парня, снимавшего у неё квартиру месяц назад, и, войдя в кухню, первым делом открыла перед Женей пакет с баранками.
- А я Вас помню, - вдруг сказала она. Девушка непонимающе посмотрела на неё. – Минуточку.
Очень скоро женщина вернулась к гостье, неся что-то в руках. Приглядевшись повнимательнее, Женя увидела зажатую в морщинистых пальцах рамку для фотографий.
- Когда Денис переехал, вот это за тумбочку упало, - сказала старушка, протягивая её Жене. – Передайте ему, пожалуйста, а то он, наверное, переживает, что потерял.
Это был снимок из журнала, посвященного дню рождения радио «Активного». Сквозь глянцевую пленку на Женю смотрела она сама, плечом к плечу с напарником, вдвоем корчившие веселые и залихватские рожи. Вот про кого какой-нибудь поэт сказал бы: молодёжь, которая верит, что ей подвластна вся Вселенная.
- У Вас с ним, наверное, очень теплые отношения, - улыбнулась Зинаида Матвеевна. – Не каждый молодой человек настолько привязан к сестре, что ставит совместную фотографию на тумбочку…
Вспоминая это, Женя усмехнулась. Надо же, пенсионерка действительно поверила, что они с Денисом связаны братскими узами. И это только на руку было самой Жене. А иначе как было объяснить её появление? Представиться девушкой Воронцова язык не поворачивался. Тогда она уж было решила, что, несмотря на все неурядицы, ей наконец-то повезло.
Не тут-то было. Жизнь полна обломов, причем самый пик невезения всегда случается в наиболее неподходящий момент.
Дочь хозяйки, которая давно уже пилила Зинаиду Матвеевну за то, что та берет с квартиранта чересчур маленькую плату за жилье, добилась своего. Мать уступила, и цена взлетела до такой степени, что просто стала парню не по карману. Женя и сама едва не присвистнула, когда услышала кругленькую сумму. Да ради того, чтобы прожить там месяц, Воронцову пришлось бы пахать круглосуточно, без перерыва на обед и сон. И то наскреблась бы только половина.
У Веника была своеобразная методика находить решение проблемы: он аккуратно расчищал поверхность стола и начинал тщательно биться головой о его поверхность до тех пор, пока не придумывал, как быть. Сейчас Женя с удовольствием сделала бы так же. Но, так как стола под рукой не оказалось, должность мозгового симулятора выпала газировке. И девушка свернула к расположившемуся на углу магазинчику, где на вывеске гордо висели незамысловатые буквы: «Закуси-ка!». Выбор Жени пал на банку колы и сэндвич с сыром. Она с точкой вспомнила оставленный дома полдник.
Бутерброд оказался просто-напросто несъедобным, и уж тем более не стоил заплаченной за него суммы. Женя ухмыльнулась: тоже своеобразный опыт. Первый и последний раз она покупает что-нибудь в стоящих на тротуарах лавочках. Отвратительная пресная масса никак не желала проглатываться. девушка сплюнула её в близстоящую урну, туда же спикировали недоеденные остатки. Вдруг Женя застыла: взгляд упал на стоящий в нескольких метрах от неё банкомат. Пальцы сами собой сжали кошелек.
Алина, я быстро, честно!
Мама, видимо, не послушала её убеждения и все-таки положила на счет средней дочери еще денег. Когда на экране высветился оставшийся баланс на её карточке, Женя опешила. Потом помедлила немного (указательный палец нерешительно завис над виртуальной кнопкой на дисплее), а затем начала набирать цифры.

Воронцов сидел на одном из пластиковых стульев расположившегося на первом этаже кафе. Увидев её, пересекающую коридор и спешащую к лестнице, парень метнулся в её сторону. Женя почувствовала, как колотится о ребра сердце. Почему он никогда не делает то, что ему говорят? Почему он караулит её здесь, если давно уже должен быть дома, на репетиции – где угодно, лишь бы как можно дальше отсюда.
- Стой.
- Я спешу.
Позади слышались торопливый стук кроссовок едва поспевающего за ней Дениса. В кармане разрывался мобильный, идущие навстречу люди громко переговаривались, из висящих под потолком колонок шумел голос радиоведущего…
Удивительно, как в уголовный кодекс еще не догадались ввести статью об убийстве информацией. В стране, где люди зарабатывают миллионы, выигрывая судебные иски, учиненные из-за своей же глупости, все упускают такой очевидный источник денег.
- Воронцов, меня ждут. Мне некогда с тобой тут шашни разводить!... Да! – рявкнула она в мембрану мобильного, показавшегося из кармана и действовавшего на нервы вот уже несколько минут.
- Жень, это я, - послышался на том конце провода голос Климова-старшего. Вот уж действительно: беда не приходит одна.
- Чего тебе? – еще немного, и Женя просто-напросто сошла бы с ума. Все навалилось одним большим комом, как лавина. Отстранив Дениса от себя вытянутой рукой, она отошла подальше от парня и снова вернулась к телефону. – Юр, у меня мало времени. Что надо?
- Напряженная ты какая-то…
- Да? – взорвалась Женя, потом пугливо обернулась в сторону выпытывающее смотрящего на неё напарника, а потом прошипела в трубку: - Так может, сигаретку мне дашь? Для расслабления?
- Не понял…
- Смелости не хватило признаться, да?
Молчание.
- Откуда ты узнала? – выдавил, наконец, Юра.
- Умная очень.
- Жень, это случайно произошло, - проблеял тот. – Я действительно этого не хотел. Автоматически отбросил окурок в сторону, даже не задумался. А потом просто такая суета поднялась, что я растерялся…
- Растерялся? Ты глаголы-то не путай, растерялся он… Знаешь, две вещи больше всего ненавижу: подлость и трусость. А ты проявил и то, и другое. Не звони мне больше, если не хочешь в тюрьму попасть, понял? – она захлопнула крышку мобильного – «лягушки» и поспешила к ступенькам.
Внезапно обхватившие плечо пальцы и рывок назад – вот что почувствовала Женя, прежде чем Воронцов развернул её к себе лицом. Дыхание сбилось, от взгляда Дениса почему-то стало страшно. Страшно, что она не выдержит и разревется.
- Что, Юрочка звонил? – процедил сквозь зубы парень.
- Представь себе! – вдруг вскинула голову Женя. – А тебе-то какая разница, кто мне звонил, а кто не звонил? Я перед тобой что, отчитываться должна? Обломись, Воронцов.
- Васнецова, может, это тебе и в новинку, но есть люди, которые за тебя волнуются!
- А ты не чувствуешь разницу между «волнуются» и «контролируют каждый шаг»? Я – свободный человек, поймешь ты это когда-нибудь или нет?
Наболело. Просто наболело. Вулкан взорвался. Едкий дым попалил наружу, обжигающая волна, сметая все на своем пути, вырвалась на свободу. Прямо на попавшего под руку Дениса. Выпалив все, как на духу, Женя вдруг замолчала. Взгляд Воронцова был серьезным, до невозможности серьезным. Будто сканирующим. И на этот раз стало ясно: все. Цель достигнута. Грудь сдавил тугой узел. Прости, Денис, но я не могу. Не могу быть экземпляром в коллекции. Просто не могу. А к боли привыкаешь, поверь мне на слово. Уж я-то знаю.
Она нащупала в кармане ключи и вложила их в ладонь напарника. В ледяную ладонь, от холода которой Женя чуть не вздрогнула.
- Держи. Договор я уже подписала, за первые три месяца заплачено.
Как со стороны, Женя слышала собственный голос. Ровный и блеклый. Обессиленный. Не ждущий обратной реакции. Не поднимая глаз, девушка бочком проскользнула мимо молчавшего в непонимающем изумлении Воронцова в сторону выхода.
… Когда за спиной захлопнулась дверь её собственной квартиры, Женя тихо заскулила. По-собачьи, жалобно. Слабо. Осознавая свою беспомощность. Осознавая, что точка поставлена. Большая жирная точка. Чтобы не видеть заволакивающие квартиру сумерки, Женя закрыла глаза. Крепко сжала веки. Острые зубы вцепились в ладонь, сдерживая рвущийся на волю вопль.
Все.
Она, кажется, задремала. По крайней мере, когда где-то рядом зазвонил телефон, она спохватилась, как бывает, когда погружаешься в неясный и тревожный сон.
- Алло…
- Васнецова, где тебя носит? Почему не звонишь? Ты с шефом поговорила? Отпускают?
Тренер.
- Женя, ты меня слышишь вообще? – надрывался в трубке Дмитрий Валентинович.
По сравнению с ним школьный учитель физкультуры – просто кладезь спокойствия. Правда, тут и с интеллектом дела обстоят куда менее плачевно. Женя вспомнила не блещущее особым умом лицо Валерия Николаевича в его несменной синей кофте с серебряной «молнией».
Как давно это было…
Еще в школе.
Когда все было так просто: дружба была просто дружбой, улыбка – улыбкой, а она – собой…
- Васнецова!!!
- Я буду через час.
Пошел Саныч по своими запретами куда подальше!

 Отправлено: 30.10.09 22:43. Заголовок: Глава восемнадцатая ..

Вот хоть убейте - не люблю эти промежуточные главы, когда нужно что-то писать, чтобы связать ключевые моменты... Поэтому получилось не очень, как по мне...
Глава восемнадцатая
Скейт приятной вибрацией отдавался в ступнях, до малейших подробностей передавая Жене все неровности асфальта под колесами. Ветер в лицо, шарахающиеся от неё в стороны прохожие - эй, а она уже и забыла, когда в последний раз каталась на скейтборде и получала настолько сильный прилив энергии! Рюкзак оттягивал плечи, где-то за спиной Женя слышала позвякивание железного брелка. Снова оттолкнуться…Она так соскучилась по скорости! С какой-то сочувствующей усмешкой Женя провожала взглядом тянувшиеся автомобильные пробки. Вовремя о доске вспомнила, ничего не скажешь! Лавируя между мирно прогуливавшихся по тротуару пешеходов, девушка наслаждалась сравнительной с московским трафиком свободой. Во всем нужно искать плюсы, верно? Тем более, Женя просто физически не могла долго хандрить: спортсмены всегда оптимисты. Или по крайней мере должны пытаться быть ими.
Она обожала вечернюю Москву. В другое время Женя с удовольствием бы пронеслась по столичноым улицам, впитывая в себя чарующую атмосферу темнеющих и освещенных неоновым светом рекламных щитов и витрин. Только не сейчас, когда хотелось поскорее упасть на кожаную вагонную полку, чтобы оказаться подальше от режущих слух клаксонов машин, подальше от Юры, подальше от Воронцова, подальше от себя самой. Подальше от запахов готовящихся блюд из каждого кафе…
- Осторожнее! – Женя вовремя успела соскочить на землю и подкинуть в воздух скейт, прежде чем внезапно открывшаяся перед самым её носом дверь одной из кондитерских едва не бахнула ей по голове.
- Нечего носиться, как угоре… Женька? – в миг изменившаяся интонация собеседника заставила девушку поднять голову. Осторожно выглядывая из-за широкой спины мужа – жующего пластиковый стаканчик из-под мороженного Ильи, Галина Сергеевна Полежайкина (в девичестве Васнецова) теперь с улыбкой смотрела на старшую сестру.
- Галя? Вы-то тут откуда? – Женя сунула скейтборд под мышку, прижав прохладную и пыльную поверхность голой по локоть рукой: привычка закатывать рукава любимой куртки сохранялась в любую погоду.
- Гуляли после академии, решили перекусить, - пожала плечами та, поправляя очки. За стеклянными линзами смеялись зеленые глаза. Более серьезные, более смелые, более уверенные благодаря учебе в Академии МВД, но знакомые глаза самой умной из сестер. – А ты куда? – она окинула взглядом тяжелую сумку за плечами у Женьки.
- На вокзал, меня наши ждут. На соревнования на пару дней уезжаю, - Женя поправила шлейку рюкзака.
- Здорово! – от искренности младшей сестры вдруг стало немного грустно… и безумно радостно. Женя осознала, насколько сильно любит Галю, да и всех остальных
девочек-Васнецовых тоже. – Так может, тебя проводить? Илья, возьми у неё сумку, - обратилась она к мужу. Огромная рука парня молча избавил Женю от тяжелой ноши. Главный хулиган школы и гроза всех классов, Полежайкин с какой-то странной покорностью соглашался с любым мнением шестнадцатилетней супруги. Женя с теплотой наблюдала за молодой парой. Кто бы мог подумать, что принцип «противоположности притягиваются» в полной мере отразится в отношениях этих двоих… Она – юный вундеркинд, в четырнадцать лет окончившая учебу с золотой медалью. Он – здоровенный пацан, которого даже учителя побаивались, учившийся с Дашей в одном классе и не получавший в дневник ничего, кроме красных «лебедей» до того момента, пока ряды его одноклассников не пополнила перескочившая через три класса Галина Сергеевна. Тогда-то и завертелся водоворот, начавшийся с сидения за одной партой и в конечном итоге завершившийся веселой свадьбой, спустя год после которой молодожены все еще жили душа в душу. Им не то, что поругаться – поспорить не удавалось. С полуслова понимали. Это тебе не они с Воронцовым…
А с другой стороны, так жить неинтересно. Пресно слишком. Ни остроты, ни перчинки…
О, да, конечно, зато по вам с этим дебилом просто кавказская кухня плачет!
Не было никаких «вас». Уже не было.
Пытаясь не выдать захлестнувшей вдруг тоски, Женя изо всех сил улыбалась в процессе их разговоров с Галей по дороге к поезду. Нужно было отвлечься, выкинуть из головы все навязчивые мысли… И потом, она действительно скучала по сестре. И по Денису тоже, - вторил ей внутренний голос, и девушка чуть не зарычала.
Сколько можно, Васнецова? Хватит уже!
Когда они наконец-то добрались до вокзала, уже совсем стемнело. Среди многочисленных пассажиров, вывалившихся их прибывшей минуту назад электрички, Женя увидела столпившихся под огромным циферблатом спортсменов во главе с Дмитрием Валентиновичем. Огромные баулы виднелись у ног каждого из команды.
- Извините, опоздала немного, - произнесла Женя, представ перед тренером.
- Твоё счастье, Васнецова, что поезд уже на полчаса задерживается, - сурово отозвался тот, протягивая ей билеты. – Иначе уехали бы без тебя.
- И без вратаря у вас конечно же возросли бы шансы на победу, - вдруг хмыкнула девушка, тут же поразившись собственной наглости. А что, в самом-то деле, она же вовремя приехала! Бесконечные нервотрепки мужчины уже порядком надоели. – Пошли, может, кофе выпьем? – предложила она Галине Сергеевне. Последовал кивок, обе Васнецовы зашагали к видневшемуся за стеклянными дверями зала ожиданий автомата с напитками.
Автомат зашумел, принимая плату тяжелыми монетами. Женя с упорством всматривалась в ровные буквы на дисплее: «Подождите, напиток готовится». Щелчок – и в пластиковый стаканчик полилась горячая жидкость свежего какао.
- Жек, с тобой все нормально?
Она удивленно посмотрела на Галю, а потом усмехнулась.
- Честно? Нет. Пока ЦРУ меня разыскивает – нет.
- Обхохочешься, - скривилась Галина Сергеевна. – У тебя взгляд какой-то грустный, вот я и подумала…
- Галь, побереги силы. Думать будешь в Академии, - Жень, она же будущий следователь! Её и в школе было фиг проведешь, а сейчас – тем более… Да тут и Пуговка бы догадалась, достаточно только на твою кислую рожу посмотреть. Улыбнулась, быстро! – Я просто нервничаю перед матчем, - она для пущей убедительности повертела в пальцах желтоватый и уже изрядно помятый билет с синими пропечатанными буквами.
- У тебя его потом не примут, дай сюда, - привычным тоном воспитательницы старших сестер произнесла Галина Сергеевна, убирая из рук Жени квиток. Потом посмотрела на неё из-под стекол очков. – Слушай, Жень, а ты не боишься? Тут у тебя в вагоне место под номером тринадцать.
- Я не суеверна, - покачала головой девушка.
Тем более, что с некоторых пор я люблю число тринадцать. Именно тринадцатого мая в студию после долгой болезни ввалился Воронцов. Первый раз представ перед моими офигевшими глазами.
- Все равно врешь, - заметила Галя.
- Ничего я не вру. И вообще, дай сюда, - проворчала Женя, выхватив у неё билет. Раздался треск, бумага порвалась, расчертив ровную надпись «Москва-Красноярск» прямо поперек жирной линии тире. – Вон, тренер уже машет. Пойду я.
Галя и Илья довели её до самого вагона. Проводник с укором проверил покореженный квиток, а потом пропустила Женю внутрь поезда. Железные ступеньки загромыхали под её шагами. Поднявшись над перроном, девушка протянула руку, получая из рук Полежайкина свой же багаж. Скейт терялся где-то под ногами. Когда она протопала по коридору и в конце-концов нашла нужное место в плацкарте, окно оказалось прямо напротив до сих пор ждущих у поезда семейную пару. Увидев усталую Женькину рожу в пыльном стекле, Илья помахал ей рукой. Держащая у уха мобильный и говорящая что-то в трубку Галина Сергеевна – тоже. Женя ответила, едва подвигав пальцами. Телефон – в режим «полет»: жертвовать музыкой из-за того, что ей не хочется ни с кем общаться, Женя не собиралась. Снова стало холодно. Очень холодно. И не помогло бы, даже если бы она пять стаканов какао выпила.

Изо рта стоявшего снаружи проводника валил пар. Взъерошенный и сонный, он хмуро оглядывал пустующую станцию, на которой то тут, то там грязными островками лежали намокшие под недавним дождем листья. По перрону с рёвом пронесся сигнал отправки поезда. Женя еле успела подняться с холодной лестницы, когда мужчина ловко запрыгнул в вагон.
Было семь утра.
Тяжелые колеса с грохотом набирали скорость. Пора было возвращаться на место. Женя зашагала вдоль длинного коридора, по которому специфическим запахом включенных обогревателей расползалось тепло. Через двадцать минут они должны были уже быть на месте. Почти все пассажиры, лениво передвигаясь и напоминая Жене мух перед впадением в спячку, сворачивали постельное белье. Толкнув еще не продравшего глаза Толика, она закинула за спину рюкзак, прижала скейтборд к груди и уселась на нижнюю полку, следя, как мимо пролетают посаженные вдоль рельсов деревья…
…Женя никогда бы не подумала, что в такую рань на вокзале может быть настолько людно. Спешащие куда-то люди смешивались в один единый суматошный организм, не вызывающий у неё ничего, кроме ощущения какой-то потерянности и беспомощности. Возгласы товарищей по команде, явно намеревающихся утереть нос местным спортсменам (от чего Женя и сама не отказалась бы ни за что на свете) и показать городу, кто здесь главный, понемногу рассеяли тревогу девушки. Покрикивания Дмитрия Валерьевича, который всеми силами пытался привести их в чувства и хоть чуточку дисциплинировать, окончательно развеселили Женю. Радость, смешанная с долей какого-то сумасшедшего восторга, наполнили её до краев. Конечно, не без странного чувства, что это все мираж, навеянный нервным напряжением, но цветной и живой сон.
Нет, реальность.
Действительность, обрушившаяся тяжелым мешком ей на голову.
Возникшая у неё – шагающей на каком-то автомате и не видящей ничего вокруг из-за недосыпа – перед носом преградой, в которую Женя благополучно врезалась.
И шелестящая фольгой от смятых внезапным налетом девушки гвоздик – единственных цветов, которые она любила.
Женька подняла глаза...

 Отправлено: 31.10.09 23:06. Заголовок: Глава девятнадцатая ..

Глава девятнадцатая
Она не то, что не любила свою внешность – просто не придавала такого колоссального значения гардеробу и макияжу, как остальные девушки. Да и не понимала, почему все настолько зациклены на «обертке». Ведь в конечном итоге все равно основной акцент падает на внутреннее содержание. И поэтому на вопросы о том, как можно девушке не вылезать из штанов и толстовок, Женя только отмахивалась. Кому суждено, тот обязательно найдется. А ломать себя в угоду моде – извольте, не надо. Всеми этими модными шмотками окружающие её люди вовсю пытались скрыть свои комплексы, коими Женя, слава Богу, не страдала, вполне трезво оценивая свой внешний вид и сравнивая себя с сестрами без малейшей досады. Да, не Эйнштейн по интеллекту, как Галя. Да, не ярая индивидуалка, как Даша, и не звезда телевидения, как в свое время Пуговка. Да, не фотомодель, как Машка. Обычная пацанка. Она и не претендовала на титул Мисс Вселенная. Единственное, что нравилось в себе – кокетливая родинка на щеке, чуть выше изгиба губ. Точная копия папиной. Мама всегда шутила, что Женя единственная из всех дочек, кто полностью пошел в отца даже внешностью. Действительно: Сергей Алексеевич Васнецов на девяносто девять процентов передал средней дочери внешние данные (оставшийся процент остался за темно-русыми волосами мужчины, вместо которых Женька могла похвастаться светлыми локонами). Главным доказательством этого оставалась уже упомянутая родинка. И сейчас, глядя на то, как из легкой паутинки морщинок, уже покрывших немного подуставшее мужское лицо, выглядывает все тот же «знак отличия», роднивший её с родителем, Женя почувствовала только одно: любовь. И шок. Потому что никак не предполагалось, что посреди перрона Красноярского вокзала её будет встречать папа.
- Женечка!
Она так соскучилась по его голосу! Не в мембране телефона (а последние года два она в основном слышала его только так), а вживую. И дождалась. Наконец-то дождалась.
Как он узнал?
Перед глазами возникла вчерашняя картинка, увиденная из окна поезда: звонящая куда-то Галина Сергеевна. Неужели?..
Комок встал в горле.
Не реветь!
Такие уж жесткие рамки ставила себе Женя: не плакать. Никогда, ни при каких обстоятельствах. Даже от счастья, как очень хотелось в данный момент.
- Пап?..
Они обнялись. Женя сжала его плечи, на мгновение чувствуя себя снова маленькой девочкой. Не железной леди, не спортсменкой, не своего рода знаменитостью, а просто ребенком, чья голова еще не забита белибердой, от которой ночью глаз сомкнуть не можешь.
- Васнецова, не отставай!
- Папуль, мне идти пора, - немного дрогнувшим голосом сказала она.
- Мама сказала, чтоб я без тебя дома не появлялся, - улыбнулся Сергей Алексеевич. – Давай тогда так: как только освободишься, езжай к нам. Адрес помнишь, надеюсь?
- Обижаете, товарищ папа, - Женя сделала «под козырек» и засмеялась. Чмокнув его в щеку и захватив букет, она снова вскочила на скейтборд, помахала мужчине рукой и, распугивая окружающих, покатила вслед за тренером и товарищами по команде. Тонкий запах гвоздик щекотал ноздри, вызывая невыразимую радость.
Добравшись до гостиницы на опасно подрезающем другим машинам во время поездки автобусе, они разбрелись по номерам. Женя открыла дверь апартаментов. Которые должна была разделять с еще тремя девчонками – лучницей Светой и двумя волейболистками Милой и Жанной. Рюкзак тут же полетел под кровать, сама она – на матрац пахнущей хлоркой постели. На сон оставался час, после этого их ждал стадион. Решив не терять драгоценного времени, Женя закрыла глаза и уснула.

Женя ощущала, как предательски промокают кроссовки. Холод пронизывал до костей даже сквозь толстую ткань. Локти сжимали надетые налокотники, которые теперь угрожающе выступали на худых Женькиных руках, поверх которых была одета ярко-синяя спортивная кофта с номером 19 на спине. До начала матча всего минута. Разминка только что закончилась, и снова начала ныть поврежденная, кажется, вечность назад лодыжка. Женя оперлась рукой в черной вратарской перчатке о белую штангу. Даже сквозь покрытие чувствуя холод скользкого металла, она посмотрела на поле. Парни сосредоточенно топтались на одном месте, переговариваясь между собой и грозно поглядывая на команду противника. Сегодня победа должна была быть за ними, Женя была в этом уверенна. Ребята готовы. Они отлично справятся, нужно только совладать с нервами. Ничего, уж что-то, а успокаивать эти спортсмены умели, как никто другой. Лучшим средством от нервного срыва у них был просто разговор с кем-то из команды. Вот почему они группировались, чтоб не оставаться до начала игры в одиночестве. Лишь Женя, как волк-одиночка, всегда была в стороне. Парни знали: перед матчем к ней лучше не подходить. И Женя была им благодарна за это. Быть единственной девушкой в футбольной команде и так нелегко (ей, однако, удавалось это на пять с плюсом), а во время соревнований – тем более.
Свисток судьи оповестил всех о начале. Мокрые и взволнованные, игроки начали уже знакомую до каждого движения охоту за мячом.
Женя напряженно следила за мелькающими в пелене дождя товарищами. Желтые футболки четко выделились на фоне серого стадиона. Одними губами шепча одобрения или – намного реже – ругательства за неудачный пас, она держала оборону ворот, и пока что очень даже неплохо: за первые сорок минут не было допущено ни одного гола противоположной команды.
Первый тайм закончился со счетом четыре – ноль, и она, смахивая с лица дождевые капли, вместе с остальными затрусила в раздевалку.
- Так, Жень, - Дмитрий Валерьевич похлопал её по спине, - давай пулей переодеваться, забег на пятьсот метров через три минуты.
- А как же я успею-то? – Женя глянула на часы. Пятнадцатиминутный перерыв, за время которого так хотелось погреться около расположенного в углу обогревателя, судя по всему, накрылся медным тазом.
- Если не будешь зря языком молоть, все прекрасно успеешь!
Темп, в котором она скинула с себя вратарскую форму и натянула футболку и шорты, позавидовали бы даже пожарники. Уже скоро под ногами оказалась прорезиненное покрытие беговой дорожки. По обе стороны от неё немного подпрыгивали на месте, пытаясь отогнать холод, другие спортсменки. Стоящий у трибуны тренер подбадривающе поднял кулак в воздух, призывая держаться. И она будет держаться. Даже несмотря на непогоду и выламывающуюся от низкой температуры ногу.
- На старт! Внимание!
Замершее от волнение сердце…
- Марш!
Девушки ринулись вперед. Рассекая воздух, Женя мчалась вперед, постепенно обгоняя соперниц. Неожиданно повторился приступ боли, и скорость резко уменьшилась. Тяжело дыша, она с отчаянием наблюдала за удаляющимися спинами конкуренток.
Так не может быть, НЕ МОЖЕТ! ВАСНЕЦОВА, ВПЕРЕД!
Ори – не ори, а силы внезапно покинули тело. Женя практически остановилась, еле передвигая ноги. Кто бы мог подумать, что простое падение в погоне за Воронцовым может привести к таким последствиям.
Воронцов… Ему она всегда доказывала, что сильная, что не сдается. Так что мешает ей сейчас доказать это на деле? Если бы он был здесь, Женя бы хоть на карачках ползла, но первой добралась до финиша. Просто чтобы доказать, что она МОЖЕТ.
- Вас-не-цо-ва! Вас-не-цо-ва!
В криках, кажется, звучат миллионы голосов. И – несмотря на то, что Женя знала, что это неправда, - его голос тоже.
Еще не все потеряно.
(«- Ты же еле идешь!..»)
ТОГДА было намного больнее. Настолько больнее, что напарнику пришлось сначала её на руках тащить, а потом полночи массажировать лодыжку. Теплые пальцы, касающиеся её кожи, хрипловатые нотки в голосе, карие обеспокоенные глаза… Её Денис.
Воспоминания нахлынули мощным потоком сил, и, не помня себя, Женя рванула вперед, как, похоже, не бежала еще никогда…
…Она пришла в себя только когда за спиной взревели наблюдающие за всем процессом из-под черных куполов зонтиков зрители. Женя как будто из колодца слышала, как в динамики восторженный комментатор почти кричит о её победе. Кровь пульсировала в ушах, легкие просто разрывало и резало горячим лезвием. Чувствуя, как Дмитрий Валерьевич накидывает ей на плечи куртку, Женя ухватилась за крепкую руку, чтобы не упасть. Ногу пронзило болью до такой степени, что с ног до головы по телу пробежали мурашки, теряясь в кончиках пальцев тупыми иголочками.
- Молодец, Васнецова, молодец! – приговаривал мужчина, помогая девушке опуститься на скамейку, когда над головой грозовое небо сменилось освещенным яркими лампами дневного света потолком. – По-другому и быть не могло! Теперь осталось только матч доиграть, и вторая золотая медаль у нас в кармане!
- Дмитрий Валерьевич, - простонала сквозь зубы Женя.
- Это, конечно, при условии, что на завтрашней игре нормальная погода будет, а то с таким ливнем…
- Дмитрий Валерьевич, блин, ищите замену! – набрав в легкие воздуха, воскликнула девушка, прежде чем новы спазм боли сковал организм и в глазах потемнело.

- Так вы выиграли? – уточнила Людмила Сергеевна, ухваткой беря закипевший чайник.
Женя яростно терла влажные волосы предложенным ей полотенцем, наблюдая за тем, как в чашку льется кипяток.
- Выиграть-то мы выиграли, только с таким разрывом в таблице заняли только третье место, - с недовольством сказала она. – Нужно будет завтра на полную выложиться.
- Да не переживай ты так, все будет хорошо, - Женя с горечью заметила, что мама наверняка даже не поняла толком, о чем она говорила. Её никогда не интересовал футбол. А теперешняя якобы заинтересованность была вызвана простой вежливостью к приехавшей дочери. Жень, ну не цепляйся ты! Вы же так давно не виделись! – Так переживать по поводу каждой игры вредно для здоровья, - она потрепала Женю по щеке, и та устало улыбнулась. – Так повзрослела… Красавица просто! Замуж еще никто не зовет?
- Начинается, – закатила глаза девушка.
- Ладно-ладно, я просто спросила. На, возьми пирожок, - мама протянула ей румяный кусок теста.
- Если Валерьевич узнает, что я на ночь наедаюсь перед ответственным матчем, у тебя на одну дочь меньше станет, - покачала головой Женя.
- Ты со своим футболом вообще ни о чем другом думать не можешь! – возмутилась Людмила Сергеевна. – А как же личная жизнь?
- У меня есть дела поважнее, - буркнула девушка, делая глоток чая.
- Просто если бы ты одевалась по-другому…
- Мам! – взорвалась Женя. – Ты меня полгода не видела, я к вам выбралась на один вечер. Можно хотя бы сейчас не доканывать меня по поводу того, как тебе мой имидж не нравится?
- Почему – не нравится? – обиделась мама. – Мне просто хочется, чтобы ты не забывала, что у меня пять дочек, а не четыре дочки и сын. Ты посмотри на себя – пацан пацаном! И молодым людям нравятся женственные девушки… Можешь у Воронцова своего спросить, он подтвердит, что я права. Как он, кстати?
- Цветет и пахнет, - огрызнулась Женя. Почему-то упоминание о Денисе сделало разговор невыносимым. Она-то надеялась отвлечься, а мать только масло в огонь подливает. Знает же, на какие рычажки нажать… С самого начала их сотрудничества с Воронцовым бросала мимолетные фразы о том, что они прекрасно смотрятся вместе. Женя привыкла… вроде. Даже научилась отшучиваться по этому поводу, и намеки родных постепенно угасли. И вот опять: наша песня хороша, начинай сначала! – Пойду, посмотрю, как там Пуговка.
- Жень, ты что, обиделась?
- Ничего я не обиделась, - заверила её девушка.
Врать ты, Васнецова, научилась отменно. Воронцовская школа.
… Полина сидела на полу, скрестив ноги по-турецки, и старательно водила карандашом по бумаге. Собранные в два хвостика волосы подчеркивали полученный летом и до сих пор не желающий сходить загар.
- Что рисуем? – спросила Женя, подсаживаясь к ней.
- Комету, - оранжевый грифель оставил жирный след на листе. – Только не гляди под руку, примета плохая. Я скоро уже закончу. Ты пока посмотри то, что я на конкурс нарисовала! – она махнула левой рукой в сторону кипы бумаги на столе. Женя потянулась и взяла один из рисунков.
- Очень красиво… А что это?
- Как - что? Раковина с жемчужиной! – ответила Пуговка. – Непохоже разве?
- Нет, почему, похоже, - заюлила Женя. Хотя фиолетовое нечто с розовой блямбой посередине вызывало какие угодно, только не желаемые автором «шедевра» ассоциации. Что ж, нельзя рушить хрустальную мечту ребенка. Сделаем всему виной плохое воображение старшей сестры.
- Вот и я говорю, что похоже! – обрадовалась Полина. – А Вадик из художки все никак не соглашается. Ему просто завидно, что у меня лучше получилось, правда? – та кивнула. – Вот ты понимаешь толк в искусстве, не то, что этот дебил…
- Пуговка! – вытаращила глаза Женя. Из уст девятилетней девочки слышать такие слова было, мягко говоря, шоком. – Не смей так обзываться!
- Но ты же своего Воронцова так называешь…
- Во-первых, он не мой, - а жаль, - а во-вторых, то, что можно говорить взрослым, еще нельзя таким маленьким, как ты.
- И вовсе я не маленькая! – надула губы сестренка. – Между прочим, Вадик в меня влюбился. Мне это все говорят. Он меня больше всех за косички дергает и больше, чем за всеми остальными, по коридорам гоняется. - В таком случае, мы с Воронцовым уже должны были как минимум пожениться! – Жень, все мальчики в этом возрасте такие дураки?
Женя усмехнулась. Не говорить же маленькому ребенку, что некоторые особо тяжелые случаи могут длиться и до двадцати лет. И что её старшая сестра является человеком, которого угораздило втрескаться в этот особо тяжелый случай по уши.
- Если твой Вадик в тебя влюблен, значит, не такой уж он и дурак, - подмигнула она Полинке.
- Это точно, - улыбнулась девочка. – Тем более, дураки красивыми не бывают. А у него такие красивые кудряшки…
Сегодняшние усилия, которые девушке пришлось приложить во время соревнований, не шли ни в какое сравнение с тем, как в данный момент пришлось напрячься Жене, чтобы не расхохотаться. Говорят, яблоко от яблони недалеко падает… Хотелось добавить: младшее яблоко от старшего – тоже.

 Отправлено: 02.11.09 17:05. Заголовок: Глава двадцатая Женя..

Глава двадцатая
Женя скомкала форму и швырнула её в рюкзак. Было немного грустно осознавать, что все закончилось. И закончилось не в их пользу. В том, что их команда в рейтинге участников междугороднего чемпионата не поднялась выше уже занятого ими ранее третьего места, Женя чувствовала и свою вину. Если бы не её состояние здоровья, если бы тренеру не пришлось на второй день соревнований заменить её Кокаревым, они бы наверняка выиграли. Смысла оставаться в Красноярске больше не было: на третий день оставались матчи между двумя командами за первое место. Билеты в Москву уже лежали у Жени в кармане.
В дверь постучали. Она провернула ручку – на пороге, стряхивая с мокрого зонтика крупные дождевые капли, стоял Сергей Алексеевич.
- Ты что тут делаешь? – удивилась Женя.
- Женька, мы тут подумали… Впереди же еще два выходных. Может, ты останешься у нас? А в воскресение вечером уже поедешь домой, - предложил папа, перешагивая порог.
Нечасто случалось, что у неё не находилось, что сказать. По пальцам сосчитать можно, сколько раз она попадала в подобные ситуации. Да и нельзя было себе позволить подобную роскошь: у ди-джея всегда должен быть подвешен язык. Но именно сейчас Женя в самом деле не знала, что ответить. С одной стороны, до безумия хотелось еще хотя бы денечек провести рядом с родными, а с другой… С другой – она скучала по Москве. Скучала по радио, по колледжу(как ни странно), по Жоре с Алиной. По тому, в кого катастрофически нельзя было влюбляться. Кто уже наверняка переехал в снятую ею же квартиру из Жениного жилья. С кем она уже никогда не столкнется, заспанная, посреди коридора по дороге на кухню…
Во субботам и воскресениям занятия все равно не проводились. А разница, получать ли от Саныча нагоняй за два пропущенных дня или же за четыре, была не так уж и велика. В будни она полдня проводила в колледже, остальную часть времени – на тренировках и в студии. До понедельника маяться по квартире из угла в угол от нечего делать – тоже приятного мало…
- Пап, я согласна.

Еще никогда в жизни луна не светила так ярко. Женя сквозь сжатые веки чувствовала её голубоватые отблески на своем лице. Под боком мирно сопела Пуговка. Как давно она слышала её дыхание рядом! Девушка вспомнила, как на протяжении семнадцати лет разделяла комнату с младшими сестрами. Верхняя полка, стены рядом с которой были увешаны плакатами любимых сборных, разноцветными шарфиками болельщиков, а в ногах неизменно валялся черно-белый мяч, с которым Женя иногда даже спала в обнимку. Голова на пустой наволочке (подушка почему-то всегда находилась практически отдельно от ткани сбитым комком), ноги упираются в деревянную спинку уже немного не подходящей ей по размеру постели… Теперь просторный диван в спальне бывшей бабушкиной квартире не шел ни в какое сравнение с той двухэтажной кроватью, которая, скорее всего, давно уже валялась где-то на свалке, если существовала вообще.
Десять вечера… Когда в последний раз она ложилась спать в такую рань? Никогда. Пару дней назад в это время Женя отрывалась на концерте, поглощая мощные волны рок-музыки и аплодируя исполнителям. Ни о каком сне и речи быть не могло, что вы! В десять часов все только начиналось: Земфира, зажигательная песня, потом для остужения – медленная мелодия…
(« - Не отпускай меня, не отпускай…»)
В десять вечера она еще танцевала с Денисом, пытаясь не грохнуться в обморок от щекотливости ситуации. Тогда ей было не до сна. А сейчас она легла просто от нечего делать. Чтобы поскорее закончился этот выматывающий и пустой в прямом смысле этого слова день.
Сутки без Воронцова, как ни досадно было ей признавать это, действительно выкачивали из неё силы, как насос. Сутки без энергетика, дающего ей силы своим смехом и разговорами, в которых они подхватывали мысли друг друга еще до того, как эти мысли успевали сформироваться вообще.
И таких суток было уже двое, а Женя УЖЕ чувствовала себя изможденной. Что ж дальше-то будет?
Ничего не будет. Она ж не наркоманка, правильно? Выдержит, никуда не денется.
В гостиной тихо переговаривались родители. Женя поднялась на ноги и тихонько вышла из комнаты. Шум включенного телевизора мог в один момент нарушить чуткий сон Полинки, и поэтому девушка поспешила закрыть дверь, чтобы не разбудить сестру. Если этот юный Пикассо откроет глаза, её потом до утра не уложишь. Лучше перестраховаться.
Людмила Сергеевна складывала раскиданные по полу карандаши и альбомные листы. Творческий беспорядок, как называла сама Женя бардак у себя на рабочем месте, всегда чуть ли не до припадка доводил что маму, что покойную Антонину Семеновну. Видимо, в этом Пуговка тоже пошла в спортивную сестру.
- Ты зачем вскочила? – спросила мама, увидев девушку.
- Бессонница, - Женька села на подлокотник кресла, в котором папа смотрел выпуск новостей. Отцовская рука обняла её, и от уюта, затопившего сердце, она улыбнулась. Не будем уточнять, что за последнюю неделю слишком уж часто стала наступать эта самая бессонница и что последний раз средством от неё был всё тот же Денис. Не будем, промолчим. Маме этого знать необязательно. А то начнется: надо успокоительного попринимать, надо к врачу обратиться, надо чай с ромашкой попить… Ничего подобного. Надо просто научиться жить без Дениса Воронцова, вот и все.
- От пятнадцатиминутного домашнего задания теперь мороки часа на два, - ворчала женщина, подбирая попавшийся на глаза ластик. Полина действительно умудрилась разбросать по всей комнате канцелярские принадлежности, к которым добавились еще несколько кукол, с чьих фигурок девочка срисовывала человеческие тела, и коробка, доверху наполненная фотографиями. Видимо, тему портретов в художественной школе решили еще не заканчивать.
Чтобы как-то облегчить маме работу, Женя начала собирать снимки в одну горстку, а потом сунула было их к остальным… Помешали новогодние фото, сделанные лет шесть назад. Женька с нежностью рассматривала маленькую себя с ленточкой яркого «дождика», обнимающих её сестер, родителей и разноцветную ёлку.
Женя вообще любила перебирать семейные альбомы в поисках интересных снимков. Когда она была чуть помладше, с антресолей регулярно доставались коробки на подобии этой и восстанавливались в памяти цепочка событий, запечатленных на различного рода фотографиях. Нужно вспомнить старые добрые времена, решила Женя и, расположив пакет между коленями, погрузилась в изучение его содержимого.
По-настоящему взрослой ощущаешь себя, когда видишь, каким ребенком ты была еще совсем недавно. Женя поняла это, вглядываясь во вроде бы неизменное, но все равно разное на каждом кадре лицо. За школьной партой, с кубком в руках, в костюме медвежонка, сшитом ей бабушкой с компании соседки Жихаревой, в воротах во время одного из матчей…
Стопка фотографий чуть не выпала из рук, когда Женя увидела один из снимков. Тогда еще короткие, приподнятые обручем волосы, смущенный взгляд, на губах – розоватый блеск Машиной помады. Эй, оказывается, Женя Васнецова когда-то даже косметикой пользовалась! И юбки с платьями тоже носила.
Конечно, носила. Евгений Захаров, тогдашний её ухажер, требовал, чтобы она одевалась более женственно. А в тот раз, когда была сделала данная фотография (кажется, день рождения его мамы… точно даже не скажешь), особенно настаивал на тщательном подборе гардероба. Совсем другая. Женя почти не узнавала себя. Кто это создание рядом с долговязым светловолосым парнем, напряженно глядящее в объектив? Неужели она когда-то была такой… такой маленькой, такой слабой, такой не похожей на теперешнюю Женю Васнецову? Девочка на снимке еще не знает, что совсем скоро её парень уедет на учебу в Лондон, что паре Женя и Женя предстоит существовать каких-то полтора месяца. Что по прощанию они договорятся расстаться как троюродные брат и сестра, чтобы вроде и точку поставить, и сохранить крошечную надежду на восстановление отношений, когда Женя Захаров вернется в Россию.
Дурочка… Какая надежда, если он с тех пор больше не давал о себе знать? Первое время присылал электронные письма, рассказывал об Англии, а потом вдруг отсканировал ей портрет своей новой подружки. Странный поступок. Если уж решил порвать с прошлым, то не ворошить это самое прошлое и не издеваться над ней, хвастаясь теперешней пассией. Не знал же, как ей больно было читать вроде бы дружественные строчки, в которых исчезала последние крохи их с Захаровым отношений.
И она решила никогда больше не вспоминать о бывшем парне. Можно сказать, удалось это без особого труда: школа, спорт, тоже не лишенная приключений работа в спортивном магазине,.. и появление в её жизни радио «Активного». Новые впечатления от данной ей должности редактора новостей, неожиданная болезнь тогда еще неизвестного Жене ди-джея всего на второй день её работы и предложение Саныча попробовать себя в прямом эфире в качестве ведущей. Тогда уже не да Захарова было.
Да и после этого тоже.
Потому что в жизни произошел крутой поворот. Почти такой же, как показывают в кино: когда машину заносит в сторону, водитель резко крутит руль, и колеса, поднимая тучи пыли, несут автомобиль по дороге, на которую указывает какая-то табличка с белыми буквами «Тирренс-таун», «Канзас-сити» или что-то в этом роде.
Её угораздило свернуть на дорогу, носящую имя Денис Воронцов.
После того, как Захаров улетел в Лондон, для девушки это было трагедией. Настоящей, на всю жизнь. Нет, она не ревела, но грустно было безумно. В голове не укладывалось, почему её первая любовь должна была закончиться именно вот так.
А любовь ли?
Женя впервые задалась этим вопросом спустя годы. Парень был ей симпатичен, ей было с ним интересно… но на этом список аргументов заканчивался. Зато теперь, повзрослев, Женя поняла главный минус их отношений: он слишком пытался её поменять. В его компании она не могла носить, что хотела, ломала привычки и манеру одеваться (он не хотел понимать, что ей легче пятьсот кругов по стадиону пробежать в кроссовках, чем на каблуках пройти расстояние от своего дома до кафе и обратно), притворялась, что любит читать книги, половину из содержания которых попросту не понимала… Можно было продолжать до бесконечности. Это сейчас её поведение казалось глупым, а тогда Женя цеплялась за единственного, кто обратил на неё внимание, человека, боясь потерять и снова остаться одной.
Страх. Как пелось в любимой песне Воронцова, «там, где страх, места нет любви». Жаль, что понять это Женя смогла только сейчас. Это был самообман, симпатия, но никак не любовь. Любовь – это другое. Это когда счастлива от того, что слышишь его голос. Когда из тебя не пытаются лепить, будто из глины, нужную кому-то фигурку, а видят и в камне, которым ты стала, твою неповторимость. Это когда вы крепко связаны, как бы далеко не находились друг от друга.
Нет, Васнецова, это была не любовь.
- Все в порядке? – крикнула ей вслед мама, но ответить она не могла. И по большому счету, нечего было отвечать-то. Она и сама толчком не понимала, что творит.
Рюкзак лежал в углу Полининой комнаты, ровно на том же месте, где она его и оставила. Взвизгнув «молнией», Женя начала в темноте наощупь искать необходимую ей сейчас вещь.
Есть!
Она вновь вышла в освещенный коридор, сжимая в правой руке сувенир, полученный от Зинаиды Матвеевны. Стекло, за которым стояла фотография, треснуло, видимо, во время переезда. Левую с зажатым в ладони изображением её и Захарова, она тоже выставила перед собой.
Почувствуйте разницу, называется.
Два парня.
Тогда и теперь.
Две разные её.
В прошлом – растерянная, не знающая, как себя вести, чтобы угодить Жене; можно даже сказать, потерянная с том количестве масок, которые пришлось натягивать на себя, чтобы угодить парню, его родителям, его друзьям… Даже не задумываясь над тем, почему мнение всех этих посторонних людей было ему важнее её собственного. Сейчас – уверенная, твердо стоящая на ногах, ни под кого не прогибающаяся, с горящими отчего-то глазами, смелая и не подпускающая к себе никого, втайне опасающаяся новых отношений. И влюбленная в человека, стоящего рядом с ней на фото. Вот почему во взгляде будто лампочку зажгли: она оказалась на нужной жизненной ступеньке, когда появился Денис. Именно бок о бок с Воронцовым она должна была быть, ТАМ её место. Там, в Москве, а не здесь.
- Женюш, чего ты так подорвалась? – спросила Людмила Сергеевна.
Там… Пусть в качестве друга, в качестве напарницы, просто знакомой, но рядом с ним. Где все родное. Где она нужна, где она – это часть механизма, в котором «стоит только одному винтику выйти из строя – и он уже не работает!»
- ЖЕНЯ!
Она улыбнулась уголком рта, а потом посмотрела на женщину. В глазах читалась небывалая уверенность, судя по тому, как удивилась, увидев её взгляд, та.
- Куда ты собралась на ночь глядя? – спросила мама, когда она начала одеваться. Свитер и джинсы… Все готово. Самолеты на Москву летают круглосуточно, так что с билетами проблем не будет.
- В аэропорт. А оттуда – в столицу Российской федерации, - Женя повернулась к ней лицом и улыбнулась краешком рта. – Домой я, мам. Загостилась.

Если есть, что сказать - милости прошу в эту темку))

 Отправлено: 04.11.09 21:07. Заголовок: В колонках играет: Q..

В колонках играет: Queen - You are my best friend
Тане посвящается.

Глава двадцать первая
Громкий голос из динамиков вырвал её из полудремы, и Женя открыла глаза. Над головой мигал предупредительный значок, обязывающий пристегнуть ремни безопасности. По проходу, поворачиваясь к пассажирам то в одном, то в другом ряду, проходила стюардесса. При каждом наклоне юбка на стройных бедрах соблазнительно натягивалась. Женя невольно подумала, что, будь здесь Воронцов, он бы наверняка слюной бы захлебнулся от такой эффектной девицы.
Мозг начал соображать более трезво, и теперь она не могла сдержать сомнений по поводу того, насколько глупым было её вчерашнее решение. У Жени Васнецовой была явная склонность к мазохизму. А как иначе объяснить стремление вернуться туда, где он снова будет вести себя привычным уже способом и обманывать её на каждом шагу?
Разве Денис тебе действительно когда-нибудь врал?
А то нет? Взять хотя бы тот дурацкий случай на корпоративе, когда этот дебил зажал половину её гонорара. Конечно, Женя в долгу не осталась и так отплатила напарнику, что тот остался без обещанной суммы вообще, так что они друг друга стоили.
И потом – нашла, что вспомнить! Больше года прошло, а ты все забыть не можешь…
Женя действительно никогда не забудет этот случай. Потому что с того дня Денис действительно поменялся. Стал более… человечней, что ли, к ней относиться. То, как он просил прощения после всего случившегося, навсегда засело у девушки в памяти. Пусть и со стороны, но она видела, что извинения парня были искренними.
(«-Жень, ну, ты же меня простишь?)
Всегда прощала.
Васнецова, вот только не надо строить из себя героиню! То, сколько раз ОН тебя вытаскивал из безвыходных, казалось бы, ситуаций, уравнивает ваши «подвиги». Так что помолчала бы!
Тем более, что на подходе как раз была очередная проблема: как выбраться сухой из воды, когда Саныч начнет разборки по поводу того, где она пропадала все эти дни. А там и увольнение не за горами, у шефа разговор на этот счет короткий. Наверное, уже рвет и мечет, поминая подчиненную самыми красочными, какие только знал, словами. Интересно, как там обстановка в студии? Может, по приезду вообще нет смысла ехать на радио «Активное», а начать подыскивать себе другое место работы?
Женя вытащила из кармана телефон. Вместо названия мобильного оператора на дисплее виднелись серые буквы: «flight mode». С самого начала поездки она не меняла режима. Хотелось пару деньков побыть в тишине, не слышать звонков, не читать СМС… А сейчас она боялась. Боялась снова оказаться «в сети» и одновременно безумно хотела этого. Несложно было догадаться, сколько уведомлений о пропущенных звонках она получит, стоит только войти в нормальный режим работы мобильного. Наверняка, не один десяток, сообщений с гневными репликами Саныча или вопросами от Жоры или Алины – и того больше. Только на все это Жене было, откровенно говоря, плевать с высокой колокольни.
Она боялась не увидеть текста: «Вы пропустили N количество звонков от абонента: Денис». Боялась, что, как только она включит телефон в обычном режиме, станет ясно, что Воронцову до неё столько же дела, сколько до серых потрепанных воробьев, которые каждый раз копошатся на подоконнике по ту сторону окна в студии.
Нет уж, лучше сдержаться. До того, как вынесется вердикт, осталось совсем немного: самолет уже шел на посадку. Женя посмотрела на билет, купленный вчера в Красноярском аэропорту. Время вылета – 09.30… Да, пришлось провести ночь на жестких сидениях в зале ожидания. Лица многих пассажиров без утайки выдавали жгучее желание вернуться домой, а не торчать здесь, и Женя не была исключением. Вспоминая горячий чай из автомата, прочитанный от корки до корки раз пятнадцать журнал и постоянное желание махнуть на все рукой и вернуться к родителям, девушка усмехнулась. Молодец, сдержалась. Садиться на шею и остаться у них еще хотя бы на несколько часов ей не хотелось. Стыдно признавать, но Женя чувствовала себя там… чужой. Не то, что раньше, не то. Все по-другому.
Время посадки – 11.12.
Взгляд на часы – приземление должно было случиться уже через минуту. Четыре единицы. Одиннадцать часов одиннадцать минут. Такие мгновения нужно ловить, они так редко выпадают… Очередная байка, рассказанная ей кем-то из сестер или одноклассников. Сейчас, когда детство закончилось и выросли мозги, Женя поражалась, какой чуши иногда верят дети. Ну, конечно, если в 11.11 или 22.22 загадать желание, оно НЕМПЕРЕННО сбудется, конечно… А Дед Мороз все проконтролирует.
Бегущие секунды, с катастрофической скоростью меняющиеся цифры на экране мобильного. Самолет начинает трясти мелкой дрожью. Откуда-то четко доносится звук выпускающегося шоссе.
Одиннадцать одиннадцать…
Грустно, что теперь пропала вера в чудеса, промелькнуло в голове у Жени.
Тридцать семь секунд…
Если бы все это было правдой, жить было бы намного легче. Если бы все не было враньем.
А ты пробовала?
Нет. В восемнадцать лет перестаешь верить в сказки.
Сорок одна секунда…
Чего бы ты хотела?
Глупый вопрос.
Сорок девять…
Оказаться рядом с ним.
Пятьдесят две…
( - Женька …)
Любимый голос. Тихий, почти интимный…
Пятьдесят девять…
Хочу стать счастливой.
Одиннадцать двенадцать.
- Уважаемые пассажиры, наш самолет успешно приземлялся в аэропорту Москвы. Экипаж благодарит вас за то, что воспользовались услугами наших авиалиний…
Васнецова, когда ж ты повзрослеешь-то?

Голуби – самые тупые существа на свете. Или по крайней мере те, которые вечно группировались около здания, где располагалось радио «Активное».Мало того, что вечно гадят, где попало (Женя с обреченностью заметила, как левыми колесами скейтборд проехал прямо по птичьим испражнениям на асфальте), так еще и разгуливают прямо перед доской так, словно хотят быть задавленными. Приходилось вилять в сторону, чтобы не переехать этих напыщенных пернатых. Те только возмущенно хлопали крыльями и что-то нечленораздельно булькали ей вслед.
Действительно тупые…
Место, на котором обычно была припаркована «волга» Воронцова, сейчас пустовало. Странно… Уже перевалило за полдень, и Денис должен был быть на рабочем месте. Женя почувствовала, как тревожно ёкнуло сердце. И тут же взяла себя в руки. Все, что ни делается, все к лучшему. Тем легче будет появиться на работе.
Или наоборот.
НИКАКИХ НАОБОРОТ, ЖЕНЯ!
В голове будто колокол гудел. Все-таки нужно высыпаться получше, а то скоро как лунатик будет ходить. Для эфира нужны силы, слушателям не нравится кисло проведенные передачи. И если Сан Саныч её еще не уволил, то после сегодняшнего (а Женя чувствовала, что энергичной после перелета и почти бессонной ночи быть никак не получится) шансы на это увеличатся многократно.
Хватит гадать.
Женя вошла внутрь. Как в тумане преодолев пространство сначала одного коридора, потом лестницы, а затем – второго, она оказалась перед дверью в студию. Возможно, последний раз в своей жизни…
Жора подскочил на месте, когда увидел в проеме двери неизвестно где пропадавшую несколько суток ди-джея. Как рыба, заглатывая ртом воздух, он в немом удивлении непонимающе жестикулировал, пока девушка вешала на крючок изрядно помятую после путешествия куртку.
- Меня еще никто так красноречиво не приветствовал, - усмехнулась Женя, хлопая звукорежиссера по плечу. – Привет, коллега! Или… уже нет? – Жорик покачал головой. Каштановый чуб, выглядывающий из-под синей кепки, заходил из стороны в сторону. – Ну, вот и хорошо. А где все? – она оглядела пустую студию. Две пары наушников преспокойно висели на стойке микрофона, из динамиков доносились мотивы какой-то незаурядной песенки. Женя напрягла слух… и обалдела.
На радио «Активном» всегда звучали только новинки. Исключения составляли только изредка попадающие в эфир рок-группы, когда им с Воронцовым было уж совсем невмоготу выносить нашествие поп-исполнителей. Но все равно: одно дело – Шевчук или Макаревич, признанные музыканты и авторы неумирающих хитов, и совсем другое – «Одуванчики» в исполнении Маши Васнецовой. Первые полгода после своего появления песенка, записанная старшей сестрой и волей случая попавшая на волны радиостанции, набрала такую популярность, что редко можно было услышать из чьего-либо приемника какую-то другую композицию, кроме этой. Ну, оно и понятно: попса всегда сначала донельзя ездит слушателям по мозгам, а потом отмирает, как пораженная гангреной конечность.
Так что же песня, о которой все уже давно благополучно забыли и которая радовала своим отсутствием около года, сейчас делала в эфире? Тем более – в одном из самых выгодных эфиров по времени своего проведения.
- Жор, что за бред ты поставил? – накинулась девушка на звукорежиссера. Тот только развел руками, кивая на пустой стол, на котором обычно ведущие оставляли ему диски с песнями для передачи. – Отлично, супер просто! Воронцов что, решил вообще завалить все дело, да? Дебил… Почему нельзя все по-человечески сделать? – Женя села в кресло и откинулась на спинку. – Скажи мне, пожалуйста, - обратилась она у мужчине, - может, я чего-то не понимаю… Может, ты мне объяснишь… Я просто уже не знаю, как с ним разговаривать. Ей-богу, не знаю. Нет, понятное дело, где-то пропадать с Алиной гораздо приятнее, чем торчать в студии, - в том, что Денис сейчас проводит время в компании Чуриковой, Женя была уверенна на тысячу процентов. – Но нужно же хоть немного думать! Саныч же его прикончит! И что он потом делать будет? Опять начнется: Васнецова, помоги… Нашел, блин, Чип и Дейла. Думает, если опять скорчит жалобную рожу, я примчусь на помощь. Хрен тебе, - она уже высказывала все, что накипело, фотографии на стене, где они с напарником вели очередную вечеринку. – Хватит. Слишком хорошо устроился. Влюбленной в тебя идиотки Васнецовой больше нет, ясно? Так что, когда тебя выгонят, можешь катиться на все четыре сто…
Она вдруг поняла, ЧТО только что сказала. Словесный понос, мать его так… Когда у неё будет получаться держать себя в руках и не молоть невесть что, да еще и при постороннем человеке? Прервавшись на полуслове, Женя испуганно посмотрела на Жору. Тот сидел, опешивши и глядя то на неё, то куда-то за спину девушке.
Нет, только не это…
Медленный поворот головы…
В дверном проеме стоял незнакомый Жене парень. В бесформенной толстовке, широких штанах с болтающейся у самых колен мотней и кепке, из-под которой торчали темные пряди коротких волос. Женя готова была поклясться, что видит его впервые, но все равно во внешности пришельца проскальзывало что-то знакомое.
- Ну, слава Богу! – облегченно воскликнул он… женским голосом. Широкий козырек, скрывающий лицо, приподнялся, и взгляду девушки предстало улыбающаяся физиономия Алины. Только до невозможности изменившейся Алины. Без тонны косметики, которую Женя всякий раз видела на ней. Без нарощенных ресниц, без обтягивающей одежды… Без длинных волос, в конце-концов!
- Алина? – у Жени отвисла челюсть. – Но… как ты…
- Женька, ты даже не представляешь себе, насколько я тебе благодарна! – широкая улыбка не сходила с лица Чуриковой. Она порывисто обняла ничего не понимающую спортсменку, а потом плюхнулась в кресло прямо напротив неё. – Наконец-то свобода!
- Да ты о чем? Какая свобода? – Женя не могла в себя прийти от перемен во внешности коллеги.
- Долгожданная, - подмигнула ей Алина. Она притянула к себе микрофон и, дождавшись, пока затихнуть последние нотки «Одуванчиков» и Жора выведет её в эфир, проговорила: - И вот уже к нам в студии присоединилась неподражаемая Женя Васнецова. Дадим ей отдышаться и параллельно послушаем новую композицию Виталия Бадина… - она сунула звукорежиссеру коробку с диском и сняла наушники, с улыбкой поправляя непослушные волосы. – Ты где пропадала?
- Было дело… - бросила Женя. – Послушай, ты мне можешь объяснить, что вот это только что было?
- Объясню – объясню, подожди минутку, - заговорчески ответила та, накручивая черный провод от наушников вокруг пальца.
В следующее мгновение позади удивленный возглас Дениса. Женя обернулась.
Он осунулся. Девушка никогда бы не подумала, что под глазами – карими, сейчас почему-то уставшими – может лечь глубокая тень синяков. Увидев перед собой Женю, он вздрогнул и застыл, как вкопанный. Растерянный, не отрывающий от неё взгляда.
Господи, как же она соскучилась!
- Алин, ты чего… - наконец, выдавил из себя парень, переводя внимание на вторую напарницу.
- Значит, так, День, - радостно заявила Чурикова, закатывая широкие рукава толстовки, - или ты ей сейчас же рассказываешь всю правду, или я не знаю, что с тобой сделаю!

Отзывы, тапки и яд слать по этому адресу

 Отправлено: 07.11.09 17:56. Заголовок: Глава двадцать втора..

Глава двадцать вторая
На мгновение повисло молчание. Женя непонимающе окидывала взглядом этих двух заговорщиков, которые сцепились в немом диалоге. Алина, будто подталкивая парня к действиям, кивнула в сторону Васнецовой. Денис же сделал страшные глаза, губы
сжались…
Неизвестно, сколько бы длился этот немой цирк, если бы его не нарушил внезапно вошедший в студию Сан Саныч, держащий в руках коробку со всевозможными безделушками, которые обычно рассылались вместе с курьером победителям СМС-конкурсов или прочей эфирной мишуры.
- Так, лодыри, вот новая партия… Чтоб впредь не было такой катавасии, как вчера! Мне Федор Викторович уже дырку в голове сделал от того, что ему звонят возмущенные слушатели, получившие вместо обещанных кепок и дисков ручки за три копейки из дворовой лавочки! – выпалил он, опуская тяжелый ящик прямо перед Жорой. Полосатая рубашка была, как всегда, тщательно выглажена, стрелки на идеально прямых брюках ходили из стороны в сторону во время движения. Поправляя манжеты, шеф оглядел всю компанию. – Чего сидим? Я, что ли, эфир вести буду? Васнецова, Воронцов, по местам! Бегом!
Женя переглянулась с напарником, тот, опустив глаза, уселся в соседнее кресло. На лице была странная смесь волнения и радости ученика, который попался на том, что не выучил заданный на дом стих, но как только вышел к доске, прозвенел звонок с урока.
- Итак, всем доброго дня и хорошего настроения, потому что это самое главное в жизни! – бодрым голосом поприветствовала девушка всех поклонников радио «Активного». – И все мы – я, Женя Воронцова, и мой коллега Денис Васнецов продолжаем обсуждать тему нашей сегодняшней передачи, - она скосила глаза на лежащие рядом с микрофоном листы, на которых тонким Алининым почерком были сделаны пометки для эфира, - а именно – День всех святых или, проще говоря, Хэллоуин.
- К сожалению, в нашей стране, да и в государствах ближнего зарубежья этот праздник не так популярен, как на Западе, - подхватит Воронцов, натягивая наушники. – А вот в Америке, например, этого дня ждут чуть ли не больше, чем Рождество. Конечно! Детишкам же интересно вся эта суматоха: придумать и пошить костюм, потом переодеться, а потом за то, что ходишь в этом всем по улицам и выпрашиваешь лакомства у соседей, еще и конфеты получаешь!
В нем произошли неожиданные перемены. Когда Денис вел программы, он будто преображался. И сейчас тоже. Исчезло озабоченное выражение лица, он расслабился… почти. Женя не могла избавиться от назойливого ощущения, что он втайне ликует, что удалось уйти от ответа. Фиг тебе! Уж после эфира из него правду вытрясет если не сама Женя, то Алина – точно.
- И поэтому вопрос для вас, дорогие радиослушатели, мы выбрали такой: случалось ли вам примерять какие-то смешные и необычные наряды и представать в каком-то оригинальном образе? Звоните по телефону 7324, за самый оригинальный ответ, как всегда, приз. Ждем, - отрапортовала девушка в микрофон написанный Чуриковой текст.
- А ты, Жень, когда-то бывала в такой ситуации?
Поругались или нет, но общаться в прямом эфире они были обязаны, отбросив в сторону все обиды и ссоры.
- Ну,.. – протянула Женя. Вопрос застал её врасплох. Внезапно пришедшее на ум воспоминание заставило её улыбнуться. – В школе я играла в футбольной команде, где была единственной девчонкой среди кучи пацанов. И, чтобы нас не дисквалифицировали с районных соревнований, где должны были участвовать одни мальчики, мне пришлось пару дней вживаться в образ парня.
- Можно подумать, тебе пришлось прямо-таки ломать свою личность, - хмыкнул Воронцов.
Женя со злостью лягнула напарника по ноге.
- Ну, всё, достал!
Они взвились одновременно, чуть не опрокинув стойки для микрофона, и, если бы не подающий знаки о поступившем звонке Жора, драка была бы неизбежна.
- К нам дозвонился первый слушатель, - сказала Женя с динамик. – Вы в эфире, говорите.
- Здравствуйте!
Оба с отвисшими челюстями уставились на Алину, которая, устроившись на диване, прижимала к уху трубку мобильного. Выражение лица Чуриковой стало настолько решительным, что Женя разозлилась. Мало того, что её втянули неизвестно во что, так ещё и при прямом включении хрен знает что творят!
- З-здравствуйте, - слегка заикаясь, ответила она. – Расскажите, пожалуйста, о…
- Да – да, - перебила её собеседница, - у меня действительно был случай, когда мне пришлось примерять на себя необычный для меня образ. – Женя подняла глаза на Воронцова. Тот сидел, как громом пораженный, закусив костяшки кулака.
- Интересно… И что же Вас заставило это сделать? – нужно же поддерживать разговор, чтобы вся Москва не слушала царящую на волнах радиостанции тишину.
- Не что, а кто. Дело в том, что мой давний друг Де… Данила все никак не мог сделать так, чтобы отношения с девушкой, с которой они вместе работали и в которую он был уже давно влюблен, перешли на более близкий уровень, - Алина поднялась на ноги, подошла к креслу Воронцова и похлопала его по плечу, не отнимая мобильного от головы. Тот раздраженно скинул её ладонь. – Сам сделать шаг навстречу он, конечно же, не мог. От этой девушки тоже фиг дождешься какой-то инициативы. Оба гордые до ужаса, два сапога пара. Вот в гениальную голову Данилы и пришла мысль подтолкнуть Ж… Жанну к действиям с помощью ревности. И для этого попросил меня, как единственную, кто согласился участвовать в этом дурдоме, побыть в роли девушки, к которой Жанна должна была его приревновать. И мне пришлось на протяжении долгого времени, ужасно долгого времени наряжаться в эдакую гламурную дамочку, привыкать к каблукам, натягивать парик, тратить кучу времени по утрам на макияж, выдавать из себя полную идиотку…
- Какое благородство… - выдавила из себя Женя, еще не в силах переварить услышанное.
- Чего только не сделаешь ради того, чтобы друг был счастлив! – усмехнулась Чурикова. – Только я это тоже не просто так делала. За это Данила меня обещал замолвить за меня словечко перед шефом у себя на работе… Он, кстати, ди-джей на одной из радиостанций. Так вот, уговор звучал так: я выступаю в роли девушки, с которой он будет флиртовать на глазах у Жанны, а он делает так, чтобы их начальник принял меня на работу.
- И как… жертвы, на которые Вы пошли, стоили результата? – спросила Женя. Пальцы с такой силой вцепились в ладонь, что на коже остались красные полумесяцы от ногтей.
- Если бы! Эти два придурка настолько запутались, что мое появление сделало только хуже. Дорогие радиослушатели, никогда не пытайтесь ревностью подталкивать своего любимого человека! От этого он может отдалиться еще больше, как это произошло с Женькой… в смысле, с Жанной. Она же не знала, что мы оба притворяемся, и решила, что Данила её не любит, решила отойти в сторону…
- Но ведь наверняка не на пустом месте это решение возникло! – воскликнула Женя. – Можно же определить, когда человек любит кого-то, а когда – нет!
- Знаете, сколько мы с Данилой «влюбленный» взгляд отрабатывали! – протянула Алина. – Чего-чего, а актерского мастерства этому парню не занимать. Он, если захочет, якобы влюбленными глазами и на пуделя смотреть будет.
Она еле сдерживала рвущийся наружу смех, прыская в кулак.
- Ясно, - сдавленно ответила девушка. – Но сейчас-то эта Жанна знает правду, да?
- Она на пару дней уезжала куда-то, не сказав никому ни слова, Данила все это время сам не свой ходил… Пришлось приложить немало усилий, чтобы привести его в порядок и не дать скиснуть окончательно. Тут уж, сами понимаете, не до маскарада было. Я вернулась к своему привычному имиджу: у меня хип-хоповский стиль одежды. И сегодня, по закону мирового свинства, беда, грубо говоря, пришла, откуда её не ждали: Жанна вернулась. Увидела меня, так сказать, в натуральном виде. Ног лавное не это. Она наконец-то призналась, что тоже по уши влюблена в Данилу. И теперь у меня просьба (если не сказать – требование): миритесь уже! Надоело вас с кислыми рожами видеть, сохнущие друг по другу придурки!
- Надеюсь, они Вас услышали, - шокировано произнесла Женя. – Песню будете заказывать?
- Песню? – Алина схватила первый попавшийся под руку диск, глянула на коробку, нахмурившись и не переставая при этом улыбаться. – Я вообще-то не для этого вам звонила… Поставьте что-то на ваш вкус! – она впихнула в руки звукорежиссеру переливающуюся под лучами ламп дневного света пластинку, Жора вставил её в дисковод. Та зажужжала, в динамиках зазвучали первые звуки ударов барабанных палочек. – Надеюсь, они меня сейчас оба поняли. До свидания.
- Спасибо Ал…Алёна, - с небольшим запозданием в несколько секунд среагировала Женя. – Вернемся к обсуждению этого ОЧЕНЬ забавного случая сразу после музыкальной паузы.
Если не считать ритмичного мотива поставленной композиции, в студии застыла почти гробовая тишина. Воздух с какой-то тяжестью вырывался из груди, в голове, как в пчелином улье, роились миллионы мыслей, гудя на фоне образовавшегося молчания каким-то жутковатым звуком.
- Это правда? – сил хватило только на эти два слова.
Парень поднял глаза. Глаза, которые Женя ненавидела всей душой. Заставляющие ё чувствовать себя слабой и будто разоблаченной. Перед ней сейчас сидел тот Воронцов, который обнимал её, дрожащую со страху, в пыльной кладовке; который нес её, покалеченную, на руках; которого она отталкивала из последних сил, еле приходя в сознание от пьянящих поцелуев. ЕЁ Денис.
- Время плавится в памяти
Тем, что было.
Я тебя, я тебя,
Я тебя не забыла….
Хрипловатый голос Арбениной отдавался в голове.
Не забыла. Его невозможно было забыть. Действительно невозможно. Сколько ни отталкивай, сколько не груби – он всегда возвращался к ней, и чем сильнее бросишь, тем с бОльшей силой Денис бил ей по сердцу.
Бумеранг какой-то…
- Жор, пошли, - Алина потянула звукорежиссера вон из студии. – Учтите: вы отсюда не выйдете, пока не поговорите, я предупредила, - сказала она, натягивая поглубже кепку, прежде чем закрыть дверь в коридор.
И вместе с тем закрывая пути к отступлению. Теперь сбежать не удастся. Ни ей, ни ему. Придется отвечать. Отвечать за свои слова и поступки. Как взрослой.
- Пулеметом – по звездам,
Без оглядки – по детству…
Детство действительно закончилось. Давно закончилось.
Взросление произошло как-то внезапно, неожиданно. Как снег на голову. Ворвалось в её жизнь в тот момент, когда больше полутора лет назад в студию радио «Активного» влетел кудрявый парень в белой футболке и темной жилетке. С нахальным взглядом и самодовольной ухмылочкой. С тех пор Денис почти не изменился. И до неузнаваемости поменялся.
- Ну, скажи.
Он когда-то точно так же смотрел на неё. Опустив голову, немного исподлобья. Только в тот раз – с вызовом, со снисходительностью. Не то, что сейчас.
- Что сказать – то? – хрипловатым голосом спросила Женя.
- То, что говоришь в таких случаях. Что я дебил.
- Ты дебил, - эхом повторила за ним девушка на абсолютном автомате. – Дебил. Самый дебильный дебил из всех дебилов на свете. Который придумыв самые дебильные планы.
- Если бы кто-то не ходил, оскалившись на весь мир, и хоть ненадолго подпускал к себе людей, - сказал Денис, снимая наушники, и у Жени отчего-то сердце упало куда-то в желудок, - не пришлось бы ничего придумывать.
- Только подойди! – угрожающе произнесла девушка, вцепившись в распечатку и выставляя её впереди себя.
- Дюймы скачут в сантимы…
Он приближался катастрофически быстро. Вот уже, громко топая тяжелыми кроссовками, Денис огибает стол. Вот уже рядом с её креслом, вот уже сильные руки поворачивают её к себе лицом, а потом тащат вверх, заставляя встать на ноги.
- Воронцов, ты совсем чокнулся? – возмущенно закричала она.
- Жень, помолчи хоть раз в жизни, - выдохнул он прямо в несопротивляющиеся губы. Женя хотела было что-то ответить, но все слова легким стоном утонули в поцелуе. Да и неважно. Главное – что он рядом. Что вызывает такое желание быть самым безбашенным существом и ничуть этого не бояться.
- Прости меня, пожалуйста, - прошептал Денис, отрываясь от неё и обжигая горячим дыханием шею, в которую уткнулся носом. Женя раскрыла было рот, но внезапно возникший в горле комок перекрыл способность говорить. Она почувствовала, что вот-вот разревется. Разревется, размазывая соленые слезы по щекам. Только самое удивительное было не это: девушка четко и ясно поняла, что ей впервые в жизни наплевать на то, удастся ли сдержаться или нет.
- Ура! - Женя всхлипнула и хихикнула одновременно, отчего получилось нечто вроде бульканья, когда, распахивая дверь в студию, скачущая от радости Алина захлопала в ладоши при виде помирившейся парочки. – Случилось чудо! - Воронцов со смехом махнул рукой, якобы пытаясь стукнуть бывшую сообщницу, но та с легкостью увернулась. – Ты полегче! И так мне должен, как земля колхозу! Так, понятно, - протянула она, глядя, как Денис и Женька снова прижимаются друг к другу. – Люди, вы не забывайте только, что вам еще эфир вести. Саныч в легкую может тебе, Воронцов, еще и четвертый день без зарплаты устроить.
- Как – четвертый? – воскликнула Женя.
- Вот так, - пожал, как ни в чем не бывало, плечами Денис. – А ты думала, тебя шеф за красивые глаза не уволил?
Женя снова посмотрела ему в глаза. Глубоко-глубоко. И смолчала. Он и так все понял, без
слов.
- Дурак, - прошептала она с улыбкой.
- И ради чего?
Мы так и не стали добрей…
- Наверное, история, которую мы слышали перед тем, как поставить песню, будет в числе претендентов на главный приз сегодняшней программы, - губы не слушались, расползаясь в улыбке, но Женя все-таки заставила себя освободиться из долгожданных объятий парня и вернуться к микрофону. В наушниках все еще звучал оставшийся куплет песни, и девушка знала, что за прерывание музыки Саныч может устроить такой нагоняй, что только держись. Но сейчас было совершенно все равно. Если она не поделится со слушателями переполняющим её счастьем, то просто разорвется. Лопнет, как мыльный пузырь. – Поучительный, можно сказать, рассказ. Действительно, есть миллионы способов перевести отношения, как выразилась Алина,… в смысле, Алёна, на новый уровень. И ревность – самый дурацкий из них.
- Кто бы говорил! – все ещё улыбаясь, парировал в свою очередь Денис. – Значит, когда парень провоцирует девушку – это подлость, а когда девушка делает то же самое, то ничего?
- Если бы парень все трезво оценил, - стукнула его легонько распечаткой по кудрявой макушке Женя, - то давно понял бы, что эта девушка ни с кем другим не заигрывает! Они просто общались, как друзья. И вообще: как аукнется, так и откликнется. Что посеешь, что и пожнешь. Принцип бумеранга. – Спасибо, Веник! Увижу – расцелую! - Если бы парень не провоцировал ревность у девушки, эта самая ревность не шарахнула бы по нему самому!
Что Алина, что Жора, не стесняясь, уже откровенно хохотали, переводя взгляд то на Дениса, то на Женю, которые смотрели, не мигая, друг на друга.
- А если бы девушка не строила из себя железную леди, парню бы не пришлось идти на такие крайние меры! – Воронцов нарочито нахмурился.
- А если бы… А если бы… - Женя заглотала ртом воздух, подбирая слова, - А если бы парень не был таким дебилом, ей бы не пришлось никого строить из себя!
- Рассуждения маленького ребенка.
- Уж получше твоих, балбес…
- Ненормальная…
Никогда бы не подумала, что можно с такой нежностью произнести это слово…
Чтобы слушатели не слышали покатывающихся со смеху коллег, Жене приходилось прикрывать микрофон рукой.
Это была ЖИЗНЬ. Настоящая, полная эмоций. Кипящая, бурлящая и взрывоопасная. ЕЁ жизнь. В которой её окружали ЕЁ люди. В котором ЕЁ удовольствие, непонятное больше никому на свете, заключалось в химических процессах между ней и ЕЁ человеком. Самым родным человеком на земле.
- Дебил, – впервые приходится ругаться со счастливой рожей.
- Сумасшедшая.
- Что с тобой связалась – да!
- Мы так и не стали добрей…


КОНЕЦ

Ночные снайперы - Бумерангом

Есть, что сказать? Милости прошу сюда))

Вот и все. И грустно, и радосто. Спасибо за то, что читали, что поддерживали во мне желание писать дальше и не забросить все это дело на полпути. Отдельное спасибо Тане(все будет хорошо, слышишь?).
Я вас всех очень люблю.
Ваша Ёжик.

 Отправлено: 09.09.10 20:41. Заголовок: Бабочки (R) (продолжение)

НАЗВАНИЕ: Бабочки
АВТОР: Ёжик
БЕТА: Tanik
ЖАНРЫ: fantasy, AU, action, angst
ПЕРСОНАЖИ/ПАРЫ: ЖиВ и другие
РЕЙТИНГ: R
РАЗМЕР: макси
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: все, соответствующие рейтингу. Возможен ООС.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ-2: АХТУНГ - бред прогрессирует...
ДИСКЛЕЙМЕР: на фиг мне те права на персонажей?
СТАТУС: в работе
РАЗМЕЩЕНИЕ: ЗАПРЕЩАЮ выкладывать эту и другие мои работы (или цитировать их) где-либо без моего ведома
ОТ АВТОРА: всем, кто меня помнит – здравствуйте. Кто не помнит – здравствуйте. Кто ждет тут розового лямура с серенадами под окнами – до свидания.

 Отправлено: 09.09.10 20:43. Заголовок: Часть первая Прыг да..

[hideguest][center]Часть первая[/center]
[right]Прыг да скок, туда-сюда,
крыша едет — не беда;
жизнь — лишь сон, а мир — фуфло.
Это, братец, западло,
только ты не унывай,
а лучше вмажемся давай.
(Стивен Кинг «Извлечение троих»)[/right]

11 октября 2011 года.
Нью-Йорк
Денис почувствовал, как дрогнул под ногами пол, когда выпущенные минуту назад шасси коснулись взлетной полосы. Потухли ярко светящиеся таблички «Пристегните ремни», жидкие аплодисменты пронеслись вдоль рядов кресел.
Напряжение, которое охватило тело на последних минутах полета (он всегда нервничал при посадке), отступило. На его место хлынула дикая смесь эмоций: восторг, ликование и желание улыбаться во все тридцать два зуба. Денис знал, что ничего не увидит, но все равно всматривался в пыльные стекла иллюминаторов: надежда на то, что Женька с распростертыми объятиями кинется к нему прямо у трапа самолета, все еще жила в душе в противовес здравому смыслу. Черт возьми, как же он по ней соскучился! Как будто год не видел!
Впрочем, если задуматься, так оно и получалось: редкие встречи, когда им даже поговорить толком не удавалось, в расчет брать не стоило.
Зато теперь они все наверстают. С лихвой. Денис глубоко вздохнул, почти физически чувствуя запах светлых Женькиных волос, вымытых любимым шампунем с гвоздикой. Последние отделяющие из друг от друга секунды, как нарочно, поползли с черепашьей скоростью.
- Welcome to the USA, - механически улыбнулся таможенник, возвращая проверенный загранпаспорт и подозрительно оглядывая парня с ног до головы. Денису не составило труда понять, почему: эйфория заставляла губы сами собой растягиваться в какой-то обдолбанной улыбке.
Подхватив чемодан с ленты конвейера, он, наконец, вышел в зал ожидания. У самых дверей с обеих сторон на него накинулись встречающие пассажиров. В мелькающих лицах Денис судорожно искал нужное, но никак. Когда толпа выплюнула его за свои пределы, Денис еще несколько секунд, обернувшись на неё, с опешившим выражением лица смотрел на беснующихся людей. Дурдом какой-то.
- Внимание, - раздался прямо за спиной нарочито гнусавый голос, - прибывшие из Москвы, просьба развернуть свою кудрявую башку и поцеловать уже задолбавшуюся вас ждать девушку.
Денис повернул голову, и сердце тут же схалтурило на несколько ударов. Рядом, зажав нос для имитации голоса диктора и нарочно нахмурив брови, стояла Женя. Играющая на губах улыбка пряталась в обмотанном вокруг шеи красном шарфе.
Ах, так? Он любил играть по правилам, пусть даже кем-то установленным. Пальцы легли на переносицу, прижимая ноздри и перекрывая дыхание.
- Радио «Активное» приветствует своего американского коллегу…э-э-э… а как ты называешься-то? – на последних словах Денис перестал свою «трансляцию», перейдя на обычный шепот.
Женя вздохнула и закатила глаза.
- Я-из-Москвы-жду-дебила-FM, - сердито проворчала она, уткнувшись носом в воротник серой куртки Дениса. Инстинктивно обняв её за плечи, он усмехнулся. Здравствуй, прошлое, я скучал.
- Дебил из Уфимского военкомата подойдет? – он приподнял её голову за подбородок, и Женькино дыхание защекотало щеку.
- Воронцов, не отнимай у меня единственную отдушину в жизни! Дебилом тебя никто, кроме меня, не имеет права называть. Даже ты.
- Учту.
- Только попробуй НЕ учесть, - с улыбкой пригрозила ему Женя, непроизвольно потянувшись к его губам.
Дважды уговаривать Дениса не пришлось. Он, несмотря на «почетный титул дебила», всегда все схватывал на лету. Ну, может, конечно, не совсем всегда, но… Ладно, дискуссии оставим на потом. Вспоминать о своих ма-а-аленьких недостатках для обладающего достаточно высоким самомнением Воронцова было явно не в кайф. Тем более, когда всего в сантиметре от него – гораздо более привлекательная перспектива.
У неё был холодный нос. И щеки. И губы. Денис почувствовал и прикосновение замерзших и незащищенных от мороза ладошек к своему затылку, когда поцеловал её и Женя, как когда-то давно (в прошлой жизни, не раньше), обвила руками его за шею.
- Васнецова, блин, - произнес он ей на ухо, с трудом прерывая поцелуй, - если сейчас, как это обычно бывает, из-за угла выскочит кто-то из твоих родственников и завопит, что ты им СРОЧНО нужна, то пусть становятся в очередь. А не то я их собственноручно придушу.
- Ага, разбежался, - хихикнула Женя. – Я их первая поубиваю.
…Желтое такси относительно быстро доставила их до гостиницы: конечно, по сравнению с московскими пробками тот затор, в который они попали, был просто «Формулой-1», но отвыкший и от того, и от другого Денис все равно нетерпеливо барабанил пальцами по колену. Отсчитав купюры и рассчитавшись с водителем, Денис достал из багажника чемодан. Ветер Нью-Йорка тут же запутался в сбитых кудрях каштановых волос. Одной рукой прижимая к боку сумку, а другой – обнимая Женьку за скрытую под курткой, но прекрасно осязаемую наощупь талию, парень зашагал вверх по ступенькам к входу в отель.
Через две минуты в ладони звякнули ключи; через пять – приветливо звякнул прибывший к молодым людям лифт; а через семь с половиной Денис уже щелкнул открывающимся замком на двери забронированного для него номера.
- Ну что, добро пожаловать в Америку! – воскликнула Женька, когда за ними захлопнулась входная дверь. – Страну неограниченных возможностей и вольной жизни!
- Тебе с такими фразочками надо гидом работать, - усмехнулся он.- А я думал, ты патриот…
- Иди ты, - отмахнулась Женя, скидывая с плеч верхнюю одежду. – Ерничай, сколько хочешь, а мне здесь нравится. Правда, вдали от семьи, но во всем надо видеть свои плюсы.
- Жек… - ладони Дениса притянули девушку к себе. – А знаешь, твои Штаты все равно проигрывают, потому что в России родилась самая красивая девушка в мире…
- Я? – сощурилась с улыбкой Женя.
- Ну, я имел в виду Жанну Фриске, но в её отсутствие и ты подойдешь.
В следующее мгновение он был нокаутирован броском сильных рук (подошвы кроссовок взвились к потолку, на секунду оказавшись почему-то выше головы Воронцова) на широкий матрац кровати. С хохотом распластавшись и раскинув руки, Денис приподнял голову, наблюдая за тем, как Женька падает в его распростертые (пусть даже с какой-то стороны недобровольные) объятия.
- Как я давно хотела это сделать! – коварно улыбнулась она.
- Жень, а я знаешь, что хотел давным-давно сделать? – Денис приподнялся на локтях.
- Ну? – изогнула бровь девушка. – Давай, говори, я уже приготовилась к твоему типа юмору, так что…
Поцелуй прервал эту суровую речь, и Воронцов с ноткой удовлетворенного самолюбия отметил про себя, как она прижимается к нему. И как разочарованно выдохнула, когда он отстранился от неё.
- А теперь скажи, что тебе этот мой типа юмор не нравится.

Женя ушла только когда стрелки на часах показывали начало восьмого, и то только потому, что завтрашний экзамен требовал еще полистать конспект перед сном. Сам Денис почувствовал, как усталость тяжелым воском растекается по всему телу. Приняв душ и залив кипятком одну из купленных еще в России порций лапши, он развалился на диване и нажал на кнопку телевизора. Пережевывая импровизированный ужин, парень следил на протекающим на экране телевизора сюжетом боевика (пусть даже не понимая даже половины того, о чем говорят актеры). Как вдруг резко зазвучавшая где-то под боком мелодия мобильного заставила его подскочить на месте. С удивлением Денис вытащил из-под бока забытый Женькой мобильный.
- Эх, Васнецова, ты все-таки не меняешься… - с нежностью в голосе произнес он.
Ничего не поделаешь, придется «сделать ручкой» спокойному вечеру. Хотя – кого он обманывал? – если завтра он с утра не сможет позвонить Жене, он вообще этой ночью спать не будет.
Усмехнувшись уголком рта, Денис потянулся к скомканным на стуле джинсам.

… - Ай… ту Васнецова… Ши из хиар э студентка…
Языковой барьер все-таки являлся основной причиной того, что Денис не хотел ехать в Америку даже на неделю. Конечно, повод увидеться с Женькой перевешивал все, но проблема-то никуда не ушла. В этом парень убедился, когда на пальцах пытался с грехом пополам объяснить дежурному на входе общежития, к кому он пришел.
Махнув рукой, отойдя в сторону и улучив момент, когда страж на входе отвлекся на что-то еще, Воронцов осторожно проскользнув в коридор. Ряды дверей тянулись вдоль стен по обе стороны от него. Денис вглядывался в цифры у глазков, отыскивая комнату, в которую поселилась Женька. Если память не подводит, сто шестнадцатый номер – как раз то, что нужно.
Вот оно!
Костяшки кулака постучали о деревянную поверхность двери. Сжимая в руке наконец-то переставший трезвонить мобильный, парень с улыбкой слушал приближающиеся шаги. Ручка приняла вертикальное положение…
- Вор…Воронцов?
Женя, оперевшись о дверной косяк, смотрела на него. Серо-зеленая радужка была поддернута легкой туманной пеленой. Денис непроизвольно втянул в себя воздух, и нюх тут же уловил специфический запах. Ему стоило больших усилий устоять на ногах.
Ни для кого не секрет, что в американских общагах вовсю процветает потребление травки. Просто он никак не мог даже допустить мысли о том, что Женя пополнит ряды тех, кто имеет к этому хоть какое-то отношение.


Помидоры - сюда: темка)<\/u><\/a>[/hideguest]

 Отправлено: 10.09.10 21:22. Заголовок: Пальцы с силой сжали..

[hideguest]Пальцы с силой сжались в кулаки. Денис резко втолкнул Женю внутрь комнаты и захлопнул дверь. Со злостью оглядывая девушку, словно не узнавая, с ног до головы, парень чувствовал, как у него самого понемногу начинает плыть земля из-под ног от одурманивающего запаха.
- Ты сдурела?
- А в чем дело?
Денис сомневался, что до неё дойдет сейчас хотя бы половина того, что он скажет. И все же рискнуть стоило. Он встряхнул её за плечи, и тонкие Женины руки, как у марионетки, заболтались из стороны в сторону.
- Что такое?! Ты вообще понимаешь, что это дурь? Даже не сигареты, а гашиш!
- Hey, guys, why are you shouting?
Только сейчас внимание привлекли сидящая на диване у стены компания. Три девушки, не считая Жени. Примерно столько же – пацанов. В руке каждого из них был зажат дымящийся «бычок», а сами они то и дело хохотали, как ненормальные по одним только им известным причинам.
Денис снова повернулся к Женьке, пытаясь разглядеть в расширенных зрачках хоть искорку сознания.
- Жень… Жека, не вырубайся, аллё! – он придержал пошатнувшееся тело. – Ты меня слышишь вообще?
- Слышу я, слышу. Никто не вырубается, просто голова закружилась. – Женя немного невнятно произносила каждое слово, но взгляд все же выдавал, что ситуацию она более-менее осознает и понимает, где находится. Это немного успокоило панику, которая всколыхнулась внутри Дениса, но отнюдь не испарило.
- Ты посмотри на себя, спортсменка… Когда ты только успела, мне интересно? Мы же часа три от силы не виделись!
- Воронцов, а чего это ты разбушевался? Легче к жизни надо относиться, Диня, легче, - она протянула ему окурок. – На, попробуй. Хорошо стресс снимает.
- Так чего мелочиться? – взорвался Денис. – Может, сразу героином начать ширяться? Тебе что, жить расхотелось?
Звенящая тишина повисла между ними, нарушаемая только смехом со стороны собравшихся рядом однокашников. Женя, до этого упорно вглядывающаяся в пол, вдруг подняла глаза. От этого взгляда из-под светлой челки, практически лишенного наркотического опьянения, у парня мурашки пробежали по коже.
- А ты поживи… поживи тут. В одиночестве. Год. Может, тоже расхочется, - хриплый голос с трудом срывался с немного побледневших губ. Она провела тыльной стороной ладони по лицу, словно смахивая лохмотья невидимой паутины.- Да не дрейфь, меня даже не цепануло, просто голова немного кружится.
Денис почувствовал, как язык прилип к нёбу. Дар речи исчез на несколько секунд.
- Давно ты этим балуешься? – сил хватило только на то, чтобы выдавить из себя только эти четыре слова.
- Воронцов, чего ты прикопался? – в голосе Жени вдруг почему-то возникли нотки раздражения. – Хотел мобильный отдать? Отдавай. Все, спасибо, – она притянула, было, его голову к своей, чтобы поцеловать, но Денис отодвинулся от неё, непроизвольно скривив губы в презрительной гримасе. Затем схватил её за руку (в крепких пальцах хрустнули хрупкие кости Женькиного запястья) и буквально выволок в коридор. От висевшего в комнате дурмана парню было трудно дышать, и легкие с наслаждением вдохнули в себя нормальный воздух, избавленный от «дури».
- Жень, скажи мне: зачем? И как тебе такое вообще в голову могло прийти?
- Зато ве-е-есело… - снова поморщилась от одолевающего её головокружения девушка.
- Что-то не похоже, чтобы ты сильно веселилась, - мрачно заметил Денис.
Холодные ладони вдруг с неожиданной злостью скинули его хватку на тонкой талии.
- Просто трава паршивая попалась. – Женя с вызовом посмотрела ему в глаза. – Я же сказала, что все в порядке! Ты что, своей девушке не доверяешь?
Он вдруг ощутил непреодолимое желание дать ей по роже. Чтобы по бледному лицу пробежала тонкая струйка крови из разбитого носа. Нет, на Женю он никогда в жизни не поднял бы руку. На СВОЮ Женю. Которая сейчас утонула где-то в черной глубине зло уставившихся на него зрачков. Как говорится, осталась только телесная оболочка. Хотя даже от внешнего сходства мало что осталось. Вздыбленные волосы, гневный румянец на бледных впалых (в ярком свете ламп дневного освещения теперь это было особенно заметно) щеках…
Перед ним стояла чужая Женя. Не та, которую он обнимал всего пару часов назад. Не его. ЧУЖАЯ Женька. И Женька ли вообще?
- Девушке? – он почувствовал, как отчаяние будоражит сознание. – МОЯ девушка, Васнецова, не наркоманка.
- А я и не наркоманка. От гашиша привыкания нет.
Этого он и боялся.
- Так все торчки говорят.
- По твоей логике, я – наркоман, а ты у нас весь такой правильный? Который с торчком не встречается?
- Жек…
- Значит, я не твоя девушка, Воронцов.

Хлопнув дверью, Женя почти вбежала в комнату. С дивана до сих пор доносилось пьяное хихиканье Роузи и Джима. Ей бы хоть частичку этого веселья… Выкуренная всего несколько минут назад доза не давала о себе знать ничем, кроме легкой слабости. Привычной в таких случаях дымки в мозгу, заставляющей сердце биться быстрее, а сознание – кружиться в веселом вихре (из которого одна за другой исчезали все мысли о тоске по дому и Денису, об одиночестве, о желании бросить к чертовой матери этот университет и всю Америку) – не было. Была только зарождающаяся где-то внутри злость и щекочущее чувство неудовлетворения.
Сердилась она из-за Воронцова, это факт. Ишь ты, умник! Самый правильный нашелся… Принципы ему с ней встречаться мешают, ты подумай! А дурой её назвать перед тем, как уйти, значит, позволяют?
Женя почувствовала, как физически кипит в венах ярость. Давно такого не было. Уже больше полугода, даже начав злиться или чувствуя щемящее ощущение брошенности в другой стране, Жене достаточно было только вдохнуть сизые колечки дыма из волшебной сигареты.
Почему же сейчас не действует?!
- Джейн, - на плечо легла тяжелая ладонь, и Женя узнала голос Роба – главного источника, у которого всегда можно было всегда стрельнуть косяк за нормальную плату. Кроме того, он был одним из тех, с кем девушка подружилась за время учебы. Всегда мог выслушать, дать совет.. Женя вспомнила их долгие разговоры, когда были только она, Роб и дурман тлеющих в руках окурков гашиша, и улыбнулась. Правда – нужно честно признаться – через силу.
- Привет.
- Что, со своим поссорилась? – понимающе произнес парень. – Не переживай,… - он произнес несколько доселе непонятных Женьке слов на английском, а затем протянул несколько новеньких самокруток. – На, расслабься.
- Да пробовала уже, - отмахнулась она. – Не вставляет.
- Так может, чего-то, что точно настроение поднимет? – Роб запустил руку в карман, и уже через секунду на раскрытой ладони перед Женей лежали пакетики с белой, словно сахарной, пудрой.
Она произнесла категорическое «нет» раз десять, наверное. Каждое – все громче и громче, пока голос не сорвался на крик. И не только от того, что не хотела пробовать кокс. Просто хотелось плакать. А слезы для Васнецовой были чем-то немыслимым. Даже когда сдавали нервы, как сейчас. Когда навалилось все сразу; когда с той стороны, откуда никак не ожидаешь засады, получаешь подножку. Денисово «МОЯ девушка - не наркоманка» до сих пор звучало в ушах.
«Значит, я не твоя девушка…»
И все мысли разом заполнила какая-то яростная гордость. За себя, за то, что ответила. Не было обиды, как минуту назад, не было одиночества… А когда перед ней Роб с легким шипением высыпал на стеклянный столик из пакетика дорожку кокса – не было даже угрызений совести.


Ругайте, хвалите и просто высказывайтесь тут)<\/u><\/a>[/hideguest]

 Отправлено: 12.09.10 11:27. Заголовок: *** Черная тень мел..

[hideguest]***

Черная тень мелькнула в переулке, мгновенно растворившись в быстро расползающейся темноте. Денис нащупал горло: вроде цел. Правда, в том месте, где пару минут назад приложилось холодное лезвие ножа (его обладатель что-то угрожающе прорычал по-английски; Воронцов не смог понять ни слова, но требовал он явно не закурить), шея до сих пор была покрыта полоской гусиной кожи. От удара под дых, полученного в результате отчаянной попытки вырваться, в глазах все еще кружили черные мушки, смешиваясь с мраком ночного переулка. С досадой ладонь прошлась по опустевшему карману джинсов. Бумажник исчез, благополучно перекочевав в руки грабителя. Кожаный, не из дешевых (он долго удивлялся, откуда у Жени деньги на такой подарок на его двадцать первый день рождения). Теперь все, пишите письма. И заодно всем деньгам, телефонным карточкам, которые он купил для звонков из США за границу по совету Веника, и кредитке. Сейчас Денис клял себя, на чем свет стоит, за решение перевести отложенную на недельную поездку в Штаты сумму на счет в банк. Жертва телевизора! Наслушался россказней о том, как шмонают на таможне чемоданы и пропадают без следа спрятанные в вещах деньги… А вероятность того, что его ограбят в первом же темном проходе по возвращению домой по плохо освещенной нью-йоркской улице, Денис, конечно же, не учел.
Дебил. Женя ничуть не ошибалась, когда называла его так.
Женька… При воспоминании о ней сердце сжали пальцы отчаяния. Никогда в жизни Денис настолько остро не чувствовал собственное бессилие. Он НИЧЕГО не мог сделать. Женя его не слышала. Может быть, и он тоже… Но одно, самое важное, он расслышал очень хорошо.
«Значит, я не твоя девушка, Воронцов…»
Пропало тепло в голосе. Пропало то хрупкое, что существовало между ними, что они так долго вынашивали во взглядах, жестах, поступках и словах. Пропало будущее. А значит, пропал и смысл находиться здесь. Это стало понятно еще в ту минуту, когда Денис практически летел по широкой лестнице общежития вниз, со злости закусывая губы и молотя по стенам с такой силой, что его наверняка замели бы в участок, если бы сумели поймать. Когда пришло твердое решение тут же, не возвращаясь в гостиницу, ехать в аэропорт за билетами в Москву.
И вот теперь – пожалуйста! Получите – распишитесь. Для полноты картины, описывающей в самых ярких красках всю прелесть американской жизни, как раз не хватало финального штриха. И этот «пробел» с удовольствием заполнил охотник за чужими портмоне.
У него не было ни копейки.
Парень сполз вниз по стене, позвоночником чувствуя холодную кирпичную поверхность. Запустив пальцы в волосы, Денис с силой сжал жесткие пряди и прикрыл глаза. Хуже быть все равно уже не могло. Сквозь полуопущенные веки он рассматривал неровную текстуру асфальта, казавшуюся синей от растекающихся по городу сумерек.
А потом вдруг ставшей красной. Затем снова – синей… Только на четвертый приступ удивления (что за бред, в самом деле?) до него дошло, что можно, вообще-то, и поднять голову. Прямо над ним висела ярко освещенная и мигающая каждые три секунды вывеска какой-то забегаловки. Денис поднялся на ноги и потянул на себя тяжелую железную дверь.
Внутри было накурено, со всех сторон несло пивом. Стараясь как можно меньше привлекать к себе внимание окружающих, он вдоль задней стены зала направился к желтеющему в полутьме типичного для таких мест освещения проему двери уборной.
Грязный умывальник светлым пятном выделялся на фоне темной плитки. У самого слива желтели пятна, о происхождении которых Денис даже задумываться не хотел. Поддев костяшкой мизинца ржавый переключатель крана, он включил воду. Струя холодной воды ударила по подставленным ладоням. Денис поднес пригоршню к лицу – выплеснувшиеся капли пробежали по носу, щекам и подбородку, - затем еще одну. И еще. Налипшая за день пыль мерзким слоем ощущалась на коже.
Он посмотрел на свое отражение в заляпанном и разбитом в правом верхнем углу зеркале. Мокрый, взъерошенный… Самый настоящий бомж.
- Без денег, без семьи, - по складам медленно проговорил парень, глядя себе в глаза и не препятствуя катящимся по лбу и теряющимся у век каплям. - Поздравляю, Дэн, вляпался.
- Эй, парень, проблемы?
Высокий мужчина в темно-синей рубашке, сложив на груди руки, наблюдал за ним. В голосе проскакивал едва уловимый акцент. Денис напрягся.
- Да нет, все в норме.
- Вижу я, в какой ты норме, - усмехнулся тот, подходя к раковине, и сполоснул руки, наблюдая за Воронцовым через зеркало. – Сам только что сказал, что в полной заднице.
- А Вы что, подслушивали? – нахмурился Денис.
- Даже не собирался, - пожал плечами незнакомец. – Просто оказался в нужное для тебя время в нужном месте.
- Нужное мне время? – непонимающе уставился на него парень. Тонкие губы, над которыми тонкой ниточкой росли усы, изогнулись в улыбке человека, который полностью держит ситуацию под контролем.
- Как тебя… Дэн? – тот сдавленно кивнул. Мужчина протянул кисть для рукопожатия. – Томас. Так вот, Дэн, - взгляд исподлобья, казалось, видел Воронцова насквозь, - работа нужна?

19 апреля 2017 года
Москва.
- С годовщиной.
Она улыбалась. Открыто, светло, чуть склонив голову. От этого возникший в грудной клетке камень, назло всем законам физики, подкатил снизу вверх, к горлу, сковывая болезненным спазмом легкие. Словно клапаном перекрыли воздух. Он почти физически чувствовал, как внезапная засуха крадется по деснам, вдоль языка и, наконец, достигает гортани своими колючими пальцами.
Раз – рюмка со звоном опустилась на деревянную поверхность стола. По стеклянным бокам к донышку стекали одинокие капли оставшейся водки, которой еще мгновение назад был наполнен весь сосуд. Он зажмурился и сделал глубокий вдох носом; воздух с даже немного забавным свистом пронесся по носоглотке.
Её глаз почти не было видно – слишком темно было в комнате. Свет практически не проникал через плотно задернутые шторы, и от этого создавалось впечатление, что здесь круглые сутки царит ночь. Даже несмотря на то, что он на девяносто процентов был уверен, что слышал совсем недавно, как за соседней стенкой билась в истерике кукушка, а диктор по телевизору, который глуховатая соседка иногда включала на полную громкость, сообщал о том, что в Москве десять утра.
Хотя… какое это сейчас имело значение?
Для неё – имело. Она всегда ругала его за то, что, увлекшись работой, он устраивает из квартиры какую-то пещеру с одиноко висевшей над столом тусклой лампочкой. Забывая при этом, что Лика боится темноты.
Стук в дверь отскочил от глазка и, покатившись по комнате, затерялся где-то в самом дальнем углу.
Никого нет дома. Пусть уходят, кто бы там ни был.
Снова постучали. А потом до ушей донесся звук проворачивающейся в незапертой защелке «собачки».
- Привет… Я тебе тут принесла,.. Утром приготовила, потом разогреешь, если проголодаешься, - женский голос непривычным контрастом лег на нависшую в комнате тишину, а вместе с этим – и шуршание разворачиваемого полиэтиленового кулька.
Он даже не повернулся. И так все знал наизусть. Не было ничего нового. И сил тоже не было. А желания – тем более. Ни для чего вообще.
- А что это за запах?.. Так, этого еще не хватало! – по резко появившимся волевым ноткам в высоком голосе он понял, что на глаза гостье попалась бутылка из-под спиртного. В тот же миг кисть (на коже которой уже начали появляться еле заметные морщинки, но прежняя изящность от запястья до кончиков аккуратных ногтей сохранилась до сих пор) схватила стеклянное горлышко. Он услышал, как спустя две секунды бутылка звякнула о дно мусорного ведра. Быстрые шаги снова вернулись в комнату, где сидел он.
- Чтобы я больше этого не видела, слышишь? – пальцы сжали его плечи, встряхивая мужское тело, а ярко-голубые глаза с укором, гневом и заботой посмотрели на него в упор.
- Сегодня у нас семь лет.
- Ты о чем?... Ах, да, точно… И ты из-за этого… Слушай, ну, не стоит же ТАК избавляться от проблемы. Этим ты ничего не решишь. Я вообще не помню, когда ты пил в последний раз.
- Пил – это громко сказано, - он усмехнулся. Горько и жестко. – Одна рюмка.
- Все равно не вздумай этого делать снова. Пойми, это обман. Даже если у тебя возникает ощущение, что от этого становится легче…
- Мне не становится легче, Маш.
Она присела перед ним на корточки, взяла его руку в свою. Другой потянулась к фотографии, к которой до сих пор был припаян его взгляд.
- Ты сегодня хоть спал? – Замотал головой. – Совсем себя в могилу свести хочешь со своими проектами? – Кивнул. – Дурак. – Опять кивок. – Веник, ну перестань вести себя, как живой мертвец, в самом деле! – слезы отчаяния звенели в каждом слове. – Ты думаешь, если будешь тут себя заживо хоронить, ты их, - ноготь, покрытый нежно-розовым, почти телесного цвета лаком постучал по стеклянной заслонке фоторамки, - вернешь?! Нет! Ни Дашу, ни Лику. Зачем ты себя мучаешь? И меня тоже? Как ты считаешь, мне сильно большую радость доставляет каждый день приезжать сюда, тащить торбы с продуктами, к которым ты даже не прикасаешься, и умолять тебя съесть хоть что-то? Мне, между прочим, тоже тяжело. Не меньше, чем тебе… Да кому я это все рассказываю!
Маша поднялась на ноги, швырнула заключенный в пластиковую окантовку снимок на давно уже не убирающийся диван со скомканными «сугробами» простыни и одеяла, и стремительно вышла из комнаты. Прислушайся он лучше – наверняка уловил бы сдавленные всхлипы в кухне.
Давящая пустота снова заполнила черепную коробку. Положенных здесь по сценарию мук совести или переживаний по поводу неудачно сложившейся беседы не последовало. Он просто на полном автомате встал, прошел к постели и взял в руки фотографию. В которой нуждался сейчас, как наркоман в дозе.
Две пары практически одинаковых глаз. Только одни – немного более раскосые, более зрелые, чуть прикрытые от широкой улыбки, которая заставляет непроизвольно щуриться; другие же наоборот – широко распахнутые, густые ресницы невероятной для такого возраста длины притаились на веках. Зеленая радужка сияет от переполняющего душу любопытства и озорства. Темные локоны тоже почти не отличить друг от друга (только длина не совпадает – длинные ровные и короткие, забавно вьющиеся). Лишь в том месте, где Лика прижимается к Даше лбом, отчего темно-каштанового цвета пряди сливаются друг с другом, хорошо присмотревшись, можно понять, где чьи волосы.
Он провел кончиком пальца по любимому лицу. По лбу, вдоль скул и по подбородку – к шее. Как раньше. С той лишь разницей, что от всего этого шел холод (стекло вообще материал не из теплых). Могильный холод.
Гул в голове усилился. Веник коснулся ноющих висков и сделал несколько круговых движений, имитируя массаж. Бесполезно. Оно и понятно. Он даже слегка удивился, что головная боль дала о себе знать только сейчас: бессонница, переизбыток кофе в организме и круглосуточное жужжание подзаряжающегося у дальней стены аккумулятора в течение последних недель. Парень посмотрел в теряющийся в полумраке угол. Ничего. Никаких изменений. Пора привыкнуть. Что ж, будем ждать.
Тем более, что Веник пока даже предположить не мог, что сам будет делать, когда ожидание, в котором заключался смысл его жизни в последнее время, закончится.

Ссылка для тапок, помидоров, яда и прочей хрени)<\/u><\/a>[/hideguest]

 Отправлено: 15.09.10 11:16. Заголовок: Народ, у меня возник..

[hideguest]Оффтоп: Народ, у меня возникли некоторые сложности, в частности - с Интернетом. Продолжение, скорее всего, будет только на выходных.
Поэтому выкладываю авансом довольно объемную часть
Не забываем о комментариях: http://aktivnoe.forum24.ru/?1-14-0-00000041-000-0-0-1284536711<\/u><\/a>
Приятного(надеюсь) прочтения


Спал он плохо. Потому что снилась Дашка. Её счастливое лицо и стройное тело в белоснежной ткани свадебного платья. К груди прижат роскошный букет невесты.
- Готовы? – радостный голос почему-то получает эхо со всех сторон, будто вместо просторного украшенного шариками зала они находятся в горном ущелье. - Один!.. – к её возгласу тут же подключается хор голосов пришедших на свадьбу представительниц прекрасного пола. Каждая чуть ли не подпрыгивает на месте, готовясь вовремя взять низкий старт в погоне за подброшенным букетом, а значит – и за своим счастьем в личной жизни. – Два!... ТРИ!!!
Завернутые в нарядную упаковку цветы летят через весь зал. На них устремлены все жаждущие взгляды присутствующих. Даже Даша оборачивается, чтобы посмотреть, куда угодит запущенный над толпой букет.
А он смотрит на неё. Не мигая. На мгновение взгляды встречаются, и Веник непроизвольно любуется, насколько прекрасно в этот момент её лицо…
…которое внезапно становится бледным. Практически сливающимся с цветом подушки, на которую внезапно оказывается уложенной Даша. Синяки под глазами, остро очерченные скулы и сухое неровное дыхание. От локтя одной из бледных с синюшными венами рук тянется прозрачная трубка капельницы. И еще множество проводов по всему телу, о предназначении которых Веник, может, и знает, но в данный момент не до этого. Один из них подсоединен к экрану, по которому зигзагом прочерчивается слабое сердцебиение. С каждой секундой – все с большим интервалом.
И в один прекрасный момент исчезает совсем. Он в каком-то оцепенении еще несколько мгновений смотрит на тянущуюся по всему монитору равнодушную и беспощадную линию. Сменившее пульсирующие звуковые сигналы равномерное гудение, как при снятой для звонка телефонной трубки, становится все громче и громче, постепенно закладывая уши. В конце-концов, достигая такой высоты, что барабанные перепонки, кажется, вот-вот лопнут…
Веник открыл глаза. Вокруг в холодном свете апрельской ночи дремала его комната. С застывшей под потолком тишиной, которую нарушало только его хриплое, нервное дыхание.
Сон. Всего лишь сон. Все в прошлом.
Почти все.
Гул не исчезал, будто перетекши из воспаленных картинок в мозгу в реальный мир. Веник потряс головой, избавляясь от последних обрывков дремоты и, близоруко щурясь, осмотрел комнату, параллельно с этим нашаривая на полу небрежно кинутые туда перед тем, как заснуть, очки. Смазанные силуэты плыли перед глазами и вот, наконец, оправа опустилась на нос, возвращая окружающему миру ясные очертания. В следующую секунду доселе лежащий и приподнявшийся только на локтях Веник резко сел в постели, рывком откидывая наброшенное на тело одеяло.
Не может быть…
Он зажмурился, потом несколько раз моргнул, крепко сжав веки, и снова посмотрел в тот участок комнаты, который до этого момента наотрез отказывался выдавать ему хоть какие-то результаты. Картинка не изменилась даже после этой своеобразной проверки на реальность. Веник почувствовал, как в груди тяжелым свинцом растекается, пробираясь между легкими, горячий поток эмоций, балансирующий на грани безумия.
Хотя еще какие-то пятнадцать часов назад во вделанной в стену в дальнем углу розетке хладнокровно горел желтый (не желающий меняться последние дней двадцать) огонек набирающегося сил аккумулятора, теперь крохотная лампочка сияла в темноте комнаты долгожданным зеленым светом.
Парень вскочил на ноги. Бросившись к розетке, он еще за несколько шагов почувствовал исходящий от блока уже заряженной батареи жар. Попытался коснуться её и тут же одернул руку: поверхность аккумулятора была раскаленной – результат длительной подпитки электроэнергией. Сердце колотилось в нескольких сантиметрах от горла, и во рту снова пересохло.
Господи, неужели это происходит на самом деле?
Он не был готов к этому. Дни подготовки, месяцы расчетов и годы потраченных на осуществление сил. То, в чем он в течение последних лет растворился без остатка, пытаясь вытеснить сухими линиями чертежей и формул тот вакуум, в который превратилась душа после потери, до этого момента существовало только как фантом, как нечто возможное, но очень далекое и иллюзорное, теперь вот-вот осуществится. Последний фрагмент состоящей из миллиарда кусочков мозаики Веник уже практически держал в руках.
«-Чего? – Даша усмехнулась. – Ты переучился. Это нереально.
- Посмотрим, как ты запоешь, - он захлебывался энтузиазмом, тряся перед её лицом листами с одними только набросками будущего проекта, - когда я получу Нобелевскую премию за то, что изобрел…
- Ты изобрети сначала... Лика, посмотри на своего папу и никогда не становись ученым. – В голосе девушки скользит неприкрытое веселье и неверие в его планы. - Хватит нам в семье одного чокнутого…
Она засмеялась. Лика широко улыбнулась беззубым ртом (какие зубы могут быть у пятимесячной малышки?). Веник только приподнял уголок губ: еще увидим!»
Сколько столетий назад это было?
Он обхватил обеими руками аккумулятор и приподнял массивный блок, весивший, казалось, не меньше трехсот тонн… Создалось впечатление, что кожа на ладонях плавилась и кипела под раскаленной поверхностью, пока Веник, поднатужившись и закусив губу, тащил часть смысла своего существования к остальной конструкции, расположившейся вдоль противоположной от двери стены. Щелкнули вставленные в пазы крепления. Не в силах оторвать взгляд от темнеющего в ночи механизма, он на несколько секунд застыл в каком-то ликующем параличе.
Вот оно. Спустя столько лет. Спустя столько усилий. Спустя столько событий. Спустя целую жизнь. Спустя столько слов о невозможности его намерения.
Правда, кто знает, чем это может закончиться… Практической проверки еще не проводилось… Черт возьми, он вообще подумать не мог, что все произойдет так внезапно, и поэтому планы о том, каким будет первое испытание его детища, Веник раньше не строил, потому что мысли занимали совсем другое: поиск деталей, составление чертежей, черкание ручки по бумаге с многочисленными функциями… Короче говоря, медленное и целенаправленное убийство чувств в процессе планирования величайшего проекта в его жизни.
Жизни, в которой больше не было никакого смысла. Потому что не было её.
В памяти всплыл недавний сон. Повторяющийся уже не первую и даже не десятую ночь подряд. Мучавший его и делающий тоску еще более щемящей, а синяки под глазами – в несколько раз темнее. Иной раз Веник насильно заливал в себя горький кофе, чтобы не спать и не возвращаться туда, в зал, к тому эпизоду жизни, когда все еще было хорошо. Когда весь мир для него сузился до одного человека. До золотого блеска кольца на пальце. До счастливо глядящих на него из-под фаты зеленых глаз и губ, которые хочется целовать снова и снова.
Где-то под нижними веками вдруг запекло, и Веник зажмурился, с шипением стиснув зубы. Он бы отдал все на свете, чтобы еще хоть раз почувствовать вкус той жизни. Чтобы увидеть Дашу, услышать голос и просто забыть о том, что может быть по-другому.
А что, если…
Решение молнией прошибло мозг. Чувствуя, как тело начинает бить крупной дрожью лихорадки предвкушения, он подошел к монитору и нажал на кнопку запуска системы. Мысли все куда-то исчезли, да и черт с ними: их и так всегда было чересчур много. Сейчас вообще весь мир перестал существовать. Остались только жужжание заработавшей машины, льющийся от мониторов (один - с горящими на нём электронными символами, второй – с растянувшейся по всему дисплею картой земных полушарий) свет и сам Веник.
Еще какие-то несколько минут… Он, не отрывая глаз от своего изобретения, которое на глазах оживало, натянул на ноги помятые брюки и кое-как застегнул пуговицы рубашки на груди. Лоб горел. Веник облизнул потрескавшиеся губы сухим языком, даже не осознавая, что жажда вовсю набирает обороты.
«Выберите местоположение…»
Нажатие – изображение земного шара сузилось до Евразии. Еще нажатие – на картинке стала видно территория России. Еще одно – на виртуальном изображении загорелась красная точка с надписью «Москва», которая, как только Веник касается её, разбегается по экрану паутиной улиц. Определиться с нужной не составило труда.
«Введите дату…»
Он уже не контролирует себя. Руки сами собой нажимают участки экрана, разделенные на сенсорные клавиши с цифрами. Каждый писк появляющегося в нужных полях знака эхом отдается в висках. Финальный бросок – широкая ручка рычага «Пуск» резко опускается вниз, и встроенный в корпус машины прямоугольник дверного проема вспыхивает ярким светом.
«Аккумулятора хватит всего на полчаса» - мелькает в сознании, но Веник этого уже не понимает, потому что делает шаг навстречу, и в тот же момент пульс мгновенно замерзает по всему телу.

19 апреля 2010 года.
Москва.
Под общие вопли, улюлюканье и хохот Паша тянул из белой зажатой в руках белой туфли шампанское, которое за минуту до этого налил туда тамада – уже подвыпивший и раскрасневшийся Антонов. Ритуал, который вынуждены проходить все свидетели… Затем «бокал» перекочевал в руки Маши, через плечо которой тоже тянулась такая же красная ленточка с золотыми буквами, что и у Павла Сергеевича.
Когда она с сияющим видом практически залпом выпила положенную порцию шампанского и, хихикнув, продемонстрировала зрителям абсолютно пустую туфельку, окружающие разразились аплодисментами. Женя тоже с силой хлопала в ладоши, заливаясь смехом и осознавая себя абсолютно счастливой. Пусть ненадолго, но все проблемы исчезли. Исчезла Америка. Исчез университет и висящий за душой проект по одному из предметов. Исчезла просторная, но какая-то отчаянно пустая комната в общежитии. Вихрь событий и ощущений закружил её, как только самолет, на который были куплены билеты, приземлился в московском аэропорту. И не отпускал до сих пор. Жизнь в США на несколько часов (пусть и несущихся с катастрофической скоростью) отошла на задний план. Словно не мешая Женьке наслаждаться свадьбой старшей сестры и всеми от неё производными – внезапным приездом папы, который сейчас что-то активно доказывал дяде Андрею за очередной рюмкой (имеет право: не каждый день дочь замуж выходит!), до колик в животе смешными конкурсами (плодами неисчерпаемого воображения Тамары), счастливыми лицами всех членов семьи, которая впервые за долгое время собралась вместе… А главное – сидящим рядом Денисом, уплетающим за обе щеки свиную отбивную. Щеки, которые он незадолго до приезда в ЗАГС тщательно выбрил станком, забавно раздулись. Женя с трудом подавила смешок и, чтобы голос не выдал переполняющей сердце нежности, нахмурилась.
- Слушай, голодающий Поволжья, ты из армии приехал или из блокадного Ленинграда? Оторвись хоть ненадолго, все веселье пропустишь!
- Веселье можно и на слух воспринимать, - отмахнулся Денис, потянувшись за тарелкой с бутербродами, на которых аппетитно блестели в ярком свете ресторанных ламп красные зерна икры. – А действующий на каждом банкете закон джунглей ждать не будет.
- Закон джунглей? – непонимающе приподняла бровь Женя.
- Ну, одна из его версий: кто зазевался, уходит голодным, - пожал плечами Денис. - А я еще полгода на одной только перловке не протяну. И вообще у меня с самой дороги пустой желудок. Так что дай поесть нормально, а то, когда танцы пойдут, у тебя вместо партнера будет скончавшийся от голода труп.
С этими словами он начал еще активнее орудовать вилкой.
- Дебил, - улыбаясь, произнесла Женя. Шепотом, в глубину взятого в руки стакана с газировкой, чтобы только плещущемуся в стеклянных стенках напитку было слышно промелькнувшее в голосе счастье.
- Зятёк! - с внезапно громким хлопком на плечи Воронцова, скрытые тканью камуфляжа, опустилась чья-то рука. Денис застыл от неожиданности с горсткой салата на вилке, направляющейся к раскрытому рту. Глаза непонимающе уставились перед собой, на лице читалось удивление и боязнь оборачиваться. Женя повернула голову: нетрезво покачиваясь и с захмелевшей улыбкой на лице, позади них стоял старший Васнецов. – Вот он где, новый член нашей семьи! Наконец-то в этом доме появится еще один мужчина! – он чмокнул парня в кудрявую макушку, явно по нетрезвости принимая его за такого же «некучерявого» Веника, который в данный момент был на другом конце стола рядом с родителями. – Молодец, сынок! А где невесту потерял?
Не получив ответа (Женя уже зажимала рот рукой, чтобы не расхохотаться – до того опешивший вид был у Дениса и комично-строгий - у отца), Сергей Алексеевич сдвинул брови.
- Вы что, поссорились? Ты учти, что если Дашку мою обидишь, я тебя…
- Папуль, - увидев распахнутые и устремленные на неё с мольбой о спасении глаза парня, Женя решила вмешаться, хотя её душил смех, - все нормально, никто никого не обижает. Тем более, это не Веник, а Воронцов, мой друг. Зятёк твой там, - она махнула рукой в сторону новоявленного жениха, другой обнимая отца за плечи. – Ему все и расскажи, хорошо?...Сумасшедший дом, - выдохнула она, направив мужчину в нужном направлении и снова возвращаясь на свое место за столом.
- Веселый он у тебя, - проговорил Денис.
- Да уж… А ты чего разнервничался? – поинтересовалась девушка, заметив напряжение, которым было прошито все его тело.
- Знаешь, как-то само собой получается, когда оказывается, что у тебя даже мысли о собственной свадьбе нет, а тесть каким-то образом уже появился, - парировал тот.
- Воронцов, расслабься, - Женька с улыбкой хлопнула ладонью ему по спине, отчего парень сдавленно кашлянул. - Я слишком люблю своего отца, чтобы в качестве зятя ему достался ты.
- Да я как-то и не сильно горю желанием, - усмехнулся краем губ Денис.
- Тебе что, не нравится мой папа?- вскинулась Женя.
- Нравится-нравится, - парень отпрянул от приставленного к носу плотно сжатого Женькиного кулака. – Хороший мужик! Просто рано мне еще окольцовываться, мне свобода больше по вкусу. Тут Сергей Алексеевич не при чем… Э-э-э, Жек,- взгляд темно-карих глаз вдруг устремился куда-то поверх её головы, - по-моему, он опять не того уму-разуму учить собрался…

Он стоял, прислонившись плечом к одной из мраморных колонн, которые поддерживали потолок по всему периметру ресторанного зала. Стоял и смотрел на происходящее увлажнившимися глазами. Смотрел на себя, на Дашу, на счастливые лица… И в грудной клетке снова заныла тоска с привкусом боли. Почему? Почему все то, что начиналось так ярко, красочно, так животрепещуще, в итоге обернулось тем кошмаром наяву, свидетелем которого он был в последние несколько лет? В какой момент все пошло наперекосяк? Что они упустили?
Все были чересчур заняты царившей в помещении атмосферой праздника, чтобы заметить притаившегося в углу незнакомца. Вернее, не совсем незнакомца, но Веник знал, что лучше всего было, конечно, оставаться в тени. Потому что все равно ни одному присутствовавшему человеку не сможешь объяснить, что ты забыл здесь, в собственном прошлом, а особенно – каким образом ты тут оказался. В существование в наружной стене ресторана пространственно-временного портала, созданного с помощью изобретенной Вениамином машиной времени, в любом случае никто не поверит.
Все, что ему было нужно – просто немного понаблюдать. Понаблюдать за тем, как он сам был счастлив, быть может, сам того не осознавая.
- Веник!
Он так засмотрелся на счастливых молодоженов, что не заметил, как уже изрядно «принявший на грудь» Сергей Алексеевич (надо же, еще совсем молодой!) приблизился к нему и уже лез обниматься.
- Веник, сынок мой новоявленный! Ты извини, что меня так долго не было и мы не могли с тобой познакомиться…
- Сергей Алексеевич, - запинаясь, он попытался вывернуться из рук родственника, но тесть крепко держал его, давя на ребра и почти не позволяя дышать. – Сергей Алексеевич, Вас там Людмила Сергеевна зовет…
- Ничего, подождет! Должен же я с зятем как следует пообщаться!
Секунды со свистом пролетали мимо ушей. Веник знал, что осталось чуть больше пяти минут. Что сказка, воздухом которой он дышал сейчас, стремительно заканчивалась. Будь его воля – он бы остался здесь навсегда… Или снова бы вернулся, что, скорее всего, и сделает. Через необходимое для новой подзарядки аккумулятора время. Несмотря на то, что безумно больно здесь находиться, он вернется. Потому что эта боль – от осознания, что закончилось то, что БЫЛО в его жизни. Было, но прошло.
Он вернется, решил Веник с каким-то мазохистским рвением. Но сначала нужно было отделаться от Васнецова. Что даже с пятой попытки не удалось.
- Пап! - раздался девичий голос. К ним спешили Женя и Денис. Такие, какими он их помнил всегда – жизнерадостными, светящимися откуда-то изнутри, с жаждой жизни в каждом взгляде и движении. От того, как разительно отличалась эта реальность от той, какой она стала бы уже через какие-то семь лет, в горле стал комок. Веник постарался повернуться к ним спиной, чтобы спрятать лицо и не выдать себя. Женя уже поравнялась с ними обоими и теперь оттягивала отца за рукав.
- Пап, ты опять напутал. Это тоже не Веник. Он вон за тем столом, рядом с Дашей, видишь? – Сергей Алексеевич кивнул головой. – Ну, вот и иди… Вы извините, - обратилась она к человеку, к которому приставал её не вполне трезвый отец, - он просто немного выпил, вот и все…
- Да все нормально, - пробормотал тот, постепенно, шаг за шагом продвигаясь назад и до сих пор избегая взгляда обоих пристально глядящих на него молодых людей.
- А Вы со стороны жениха, да? – Женю как будто что-то удерживало около него. Она старательно пыталась разглядеть его лицо. – Похожи просто…
В этот момент грянуло громкое и дружное «Горько!», на которое одновременно обернулись и Воронцов, и Женька. Нельзя было терять ни секунды! Набрав в легкие воздуха и стараясь как можно тише двигаться, Веник рванул к выходу.

- Как на стадионе во время матча! – заметила Женя, морщась от оглушающих криков.
Денис просто-напросто заткнул уши и, как будто понимая, о чем она говорит, по одним только губами, энергично закивал. Девушка повернула, было, голову обратно, к целующимся пар, но вдруг…
- Эй, а где этот… родственник?
- Их тут полный зал, - ответил Воронцов.
- Да я про того,… ну, странного. К которому папа с расспросами лез. – Женя удивленно смотрела на пустующее теперь место около колонны, где еще мгновение назад стоял человек. – Слушай, не сквозь землю же он провалился!
- Вышел, наверное… Женька, ты куда? – поинтересовался Денис, когда она потянула на себя ручку тяжелой ведущей из зала двери и заспешила по коридору. – Жень!
- Да не ори ты, - прошептала девушка, не сбавляя шаг (отчего Воронцов едва поспевал за ней) и пристально глядя на направляющийся ко входным дверям из ресторана силуэт. – Подозрительный тип. Мне он не нравится.
- Васнецова, тебе многие не нравятся, - заметил Денис. – Так что теперь, за всеми гоняться?
- Его не было среди остальных гостей, когда мы пришли в ресторан. Ты разве не заметил? – не дожидаясь ответа, Женя ускорила шаг, перейдя чуть ли не на бег. – И вообще: зачем нормальному человеку так удирать со свадьбы, на которую он официально приглашен?
- Думаешь, он мог спереть что-то? – обеспокоенно поинтересовался парень.
Женя не ответила. Только прибавила скорости.
Ровно через две секунды после того, как незнакомец выбежал из ресторана, они тоже достигли выхода. Денис, уже всерьез обеспокоенный Женькиным сообщением, рывком распахнул дверь, и в лицо тут же полетели холодные капли идущего снаружи дождя. Где-то вдалеке гремел гром.
Человек, за которым они устроили импровизированную охоту, стараясь отдышаться и упершись ладонями в колени, спиной стоял к ним. В нескольких сантиметрах от него светилась какая-то дверь. Странно: Воронцов готов был поклясться, что не видел её, когда подходил к ресторану пару часов назад.
- Эй, парень! – окликнул его Денис.
Тот нервно оглянулся, и глаза распахнулись в немом изумлении. Появление здесь их с Женей для этого чудака было явно неожиданным. Он сорвался с места по направлению к светящемуся проему.
- Держи его! – сам не зная, зачем, проорал Воронцов, пытаясь перекричать шум грозы и бросаясь к желающей удрать от него человеческой фигуре. Краем глаза он заметил, что Женя тоже уже почти настигает незнакомца.
Они практически одновременно вцепились в ткань помятой и уже промокшей под дождем рубашки. Денис схватил парня за предплечье, чувствуя, как тот пытается вырваться.

Портал был в каком-то шаге от него. И грозился исчезнуть в любой момент. Веник собрал все свои силы в кулак и, что есть мочи, рванул навстречу сияющей пелене.
В следующий миг его выкинуло на холодный паркет погруженной во мрак и необычайно темной после ярко освещенного зала комнаты. В голове гудело, легкие разрывало. Сквозь шум в ушах он услышал, как резко стихло жужжание механизма. Светящийся проем погас, и в том месте, где он был секунду назад, в глазах Веника еще некоторое время пульсировали цветные пятна.
Еще бы чуть-чуть – и он мог бы не успеть. Малейшая задержка – и все могло сорваться, пойти наперекосяк….
- Что за фигня?!
Кровь в каждом капилляре мгновенно превратилась в ледышку. Веник почувствовал, как в теле поднимается паника, заставляя все внутренности сжиматься во всепоглощающей волне страха.
Твою мать, Васильев, что ты наделал?
Кричи – не кричи, а рядом с ним, корчась на полу и до сих пор сжимая с двух сторон его уже онемевшую руку, валялись Женя, пытающаяся привести в порядок съехавшую на бок по мокрым волосам бандану, и рычащий сквозь зубы вполне обоснованные в данной ситуации ругательства Воронцов.


[/hideguest]

 Отправлено: 18.09.10 18:44. Заголовок: 20 апреля 2017 года...

[hideguest]20 апреля 2017 года.
Москва
Денис первым скинул с себя охватившее все его тело оцепенение. Быстро вскочив на ноги, он быстрым взглядом прошелся по помещению, в котором они оказались по воле этого ненормального. Судя по всему, незнакомец затащил их в какую-то подсобку, потому что вокруг был интерьер явно не банкетного зала: заваленный бумагами стол, трубки свернутого и валяющегося по всей комнате ватмана (в тусклом свете луны Денис с трудом разглядел тонки линии то ли карандаша, то ли ручки на одном из них), многочисленные висящие на стенах полки с книгами… Если это и было помещением для застолья, то явно предназначалось оно для тематической вечеринки какого-нибудь ботаника.
Всех веникоподобных, видимо, тянет в подобную обстановку. И один из них сейчас сидел на полу, запустив пальцы в мокрые волосы, и, раскачиваясь взад-вперед, что-то бормотал себе под нос. Точнее, тихо выл.
Что тут вообще происходит? Воронцов терпеть не мог, когда он не в состоянии был управлять ситуацией, и поэтому раздражение, вызванное поведением этого странного парня, начало набирать обороты.
- Попался! – Денис схватил незнакомца за грудки (под пальцами затрещала мокрая ткань рубашки) и поднял его на ноги. Вялые конечности в черных туфлях кое-как встали на пол. – Ну что, еще побегаем или уже хватит?
Где-то за спиной щелкнул выключатель, и комнату залил ярко-желтый свет вспыхнувшей под потолком лампочки. «Молодец, Женька, сориентировалась», - мелькнуло в мозгу. Денис даже улыбнулся бы от гордости за эту девчонку, но в другой ситуации. Сейчас нужно было полностью сосредоточиться на этом чудаке, который повис у него в руках, как вареный овощ.
- Дурак, дурак…
- Чего? – Ему, наконец, удалось разобрать повторяемые незнакомцем раз за разом слова. Злость кровью прилила к щекам. Никто не смеет обзывать Дениса Воронцова дураком! Дебилом – да, но никак не дураком. Он с силой тряхнул парня, отчего голова того замоталась во все стороны и капли с мокрых кудрявых (точно родственник Веника!) волос брызнули прямо в лицо Денису. – Ты что сказал?!
- Воронцов, - приблизилась к ним Женя, - если у него голова оторвется, он нам точно ничего объяснить будет не в состоянии. Хотя, - она, нахмурившись, посмотрела в глаза ненормального гостя с устрашающим выражением лица, - даже если будет не в состоянии – заставим!
- Поверь мне, - обратился к незнакомцу Денис, кивая в сторону девушки, - она может. Так что выкладывай все по-хорошему, и обойдемся без членовредительства. А будешь молчать, - он с елейной улыбочкой, не сулившей ничего хорошего, еще сильнее сжал кулаки, - так у нас на крайний случай в соседнем зале есть замечательная сыворотка правды. Полежайкин называется. Позвать?
Парень, наконец, поднял голову и вдруг оттолкнул Воронцова от себя. Потом потер переносицу, приподняв тонкую оправу очков, и снова перевел взгляд на ошеломленную таким внезапным проявлением характера парочку.
- Зовите, - выпалил он, взъерошив кудри на лбу. – Зовите, чего там!
На лбу Жени резко прочертилась глубокая морщина от сдвинутых на переносице бровей. Похлопав Дениса по плечу и прошептав напарнику «следи за ним, я сейчас», она решительным шагом направилась к дверному проему, через который все трое попали сюда, и попыталась нашарить ладонью дверную ручку. Когда поиски не увенчались успехом, девушка, выставив плечо вперед, попыталась толкнуть дверь наружу. Потом снова и снова. Каждый удар о металлическую поверхность отзывался гулкими ударами по всей комнате.
- Намертво, - выдохнула Женя, сдувая со лба выбившуюся из-под банданы прядь и ошарашено глядя на застывших в немом ожидании парней. Вернее, застыл Денис, а второй зачем-то судорожно начал копаться в ворохе бумажных листов.
- Что, вообще никак? – Воронцов тоже уже начал паниковать. В два шага миновав расстояние до «двери», парень тоже несколько раз постучал по железному корпусу. Уже скоро они в четыре руки колотили вставшую им на пути обратно преграду, тщетно пытаясь сдвинуть хоть на миллиметр застрявшую в невидных с этой стороны (наверняка спрятанных в короб проема) петлях дверь. После очередного толчка, который уже привычно не привел к положительному результату, Женя со злостью пнула неподдающееся металлическое препятствие.
- Перестаньте! Вы мне там все микросхемы собьете! – выкрикнул, на секунду оборачиваясь в их сторону, незнакомец.
В ушах зашкаливал пульс от возмущения и неясности ситуации. Гневно сверкнув глазами, Женя подлетела к подавшему голос виновнику их теперешнего положения, и Денису удалось перехватить её занесенную для удара пятерню за миг до того, как та опустилась бы на голову будущей жертвы Васнецовой.
- Если хочешь, чтобы остались целыми все микросхемы у тебя в башке, лучше рассказывай, что тут происходит, - процедила сквозь зубы девушка.
Тот протер очки. Что у Жени, что у Дениса возникло четкое ощущение, что движения его были до боли знакомыми. Да и в лице начали угадываться черты, до ужаса напоминающие ребятам новоявленного жениха, который сейчас по идее должен был вместе с Дашкой выслушивать очередной тост с пожеланиями счастья. Но с другой стороны, этот ненормальный наверняка был его родственником, а родственники, по идее, обычно обладают похожей манерой поведения.
- Парень, не испытывай судьбу, - посоветовал Воронцов. – Ты еще не знаком с её болевым захватом, но еще чуть-чуть – и познакомишься…
- Да знаком, знаком, - устало посмотрел на них незнакомец. – Ты мне сам про него рассказывал не один раз.
Женя несколько секунд непонимающе сверлила его взглядом, а затем медленно повернула голову в сторону напарника. Рот скривился в улыбке, которая больше походила на оскал. В глазах ясно читалось намерение стереть парня в порошок, и, судя по тому, как потемнели серо-зеленые радужки, еще немного – и Женя смогла бы сделать это одним только взглядом.
- Воронцов, - нарочито спокойным голосом произнесла она, - я, конечно, знала, что ты трепло, но не до такой степени, чтобы рассказывать о том, как тебя побила девчонка, первому встречному.
- Да не рассказывал я ничего! – начал защищаться Денис. – Делать мне нечего, что ли? Слышь, ты, думай, что говоришь! – накинулся он на парня. – Я тебя только десять минут назад впервые увидел. Когда это я успел бы сообщить тебе о таком позорном факте моей биографии, насчет которого я вообще никому не распространяюсь?
- Денис, не смеши, - усмехнулся тот, - помимо меня об этом знают еще как минимум двое…
- Чего? – вздыбился Воронцов. – Ты кому уже растрепала? – возмущенно накричал он на Женю.
- Никому она не растрепала, - странный молодой человек вовремя встал между ними, разнимая ребят и держась на расстоянии вытянутой руки от них обоих, потому что спортсменка уже готова была поколотить парня в военной форме. Потом он снова обратился к Денису. – Это собственными глазами видели мы с Машей и Галиной Сергеевной.
- Где? Когда? – челюсть отвисла как у Воронцова, так и у Женьки.
- В гостиной у Антонины Семеновны, летом две тысячи девятого года.
- А каким образом ты там оказался, хотела бы я знать? – нахмурилась Женя. – Воронцов, Веник тем летом что, в бабушкиной квартире всю свою родню поселил? Веселенькие подробности спустя столько лет раскрываются…
Денис покачал головой.
- Никого он не селил, слава Богу. Двух Васильевых с их страстью к чистоплотности я бы не вынес. Веник и в одиночку постоянно капал мне на мозги о том, что у меня бардак...
- И правильно капал, - кивнул незнакомец. – Потому что я тогда уже утомился каждый день подбирать за тобой твой хлам.
- Так, стоп! – заорала Женя, не обращая внимания на то, что царит глубокая ночь и за окном еще даже не рассвело. – Заткнулись оба, а то у меня сейчас крышу сорвет! Воронцов, сел сюда, - она властным жестом указала на стоящий рядом с Денисом офисный стул на колесиках, и парень на удивление послушно опустился на указанное ему место. То ли от опаски перед рассерженной девушкой, от которой можно было и отхватить по полной, то ли от собственного желания разобраться в том бардаке, в который они с Женей оказались втянутыми.
- Ты, - прикрикнула Женька на второго молодого человека, - сюда! – Тот, не возражая, сел на матрац дивана. – А теперь выкладывай: как тебя зовут, что произошло и почему мы не можем выбраться отсюда.
- Ничего себе, сколько вопросов… - хмыкнул незнакомец. – С какого начать?
- С самого первого, - прорычала уже теряющая терпение Женя, складывая руки на груди.- Кто ты такой?
Парень помедлил несколько секунд, потом сделал глубокий вдох и, включив стоящую на прикроватной тумбочке лампу, направил её желтоватый свет себе на лицо.
- Вы что, меня не узнаете? – немного охрипшим голосом, в котором проскальзывали нотки, выдающие его непомерную усталость, спросил он. В ответ на недоумевающие взгляды остальных, молодой человек закатил глаза, - Рассуждаем логически, - как можно спокойнее произнес он. – Вы меня встретили на Дашкиной свадьбе. Сергей Алексеевич принял меня за своего зятя. Я знаю вас обоих, знаю Женькиных сестер, родителей и бабушку, и вообще мне о вас обоих известно больше, чем кому-либо другому. Значит, я – это… - он выдержал многозначительную паузу и, не получив никакой реакции ни от Воронцова, ни от Жени, снова вздохнул. – Денис, держи её покрепче, пожалуйста.
Совершенно автоматически тот подъехал на широком кресле к настороженной Женьке и усадил её себе на колени, скрепив ладони у неё на животе. Шикнув в ответ на её возмущенные возгласы и попытки высвободиться, Денису все-таки удалось восстановить тишину, которая требовалась в данной ситуации. Все его внимание было устремлено на парня в очках, и поэтому он (Женя подавила облегченный вздох) не заметил румянца, который от неожиданности залил её щеки.
- Я надеялся, что вы раньше поймете, что к чему, - от пристального взгляда оба бывших ди-джея почувствовали, как по спине бежит дрожь, - В общем, дверь, которую вы пытались выбить, - на самом деле проход во времени. Он появился из-за моего изобретения, на который я потратил несколько лет своей жизни. Короче говоря, вы с помощью машины времени проскочили на семь лет вперед. Сейчас две тысячи семнадцатый год, и я – это…
- Веник, - одними губами прошептал Денис.
Со щелчком в растрепанную картинку всей ситуации все детали встали на свои места. И тут же обрушившаяся на их головы правда холодным потом прошибла тела обоих. Тишина повисла в комнате, звенящим молчанием срываясь с губ Жени и Дениса и застывая под потолком. Теперь сходство, которое так резало глаза, было на сто процентов обоснованным.
- Офигеть, - Женя перевела опешивший взгляд на ранее светившийся дверной проем в механизме. – Такое ощущение, что я напилась шампанского и теперь, мирно дремля лицом в салате, вижу сон. Ущипните меня… ВОРОНЦОВ, ТОЛЬКО ПОПРОБУЙ! – прикрикнула она на выполнившего, было, её просьбу парня. Тот пожал плечами: мол, сама определись, чего хочешь. Потом Женька снова повернулась к повзрослевшему Венику. Нет, не Венику - Вениамину. Похудевшему, осунувшемуся, с тенью глубоких синяков под давно требовавшими выспаться глазами, с серой пленкой щетины на впалых до невозможности щеках. Когда-то аккуратно подстриженные волнистые волосы теперь отросли чуть ли не до плеч и неухоженными, сбитыми прядями падали ему на лицо. Сейчас Женя с трудом верила, что ему всего лишь двадцать семь – муж Даши выглядел как минимум на десять лет старше. Она, конечно, подозревала, что жизнь с сестрой – не сахар, но не настолько же! – Слушай,… у меня к тебе два вопроса. Первый: тебя что, опять электричеством шибануло, что в твою голову пришла мысль изобрести такое? И второй: можешь дать мне воды? В горле пересохло.
...Уже третья чашка чая все равно не спасала завернутую в плед Женю от нервного озноба, который прошивал её тело каждый раз, когда она осознавала, где именно находится. Нервно грызя каким-то чудом завалявшееся печенье, она следила за тем, как Веник и Денис развешивают на крохотном балкончике насквозь промокшую одежду. Перспектива просидеть всю ночь (до рассвета еще оставалось как минимум четыре часа) во влажной одежде, да еще и в отнюдь не теплую апрельскую погоду грозила как минимум простудой, совершенно не привлекала спортсменку.
- Тут сейчас все остынет, пока вы возитесь! – крикнула она парням. Голый по пояс Вениамин первым вышел обратно в кухню, на ходу натягивая поверх трусов вытащенные неизвестно из каких закромов шорты.
- Ты не против, если я так…
- Веник, - посмотрела на него Женя, - пацаны от башки до ремня джинсов абсолютно одинаковые, так что я тут не увидела ничего нового, расслабься. Воронцов, где ты там застрял? – обратилась она к напарнику, который до сих пор не появлялся.
Балконная дверь приоткрылась, и оттуда высунулась кудрявая голова Дениса.
- Ты точно уверен, что ничего нет? – нервно уточнил он у Веника. Тот пожал плечами. – Как это так, скажите мне кто-нибудь? Чтоб у парня никаких джинсов даже не завалялось! Куда жена твоя смотрит? - возмущенно жестикулируя, он, наконец, вышел к остальным. В тот же миг Женька прыснула в чашку: бесполезный до полной просушки после сражения с ливнем камуфляж, а вместе с ним – и защитного цвета майка сейчас мирно висели на растянутых под балконным потолком веревках. Не оставляя парню никаких вариантов, кроме как явиться за стол в одних клетчатых «боксерах». Хмуря густые брови, Денис плюхнулся на табурет рядом с Женей.
- Ой-ой-ой, обхохочешься, - передразнил он покатывающуюся со смеху девушку. – Я б на тебя посмотрел, если бы тут этого одеяла не оказалось, - он кивнул в сторону пледа, в который она замотала все туловище от груди до поясницы. – Скажи спасибо, что настоящие мужчины всегда делают поблажки слабому полу… Ай! Васнецова, чтоб тебя… - простонал Денис, потому что меткий Женькин локоть попал ему точно по назначению – между ребер.
- Помолчал бы лучше про то, кто тут слабый пол, - хмыкнула девушка. – Не переживай, Воронцов, - она окинула оценивающим взглядом его фигуру. - Ты, конечно, для дефиле какой-нибудь мужской коллекции от «Dolce&Gabana» не подходишь, но вот на показе «семейников» «Уфимские дебилы» тебе равных не будет!
- Видишь, что мне из-за тебя терпеть приходится, - убийственно глянул Денис на повзрослевшего друга. – Неужели дела российской науки настолько плохи, что ты не можешь себе на еще одни брюки разориться? Вы с Дашей хоть sms бы скинули, я б вам отстегнул с барского плеча рублей пятьсот. Мне для друга ничего не жалко, лишь бы он не остался в одних трусах в прямом и переносном смысле. Не то, что ты…
- Если ты сейчас не замолчишь, - тихо проговорила ему на ухо Женя с угрожающим видом, - я ж могу и кляпом воспользоваться… - она потянулась к стоящей в углу сумки с продуктами, откуда сияли зелеными боками яблоки.
- Я тут кто вообще? – Воронцова несло на всех парах. – Мало того, что принудительно закидывают черт знает куда, а потом оставляют голого и босого…
- Не такого уж и босого, - усмехнувшись, Женя посмотрела на обтягивающие его сильные лодыжки носки.
- Не важно! Так мне, оказывается, еще и возмущаться нельзя! Беспредел, а не будущее!.. Предатель, хорош ржать! – с укором заявил он, заметив, что Веник уже тоже практически не сдерживает смешков. - Скоро, кстати, ты нас возвращать собираешься?
- На зарядку батареи для межпространственного и межвременного прохода нужно огромное количество электроэнергии. Для этого необходимо найти мощный генератор, а то простые двухсотваттный источники питания у меня в квартире не гарантируют быстрого результата…
- Веник, я тебе сейчас врежу, - хмуро произнес Денис.
- Вы тут как минимум на три недели. Не волнуйтесь, - поспешил успокоить он ребят, завидев их, мягко говоря, изумленные лица, - после этого я вас доставлю назад, минута в минуту, и никто вашего отсутствия даже и не заметит.
- То есть, у меня на двадцать с лишним дней будет нелегальный увал, а мне за это прапорщик даже наряд не влепит? Класс! – просиял осчастливленный новостью Воронцов, и тут же получил подзатыльник от Жени.
- Не расслабляйся, - губы девушки скривились в улыбке, не сулящей ничего хорошего. – Я похуже прапорщика буду, - последнее слово смазалось из-за одолевшего её зевка. Утомление, вызванное ажиотажем вокруг свадьбы, потом многочасовой прогулкой с молодоженами, которым устроили фотосессию, рестораном, и в завершении - стрессом из-за такого вот поворота событий, теперь навалилось без предупреждения. Глаза закрывались, не слушались конечности…
- Так, пацаны, не знаю, как вы, а я спать хочу. Веник, у тебя есть, где прилечь на пару часов?
Тот поднялся на ноги и направился в коридор.

Он сам все это затеял. Теперь нужно расхлебывать то, что натворил.
Рука потянулась к металлической ручке. Дверь, которую он уже давно не открывал, распахнулась. В нос ударил немного спертый воздух с запахом какого-то средства для протирки поверхностей. Тень улыбки промелькнула на лице: с Машей спорить было совершенно бесполезно. Она все равно упрямо убирала всю квартиру хотя бы раз в неделю, чтобы, как выразилась сама девушка, не дать ему задохнуться в этой пыли.
Он бы задохнулся. С радостью. Но – увы…
В их спальне он не был уже несколько месяцев. Просто не мог себя пересилить. Да и все время проводил в кабинете, практически без сна (редкий сон он проводил там же, на диване). Веник пытался не наталкиваться взглядом на накрытую простыней детскую кроватку в углу, которая, как какой-то призрак, темнела в полумраке.
- Может, свет включить? – послышался за спиной голос Жени.
- Тут лампочка перегорела.
Врешь!
Вру. Но так нужно. Они тогда накинутся с расспросами, а я не готов. Лучше утром.
Женя прошла вглубь комнаты и, стянув одеяло с постели, моментально скрутила его в огромный валик, который расположился посередине кровати, разделяя матрац на две половины.
- Вот так. Чтобы наверняка, - показала она язык закатившему глаза от её «предосторожности» Воронцову. Потом снова посмотрела на Веника. – А где вы с Дашей спать будете? И вообще, где Даша, кстати?
Этого он и боялся.
- Ребят, давайте со всеми вопросами - завтра, - он устало протер глаза. – Вернее, уже сегодня, но позже.
– Вы что, развелись? – ахнула девушка.
- Нет. Даша все еще моя жена. Женька, я же сказал: я вам потом все объясню. Спокойной ночи.
Когда за ним закрылась дверь, Веник вернулся в кабинет и устало лег в растрепанную беспокойным сном постель. Мысли о предстоящем разговоре назойливой осой крутилась в голове, жаля каждый раз, как только он пытался заснуть. Особенно беспокоила возможная реакция Жени, когда все раскроется. Предсказать что-либо было просто невозможным. Значит, нужно просто принять неизбежное и попытаться отключиться хотя бы ненадолго.
Слушая, как в соседней комнате тихо разговаривают с периодическими переходами на ругань Денис и Женька, он вдруг улыбнулся. Грустно, но в то же время – с неожиданным облегчением.
Потому что царящая в квартире угнетающая атмосфера, с которой время от времени пыталась бороться приходящая сюда Маша, вдруг немного рассеялась. Подобно тому, как мешающий ехать туман на дороге внезапно прорезает яркий свет фар. Звонкие голоса тех, кого он когда-то считал неотъемлемой частью своей жизни, и до этого не слышимые уже давным-давно, теперь звучали необычайно громко. Очень красочно (как бы странно ни казалось это определение для характеристики звука). Очень ЖИВО. На какую-то долю секунды Веник почувствовал укол горьковатой зависти: у них еще все было впереди.
Вот именно. Все впереди. Все то, что ты уже видел раньше. И кому из вас повезло больше – непонятно.
Он сглотнул. Молодость и бодрость, которыми пылали эти двое, была, как казалось самому Венику, уже навсегда утеряна в этом мире, сером и безрадостном. Для всех, особенно для его окружения. На миг он почувствовал себя глубоким стариком по сравнению с Женей и Воронцовым и тут же одернул себя: что он разнылся, в самом деле… Ну, небольшое разнообразие в обычно пресных буднях, всякое бывает.
Только в самой глубине грудной клетки почему-то все равно поселилось ощущение, похожее на первые шаги подступающего совсем близко марта: как будто на холодное оконное стекло, за которым на несколько лет застыл унылый пейзаж февральской погоды, внезапно опустились две бабочки. С яркими, почему-то желто-черными (отчаянно напоминающими эмблему уже давно не существовавшей радиостанции) крыльями.


Тема для отзывов)<\/u><\/a>[/hideguest]

 Отправлено: 22.09.10 11:18. Заголовок: Часть вторая Все на..

[hideguest][center]Часть вторая[/center]
[right]Все началось не со зла.
Все началось как игра.
Но лестницу в небо сожгла
Плата за стыд твой и страх.

Ты и они...
Я порвал бы эту нить,
Слышишь, Жанна...
Жанна...
(Ария – Улица Роз)
[/right]
- Машуль... Маш… Маша! – Женя легонько хлопала по щекам черноволосой девушки, безжизненно осевшей прямо на паркет в прихожей. Старшая сестра не изменилась. И без того впечатлительная Мария Васнецова, которую несчастные судьбы героев в телесериалах доводили чуть ли не до истерики, а их поцелуи или свадьбы заставляли подпрыгивать чуть ли не до потолка, переживая счастье выдуманных персонажей как свое собственное, не менее бурно прореагировала и сейчас.
- Одно из двух: либо с утра мы оба так плохо выглядим, что у людей нервы не выдерживают, либо она наоборот очень рада нас видеть, – невозмутимо заметил Денис. жующий приготовленный Женькой несколько минут назад на завтрак омлет, опершись о дверной проем, ведущий из кухни в коридор.
Нервный смешок, сорвавшийся с губ изумленной Маши, когда она, ничего не подозревая, вошла в квартиру Веника и увидела выглядывающих из кухни младшую сестру и её кавалера (в возрасте семнадцати и девятнадцати вместо положенных двадцати с лишним лет), а потом грохнулась в обморок, до сих пор висел в воздухе.
Наконец, подведенные черной тушью ресницы дрогнули и веки, покрытые легкой пудрой светло-синих теней, приподнялись. Прямо на Женю смотрели ярко-голубые глаза.
- С добрым утром, уравновешенная ты наша, - усмехнувшись, произнесла Женька. – Веник, ты б её хоть успокоительное заставил пить, что ли… - обратилась она к едва вышедшему из кабинета парню, сонному и, казалось, впервые за долгое время отключившемуся до одиннадцати утра. Тот непонимающе оглядывал картину, которая развернулась в прихожей. Собственно, равно как и Маша. В глубине зрачков, окантованных почти бирюзовой радужкой, угадывался испуг, недоумение и еще миллион других эмоций.
- Я что, сплю? – пробормотала она, съежившись и дрожащими руками прижимая к груди лакированную сумочку. - Д-д-да, скорее всего, я сплю. Это все происходит не на самом деле, и я… Ай! - Щипок ловких Жениных пальцев в покрытое тонкой тканью кофточки предплечье отрезвил потерянный взгляд девушки. – Ты что делаешь?... Так это что, не сон? – в ответ все трое замотали головами. - Но как…? Я не понимаю…
- Маш, - уже полностью проснувшийся Веник присел рядом с Женей и теперь осторожно подбирал слова, вглядываясь в лицо старшей из сестер, - помнишь, ты меня все время спрашивала, над чем я работаю, а я отмалчивался? Так вот вчера я закончил свое изобретение.
- Омолаживающий косметический аппарат? – заикаясь, предположила Маша, хотя по ней было видно, что она сама не верит в то, что говорит.
- Ну, в некотором смысле да, - Веник поправил съезжающие с переносицы очки. – Машина времени. Которую я ночью решил испытать.
Маша снова посмотрела на терпеливо молчавших Дениса и Женю, несколько раз неровно вздохнула, а потом вдруг внимание привлекла их одежда, в которую ребята после долгих часов сушения её на балконе снова облачились. Когда она увидела камуфляж и синие Женькины джинсы вкупе с желтой футболкой, догадка вдруг озарила её лицо. Она медленно перевела взгляд на Веника.
- Только не говори, что ты…
- Маш, послушай…
- Решил себе раны зализать, да? На свадьбу посмотреть, Эйнштейн недоделанный? – Маша, как в замедленной съемке, поднялась на ноги, не мигая, глядя на давнего университетского друга. Сейчас по изменившемуся выражению лица было очевидно, что старшая Васнецова абсолютно готова придушить этого самого друга собственными руками. Ремень вышеупомянутой сумки уже с силой сжали пережитые недавний маникюр пальцы, и сам аксессуар вот-вот был готов обрушиться на кудрявую голову невезучего изобретателя, который постепенно пятился назад от набирающей обороты злости Маши. – Я тебя сейчас… Денис, пусти меня! – взвизгнула она, когда парень ловким движением сцепил её кисти за спиной, спасая Веника от грядущей катастрофы. – Пусти, сказала! Женя, предательница! Как они вообще тут оказались? – Маша кивнула в сторону младшей сестры, которая поспешила на помощь бывшему напарнику.
- Непредвиденные обстоятельства, - пожал плечами Вениамин. – Их случайно перебросило сюда вместе со мной, когда они пытались схватить меня.
- Схватить? – Маша изумленно распахнула глаза. – Зачем? Ты что, хотел похищение невесты реальным похищением сделать, чтобы забрать её сюда? Больной на голову!
- Никого я не хотел похищать. Просто стоял и наблюдал за банкетом. А потом вдруг меня заметили эти двое. Аккумулятор в машине был уже на исходе, и я побежал, чтобы успеть, а им почему-то стукнуло преследовать меня, хотели остановить… И теперь они здесь.
Маша несколько раз моргнула.
- Я ничего не поняла из того, что ты сказал, - обреченно выдохнула она.
- Не переживай, Маш, - похлопала её по плечу Женя. – Так, как он все протараторил, - я тоже. Вчера Веник нам объяснил всю ситуацию, и мы уже спокойнее реагируем на то, что произошло. Чего и тебе советую. Мы же с тобой все еще сестры, правильно? Ну, вот и воспринимай меня как свою среднюю сестру, только помолодевшую и у которой память о последних семи годах отшибло начисто. Идёт? – Та еще мгновение помедлила, а потом нерешительно кивнула. – Договорились. Воронцов, отпусти её.
- Точно? А то вдруг она кусаться будет…
- ВОРОНЦОВ! – хором воскликнули девушки. Нога Маши лягнула воздух, промахнувшись тонким каблуком буквально на миллиметр от колена Дениса, которое он успел вовремя убрать, отпрыгнув всем телом в сторону и освобождая брюнетку. Потеряв равновесие, Маша покачнулась на одной ноге и едва не рухнула на пол. Вовремя подоспевшая Женя подхватила её за плечи, и через секунду старшая Васнецова уже упала в объятия младшей. Руки девушки тут же обвили Женину шею, и та услышала, как сдавленный всхлип теряется в светлых волосах.
- Маш, ты чего? – смущенная спортсменка переглянулась с Денисом, потом скосила глаза на сестру, а затем обратилась к Венику. – Если выяснится, что еще и я тут померла, у меня крыша поедет.
- Что значит – еще и ты? – насторожился парень в очках. Женя попыталась ослабить хватку Маши, но, поняв, что это бесполезно, направилась в кухню, тяня за собой взрослую девушку. По лицу Воронцова не было заметно, что он удивлен этой фразой, и, когда Веник попытался взглядом потребовать у него хоть малейшего объяснения, тот лишь молча проследовал за сестрами.
Женька плюхнулась на стул, усадив податливое тело Маши на соседнее сидение. Дождавшись, пока к ним присоединятся парни, она подняла лежащую на кухонном столе фотокарточку и сунула её Вениамину.
- Вот. Я утром случайно обнаружила. На стене висело. Ты почему нам сразу ничего не сказал?
И без того осунувшееся лицо вмиг посерело. Веник тяжелым взглядом смотрел на фотографию собственной дочери и не говорил ни слова. Только сам он становился все мрачнее и мрачнее с каждой секундой.
В том, что на снимке изображен их с Дашей ребенок, ни у Жени, ни у Дениса не возникло ни малейших сомнений. Сходство малышки, которой явно еще и года не исполнилось, с родителями было просто колоссальным. Вьющиеся волосы она унаследовала от отца, а выразительные зеленые глаза достались ей явно от мамы. Непоседа, сжимая в кулачках Дашины пальцы, осторожно шагала навстречу фотообъективу, и ярко-красный детский костюмчик весело развивался на ветру. Фотография дышала жизнерадостностью.
Если бы не одно «но»: тянувшаяся от нижнего края снимка наискосок, до середины бокового черная траурная полоска.
Бегущие секунды отчего-то слишком громким тиканьем висящих на стене часов звучали в застывшей тишине. Она услышала, как Веник шумно сглотнул комок в горле. Напряжение застыло тяжелым свинцом в кончиках пальцев, и Женька почувствовала, как Машкины слезы мокрыми дорожками ползут у неё по шее. Наконец, темноволосая девушка подняла голову и, шмыгая носом, разжала объятия, позволяя Жене дышать полной грудью. Той действительно не хватало воздуха: волнение и затянувшееся молчание заставили пульс участиться.
- Ну, и? – охрипшим голосом произнесла она. Воронцов тоже сидел весь как натянутая струна, и Женя неожиданно почувствовала огромную благодарность, что в этот момент он находится рядом с ней.
- Её звали Лика. Она умерла четыре года назад, - в конце-концов срывающимся голосом произнес Веник. За стеклами очков был ясно виден полный горечи взгляд. Сначала девушке показалось, что его глаза увлажнились, но потом поняла: показалось. Просто игра света. За столько лет, наверное, может иссякнуть даже неисчерпаемый на первый взгляд источник слез.
В ушах звенело, и сквозь этот звон, заставляющий мысли слиться в одну липкую и вязкую массу, Женя вдруг ясно ощутила, как ладонь Дениса накрыла её сбитую в кулак пятерню и холодные пальцы сжали её напряженную руку.
- Почему это произошло?
- Ответь ты. У меня сил нет, - обратился изобретатель к старшей Васнецовой. Та всхлипнула и подняла на Женю испуганный взгляд. Было видно, что она все прекрасно знает, только почему-то не хочет произносить ни слова для того, чтобы хоть немного прояснить гостям из прошлого сложившуюся без их ведома ситуацию.
- Она слабеньким ребенком была… Болела часто, - заюлила она. Краем глаза Женя заметила, насколько злой взгляд Веник кинул в сторону старшей девушки. Даже мимолетно уловленное выражение его глаз выдавало, что сейчас Маша врет. Хотя, может быть, это снова только разыгравшееся Женино воображение?
- А Даша как это пережила? – спортсменка опустила голову, уставившись в узор клеток на накрывающей кухонный стол клеёнке. Играть в детектор лжи и выхватывать из их поведения признаки неправды ей уже надоело. Теперь оставалось надеяться только на сознательность Вениамина и Маши.
- Как сама-то думаешь? – брюнетка спрятала лицо в ладони.
Ответ действительно предугадать было несложно. Женя ощутила жжение под нижними веками. Но зареветь – это не выход. Этим ничего не исправить, а узел в груди станет только сильнее.
Сказать всегда легче, чем реализовать.
- Жек, ты в порядке? – шепот Воронцова защекотал ухо. Она скупо кивнула. Вопрос был дурацким до невозможности, и Денис это сам прекрасно понимал. Но Женя не злилась. Ей сейчас нужно было нащупать хоть какую-то опору в том вакууме, в который превратилось все её сознание. И этой опорой стало крепкое и такое необходимое сейчас мужское плечо напарника.
Тишину прорезал внезапная трель телефонного звонка. Веник прошел в коридор, и обрывки раз долетали до молчавших ребят приглушенными звуками.
- Маш, можно тебя на секунду? – позвал он, когда щелкнула вернувшаяся на базу трубка. Девушка поднялась на ноги и быстрым шагом направилась к нему. Пустота, которая и так с катастрофической скоростью росла в груди у Жени, с её уходом стала еще больше. Что-то подсказывало ей, что друзья рассказывали ей далеко не всю правду, и от этого неизвестность становилась все более и более пугающей.

- Звонили из страховой компании, - он в упор смотрел на Машу, и та почувствовала, как холод от его взгляда дрожью бежит по позвоночнику. – Это ты к ним ходила?
- С чего ты взял?
- Просто слишком хорошо тебя знаю. Я же просил, чтобы ты не вмешивалась…
- Не ори на меня, - повысила голос девушка. Забота заботой, но срывать на ней долго копившуюся злость Веник не должен был себе позволять. – Во-первых, это не моя идея, а Галины Сергеевны, а во-вторых, я с ней полностью согласна. Думаешь, я не знаю, какая в Бауманке зарплата преподавателя мизерная?
- Мне хватает, - огрызнулся Веник.
- Ты целыми днями торчишь в кабинете, оторванный от всего мира, не заботишься ни о каких бытовых проблемах. Конечно, тебе хватает! – взорвалась Маша. – Только за последний твой счет за электричество я половину денег у Гали с Ильёй одолжила! Долго ты так протянешь, интересно?
- Я не собираюсь превращать смерть своей семьи в источник дохода! – последние слова он промычал в ладонь Маши, которая зажала его рот. Голубые глаза с вызовом посмотрели на него.
- Тише ты! Еще не хватало, чтобы Женька про Дашу узнала, - она испуганно оглянулась в сторону кухни, а затем снова повернулась к Вениамину. – А ты просто дурак. Сначала вы всей семьёй страхуетесь, потом, когда действительно финансовое положение у тебя хуже некуда, ты отказываешься от такой суммы… И это после того, как мы несколько лет добивались, чтобы дело о возмещении тебе ущерба просто рассмотрели!
- Маш, мне это не нужно.
- Это нужно мне! – Маша еле сдерживалась, чтобы не залепить ему пощечину. – Потому что Даша меня бы убила, если бы видела, в каком ты сейчас состоянии, а я ничем тебе не помогаю. Веник, - она заглянула ему в глаза, - нужно просто пойти в поликлинику и забрать их карточки, чтобы подтвердить причину смерти.
Он молчал. Гипнотизировал линии паркета на полу и молчал. Маша положила ему ладонь на плечо.
- Твои принципы сейчас никому не нужны. Когда ты умрешь от голода в нищете, они тебе совершенно не помогут. Понимаешь?
Еще несколько секунд не прослеживалось никакой реакции, и Маша слышала, как тяжело он дышит. Потом взгляд серых глаз сквозь толстые линзы очков снова посмотрели на неё.

- Ребята, тут возникли кое-какие дела. Короче говоря, нам нужно отлучиться на некоторое время, - Веник первым зашел в кухню, где до сих пор царило тягостное молчание. – Если хотите, я могу оставить вам ключи. Но это при условии, что вы никуда не выйдете.
Денис поморщился. Торчать целый день в квартире, да еще и после услышанной новости, ему совершенно не хотелось. Было огромное желание вырваться. Оказаться на улице, чтобы в грудную клетку попал легкий (а по сравнению с атмосферой, нависшей в квартире друга, любой воздух будет казаться легким) привкус безмятежности и отстраненности от всех неприятностей.
Жене тоже надо было развеяться. Он чувствовал, что она была выбита из колеи, и это удручало еще больше.
- Мы, наверное, тоже пройдемся, да, Васнецова? – он как можно более радостно ткнул её локтем в бок, пытаясь растормошить погруженную в свои мысли девушку. – Только надо бы переодеться, а то гулять по Москве в военной форме как-то не хочется. Хотя нет, я же забыл, что у тебя, - он глянул на Веника с нарочито унылой физиономией, - разнообразие одежды в шкафу еще скупее, чем у нас в армии….
… - То, что надо! – Воронцов вертелся перед зеркалом в примерочной, со всех сторон рассматривая свое отражение, на котором красовались новые джинсы и темно-серая рубашка с короткими рукавами. С обеих вещей свисали аккуратные прямоугольники бирок. Проходящая мимо продавщица кинула оценивающий взгляд на нарядного парня и выразительно приподняла брови, одобряя его выбор. Денис растянул губы в своей фирменной улыбке Казановы и щегольски поправил воротник рубашки.
Женька, хмыкнув, свернула скользкую ткань камуфляжа и сунула её в шуршащий при каждом её движении пакет. Стоящая рядом сестра, открыв ярко-красный кошелек, пересчитывала лежащие внутри купюры.
- Вот, держи, - она протянула парню нужную сумму (все имеющиеся у него в наличии деньги благополучно остались в кармане Денисовой куртки, висящей в гардеробе при входе в ресторан) и скидочную карту магазина. Наблюдая за тем, как напарник с напыщенным видом, стреляя по сторонам взглядом покорившего весь мир чемпиона, направляется к кассе, Женя перевела внимание на Машу.
- Спасибо, что спонсировала шопинг для этого дебила. Это не очень ударило тебе по карману?
- Да все нормально, Жень, не переживай, - отмахнулась та, подводя губы кисточкой вытащенного из сумки блеска. – Пустяки.
- Ничего себе пустяки! В жизни не поверю, что через семь лет ретро стал настолько популярным, что за ротацию «Одуванчиков» ты стала миллионершей! – сдвинула брови спортсменка. – Маш, я серьезно. Если что-то понадобится за то время, что мы тут, ты только скажи. Я все сделаю, что ни попросишь.
Женя осознала, что Маша через зеркало не сводит с неё глаз. Потом голова с тщательно уложенными черными волосами повернулась в её сторону. От пристального взгляда пронзительно-голубых глаз ей стало не по себе.
- Все, что ни попрошу? – словно пробуя каждое слово на взрывоопасность, переспросила Маша. Женя кивнула. – Тогда… Женька, не принимай наркотики. Никогда.
- В смысле? – непонимающе пробормотала та, но сестра её не услышала: мелодия звонящего мобильного разнеслась по всему магазину. Выудив телефон из недр сумки и прервав на полуслове незатейливый мотивчик какой-то попсовой композиции, Маша откинула крышку золотистой «лягушки»:
- Да?.. Что?.. Слушай, ты сама не можешь, что ли?.. Ну, попроси Михаила Каземировича подвезти.…А у меня, по-твоему, не куча дел, да?.. Ладно-ладно, привезу я тебе твои «Секреты флоры», привезу.…Через час где-то… Хорошо, давай, пока. Бабушка, - объяснила она Женьке, закончив разговор. – Срочно понадобилась какая-то книга для курсовой её студента. Придется теперь через всю Москву минут сорок тащиться к нам домой, а потом еще дольше – к ним на дачу.
Денис вернулся к ним, на ходу обрывая тонкие лески, на которых висели ценники, и все трое вышли на улицу. Ждущий в стоящей около магазина машине (подарке от Молодежной организации России на их с Дашей свадьбу) Веник завел мотор, как только они уселись в салон.
- Значит, делаем так, - Маша говорила через плечо, обращаясь к сидящим на заднем сидении бывшим ди-джеям. - Венику сейчас нужно забрать кое-какие документы. Сначала он меня подбросит на Володарского, потом, когда будет подъезжать ближе к центру, высадит вас, а сам….
- Я еду с тобой, - отчеканила Женя. Сестра открыла, было, рот, чтобы возразить. – И это не обсуждается.
Ей же не объяснишь, что тревожное чувство, которое не покидало сердце с самого утра, как только Женька обнаружила фотографию Лики, продолжало ныть где-то в желудке. И что сама спортсменка готова на все, лишь бы увидеть своих родных и удостовериться, что все они в порядке. Пусть даже ценой их рассудка.
Чтобы заткнуть беспокойству рот раз и навсегда хотя бы в этом отношении.

Жду отзывов, яда и помидоров (для автора все в равной степени важно)) <\/u><\/a>[/hideguest]

 Отправлено: 24.09.10 10:33. Заголовок: Так, народ, заранее ..

[hideguest]Скрытый текст

Так, народ, заранее предупреждаю: ВНИМАТЕЛЬНО читаем эту часть, чтобы потом не возникало проблем с пониманием происходящего))

Автомобиль затормозил напротив высотного здания больницы. Отцепив ремень безопасности (после многочисленной экстремальной езды на «москвиче» Полежайкина на дачу и обратно Денис предпочитал не рисковать здоровьем и пристегиваться, чтобы хоть как-то обезопаситься; привычка эта сохранилась по сей день для всех видов легковушек), он выбрался наружу. С другой стороны кузова хлопнул дверцей Веник. Оба молодых человека направились к автоматически открывающимся дверям.
Воронцов никогда не любил никакие медицинские учреждения. Исключения не составляли даже аптеки. Везде, где только чувствовался горьковатый запах лекарств, он начинал заметно переживать. Вот и сейчас, стоило им только войти внутрь больницы. Денис тут же сунул руки в карманы, чтобы друг не видел нервно сжавшиеся в кулак пальцы. Он уже был не рад, что принял приглашение изобретателя поехать с ним вместо того, чтобы в одиночку шататься по столице.
Веник склонился над маленькой аркой окошка регистратуры.
- Будьте добры, мне нужны истории болезни Васильевых Дарьи Сергеевны и Анжелики Вениаминовны.
- С какой целью? – строго посмотрела на него дежурная медсестра.
- Страховая компания требует. Для подтверждения диагноза и причины смерти, - сухо произнес он.
Денис уставился на него, словно громом пораженный. Еще не успев прийти в себя после первого известия, он ощутил, как второе шарахнуло ему как обухом по голове. Парень в упор смотрел на Веника, а тот в свою очередь (это было заметно невооруженным взглядом) старательно избегал встречи с ним взглядами. В конце-концов, терпение Дениса лопнуло, и он с силой развернул ученого лицом к себе.
- Какого черта ты не сказал Женьке, что и Даша тоже… - он сглотнул, не в силах произнести роковое слово. Серые глаза с неимоверной усталостью в глубине черных зрачков посмотрели прямо на него.
- Тебе её не жалко? Сам подумай, какая у неё может быть реакция…
На несколько секунд Воронцов просто потерял дар речи, тщетно пытаясь подобрать слова для достойного ответа и с поражением осознавая, что не может этого сделать.
- Мужчина, - послышался голос врача из регистратуры, - так вам нужны карточки или нет? Нужны? Тогда подойдите сюда, будьте так любезны! – в голосе, не скрываясь, слышалось раздражение.
Разжав пальцы и слыша, как Веник переговаривается с женщиной с белом халате, Денис побрел к широким креслам, которые тянулись вдоль стен приемной. Опустившись в одно из них, он вытянул ноги, обутые в тяжелые кроссовки, перед собой и сложил руки на затылке. Нужно было переварить услышанное еще раз. В полной тишине. А иначе можно просто с ума сойти.
Он лениво осматривал проходящих мимо пациентов и врачей. Здесь было необычайно людно, и неудивительно: судя по всему, медицинский центр занимал все многоэтажное здание, и всевозможных специалистов и процедурных кабинетов здесь было предостаточно. Денис вдруг почувствовал тоску, осознавая, сколько людей ежедневно обращаются сюда и по уважительным причинам, и просто «для подстраховки». Вместо того, чтобы наоборот радоваться жизни и отрицать любые намеки на то, что ты можешь быть хоть каплю неполноценным. Жизнь одна, молодость неповторима. А многие предпочитают проводить её в пропахших хлоркой больничных коридорах, где стены увешаны многочисленными санитарными бюллетенями вроде тех, что растянулись прямо напротив Воронцова. «ОСТОРОЖНО:ЭПИДЕМИЯ!». Денис постарался вглядеться в мрачные строчки букв, и тут же бросил это дело после первых двух абзацев. Оптимизмом в тексте даже не пахло. Если уже в самом начале приводились, как приговор, цифры угнетающе растущей статистики случаев новой формы гриппа с летальным исходом за последние годы, то дальше точно будет все только хуже. Красные буквы, предупреждающие об обязательной вакцинации, угрожающе сверкали.
Он в жизни не делал ни одной прививки: мамина причуда, которую Денис в дальнейшем перенял. Благо, на здоровье он никогда не жаловался. Иммунитет был – дай Бог каждому. И он был уверен на девяносто девять процентов, что у большинства пациентов здесь главным диагнозом был обыкновенный страх жить на всю катушку. Они просто-напросто сами искали всевозможные ограничители в виде непонятных диагнозов. Да и какие серьезные диагнозы вообще могут быть в двадцать с небольшим лет? Взгляд скользнул с кашляющей бабульки на быстро проходящую мимо худощавую фигуру. Еще один «болеющий», подумал утомленно Денис, как вдруг внимание привлекли светлые волосы, спадающие на плечи пересекающей коридор девушки, которая только что попалась ему на глаза.
Воронцов, тебе в психушку пора. Паранойя – дело нешуточное.
Денис не обращал внимания на кричащий в мозгу внутренний голос. Как завороженный, он, часто моргая, следил за тем, как незнакомка направляется от входной двери в дальний конец коридора, где проход сворачивал в сторону. Клетчатые кеды на прорезиненной подошве еле слышно шаркали по полу. Из-под капюшона толстовки, наброшенного на голову и скрывающего лицо практически полностью, выбивались достаточно длинные локоны, и их кончики почти касались плеч. Руки прятались в карманах, из одного из которых тянулся черный провод наушников.
Все это Денис успел заметить, пока девушка решительным шагом стремительно пересекала светлую площадь приемной, пока, в конечном итоге, через три секунды не скрылась за поворотом. Еще несколько мгновений глядя туда, где только что исчезла незнакомка, Воронцов не мог справиться с ощущением, что в ней угадывалось что-то привычное…
Бред. Все это бред. Просто много информации и потрясений за первую половину дня, вот и случился перегруз в системе. Бывает. Мало ли в Москве блондинок – любительниц музыки и отдающих предпочтение толстовкам? Навалом.
- Пошли, - Веник возник практически из ниоткуда, тряся перед его лицом исписанными листами тетрадок, служащих больничными карточками. Денис тряхнул головой и, рывком поднявшись, выпрямился по стойке «смирно», разве что «под козырёк» не взяв. Они прошли к выходу, и с каждым шагом Воронцову все больше удавалось разубедить себя в том, что попавшая в его поле зрения девушка – повзрослевшая Женька Васнецова.
Конечно же, это не она.
Тем более, что отличительной чертой Жени всегда была полная уверенности, практически летящая навстречу Жизни походка и гордая спортивная осанка, а не тот ссутуленный позвоночник и быстрые, но как будто убегающие от кого-то шаги, которые он наблюдал в коридоре пару минут назад.

Домофон ответил им длинными гудками, свидетельствовавшими об отсутствии хозяев.
- Подожди меня тут, я быстро, - приложив электронный ключ к проверочному табло, Маша открыла тяжелую железную дверь и скрылась в подъезде. Женя присела на стоящую у стены дома скамейку
Двор совсем не изменился. Та же кирпичная стена, только теперь облупившаяся донельзя; тот же палисадник, на котором, сколько она себя помнила, вместо цветов вечно красовались иномарки вперемешку с отечественными машинами; те же разводы мелков на асфальте перед домом…
- Хоть тут все по-старому, - выдохнула с облегчением Женя.
- Ась? Кто это старая? Я? – послышался за спиной скрипучий голос. Девушка медленно обернулась.
Да, здесь действительно ничего не поменялось. Даже сидящая на скамейке, неся вечную вахту часового у подъезда, Жихарёва. Вот уж кого действительно время не берет. Как и прежде морщинистое лицо, на котором яркой полоской алели накрашенные броской помадой губы, повернулось в её сторону. Только глаза были прищурены больше, чем обычно. Женя поняла, что проблема со зрением у соседки прогрессирует.
- Здравствуйте, теть Фрося, - поздоровалась она.
- Васнецова! Жень, ты, что ли? – встрепенулась старуха. Хоть глаза и предательски слепли, слух у Жихарёвой был - будь здоров. – Батюшки, какая пташка в наши края залетела!
- Да вот, решила в гости к своим зайти, - Женя ограничивалась общими фразами, чтобы удачно выкрутиться из разговора, в котором соседка могла затронуть вещи касательно семилетнего промежутка времени, абсолютно неизвестного девушке. – Проведать хочу.
- Ой, да ладно, - ехидно перебила её пенсионерка. – Проведать она хочет… Скажи честно: деньги на дрянь твою закончились, пришла у мамки с папкой просить.
Внутри у Жени все похолодело.
- На какую дрянь? – она изо всех сил старалась, чтобы голос не дрожал, но получалось это из рук вон плохо.
- А ты будто не знаешь! – дребезжала Ефросинья Петровна, смыкая крючковатые пальцы на набалдашнике зажатой в руках трости. – Не мне тебя учить, я-то в этой гадости не разбираюсь. Это ты у нас кокаин от конопли с легкостью отличаешь…
- Тетя Фрося, - Женя едва выговаривала слова, потому что от заполонившего голову изнутри белого тумана все поплыло перед глазами, а земля стала стремительно уходить из-под ног. Этого просто не могло быть! ЭТО НЕВОЗМОЖНО! – Вы… Вы наркотики имеете в виду?
- А голосок-то, голосок невинным не делай! Как будто тебя кроме этого еще что-то интересует….Сталина на вас всех нет, хулиганьё, - ворчливо произнесла Жихарёва.– Что – неправда? – воскликнула она при малейшей попытке Жени возразить. - Что – неправда? Я никогда не вру. Хулиганы самые настоящие. И ты тоже. Сама свою жизнь под откос пустила, так еще и сестру на тот свет отправила. Дашенька, бедная, пусть земля тебе будет пухом… - всплакнув, возвела полуслепые глаза к небу старуха.
Жидкий лед, в который превратилась кровь, растекся по всему организму, замораживая органы. Немеющие пальцы, непроизвольно дрожа то ли от холода, то ли от звенящего внутри напряжения, сжались в кулак. Сквозь скрип старушечьего голоса просьба Маши в магазине всплыла из глубин памяти и застыла, отдаваясь эхом в воцарившейся внутри черепной коробке пустоте.

Жду отзывов, яда и помидоров (для автора все в равной степени важно)) <\/u><\/a>[/hideguest]

 Отправлено: 26.09.10 13:09. Заголовок: Спасибо тем немногим..

[hideguest]Скрытый текст

Спасибо тем немногим, которые читают и оставляют отзывы. Им же и посвящается.

* * *

Кусок ваты оставил мокрый этиловый след на запястье с закатанным чуть ли не до локтя рукавом. В следующий момент в уже привыкшую к таким процедурам вену врезалась тонкая игла шприца. Чувствуя, как в кровь попадает холодный и тягучий воск, Джейн прикрыла глаза и стиснула зубы. По идее, она должна была уже адаптироваться к этой отнюдь не новой для организма процедуре, но от этого болевые искры, бегущие по всей руке и теряющиеся где-то в предплечье, не становились менее острыми.
- Зажимай, - Валентина Петровна уже отработанным годами движением ловко убрала шприц. На том месте, где кожу пронзала иголка, снова оказалась смоченная спиртом вата, которую Джейн прижала пальцем. Легкое головокружение, как это обычно бывает после уколов, вынуждало еще немного посидеть, хотя будь его воля – она бы сбежала отсюда изо всех сил, так, что пятки бы сверкали. Откинувшись назад, пока затылок не уперся в бетонную поверхность стены, Джейн следила за тем, как тучная медсестра возвращается на свое место за широким письменным столом. Вытащив девственно-чистый бланк из горы заполонивших всю поверхность документов, женщина быстро зачеркала ручкой по пустым полям на бумаге. Крючки букв с такого расстояния было не разобрать, но Джейн и так знала, что будет написано в этой квитанции, когда она сожмет её в руках, чтобы отнести в кассу. Одно и то же.
Она знала все слово в слово, практически наизусть. Для этого времени было более чем достаточно.
- Вот, держи… А ты не дергайся, не дергайся, - заметив, как перекосило лицо девушки, стоило той только потянуться свободной рукой (вторая до сих пор прижимала вату к месту укола) к протянутой ей бумажке, Валентина Петровна покачала головой. Сквозь строгость в голосе Джейн вдруг уловила… сочувствие? Странно: за все эти годы суровый нрав этой женщины вообще внушил всем и каждому, что человеческие переживания для неё – что-то из области фантастики. Тем более неожиданно было различить в её словах нотки сочувствия.
Или просто обыкновенной жалости. Что в корне меняло ситуацию.
- До свидания, - буркнула Джейн, резко поднимаясь на ноги. Комната на секунду смазалась от головокружения, в глазах замелькали черные «мушки», но она все равно, не сбавляя шаг, вылетела из кабинета. Подальше от уколов, подальше от всех этих лиц, уткнувшихся в буклеты со сводящими зубы медицинскими наставлениями. И особенно - подальше от Валентины Петровны.
Джейн не нужна была ничья жалость. Она еще чувствовала себя слишком живой, чтобы её жалели. Вон - и в желудке бурлит, напоминая о приближении обеда, и плотная ткань толстовки приятно прилегает к коже, и музыка из наушников дрожью отдается по телу… Живая. А живых жалеют только на кладбище, когда их и живыми-то назвать уже нельзя. Могила в ближайшие (пусть и отнюдь не радужные) планы на жизнь у Джейн не входила. А поэтому надо поскорее сваливать из этого болота, где каждый норовит её списать в ряды безнадежных.
Вытащенные из кармана смятые купюры легли на квитанцию об оплате, и девушка протянула все это в окошко кассы. Взгляд невольно коснулся фиолетовых чернил, которыми Валентина Петровна минуту назад выводила уже привычные за столь долгое время слова: до сих пор непонятное и труднопроизносимое название препарата, от которого руку все еще ломило в неприятной дрожи, дата инъекции, фамилия-имя-отчество медсестры и её собственные.
«Васнецова Евгения Сергеевна»…
Джейн хмыкнула, с какой-то долей удовлетворения заметив, что в грудной клетке при прочтении этих двадцати пяти букв не происходит никакой реакции. Все та же равнодушная пустота. Только сердце монотонно бьется о ребра, в очередной раз доказывая, что Джейн жива.
До сих пор жива, по-настоящему. А не как Васнецова Евгения Сергеевна, от которой всего-то и осталось что три слова на бумажке.

- …руки вместе,… вытянули над головой,… голову поднимаем вверх, подбородком тянется к потолку,… грудная клетка и подбородок - одна линия, через которую проходит поток энергии…
Джейн злилась. Ощущать себя идиотом вообще мало кому нравится. Но когда это делают под медленную усыпляющую музыку, да еще и за свои же деньги, – это перебор.
Она скосила глаза в сторону сидящей справа от неё сестры. Галя, похоже, не разделяла её мыслей. Прикрыв глаза, девушка послушно выгибалась по каждой команде инструктора, а на лице сияло выражение такого долгожданного очищения, что Джейн, хмыкнув, решила смолчать.
Йога – явно не её вид спорта. В этом она убеждалась уже не впервые, и в последнее время посещала занятия только для того, чтобы в очередной раз себе это доказать. Плавные переходы из одного неудобного положения в другое, между которыми по полчаса приходится, как дурак, сидеть с закрытыми глазами, вместо обещанного расслабления приносили Джейн лишь раздражение. За то время, пока они поменяют позу журавля на позу изящно умирающего тушканчика, она могла уже пять раз словить несколько мячей в воротах.
Мечтай…
- …приоткрыли глаза,… посмотрели в потолок….
Она всегда все делала наперекор остальным. Вот и теперь, когда взгляды всех присутствующих устремились вверх, Джейн наоборот, опустила голову и сжала веки, под которыми вдруг стало горячо-горячо. И этот жар грозился вылиться наружу, стоит только открыть глаза.
Нормально. Пройдет. Скоро этот приступ сентиментальности станет частью прошлого. Как все игрушки; как многочисленные лекции в университете Америки.
Как футбол.
- Всем спасибо, все свободны.
Вот уж действительно, отметила про себя Джейн с неприкрытым удовольствием. Конечно, в отсутствие возможности заниматься другими видами спорта йога кое-как спасала требующие физической нагрузки мышцы, но… Этого было все равно не достаточно. Совершенно.
Рука, в которую больше часа назад вкололи лекарство, от такого замедленного темпа начала ныть еще больше. Препарат, по идее предназначенный для повышения иммунитета и, как следствие – для улучшения её состояния, работал, кажется, в совершенно другую сторону. Джейн потрясла беспокоящей её кистью, второй рукой распахивая дверь в раздевалку.
- Ты в порядке? – спросила Галя, открывая соседний с ней шкафчик.
- В порядке, в порядке, - Джейн стянула с себя майку и теперь копалась в сумке в поисках толстовки.
Глупый ответ на глупый вопрос.
- Мама сегодня на обед нас всех позвала…
- ВАС позвала, - уточнила девушка, не прекращая перелопачивать пакет с кроссовками, джинсы и прочие вещи.
Спину жег взгляд сестры из-за плотных стекол новых модных очков, уже давно сменившей старую по-детски круглую оправу. Галя опустилась на стоящие посреди раздевалки мягкие сидения и начала возиться со шнурками на спортивной обуви, то и дело поглядывая на неё.
- Ну, не ерничай. Она ж не виновата, что у тебя домашний не отвечает.
- Батарейка в трубке села, - отмахнулась Джейн. – А новые купить – руки не доходят.
- Так ты придешь?
- Нет.
- Женька… Джейн, - на мгновение в уже повзрослевшем голосе Гали проскользнула интонация той самой младшей сестры, которая вечно помогала им всем решать все даже не связанные со школой проблемы. Но она вовремя опомнилась. – Все очень хотят тебя увидеть.
- Галина Сергеевна, - Джейн просунула голову в воротник кофты, и светлые (и без того растрепанные) волосы теперь наэлектризованными прядями торчали во все стороны, - у меня полно работы. И вообще я сомневаюсь, что хоть кто-то будет радоваться моему появлению… Не надо меня гипнотизировать, - сердито буркнула она, видя, как в пристальном взгляде Гали появляются смеющиеся нотки. И как сама девушка позорно проигрывает в этом поединке характеров. – Все равно не пойду.
- А потом можешь зайти к нам домой и посмотреть сегодняшний полуфинал Чемпионата мира на плазменном экране, - соблазняющее растягивая слова, произнесла с загадочной улыбкой Галя. – Илья закупил годовой запас чипсов для этого просмотра…Так, - Джейн все еще соблюдала каменное выражение лица, и требовалось применение крайних мер. – Предупреждаю: если ты не идешь – тебе в голову через секунду полетит кроссовок, - Галя угрожающе потрясла висящим на зажатых в руках шнурках ботинком.
Джейн закатила глаза.
- Напугала… Ладно, сдаюсь. Но учти: это только ради плазмы. И чипсов. И то - если там все пачки будут только с любимым Полежайкиным беконом, я с тобой больше разговаривать не буду.
Радостно и по-детски завизжав, Галя бросилась ей на шею, крепко прижимая к себе. Чувствуя, как щека краснеет от прижатых к ней губ сестры, Джейн хмыкнула. Громко, даже немного демонстративно. Хотя внутри неё что-то зашевелилось. У самого сердца. Что-то непривычно теплое…
Вновь, словно отрезвляя, заныла рука. И вместе с этим в висках загудело, как будто пожарную сигнализацию включили, - тревожно и беспокойно. Словно предупреждая о чем-то. Хотя Джейн и без этого сама прекрасно чувствовала, что сегодняшний поход в гости к родителям ничем хорошим не кончится. Но Галя снова со смехом чмокнула её в многострадальную щеку, и сирена затихла. Неизвестно, конечно, надолго ли, но затихла.
Скрытый текст

Не поленитесь написать о своих впечатлениях.<\/u><\/a>

[/hideguest]

 Отправлено: 29.09.10 15:12. Заголовок: - Да… Да, в пробке… ..

[hideguest]- Да… Да, в пробке… Не знаю, минут через тридцать… Что? Я не слышу ни черта, говори громче!
Денис с усмешкой слушал, как Веник практически вопит в трубку, стараясь перекричать шум столичных дорог. Прижимая одним плечом к уху мобильный, изобретатель нервно постукивал костяшками пальцев одной руки по приборной панели, а вторая с силой вцепилась в руль.
В соседнем «ауди» курил толстощекий мужчина. Несмотря на опущенные оконные стекла, по его раскрасневшемуся лбу градом катился пот: погода и впрямь выдалась на редкость теплой, а пропитанный выхлопными газами воздух автомагистрали только добавлял жару. Глядя на изможденного непривычно высокой апрельской температурой водителя, Денис с неожиданным наслаждением отхлебнул из стеклянного горлышка. Купленное в магазине у больницы и до сих пор не остывшее пиво необходимой прохладой побежало по горлу, оставляя на языке специфический, но любимый Денисом до невозможности привкус. Коварная мысль о том, с какой завистью сейчас наблюдает за ним толстяк в «ауди», в несколько раз увеличивала удовольствие. Да, жестоко. Но Воронцов никогда и не претендовал на титул «Мистер Идеальное поведение».
- Чего?!... – Веник резко подался вперед, чуть не вспахав носом кожу на руле. На лице застыло выражение крайнего изумления. Впрочем, в двадцать лет он был даже более нервный. Сейчас, видя такой эмоциональный всплеск со стороны повзрослевшего друга, Денис даже испытал что-то вроде облегчения. Потому что усталость и в какой-то мере – заторможенность в его поведении пугали Воронцова не на шутку. Смешок, вырвавшийся наружу от такой бурной реакции Веника на фразу невидимого собеседника, вырвался у Дениса абсолютно непроизвольно. Он протянул бутылку парню в очках: мол, хочешь? Тот только отмахнулся. Воронцов пожал плечами и сделал еще несколько глотков. Ситуация все-таки более-менее стабилизировалась. Впереди, конечно, маячил неприятный разговор, в котором Жене (и ему заодно) расскажут всю ситуацию с начала и до конца, но в данный момент ничего лучше для взвинченных от насыщенного утра мозгов, чем охлажденный любимый напиток, не было. Проблемы вообще надо решать по мере их поступления.
Периодически полезно просто отключаться на некоторое время. Что Денис и сделал. Уже не пытаясь понять сути разговора Веника по телефону и, честно говоря, даже не прислушиваясь к нервным выкрикам ученого, он откинулся на спинку сидения и начал сверлить взглядом светофор, чей красный свет спустя несколько секунд наконец-то сменился сначала желтым, а потом уже зеленым сиянием. Машины хором взревели недовольными таким долгим затором двигателями, и стоящий без движения транспорт постепенно начал двигаться с места.
На панели замигала стрелка правого поворота, и Веник перестроился в крайний ряд. До ушей Дениса донеслись его прощальные слова в мембрану («хорошо, скажу…»), а потом изобретатель повернулся к нему.
- Плохие новости. Нас обоих ждут в гости. Прямо сейчас, - мрачным тоном произнес он.
- Веник, тебе явно стоит пересмотреть свою систему ценностей, - ухмыльнулся Воронцов. – У тебя в голосе столько радости, будто ты к людоедам на обед едешь.
Рука физика машинально сдвинула рычаг коробки передач с первой скорости на вторую, и мотор благодарственно зажужжал. Глаза сквозь очки напряженно следили за дорогой.
- Родители девочек знают про вас. Застали Машу и Женю в квартире Антонины Семеновны. Маша мне пыталась только что по телефону описать их первоначальную реакцию. Я, правда, половину не услышал, но догадаться не сложно. Сейчас они уже немного успокоились, и Людмила Сергеевна требует, чтобы мы к ним приехали на её фирменные пироги. Я, наверное, тебя на остановке высажу, там до их дома пять минут идти…
- А ты что, не пойдешь? – удивленно посмотрел на него Денис. Тот покачал головой. – Почему? Боишься напугать женщин своим внешним видом? – привычка отшучиваться иногда выстреливала подобными фразами даже помимо воли самого Воронцова. Но это даже лучше. Денис не любил застоя в жизни, даже крошечного. А нависшая в салоне машины тишина тоже являлась им в какой-то степени.
- Просто не хочу.
- Слушай, - Воронцов сдвинул брови, - ты ж не девушка на свидании, чтобы ломаться: хочу - не хочу. Раз приглашают, надо идти. Второй раз могут и не позвать. И останешься, как дурак, голодным.
- Не смешно, - тон старшего парня не становился более радужным. Скорее даже, наоборот, и Дениса это почему-то взбесило. – Мне не пять лет, чтобы на мое решение могли повлиять сладости.
- Но и не девяносто, чтобы вести затворнический образ жизни, - вырвалось у ди-джея, и Воронцов отметил про себя, что зревшее с самого утра желание произнести эти слова, наконец, освободилось и вылетело наружу. – Я, конечно, понимаю, трагедия… Но зачем в неё превращать весь остаток своей жизни?
- Денис, ты же не знаешь всей ситуации, - начал злиться Вениамин.
- Зато я хорошо знаю тебя, - перебил его тот. – А еще я знаю, что ты, как черепаха, закрылся в своем панцире, и не выходишь оттуда, пока в один прекрасный день с катушек не слетишь. Мог бы хотя бы из уважения к Маше сходить…
- А она-то тут при чем?
- При том, что так вокруг тебя разве что твоя мама когда-нибудь носилась, - вспоминая взбалмошную и властную мамашу Веника, которую всего один раз и удалось увидеть, и то – на их с Дашей свадьбе, Денис легко приводил такие рискованные сравнения.
Конечно, для самого Воронцова такие приступы обостренного чувства справедливости тоже были в новинку, но в данной ситуации его постегивало еще и раздражение. Амебное поведение изобретателя, который, казалось, в глубине души получает кайф от ежедневного переживания собственного горя, дразнило терпение и выдержку Дениса.
Со стороны кудрявого водителя не было никакой реакции. Веник не отвечал, только еще сильнее нажал на педаль газа.
Ну и ладно. Не будет он его умолять. Хочет всю жизнь страдать в одиночестве – ради Бога! Флаг ему в руки. Приняв твердое решение, Воронцов повернулся к окну, мимо которого проносились деревья, дома, проспекты…
Москва все та же. Только еще более суетная, более хаотичная, более пыльная и более…бездушная. Может, при плавном многолетнем переходе, когда живешь в процессе всего этого, разница и не так режет глаза, но у Дениса все равно возникло стойкое ощущение, что это не его город, не Москва, в которую он приехал сразу после школы.
И Веник не тот. И Маша.
Из всего того, что не изменилось, у Дениса осталась только Женька. Женька с её живым взглядом и огоньком внутри (на фоне сегодняшней серой Москвы это было еще заметнее). Огоньком, от которого Денису всегда становилось тепло в глубине души. Женя вообще очень теплая. Характер – железный, внутренний стержень – стальной, но, несмотря на это, сама она теплая.
Только когда нервничает, пальцы становятся холодными. Ледяными. Каждый раз: и при проводах его в армию, когда он держал её ладошку в своей; и при показательных выступлениях перед семьей, когда её рука намертво вцепилась ему в плечо, изображая нужное на тот момент объятие; и сегодня в кухне – тоже…
Денис провожал взглядом мчащиеся мимо автомобили и прохожих и, задумавшись, невольно сжал пальцами воздух, вспоминая Женькину холодную пятерню. Он прекрасно понимал, каково ей сейчас. И каково будет потом, когда правда откроется полностью.
Он должен быть рядом с ней. Чтобы она знала, что всегда может рассчитывать на него. Никогда еще Денис не чувствовал это так остро.
Да и у него самого – чего от себя скрывать-то? – обратную сторону грудной клетки почему-то защекотало отчаянное желание поддержать её. И обязательно – сжимать при этом девчоночью ладонь, чувствуя напряженный холод…

Победа все-таки осталась за ним. Воронцов про себя ликующе отметил это, когда шаги Вениамина проследовали вслед за вошедшим в подъезд Денисом. Вот сразу бы так, а то начинает… Друга вообще частенько бросало в крайности, но эта апатия затянулась чересчур надолго. Хорошо, что его хотя бы на время удалось вытащить из этого состояния.
Дверь им открыла Маша. Внешнее волнение девушки было практически незаметным (выдавали разве что немного дрожащие руки), но в голосе четко слышалось нарастающее беспокойство.
- Как вообще получилось, что вас увидели? – накинулся на неё Веник. Шипящий шепот звучал по-змеиному ядовито. Он был растерян не меньше Маши. Последствия его эксперимента набирало обороты с катастрофической скоростью, и, как снежный ком, росли с каждой секундой, притягивая за собой миллион грозящих проблем.
- Я поднялась к бабушке, а Женьку оставила во дворе, - словно оправдываясь, заговорила Маша немного подрагивающим голосом. – Там она, видимо встретилась с Жихарёвой, которая ей наплела с три короба…
Лица повзрослевших друзей почти одновременно побледнели.
- Ты имеешь в виду, ей рассказали… - Веник не договорил.
- Скорее всего, да. Я не успела еще даже книгу найти, как зашла Женя, - рассказывая это, Маша вздрогнула, как при ознобе. – Ты бы видел её в тот момент: бледная, как стена, глаза стеклянные, смотрит в одну точку и двигается, как зомби… Ужас! Я попыталась её растормошить, и через пару минут она, вроде бы, немного оклемалась.
- Что-то спрашивала? – взволнованно поинтересовался Веник.
Маша кивнула:
- Когда Женька более-менее пришла в себя, она сказала – просто убитым голосом, - что узнала от тети Фроси, что Даша мертва из-за неё. Спросила, правда ли это. Пришлось ответить.
Сказать, что Денис был в шоке – значит, не сказать ничего. Голова снова пошла кругом, все мысли куда-то испарились…кроме одной: Господи, во что они вляпались…
И еще - как это все перенесла Васнецова. Причем, если уж быть честным перед самим собой, второе в данный момент значительно перевешивало.
- В подробности вдавалась? – Веник нервно протер запотевшие от волнения очки.
- Нет, - замотала головой старшая из сестер.- Просто подтвердила. Женя попыталась выяснить у меня, как это произошло, даже кричала, грозилась поколотить, если я не расскажу… - грустная улыбка промелькнула на женском лице.
Узел в груди Дениса немного ослаб. Холодные кольца волнения за спортсменку едва заметно, но все же отпустили сердце: раз Женька ругается и угрожает дракой, значит, катастрофа еще не достигла своего пика.
- А ты? – продолжал допытываться Веник.
- Я пообещала, что мы с тобой ей обо всем расскажем, - Маша накручивала кончик черной пряди волос у уха на тонкий палец с ярким слоем лака на ногте. - Но тут в квартиру влетела мама. Жихарёва и тут постаралась: увидела, что они с папой из магазина возвращаются, и сказала, что Женя пришла. Мама тут же рванула наверх и, наверное, услышала наши крики из бабушкиной квартиры, вот и зашла туда. Только они с папой даже предположить не могли, КАКУЮ Женю увидят. Я им, конечно, кое-как объяснила, что произошло, так что теперь родители не так шокированы. Мама, как только отошла от шока, первым делом потребовала, чтобы вы с Воронцовым приехали, - усмехнулась девушка. – Так что давайте мойте руки и идите в гостиную. Там уже стол накрыт.
Ноздри дразнил аппетитный запах свежей выпечки, и Денис почувствовал, как сиротски заурчал пустой желудок. Быстро совершив все необходимые водные процедуры в ванной, он первым зашел в комнату.
У стоящего напротив двери зеркала расчесывала длинные золотистые волосы невысокая девушка лет пятнадцати. Хрупкую подростковую фигуру скрывало бледно-голубое платье. Если бы не наряд и не семилетняя разница с родной Воронцову реальностью, он бы решил, что сейчас к нему спиной стоит Женя, а не повзрослевшая и утонченная Полина. Её уже и Пуговкой-то назвать было нельзя. Изящные, полные женственности движения теперь ничем не напоминали озорную и непоседливую второклассницу.
- Денис, привет! – она, наконец, заметила его отражение в зеркале и повернулась к нему лицом. Парень вяло и рассеянно махнул рукой в ответ. Ровные зубы обнажились в изумленной улыбке. – Ну, надо же! Веник, конечно, гений, но что он когда-нибудь изобретет ТАКОЕ… И как тебе будущее? Женя, кажется, до сих пор привыкнуть не может, - кивнула Полина в сторону дивана, - а ты вроде ничего, адаптировался.
Денис перевел взгляд на сервированный стол и только сейчас увидел полулежащую на диванных подушках напарницу. Женька бессмысленным взглядом уставилась в телевизор, откуда шумели трибуны футбольного матча. Ладонь нервно сжала пульт от телевизора и, казалось, в случае чего, могла запросто превратить его в оружие, запустив кому-нибудь в голову. Растерянный вид обычно собранной и мужественной девушки встревожил Дениса еще больше. Он осторожно положил руки на её острые плечи.
- Ты как? – тихим голосом спросил Воронцов.
В ответ на его слова Женя задрала голову и вверх ногами посмотрела на него.
- Воронцов, - хрипловато произнесла она, - кажется, мы тут конкретно наломали дров.

Разговор не клеился. Женя чувствовала, как барахтается в заполонившей комнату липкой неловкости, как муха в паутине. Уже утомившись отнекиваться от очередного предложения мамы (заметно поседевшей и сдавшей на добрый десяток лет) попробовать салат, девушка зажала ладони коленями, чтобы никому из родных не были видны подрагивающие пальцы.
- Женечка, - Людмила Сергеевна чуть ли не пылинки сдувала с дочери, и от этого спортсменка чувствовала себя еще хуже, – ну что ж ты не ешь ничего? Денис хоть пирожок взял, а у тебя вообще тарелка пустая. Ты себя плохо чувствуешь?
- Мам, да нормально все, - попыталась как можно более беззаботно улыбнуться Женя. – Просто после вчерашней свадьбы до сих пор тяжесть в желудке. Наверное, еще неделю голода не буду чувствовать.
При упоминании о торжестве по лицам обоих родителей пробежала мрачная тень. Затрагивание темы прошлого явно было для них всех очень болезненным. Женя обвела взглядом исподлобья маму, папу, непривычно-взрослую Пуговку, которая сейчас выглядела чуть ли не её ровесницей, молчавшего Веника и пытающуюся вести себя как можно более естественно Машу. Во всем чувствовалась неискренность, как будто чей-то полупрозрачный фантом навис в комнате, искажая действительность легкой дымкой. Что-то близкое чувствовалось в окружающем Женьку мире, что-то знакомое…но не родное. Неудачный ремейк любимого фильма. И только Женя – зритель всего этого.
Хотя нет, не только. Взгляд встретился с темно-карими, цвета крепкого кофе глазами, которыми Воронцов на пару со спортсменкой глядел на этот драматический сиквел. И постепенно одолевающее чувство одиночества вдруг поутихло: по крайней мере, не одна она попала в эту передрягу.
И не только поэтому…
От одного только присутствия Дениса Женя чувствовала себя менее одинокой, чем все здесь присутствующие, несмотря на наличие практически всей семьи. На лицах родных ясно отпечатался след прошедших лет. Узор морщин на папином лбу и в уголках маминых глаз, еще молодое, но уже уставшее Машкино и уже взрослое, отнюдь не наивное Полинино лицо – Время не пощадило никого. Внимание привлекли несколько стоявших на столе пустых приборов. Женя с тоской признала, что увидеть Галину Сергеевну и даже прожорливого, но надежного на все сто Илью ей сейчас хочется больше всего на свете.
Легки на помине: громкий звонок в дверь (по которому Женька за долгие полгода учебы в США успела соскучиться не меньше, чем по всей остальной домашней атрибутике) пронесся от входной двери по всему коридору. Радость от предвкушения встречи с сестрой почему-то таила в себе еще что-то. Холодное и тревожное. Неприятно звенящее в голове тревожными колокольчиками.
А впрочем, за сегодня столько всего произошло, что снова беспокоиться насчет реакции Гали и Полежайкина на них с Денисом уже не следовало. Спортсменка вздохнула полной грудью, пытаясь успокоиться и поберечь нервы на висящий над головой разговор о Даше, племяннице и самой Жене.
- Заходите, мы вас тут заждались уже…
Голос мамы снова стал предательски пропускать сквозь, на первый взгляд, уверенное спокойствие дрожащие нотки волнения на грани истерики. Но было еще кое-что… Вроде смеси радости и удивления чему-то неожиданному.
Жень, хватит выдумывать! Просто она думает, как лучше представить им вас с Воронцовым.
Девушка едва заметно кивнула, соглашаясь с внутренним голосом, который редко когда подводил её в трудные моменты. Паниковать действительно было не из-за чего. За последние сутки уже можно было наловчиться менее болезненно воспринимать изумление близких на их появление.
Чувствуя, как пульс понемногу приходит в норму, и пытаясь улыбнуться как можно более искренне, Женя повернулась в сторону дверей, ведущих из комнаты в коридор. Откуда уже заходили мама, Галина Сергеевна (вытянулась-то как! когда-то нескладный подросток теперь превратился в прекрасную молодую женщину), Илья (его знаменитая пухлость со временем исчезла, превратившись в еще больше проступающие сквозь футболку мышцы) и…
Шок, парализовавший тело и заставивший рот то и дело, не произнося ни звука, жадно заглатывать воздух, наверное, ничем не отличался от того изумления, которое перекосило лица четы (на безымянных пальцах обоих красовались обручальные кольца) Полежайкиных. А может, даже превосходил его в несколько сотен раз.
Прямо на Женю смотрела она сама.
Две пары серо-зеленых глаз намертво сцепились друг с другом взглядами, и спортсменка почувствовала, как все окружающие её звуки тонут в разрастающемся внутри черепной коробки вакууме.

Скрытый текст

Спасибо за "спасибо") Не поленитесь написать о своих впечатлениях)<\/u><\/a>

[/hideguest]

 Отправлено: 03.10.10 15:16. Заголовок: ООС. Жуткий и беспощ..

[hideguest]Скрытый текст

ООС. Жуткий и беспощадный. И не только у героев, но еще и у квартиры (ну нет у Васнецовых нужного по сюжету балкона)).

Чиркнула зажигалка. Вспыхнувшая искра заставила заалеть кончик сигареты, и Джейн изо всех сил, какими только располагали легкие, затянулась. Затем снова и снова, практически не выдыхая. Густой дым пополз по горлу, делая мерзкое ощущение, царящее внутри, еще более гадким. Сожженный пепел от очередной затяжки упал на тыльную сторону ладони, обжигая кожу. Джейн чертыхнулась сквозь зажавшие сигарету зубы.
Болевые ощущения лишний раз свидетельствовали о том, что это все происходит наяву. Не во сне, не в воспаленном ломкой мозгу и даже не на экране телевизора. Все было по-настоящему. И от этого Джейн становилось еще хуже.
Глюки всегда проходят. Проснуться тоже можно в любой момент. Телевизор легко выключается нажатием кнопки…Вот только как вырубить хотя бы звук доносившихся из гостиной голосов, а тем более – заставить исчезнуть картинку, от которой внутри все перевернулось, Джейн не знала. Тут помогло бы разве что очередное изобретение Веника.
Придурок! Она снова сделала глубокий вдох, и дым двумя струйками вылетел из ноздрей. Вечно из-за него все наперекосяк идет! На кой черт надо было лезть, не подумав о последствиях? Какого фига было торчать на свадьбе, чтобы тебя засекли по крайней мере три человека? И вообще НА ХРЕНА изобретать такой прибор? Ведь ничего уже не вернешь… Потревожить старые раны? Наверное. Он всегда был в некоторой степени мазохистом. Еще со времен влюбленности в Дашу: как дурак, объяснял стенам законы физики, пока его благоверная, не стыдясь, на всю громкость, до разрыва перепонок слушала гремящий в наушниках рок; дарил цветы, которыми потом сам же благополучно получал по очкам и следующие несколько дней ходил с расцарапанной рожей…
Лупить парней цветами – в то время это, похоже, было фирменным приемом у сестер Васнецовых. Воронцов тоже как-то получал букетом по башке…
Цепочка предательских ассоциаций мгновенно замелькала перед глазами. В голове тут же всплыли тусклые, потертые, но еще до зубного скрежета живые воспоминания: длинноволосая шатенка в красном платье, пересохшее горло и апельсиновый сок, рваная салфетка в пальцах и усмешка. Его усмешка. От которой всегда ныло сердце.
Раньше - всегда.
А сейчас было только непонятное, давящее на ребра угнетающе - раздраженное чувство. Как ни пыталась Джейн избегать взглядом сидящих напротив неё гостей, боковое зрение все равно фиксировало каждый жест, каждое движение, а уши, как локаторы, непроизвольно ловили каждое слово. Все это, как снаряды из пушек, с грохотом летело в возведенный Джейн мир, но как-то удавалось держать оборону и не сдаваться.
До тех пор, пока те двое в гостиной не сцепились в очередной раз. Просто в процессе беседы (которая протекала до такой степени натянуто, что Джейн разве что зубы не сводило) две руки потянулись за оставшимся на тарелке куском пирога.
(« - А тебе не хватит?
- Давайте, я еще принесу…
- Не надо, мам! Ему достаточно.
- Васнецова, из-за тебя Российская армия потеряет бойца. На могиле будет написано: «Погиб голодной смертью».
- У тебя голод был кусков восемь назад.
- А ты счет ведешь?
- Еще бы! За тобой только глаз да глаз нужен!
- Слушай, с такой любовью к подсчетам не в Америке учиться надо. Тебя ж на любых бухгалтерских курсах с распростертыми объятиями примут!
- Тебя не спросила, дебил…
- Женя!
- Пап, не переживай, это у них нормальная модель отношений. Мы с Дашей, Полей и Галиной Сергеевной еще сто лет назад привыкли. Правда, Жень?
- Э-э-э… да, папуль, правда. У нас с ним понимание друг друга просто с полуслова, да, Денис?... Улыбайся, Воронцов, кому говорю!
- Блин, ну в бок-то локтем зачем? В смысле, конечно, Сергей Алексеевич…»)
Фирменная усмешка, последовавшая за этой фразой, прошила тупой иглой все внутренности. Джейн снова попыталась затянуться, чтобы согреть хотя бы легкие, но сигарета уже была выкурена до фильтра. Под ногами на балконе уже валялось четыре еще дымящихся окурка.
За последние пять минут пачка, в которой еще оставалось восемь сигарет, опустела ровно наполовину. Джейн почему-то почувствовала себя такой же: полноценной лишь на пятьдесят процентов, с пустотой внутри, где сейчас плавали только синеватые кольца дыма; даже в какой-то степени ущербной.
Именно это и злило больше всего.
Язык не поворачивался назвать по именам обретших физическую оболочку призраков прошлого, которые сейчас наверняка удивленно обсуждали её внезапный подъем на ноги посреди этой беседы и резкие шаги на балкон. Не в именах дело. Хотя и в них тоже. Джейн НЕ НРАВИЛОСЬ это заполнившее её изнутри ощущение чего-то невозвратно упущенного при виде той, которую она похоронила когда-то очень давно. При одном только взгляде на Женю.
Не нравилось. Саднило. Ныло и болело. Захлопнуло сердце в холодный железный капкан, позволяя стучать через раз. Перекрыло горло, отняло голос. Позволило выдохнуть только пораженное «Зашибись…», когда папа с каким-то напущенной радостью оповестил их о результатах эксперимента этого сдвинувшегося рассудком изобретателя.
В тот момент, когда оцепенение немного утихло, Джейн стоило больших усилий не наброситься с кулаками на Веника и не отбить ему интерес к науке к чертям собачьим. Сразу несколько факторов сыграли свою роль в том, чтобы она сейчас яростно уничтожала сигареты и себя заодно очередной затяжкой. Злость на мужа сестры, который вроде бы еще не достиг положенного для старческого маразма возраста; какая-то горячая внутренняя обида на родителей при виде того, с какой учтивостью и заботой они обращаются с каждой новой фразой к (галлюцинациям… да, обычным глюкам, мама, ТЫ НЕ ВИДИШЬ РАЗВЕ?!) Жене и Денису; отчаяние от эха голосов, которые сейчас в полную силу, словно провернули регулятор громкости в динамиках, звенели в комнате и в голове Джейн…
И горечь. Кислотная горечь, капающая на вены при каждом взгляде этих двоих. При каждом мимолетном «дебил», сорвавшемся с испачканных сахарной пудрой губ (моих губ! выключите кто-нибудь это неудачное омолаживающее телевидение!), при каждом насмешливом, но пропитанном такими знакомыми нотками оклике: «Женька»…При каждой невольно возникающей мысли, что она все это упустила. Обменяла по заведомо невыгодному для себя же курсу. Из-за одного необдуманного поступка…
Просто нечего было думать, что вся её жизнь на одной чаше весов и красочный, но фальшивый мир ощущений от очередного приема дозы – на другой окажутся равными по весу.

Из него бы вышел хреновый защитник отечества. Какое отечество, если сейчас он сам с трудом защищался от обступившего его со всех сторон кошмара наяву? Всегда работающий прием, позволяющий выходить из ситуации с юмором, сейчас отказывался работать как надо. Денис с трудом натягивал на лицо улыбку, так же через силу острил, просто чувствуя, что если не будет этого делать, то снова нависнет угнетающая тишина, которую с таким трудом удалость разбавить какими-то бессмысленными диалогами и шутками. Что Женька (да и он сам тоже) просто с ума сойдет, если не будет отвлекаться на посторонние темы и перепалки с напарником.
Но батарейка выдержки резко выдохлась. Потрясение выдавало свое присутствие ходившими ходуном руками, тупой пульсацией в висках и все отчетливей возникающей перед глазами картинки вышедшей на балкон девушки.
В своем родном уфимском луна-парке, который содрогался от регулярного нашествия Воронцова с тех пор, как парню исполнилось пять лет, сам Денис помимо американских горок и других захватывающих дух аттракционов просто обожал комнату смеха. Вид вытянутых и изогнутых во все стороны лиц и тел заставлял заходиться в диком хохоте. И знать, что производит этот комический эффект, парню не очень-то и хотелось. Физика, что бы ни твердил Веник, - это скучно. Веселье будет гораздо ярче, если его не тушить жестокими научными обоснованиями, почему обычное на первый взгляд зеркало так искажает твое в нем изображение.
Но теперь Денис с удовольствием послушал бы нудные пояснения физика. Да и сам перерыл бы горы нужной литературы, чтобы только понять: что именно заставило отражение спортсменки Васнецовой настолько измениться?
И сейчас ему было совершенно не до смеха.
Сохраняя внешнюю беспечность, он, тем не менее, снова и снова вспоминал, как друг напротив друга, не мигая, стояли две девушки. Невообразимо похожие и одновременно с этим – разные до ужаса. Он почувствовал, как последнее слово скользким щупальцем сжимает сердце: глядя на то, насколько изменилась за это время повзрослевшая Васнецова, его действительно окутывал ужас.
Даже просто катастрофически худая, с темными, совсем не новыми кругами под глазами (бессонница, видимо, была для неё не пустым словом) и бледным лицом, сама Евгения (а точнее, Джейн…Джейн? какая, на фиг, ДЖЕЙН?!) не вызывала у Воронцова такой дрожи по телу, как её глаза. Зеленоватый оттенок совсем затерялся в колючем холоде серой радужки, которая засияла агрессивным и каким-то испуганным блеском, как только девушка увидела их с Женей.
Денис повертел в руках столовый нож, чувствуя, как сознание абстрагируется от звуков вокруг, и отметил, что сверкающее в руках лезвие практически не отличалось от цвета холодного взгляда Джейн. И те немногие слова – резкие, грубые, холодные, – которые она произнесла в течение всего обеда, отлично завершали эту картину. Этот портрет новой, неизвестной ему девушки.
- Воронцов! Приём!
Женька махала перед его лицом рукой. Только сейчас он понял, что уже давно сидит практически неподвижно, уставившись на зажатый в руке столовый прибор, и что сама гостиная практически опустела. В прихожей, попрощавшись со всеми, хлопнула входной дверью ушедшая на свидание Полина, в коридоре возились с перегоревшей лампочкой папа и Илья, а на кухне звенели тарелками Галя, Маша и Людмила Сергеевна. И, судя по закинутому на плечо полотенцу, Женя только что оттуда вернулась.
- Ты чего завис?
- Да так… В шоке просто от всего этого… особенно от Джейн, - понизив голос, Денис кивнул в сторону прикрытой балконной двери.
Женя скривила губы в ухмылке.
- А тебе-то что? Скажи спасибо, что не с тобой такие перемены произошли, - сквозь вымученный сарказм было слышно мрачное отчаяние. Она начала собирать несколько оставшихся одиноко стоять на столе тарелок.
В глазах вдруг…нет, не потемнело. Наоборот – взорвалось алой вспышкой внезапной злости. Денис схватил потянувшуюся за одной из тарелок руку за тонкое запястье. Его снова затрясло, и от Жениных глаз не утаилась эта бегущая по всему телу крупная дрожь.
- Воронцов, ты чего? – возмущенно, но в большей степени обеспокоенно спросила она, от неожиданности опускаясь на диван рядом с ним и не отрывая взгляда от парня. Когда прямо ей в глаза посмотрели две потемневшие радужки, практически слившиеся по цвету со зрачками, она непроизвольно сглотнула.
- Если ты… когда-нибудь хотя бы подумаешь о том,… чтобы начать принимать…
Шепот от внезапно пропавшего голоса Дениса возымел не меньший эффект. Тяжелое дыхание напарника хрипло вырывался из гортани, и было видно, что он не шутит. От беспокойства, злости и решительности, которыми сверкал его взгляд, Жене стало страшно. И одновременно с этим – тепло где-то глубоко-глубоко, под тканью футболки, под кожей и даже под эластичной поверхностью вен.
- То что? – тем не менее, хмыкнула она (оборона – прежде всего), правда, не очень убедительно. – Расчленишь вот этим? – быстро кивнула на зажатый в другой руке напарника нож, затем снова – глаза в глаза.
- Я не шучу.
- Серьезный Воронцов… Какая прелесть!
Ядовито-металлические нотки, с которыми она произнесла эти слова, расплавленным металлом окатили каждый нерв Дениса. Создалось впечатление, что он просто бредит, что жизнь – здесь, в две тысячи семнадцатом, что другой нет, а отзывчивая, знакомая и всегда солнечная Женя – всего лишь призрак, иллюзия…
Он облизнул пересохшие губы.
Потянул на себя за тонкую руку.
Нет. Определенно не призрак.
У призраков, насколько он знал из теории, губы не такие теплые. Призраки при поцелуе так не замирают в немом напряжении, как это сейчас происходило с Васнецовой. Призраки не касались бы его скул прохладными легшими на щеку пальцами, словно прижимая к себе еще ближе и боясь отпускать.
Женька…
Секундная передышка, чтобы глотнуть побольше воздуха в легкие, – и снова вплотную. Снова разливающееся по телу свинцовое оцепенение, звенящее в ушах. Снова отдающийся в прохладных кончиках Жениных пальцев пульс на его лице, а потом затылке. Её обжинающее верхнюю губу дыхание, когда спустя минуту все-таки приходится оторваться от неё, и его еще крепче сжавшая девичью руку ладонь.
И впервые искрящаяся между взглядами ИСКРЕННОСТЬ. Не вынужденное выражение влюбленности, не наигранная злость для подтверждения взаимной ненависти, а просто честность. Перед собой и друг другом.
- Ты все свои угрозы этим заканчиваешь? – иронично изогнула бровь Женя, когда взгляд начал трезветь после вскружившего голову ощущения. Севший неизвестно от чего голос звучал жестковато и горько одновременно.
И самое гадкое – провожая глазами возвращающуюся в кухню напарницу, он прекрасно понимал, почему она себя так ведет. В глубине зрачков пылал не дающий ей покоя вопрос, и, будь её воля, она бы покричала его ему в лицо, изо всех сил, что есть мочи: Воронцов, где ты все это время был? Почему когда со мной произошел весь этот кошмар, тебя не было рядом? А если и был, то почему позволил во все это вляпаться? Почему, Денис, какого хрена?
Искренность живет только во взглядах. До фраз ей пока сложно добраться. Но, как они сами признались её отцу, тандем Васнецов – Воронцова уже давно понимает друг друга с полуслова.

- Дельное предложение, - радостно встрепенулась мама. – Ребята, оставайтесь!
Женя колебалась. Перспектива провести пару дней в бабушкиной квартире, где уже несколько лет жили Галина Сергеевна с Ильей, пока сами они вместе с Галиными родителями и Машей будут на выходных на даче Полежайкиных, конечно, привлекала, но…Напрягала бережливость, с которой все родственники носились вокруг них Воронцовым. Неизвестность снова стала мешать спокойно дышать, и Женя решила все-таки поставить жирную точку в висящем в воздухе вопросе. Только не с родителями. Это девушка твердо решила, когда снова заметила паутину глубоких морщин на папином лице и потускневшие мамины глаза. Маша… Сегодня уже была попытка разузнать все от неё, и закончилась она крайне неудачно. Полину напрягать такими вопросами не очень хотелось, так что остался один вариант. С которым поговорить с глазу на глаз можно будет только в одном случае…
- Ладно, - помедлив еще мгновение, ответила спортсменка. Спорить с мамой, которая, как только узнала, что они сегодня ночевали в спальне Лики и Даши, тут же схватилась за сердце, все равно было бесполезно. – Во сколько вы завтра выезжаете?
- В пять надо уже уехать, - ответил жующий зажаренный бок пирога с капустой Илья.
- Полежайкин, - взвыл Денис, - даже у нас в армии так рано не поднимаются! Я лучше на парадной перекантуюсь. Хоть высплюсь по-человечески.
- Так мы тихо, что вас не разбудить, - усмехнулся тот. – Ты даже не услышишь, как мы уйдем. Зато на все выходные хочешь – спи целыми сутками, хочешь – плазму смотри, не отрываясь…
- В общем, уйма вариантов для деградации, - ухмыльнулась Женя.
- Еще посмотрим! - отмахнулся Полежайкин. – Вы еще драться за пульт от телевизора будете, когда на выходных будут повтор сегодняшнего матча транслировать. Кстати, о матче, - он быстро глянул на часы, а потом посмотрел на молодую жену, - Галина Сергеевна, уже без двадцати семь, а мне еще к просмотру приготовиться надо, кресло поставить, бутерброд сделать…
- Пошли, труженик, - ласково потрепала его по щеке Галя.
- Женька, а ты не хочешь пойти? Представь себе: плазма, чипсы… Ай! – мечтательный тон Ильи прервал врезавшийся ему под ребра острый Галин локоть. Сестра устрашающе корчила рожи, пытаясь одними губами что-то сообщить супругу, но, видимо, неудачно.
О чем она пыталась предупредить мужа, Женька поняла только когда вышла в коридор вслед за Полежайкиным и увидела ждущую у входной двери Джейн. Привычный холод сковал конечности, и обе девушки, словно сговорившись, стремительно избегали встречаться друг с другом взглядами.
Узнав от подоспевшей к ним Галины Сергеевны, что решено было поселить Дениса и Женю у них в квартире, Джейн помрачнела еще больше. На какой-то миг Женька даже заметила, как её повзрослевшее отражение закусило губу, и желание наконец прояснить ситуацию стало еще сильнее. Поэтому, когда парни вместе настраивали телевизор для наиболее комфортного просмотра, а они с Галей остались одни на кухне, она сделала глубокий вдох и решительно посмотрела на девушку в очках:
- Как они умерли?
Она ждала этого. По крайней мере, Жене так показалось, судя по тому, как относительно ровно сестра на него отреагировала. Рука, как ни в чем ни бывало, потянулась к очередному предназначенному для нарезки в салат помидору.
- Галь, я вопрос задала.
- Женька, давай я сначала мальчиков усажу, а потом все тебе объясню.
- Слушайте, сколько можно? – взорвалась спортсменка. – Меня уже сутки кормят обещаниями, и никто ничего не говорит! Да ну тебя, - она увернулась, когда Галя попыталась удержать её от выхода из кухни, и практически выбежала в коридор.
Нос к носу столкнувшись с выходящей из уборной Джейн.
Реакция сработала мгновенно. Женина ладонь прижала худые плечи девушки в двери, и от двух скрещенных взглядов чуть ли не искры летели.
- Так, выкладывай, что за чертовщина тут происходит, - прорычала она. – А не то получишь так, что мало не покажется. Ты прекрасно знаешь, что я могу…
В следующую секунду ловким движением Джейн высвободилась, подбив держащую её руку в локте (Женя почувствовала только, как жалобно щелкнули суставы). Она изогнула губы в усмешке, но в глазах не было ни оттенка улыбки. Женька видела только усталое безразличие и больше ничего.
- Ты забываешь, что я все эти приемчики знаю не хуже тебя, - произнесла Джейн, опершись об дверной косяк. Саркастичный тон и пронизывающий холодом взгляд заставил спортсменку невольно поежиться. – Сама-то сильно любишь, когда тебе угрожают? – Женя замотала головой. – Что и требовалось доказать. Скорее погибнет угроза, чем я…
От звучания давнего негласного девиза, которым она руководствовалась на занятиях по восточным единоборствам, Женьку просило в жар, а затем тело задеревенело от одолевшего его холода..
- Как ты убила Дашу?
- Слушай, ты успокоишься когда-нибудь или нет?
- Как?
- Ножом пырнула, - выпалила Джейн, и от этих резко прозвучавших слов Женю парализовало. А еще – от того, насколько спокойным был тон, которым ей это все говорилось. – Нужны были деньги на дозу, пошла у Даши занять. Она с Ликой на руках дверь открыла, отказалась одалживать, скандал закатила… Ну, я в состоянии аффекта и ломки и полоснула ей лезвием по шее. Правда, в начале промазала и по малой попала… Все, легче стало?
Женя стояла, как громом пораженная. Как, впрочем, и Денис, который краем уха засек разворачивающуюся в прихожей беседу и придвинулся ближе к двери, чтоб лучше слышать каждое слово.
… Когда Женька пролетела мимо него в предназначенную для них с Воронцовым комнату, он не успел даже коснуться её. Бледное лицо напарницы, в котором не было ни кровинки, испугало его еще больше. Переведя взгляд на Джейн, которая завязывала в коридоре шнурки и параллельно объясняла Гале, что ей расхотелось смотреть матч, Денис на какую-то долю секунды увидел в стальных глазах странный блеск. Слезы? Нет, просто световые блики.
Он не стал дожидаться даже начала футбольного турнира. Просто попросил Галю не трогать спортсменку и направился вслед за Женей. Когда провернулась ручка на двери, девушка уже лежала на одном из разложенных диванов спиной к нему, старательно изображая спящее дыхание. Несколько раз попытавшись окликнуть её, Денис просто занял свое место во второй постели. Даже не раздеваясь. Просто рухнув на застеленный простыней матрац. Крепко сжимал веки, ворочался всю ночь, но так и не мог уснуть. Что-то мешало. Зудело прямо в черепной коробке, навязчиво заставляя вновь и вновь возвращаться мыслями к услышанному в коридоре. И тщетно пытаясь определить, что помимо шокирующей правды беспокоило его в этом рассказе.
В конце-концов Денис решил плюнуть на все это дело. Просто слишком много всего произошло за этот день: и многочисленные изумления Жениных родственников по поводу их появления, и выбившая его из колеи Джейн, и выматывающая дорога в больницу и обратно… СТОП!
Внезапно жужжащий в голове пчелиный рой рассыпался ликующими фанфарами.
« -… Для подтверждения диагноза и причины смерти…», - пронесся в мозгу голос Веника, склонившегося к окну регистратуры.
Какой может быть диагноз при ножевом ранении? И зачем в таком случае понадобились бы медицинские карточки?
Просто не было никакого ранения. Джейн соврала. Непонятно, зачем, но она сообщила – равнодушно, спокойно, как диктор оповещает телезрителей о грозящих осадках, - неверную информацию. А значит, корень проблемы мог заключаться совершенно в другом. И Женин шок был ложным… наверное.
В любом случае, нужно было просто дождаться утра и все рассказать Васнецовой. С этими мыслями Денис провалился в глубокий сон.

Скрытый текст

Спасибо за "спасибо") Не поленитесь написать о своих впечатлениях)<\/u><\/a>

[/hideguest]

 Отправлено: 05.10.10 12:20. Заголовок: Warnings: 1.Автор вс..

[hideguest]Скрытый текст

Warnings: 1.Автор вспомнил, что пора уже в полной мере оправдывать указанный в шапке рейтинг. 2.Автор всегда по-дебильному описывает гетный секс (вот совсем сейчас непалевно прозвучало, да?). 3.У автора трещит башка от простуды, так что просьба тапки и другие тяжелые предметы бросать куда угодно, только не в голову. 4. ООС, розовые сопли...В общем, ужас. А что вы хотели с температурой +39?

Когда в субботу в десять утра он встал с постели, Полежайкиных уже не было. Супруги сдержали обещание, и даже натренированный в армии слух Дениса не уловил ни единого звука при их отъезде. В дремавшей утренним снов квартире царила тишина. Впрочем, как и весь день, потому что Женя так и не встала с кровати. Каждый раз, заглядывая в комнату, он видел одну и ту же картину: её обтянутая мятой майкой спина и светлый затылок. Она не отвечала ни на один его вопрос, и даже когда, ложась спать, Воронцов будто бы невзначай заметил, что набежали тучи, нелюбящая дождь и остро переживающая все виды непогоды Женя никак не отреагировала.
…Он открыл глаза. Комнату заливало серое воскресное утро, со стороны окна был слышен стук дождевых капель по подоконнику и дрожащим от ветра стеклам. Поискав глазами часы, Денис наткнулся на стоявший на трюмо будильник. Стрелки часов сошлись на отметке «двенадцать», хотя по царившему от непогоды снаружи полумраку можно было подумать, что еще восьми нет.
Парень обвел взглядом комнату. Здесь почти ничего не изменилось. На какое-то мгновение Денису показалось, что он вернулся в прошлое и сейчас нелегально сожительствует с Веником в квартире отдыхающей на даче Антонины Семеновны. Что снова наступило сумасшедшее и беззаботное, полное приключений лето две тысячи девятого. Лето, в течение которого им с Женей пришлось несколько месяцев притворяться влюбленной парой, пока в один прекрасный момент игра не вышла из-под контроля.
Потому что Денис втрескался. До одури, до дыма из ушей. Влюбился в свою сумасшедшую, иногда не вполне адекватно реагирующую, но выручающую его в трудные моменты напарницу. Сам не понял, как и когда именно, но результат был налицо. Просто в какой-то момент эта взрывная, веселая и прямолинейная девчонка стала кем-то большим, чем просто партнером по спектаклю. Кем-то очень солнечным, ярким и западающим в сердце если не навечно, то на ближайшее тысячелетие – точно.
И при мысли, что через какие-то семь лет эта девушка превратилась в чужую и незнакомую ему Джейн – циничную, обозленную на жизнь, - Воронцов нахмурился. Вдруг захотелось снова увидеть улыбчивое Женино лицо, услышать голос, пусть даже произносящий уже ставшим чуть ли не вторым именем слово «дебил»… Просто удостовериться, что в какой-то из жизней она осталась прежней.
До него вдруг донеслись четко различимые звуки ударов за стенкой. Прошлепав босыми ногами по прохладному паркету, Денис осторожно заглянул в гостиную, параллельно с этим прокручивая в голове тысячи вариантов, один мрачнее другого.
Женя колотила висящую в самом углу комнаты боксерскую грушу, которую Полежайкин по-прежнему использовал для поддержания физической формы. Костяшки бледных кулаков покраснели, с каждым разом все сильнее врезаясь в потертую кожу на снаряде; глаза невидящим взглядом уставились в одну точку, по взмокшему от пота лбу прочертилась глубокая морщина от сдвинутых на переносице бровей.
- Жень, - Денис хотел, было, коснуться её плеча, но тут же одернул руку, потому что девушка снова сделала резкий выпад навстречу груше, обрушив на неё очередную серию ударов. – Доброе утро, вообще-то! – повысил голос он.
- Воронцов, уйди, - выдохнула Женя, не останавливаясь ни на секунду. Каждый выдох заставляло светлую челку взвиваться вверх. Все её тело было натянуто, как струна, которая была на грани того, чтобы вот-вот лопнуть. – Отвали, я сказала! – прорычала она сквозь зубы при очередной попытке парня притронуться к ней. Смазанное от вмешательства Дениса движение занесенного кулака скользнуло мимо груши…
Приходясь прямиком в бетонную стену.
Сдавленно ругнувшись сквозь сжатые от боли зубы и прижимая ушибленную руку к груди, Женька сползла на пол. Воронцов едва успел удержать её за плечи, чтобы светлая растрепанная макушка безвольно качающейся головы не ударилась об пол.
- И этот человек меня еще дебилом называет! Дай посмотрю, чтоб перелома не было…. Вроде отделалась легким испугом, просто ушиб. Холодное приложить надо, - он хотел помочь ей встать, чтобы пройти на кухню за льдом, но девушка лишь с еще большей силой прижалась к стене.
- Пройдет, - прорычала она.
Как всегда. Что ж, он уже привык к таким закидонам и даже научился не реагировать на них. Но не сейчас. Нужно было что-то делать с её шокированным состоянием. Что именно – Денис точно не знал, так что предпочел импровизировать. Рывком потянув её вверх и заставив кое-как встать на ноги, Денис подхватил её на руки и, перебросив, как куклу, через плечо (спасибо армии, в которой удалось подкачать как следует мускулатуру), быстрым шагом направился в коридор. Женя брыкалась, ладони колотили ему по спине, и несколько раз он с трудом не уронил её, но, в конечном итоге, все-таки удалось дотащить сопротивляющуюся и бьющуюся в какой-то молчаливой истерике девушку до двери ванной.
Опустив, было, до сих пор царапающуюся и вырывающуюся Женю на покрытый плиткой пол, его вдруг осенило. Дотянувшись до крана, он провернул один из рычажков, и холодная струя из душа ударила по кафельному дну.
Женька взвизгнула, когда, собравшись с силами, Денис буквально кинул её в ванную прямо под льющуюся воду и ледяные капли ручейками побежали по затылку за шиворот.
- Дебил! – отплевываясь от заползающих в рот струек, прокричала девушка, пытаясь освободиться, но напарник крепко схватил её руки, сцепив их у неё на спине у поясницы.- Урою, слышишь,… гад! – в голосе слышались отчаянные нотки. На секунду у него создалось впечатление, что она разрыдалась. Нет: лицо Жени было мокрым от вынужденного душа, но глаза оставались сухими. Разозленными, но сухими.
Процедура продолжалась еще несколько минут. Когда вопли поутихли и их сменили только яростные сплевывания хлорированной водой, Денис, наконец, отпустил её ладони, которые тут же уперлись в дно, помогая не упасть.
Зрелище было довольно-таки жалким: насквозь промокшая Женя сидела, перекинув ноги через край ванной, так что колени оказались почти на одном уровне с головой. Взгляд все еще сверлил стекающую к водостоку воду, тяжелое дыхание вырывалось из груди…
- Угомонилась? – спросил он.
Она повернула голову, и Денис едва успел увернуться от зачерпнутой в её ладонь воды, с помощью которой спортсменка попыталась ему отомстить.
- Иди к черту, - зло прошелестел в тишине еле слышный шепот.
В сияющих каким-то бешенным блеском глазах Воронцов уловил что-то новое, чего раньше никогда не замечал. Бессилие? Усталость?... Просьбу о помощи? Наверное, все сразу. Целый ураган эмоций таился в затаившейся у нижних век влаге, вызванной отнюдь не его радикальными мерами.
- Слушай, - он присел на корточки и взял её ладонь в свою, - героиня недоделанная, ты такими темпами мозгами поедешь. Да поплачь ты, невозможно же все в себе держать! – произнес Денис в ответ на недоумевающий взгляд спортсменки. Желание зареветь было видно на её лице невооруженным глазом, и если уж у НЕЁ сдали нервы, то ситуация действительно была серьезная.
Женя замотала головой, непроизвольно напоминая парню обиженного ребенка.
– Почему?
- Привыкла сдерживаться, - пробормотала она.
Сдерживаться... Она всю жизнь сдерживается. Не каждый человек так вынесет. Далеко не каждый. Практически у всех от такого железного табу или крыша едет, или… Или возникает потребность в чем-то, что поможет унять это вечно копившееся в груди напряжение.
Например, в наркотиках.
В памяти тут же всплыла Джейн – агрессивная, озлобленная зависимостью девушка, которая в прошлом была такой живой, такой родной Женькой… Воронцов приподнял светловолосую голову за подбородок и посмотрел в глаза, уголки которых уже краснели от рвущегося наружу отчаяния.
- Васнецова, - непривычно хриплым голосом произнес он, - хватит. Досдерживалась уже. Сама видела, к чему это привело.
Женя не ответила. Молчала, закусив губу. А потом вдруг резко притянула его к себе, спрятав лицо между ключицей и шеей, и её длинные ресницы защекотали кожу. Денис крепко обнял её за плечи, не обращая внимания, что промокшая одежда может намочить и его. Сквозь собственный шепот: «тсс… все хорошо, Жек… все обязательно будет хорошо, я с тобой…», он ясно слышал её дыхание, теряющееся у него в волосах. Долго державшаяся плотина дала трещину, сквозь которую с катастрофической скоростью хлынуло все то, что пряталось там, под ребрами, у самой сердечной мышцы.
Перед ним сейчас была Женя. Женя, а не Джейн. Живая, с еще не вымершими эмоциями, способная хоть иногда показываться из-под железного занавеса выдержки. ЕГО Женька, знакомая и родная.
От захлестнувшей внутренности волны внезапно накатившего и до сих пор неизвестного самому Воронцову чувства он коснулся легким поцелуем острого и бледного Жениного плеча с выступающими косточками под тонкой кожей. А потом…Потом, пытаясь успокоить, Денис нашел её губы своими.
Объятия стали еще сильнее, будто опасаясь потерять эту близость даже на мгновение. Сквозь окутывающее сознание безумие парень почувствовал, как тело начинает ныть от неудобного сидения. Обхватив ладонями влажную спину девушки и не отрываясь от горячих губ ни на секунду, он начал постепенно выпрямлять колени, вытягивая её за собой. Уже через несколько секунд пришлось слегка задрать голову, потому что из-за ванной под ногами спортсменка оказалась на пару сантиметров выше него. На какой-то миг поцелуй прервался. Женька глубоко вздохнула и, прижавшись к нему лбом, смущенно опустила глаза. Было видно, что она готова в самый последний момент пойти на попятную, что в корне не устраивало Дениса: слишком все далеко зашло. Слишком долго за то время, как их отношения переросли понятие «дружба», приходилось держать самого себя на поводке, слишком большим был соблазн снова поцеловать её…
И в её взгляде он видел, что она понимает это не хуже него.
Рты снова оказались в миллиметре друг от друга, и приглушенный, отчего-то невероятно взрослый голос Женьки прошелестел у самых его губ и незаконченной фразой застыл в воздухе.
- Воронцов…
Он нашарил за спиной ручку на двери и провернул щеколду замка, а затем перешагнул через высокий бортик ванной, притягивая девушку к себе.
- Я уже двадцать лет Воронцов.
И за эти двадцать лет его еще никто так с ума не сводил, как эта пацанка.
Денис коснулся губами тонкой шеи, одновременно исследуя ладонями девичье тело. До ушей донесся её плохо подавляемый стон, напряженные мышцы реагировали на каждое прикосновение парня.
Ничья, Жень.
Выбившаяся из общей копны волос прядь прилипла к её шее, вызывая такую волну эмоций и желания, что у Дениса голова закружилась. Он осторожно убрал светлый локон, и его место тут же заняли его губы. Было просто невозможно устоять перед соблазном целовать эту нежную кожу, особенно когда не существовало никаких препятствий. Когда Женя полностью принадлежала ему. Когда он мог делать с ней все, что захочет.
В ответ на прикушенную кожу в миллиметре от бьющейся синей жилки девушка вздрогнула, и с губ сорвался хриплый стон…
…от которого у Дениса окончательно снесло крышу.
Рука заскользила вниз, от лопаток к талии, стаскивая вслед за собой майку (мокрая ткань плохо подавалась, прилипая к стройному телу спортсменки). Денис не прекращал терзать измученную ласками шею, чтобы не дать чересчур сильной выдержке и хладнокровию Женьки взять над ней верх.
Когда, спохватившись в последний момент, она словила уже соскользнувшую, было, с туловища одежду (под ладошками, прижимающими последнюю преграду, мелькнула на секунду показавшаяся грудь), внизу живота у Дениса все сковало таким спазмом сладкой и тянущей боли, что осталось только зарычать в ямку между основанием шеи и ключицей. Его хриплый голос, ставший неузнаваемым даже для него самого, прошелестел в нависшей тишине:
- Боишься?
- Ничего я не боюсь, - пробормотала Женя, не поднимая головы. Щекоча волосы на висках у Дениса.
Ей действительно было страшно. Это было понятно по тому, как Женька инстинктивно прижалась к нему, когда парень снова поцеловал её. Осторожно и нежно. В глубине души Воронцов и сам удивлялся, откуда в нем столько нежности, которая заполняла сердце до краев и рассыпалась сейчас в голове тысячами бледного цвета фейерверков. Этого парень не знал, и, честно говоря, его это сейчас мало интересовало. Главное – чтобы Женя знала, что он никогда её не отпустит. Не бросит, как бы они ни ссорились и ни ругались.
Потому что Денису она нужна. Нужна Васнецова – грубоватая, колючая, закрытая Женька.
А он нужен ей. Обоюдная наркомания двух людей, заблудившихся между реальностями.
Откройся. Просто откройся и поверь.
Слегка покусывая сжатые до невозможности губы, Денис провел одной рукой по напряженной девичьей спине, чувствуя неровности позвоночника, а другой медленно расслабляя Женькин кулак, который уже донельзя скомкал ткань у неё на груди. Наконец, тонкие пальчики постепенно отпустили держащуюся на добром слове майку (она скомканными складками спала к поясу джинсов) и теперь начали возиться с пуговицами Денисовой рубашки.
Широкая мужская ладонь сжала аккуратное полушарие груди, и Женька невольно дернулась. Судорожный вздох был больше похож на всхлипывание.
Наконец-то…
Воспользовавшись моментом, когда её губы заглотали воздух в попытке унять ощущения, язык Дениса проскользнул между ними, лаская и вытягивая девушку из той оболочки, в которой она так давно прячется.
Жень, пожалуйста…
Она ответила. Сначала испуганно, но потом все увереннее и увереннее. Все более и более страстно. Это была уже не просьба, а борьба. В которой они оба проиграют. Вопрос лишь в том, кто раньше. И когда зазвенела расстегнутая пряжка у Дениса на поясе, парень понял, что первым сдастся именно он. Потому что не железный.
Легко подхватив её за обтянутые плотной тканью джинсов бедра, Воронцов пригвоздил девушку к стене. Стекающая по кафельной плитке после бурного душа вода жалобно хлюпнула от соприкосновения с Жениной спиной. Денис с внутренним ликованием чувствовал, как она выгибается навстречу каждому его движению. Одной рукой Женя вцепилась в холодные трубы висящего в углу прилегающей стены змеевика, а пальцы второй до такой силы сжали волосы у него на затылке, что было бы больно,…если бы он вообще мог что-то ощущать, помимо безумия, охватившего тело.
- Денис…
Все в порядке, я рядом.
От накатывающих волн ощущений он опять вплавился губами в её шею. В голове с катастрофической скоростью расползалась черное пятно эйфории, по всему телу летели искры, теряющиеся холодком в кончиках пальцев.
Твою ж мать…
Денису всегда надо было больше работать над выдержкой.
Одним движением сорвав вниз, по сильным ногам мокрые штанины потемневших от влаги джинсов, заодно прихватив вместе с ними многострадальную майку, Воронцов вжал её в стенку до такой степени, что Женя вскрикнула от неожиданности. Пальцы до онемения впились в нежную кожу на её бедрах.
Его брюки тоже каким-то образом оказались на полу. Как – он потом разберется. Сейчас было не до этого.
Взгляд в глаза. Неужели у него сейчас тоже вид, как у обдолбанного? Скорее всего. Если не хуже.
Поцелуй. Жажда. Язык ласкает нёбо. Все глубже и глубже. Поддавшись окутывающей сознание страсти, Денис подался вперед.
Всем телом.
Вскрик.
Ногти до боли впились ему в плечи, голова девушки откинулась назад. Покоренное тело выгнулось ему навстречу, даря тепло. Даже не тепло – жар. Обжигающее пламя, которое моментально передалось самому Денису.
Она не поднимала взгляд. На побледневших губах заблестели прозрачные капли. Поцеловав кожу прикрытых век, Денис ощутил соленый привкус на языке. Слезы. Женя плакала. Не рыдала: из-под сжатых ресниц вовсю катились слезинки, оставляя мокрые дорожки, смешиваясь с ручейками воды на щеках и застывая на губах.
Молча, ни слова не говоря. Не всхлипывая. Просто молчала.
И это было хуже всего.
- Жек… - выдох около её губ. – Женька… - Денис поцеловал влажные волосы у неё на виске, ладонями прижимая её за спину к себе. И не осмеливаясь продолжать.
Она медленно подняла взгляд… и потянулась к нему. Непослушными губами девушка коснулась его рта. Вместо ответа – поцелуй. Осторожный. Ищущий защиты.
Разрешающий.
Черт возьми, Жень…
Мозг снова начал сдавать позиции. Когда она рядом, Денис вообще переставал что-либо соображать. Вот и сейчас: в какое-то мгновение мысли вылетели из головы. Остается только пульсирующее в венах слово.
Моя.
Стоны умирали между их губами при каждом движении. Женькины бедра непроизвольно прижимались к нему, подаваясь навстречу и еще больше кружа голову. Ощущение её тела, такого послушного и податливого, мягкого, словно пластилин, под ладонями; нежная кожа на Жениной груди вплотную к нему; дурманящий аромат разгоряченной кожи вперемешку с запахом разлившегося шампуня ударил в ноздри.
Вдох-выдох, вдох-выдох… Воздух хрипло вырывался из грудной клетки, и с очередным поцелуем Жени Денис понял, что детонатор окончательно приведен в действие. Её сбившееся от нарастающего темпа дыхание обжигало лицо, а он целовал её плечи, шею, макушку, щеки. Судорожно двигающиеся тела, уже не оставляющие мозгу времени на обдумывания.. Стоны с каждой секундой набирали обороты, и уже совсем скоро перешли во вскрики, полные наслаждения. В какой-то момент под прикрытыми веками начали вспыхивать яркие пятна.
Вплоть до того, пока гортанный стон не становится похожим на животный; пока темная, липкая волна не захлестывает сознание, затопляя собой окружающий мир…

- Дебил.
- Вообще-то по традиции полагается сказать, что все было офигенно, или хотя бы пообещать позвонить.
- Воронцов, - Денис почувствовал, как сильные Женькины руки, еще предательски подрагивающие, выталкивают его из ванной комнаты; сама девушка старательно прятала в растрепанных волосах, закрывающих лицо, рвущуюся наружу улыбку, - если ты сейчас не выйдешь отсюда, тебе звонить смогут разве что в больницу. Всё, - она захлопнула дверь перед самым носом едва успевшего натянуть джинсы парня, и до его ушей донесся её тихий, но искренний смех.
- Эй, - он похлопал ладонью по деревянной поверхности, - Васнецова, я, конечно, за столько времени привык, что у тебя слово «дебил» приравнивается к самому изысканному комплименту, но все-таки хотелось бы узнать, что случилось на этот раз.
- У всех душ ПОСЛЕ секса бывает, но ты у нас решил все с него начать, - суровым голосом, сквозь который ясно слышались нотки истерического восторга, ответила через дверь Женя.
Пущенная из крана вода зашумела очень вовремя, чтобы не дать девушке услышать счастливый рык, который испустил сквозь сжатые зубы опершийся о стенку и прикрывший глаза Денис, вспоминая то сумасшествие, от которого несколько минут назад умирало сознание.
…Мембрана ответила ему равнодушными протяжными гудками, оповещавшими о том, что Веника не было дома. Или ему просто в очередной раз стукнуло в голову не брать трубку, чтобы абстрагироваться от всего мира. Только почему это надо было сделать именно в тот день, когда он позарез нужен, чтобы разъяснить путаницу, в которую втянула их Джейн?
То упорство, с которым Веник продолжал холить и лелеять свое несчастье, приводило Воронцова в бешенство. Хотя Денис прекрасно понимал, что в той ситуации, в которой оказался физик, осуждать его поведение просто невозможно: еще неизвестно, как кто-нибудь другой бы себя повел на его месте.
- Кому названиваешь?
- Венику. Он трубку не берет. Придется съездить к нему, дело – кровь из носу важное, - парень повернулся к Женьке, которая как раз вошла в кухню.
- Что за дело?
- По дороге расскажу.
Тем более, сейчас ему совершенно не хотелось болтать. Он потянулся к банке кофе на полке и залил зерна кипятком из засвистевшего пару секунд назад чайника, то и дело бросая взгляд на наблюдающую за его действиями Васнецову.
Насквозь мокрую одежду сменили сухая черная футболка и простые светло-серые, но непривычно-зауженные после любимых Женей мешковатых штанин джинсы (наверняка она уже успела покопаться в шкафу Гали), светлые влажные волосы разметались по плечам…
Денис вдруг поймал себя на мысли, что если бы когда-нибудь оказался на месте Веника и безвозвратно потерял эту девушку, то с удовольствием бы застрелился.


Помидоры, яд и прочие предметы посылать по этой ссылке<\/u><\/a>.
*ушел лечиться*[/hideguest]

 Отправлено: 09.10.10 18:27. Заголовок: А.посвящается. Я зна..

Скрытый текст

А.посвящается. Я знаю, что ты это читаешь, поэтому... спасибо тебе за вчерашнее. Ты потрясающая.

[hideguest]
- Слушай, может, не поедем никуда? Его все равно дома нет, - скривился, глядя на заливающие окна капли, парень. – Я б лучше завалился на диван перед телевизором, чипсы тоже остались…
- Так, рядовой Воронцов, отставить амебный образ жизни! – командным тоном произнесла Женя из прихожей, где уже натягивала на ноги кроссовки. – Я весь день торчать дома не собираюсь. К тому же, пока мы до этого Эйнштейна доберемся, он, может быть, уже вернется. Так что поднимай свою филейную часть тела и шагом марш на выход.
С обреченным видом Воронцов поднялся на ноги, поняв, что от судьбы никуда не уйдешь.
(« - …особенно если эта судьба быстрее бегает…»)
«Судьба» сейчас копалась в недрах широкого шкафа-купе, стоящего у входной двери. До ушей донеслось её тихое бурчание: терпение Женьки, которая никак не могла найти нужный в такую непогоду зонтик, было на исходе.
- Да где же он… А ты чего уставился? Помогай давай, - рявкнула она на наблюдающего за ней напарника и потянула в сторону правую дверцу, не получив из левой ничего полезного. – Ух ты…Глянь-ка, - пораженно усмехнулась Женя, резким движением отодвинув ряды курток и застыв от неожиданной находки. Денис глянул через её плечо туда, куда указывала девушка.
- Ни фига себе, - присвистнул он.
В углу, скрытая висящей на вешалках верхней одеждой, стояла, поблескивая пыльным синим корпусом, его электрогитара. Воронцов осторожно взялся ладонью за черный гриф, чувствуя, как по телу разливается привычное ощущение, по которому он так скучал за полгода службы. Пальцы легли на холодные струны, не почувствовав их привычного напряжения: за то долгое время, что инструмент простоял в шкафу, он успел расстроиться до невозможности.
- Слушай, я теперь вообще ничего не понимаю, - пробормотала Женька. – Вот и зонтик, кстати, - она сняла в одной из полок нужный предмет и, рассеянно вертя его в руках, снова повернулась к Денису. - Ты что, до сих пор тут живешь?
Тот только прислонил гитару к стене (не хотелось снова задвигать на антресоли дорогую для себя вещь) и, бросив короткое «разберемся», начал завязывать шнурки на кроссовках. Он чувствовал, как Женя, нахмурившись, взволнованно наблюдала за выражением его лица. Тем более нельзя было показывать одолевшее его беспокойство.
А волноваться было из-за чего. Потому что что-то подсказывало парню, что гитару не настраивали уже давным-давно. Лет пять, как минимум.

Из наушников сидящего рядом подростка до Жени настолько отчетливо доносился каждый звук, что казалось, что к зажатому в его руке плееру подключен громкоговоритель. Когда динамики снова начали выплевывать громкие звуки радиорекламы, девушка решила просто-напросто отвлечься. Она обвела глазами всех сидящих в вагоне метро пассажиров, потом остановила взгляд на Воронцове, который был полностью поглощен игрой в своем попавшем в этот мир вместе с ними телефоне.
Судя по тому, как он невольно покачивался из стороны в сторону, было ясно, что он с головой погрузился в мир гонок. Женя закатила глаза: как ребенок, честное слово. До ушей снова донеслись фразы рекламного ролика из наушников. Девушка хотела, было, уже, не стесняясь, высказать все свое недовольство, но тут же одернула сама себя. Не стоило язвить только потому, что в дождь у тебя всегда невольно портится настроение. Пацан не виноват. Просто все навалилось сразу: и плохая погода, и давка в метро.… Да еще и непонятная ложь Джейн, о которой рассказал ей по пути Воронцов. Теперь Жене еще сильнее хотелось добраться до квартиры Веника, чтобы расставить все точки над І. В голове не укладывалось, до какой степени нужно окаменеть изнутри, чтобы так хладнокровно врать…
Если только там не крылась правда куда более жуткая.
Женя почувствовала, как страх от возникающих в голове с катастрофической скоростью вариантов (один ужаснее другого) зарождается в желудке. Снова возникло желание сжаться в комок, забраться под одеяло, зажмуриться… и проснуться, поняв, что это всего лишь ужасный сон. Что нет никакой машины, никаких наркотиков; что она – это всего лишь семнадцатилетняя девочка, а не тот жуткий манекен, которого даже зовут по-другому….Горло снова перехватило, и вздох вышел сдавленным, как при нарастающей истерике. Женя нахмурилась: хватит ныть. Нужно было просто подождать. Веник все им расскажет. И, пока ничего не известно, нужно было просто взять себя в руки. Тем более, что норматив по плачу она сегодня выполнила на год вперед. До сих пор было стыдно за ту слабость, которую она позволила себе пару часов назад. Мало того, что разревелась, так еще и перед Воронцовым… Дебил, уже второй раз она из-за него сырость разводит. Когда про повестку узнала, хоть не так разрыдаться удалось (все, что тогда себе позволила Женька – так это несколько слезинок), а тут эмоции вышли из-под контроля. Вечная железная леди Васнецова не сумела сдержаться.
«…ты такими темпами мозгами поедешь…»
И поехала. По полной программе, безвозвратно. Полное сумасшествие со всеми симптомами: хаос мыслей в сознании, горячий пот в контрасте с холодной стенкой, головокружение и лихорадочная дрожь по телу. Безумие, в которое её завлек Денис. Женя прикрыла глаза, когда при воспоминании о недавних событиях низ живота налился жидким свинцом, отдаваясь в грудной клетке и заставляя краснеть щеки. Бросив быстрый опасливый взгляд на сидящего рядом напарника, девушка с облегчением отметила, что не видит её смущения. И слава Богу. Значит, есть шанс прийти в норму до того, как Воронцов заметит пылающее лицо и участившееся сердцебиение, которое звучало в ушах почти в унисон с пульсирующим ритмом клубной музыки из плеера соседа. Женя снова прислушалась к звукам, долетающим из разрывающихся от громкости наушников.
Никогда не любила клубняк…
- 103,7FM, - бодрым голосом прервал завершающуюся музыкальную композицию голос диктора. - Радио «Энерджи» - зарядись на весь день!
От неожиданности девушка чуть не подскочила на месте. Потому что названные только что цифры когда-то давно имели к ней совершенно прямое отношение: именно на этой частоте когда-то располагалась радиостанция, которая свела её с Денисом. При мысли, что оборвалась, казалось, последняя ниточка, связывающая эту реальность с привычным Жене миром, вдруг стало необъяснимо грустно. Сейчас она все бы отдала, чтобы вдруг прозвучал такой родной сердцу хор голосов, нараспев представляющих «Васнецова и Воронцову на радио Активном»…
Если подверглись изменению даже такие, казалось бы, не поддающиеся никакому сомнению в своей стабильности вещи, как жизнь сестры или её собственная, то что уж говорить о мелочи вроде радиостанции, которая никогда не отличалась особыми финансовыми достижениями. Пусть даже она была частью чего-то важного и неотъемлемого для Жениной души.
…Было слышно, как гулкий звонок прокатился по коридору и застыл под потолком пустой квартиры, постепенно растворяясь в царящей внутри тишине. Денис снова и снова жал на кнопку, но дверь оставалась неподвижной, и отсутствие каких-либо шорохов за стенкой было очередным подтверждением тому, что хозяина дома нет.
- Слушай, я надеюсь, он там ничего с собой не… - протянула девушка, вспоминая подавленное состояние изобретателя и допуская самое худшее. Даже думать не хотелось о том, что изобретателю даже в голову могло такое прийти, но в такой ситуации нужно быть реалистом и рассматривать все возможные варианты.
- Да ну, сплюнь, - Воронцов, осознавший, видимо, что они зря тащились черт знает куда под проливным дождем, со злостью пнул дубовую дверь. – Веник псих, конечно, но не до такой же степени… Тем более, что позавчера он вроде как немного пришел в себя.
Женя согласно кивнула: к концу ужина на лице физика можно было даже разглядеть едва заметную улыбку, когда сидящая рядом с ним Маша пыталась разбавить напряженную атмосферу и перевести разговор на нейтральную и более веселую тему. В тот момент спортсменка даже почувствовала переполняющую до краев нежность к старшей из сестер. Несмотря на то, что её частенько называли ветреной, эгоисткой и несерьезной, - когда дело касалось близких, Маша проявляла себя как никогда взрослой. А сейчас – особенно. Инфантильность, которой иногда грешила девушка, теперь пропала без следа, и Женя признавалась себе, что сделала бы все, что угодно, чтобы вернуть её. Серьезности и так в этом мире хватало через край. Граничащей с утопией и безысходностью. Она сквозила во всем: в мрачноватых лицах родственников, пыльной и постаревшей Москве, даже в грязном подъезде, где они сейчас стояли, тщетно пытаясь попасть в квартиру.
Вдруг захотелось выбежать на улицу, прямо под дождь. Смыть с себя окутывающую депрессию и подставить свежим каплям лицо, чтобы понять, что в мире еще хоть что-то неизменно.
- Пошли просто прогуляемся, - с неожиданной грустью предложила девушка. Денис недоуменно посмотрел на неё, и неудивительно: сама Женька в своем голосе услышала такую просьбу, такую тоску, что хоть стреляйся. – Не торчать же тут, как идиотам… - спохватилась она, попытавшись придать словами прежнюю уверенность и даже нотку ворчливости (на сегодня слабостей хватит).
Напарник кивнул. Он тоже терпеть не мог меланхолии, которая плотным кольцом обступила их. Уныние – это не для них. Даже на радио главный девиз был – только хорошие новости, которые и читать нужно было с воодушевлением и бодростью.
Дух радио «Активного» жил в тандеме Васнецов-Воронцова до сих пор. Даже когда самой радиостанции давным-давно не было. Но они-то живы! Вдвоем живы: живо Женино вечное желание разорвать паутину хандры, жива хитрющая улыбка на лице у Дениса…
- Кто последний – тот дурак! – он первым рванул к выходу, грохоча кроссовками по каменным ступенькам.
- А кто первый – тот дебил!
Жива детская придурковатость в голосах двух несущихся вниз по лестнице наперегонки молодых людей. Влюбленных в жизнь (и наверное, друг в друга) ребят. Просто в глубине души они чувствовали, что не могут по-другому, потому что это единственное, что спасало в этом сером, засасывающем в себя тумане обреченности.

Не бойся идти в никуда, бойся никуда не идти.
Спроси кто-нибудь Дениса, где он впервые услышал эту фразу, - Воронцов бы просто пожал плечами. За десять лет память выкидывает много лишнего, в том числе и это. Но само выражение запомнилось ему на всю жизнь. Как пиявка, вцепилось в мозг и не отпускало, ведя парня в течении долгого времени и став чуть ли не его жизненным девизом: в школе, по приезду в Москву, во время работы на радио, в течение шести месяцев армейской подготовки…
И сейчас тоже.
Болтая о всякой ерунде, Денис и Женя шагали по мокрым столичным улицам, даже не держа зонт над головой – немного успокоившийся, но еще не намеренный сдаваться ливень хорошо остужал горячий ураган мыслей этих двоих и помогал отвлечься хоть ненадолго от невольно возникающей в голове ностальгии. Они даже не смотрели, в каком направлении идут (вперед, только вперед, лишь бы не стоять на месте и не позволять себе поддаваться всеобщей апатии). Просто гуляли, пожевывая купленные в магазинчике булочки и запивая ледяной кока-колой без опаски простудиться, хохотали и периодически дрались.
ЖИЛИ, стараясь забыть о том, что в будущем всего этого не будет.
Под конец у Жени даже голова закружилась, и она оперлась о ближайшую стенку, чтобы не потерять равновесие. Выбросив свободной рукой жестяную банку из-под напитка в стоящую рядом урну, она несколько секунд смотрела на влажную текстуру асфальта, пытаясь восстановить резкость в глазах.
- Все нормально?
Услышав вопрос напарника, Женя с жесткой усмешкой (в которой, тем не менее, угадывалось смущение) подняла голову.
- Конечно, нормально! Воронцов, тебе роль Папы Терезы не идет, прекращай… Ого, - взгляд вдруг метнулся куда-то мимо парня, мгновенно становясь обеспокоенным и растерянным. Денис тоже обернулся…
Нарочно или нет, но внутренний компас, который направлял их в течение всей прогулки, сейчас привел двух ди-джеев прямо под здание, где когда-то располагался офис их радиостанции. Денис почувствовал, как сердце на мгновение замерло и упало куда-то вглубь живота, заставив кишки съежиться. Он, не опуская головы, скосил глаза в сторону напарницы. Было видно, как Женя нервно сглотнула. Поймав его взгляд, она сжала губы до такой степени, что те на сиг побелели.
- Войдем? – прочистив пересохшее от напряжения горло, спросила она.
Парень потянул на себя ручку входной двери.
- Васнецова, тебе роль трусихи не идет, прекращай, - передразнивая её собственную интонацию, произнес он сквозь шум дождя. И в следующее мгновение получая легкий удар под дых от заходящей напарницы.
…В коридорах было пусто – разгар воскресения, как-никак. Лишь из отдаленной комнаты слышался чей-то приглушенный монотонный голос. Приложив палец к губам, Женя первой приблизилась к полуприкрытой двери, на которой раньше красовался яркая эмблема радио «Активного», а теперь остались только старые темные следы от клея.
- …а я с вами прощаюсь, удачных вам выходных и увидимся в понедельник. С вами был Николай Правдин на радио «Энерджи». Пока.
Стоящий у стены Денис едва успел потянуть на себя подслушивающую девушку, когда дверь распахнулась и пухлый, небольшого роста парень с коротким ежиком русых волос, поправляя на плече рюкзак, вышел из помещения. Не заметив притаившихся в тени ребят, он двинулся к выходу, на ходу насвистывая какую-то незатейливую мелодию и разворачивая зажатый в руке бутерброд.
Когда шаги затихли, Денис услышал только сдавленный выдох спортсменки и осознал, что она до сих пор прижимается к нему, боясь пошевелиться и выдать их присутствие с головой. Светлые волосы на её макушке шевелились от его дыхания, и Денис даже чувствовал колотящееся о ребра сердце Женьки. Такие моменты – когда она становилась беззащитной, даже в какой-то степени маленькой, - он любил больше всего. Губы приблизились к её уху…
- Бу!
- Дебил! – всем телом вздрогнув от неожиданности, Женя вывернулась из его объятий и замахнулась, было, для очередного удара. Денис уже отработанным движением закрылся руками, защищаясь от грядущего нокаута, но удара не последовало. Девушка хмыкнула, глядя на готовящегося к атаке напарника, а затем зашагала внутрь студии.
Тихо жужжал оставленный в ди-джейском пульте диск, и одна из записанных на него песен сейчас пульсировала в подвешенных под потолком динамиках. Воронцов поморщился: сейчас все просто помешались на «кислоте». О таком понятии, как нормальная музыка, в этой реальности уже давно никто ничего не слышал.
Стену, посередине которой когда-то пестрел яркий логотип с огромной буквой «А», теперь закрывал какой-то несуразный плакат с полуголыми участницами очередной поп-группы. Из-под загинающихся краев постера виднелась изрядно облупленная штукатурка.
Оторвавшись от разглядывания этих «обоев», Денис повернул голову в сторону Жени, которая водила пальцем по многочисленным кнопкам клавиатуры стоящего на столе компьютера. Лучшие времена изогнутого потертого микрофона остались далеко позади: его триумф пришелся на АКТИВНУЮ эпоху (Воронцов увидел на бортике подставки когда-то собственноручно нацарапанную на пластике надпись «sex, drugs, rock-n-roll»)…
Когда внезапно пискнула нажатая кнопка запуска системы, Денис даже подпрыгнул от неожиданности. Молодец, Жека… - с внезапной гордостью пронеслось в мозгу, пока сама Васнецова притянула грохочущее колесиками кресло к столу.
Стартовая страница, стоило только войти в Интернет, сразу же встретила их светло-зеленым тоном и витиеватыми буквами названия радиостанции. Несколько секунд рассеянно поводив курсором по экрану, Женя кликнула раздел «форум».
Не густо… Денис испытал злорадное ликование, когда скудный по сравнению с родным сайтом «Активного» список тем высветился на мониторе. Ни секунды не сомневаясь в своих действиях, напарница навела «мышку» на раздел «мнения»: информацию о том, как воспринимает аудитория этих обнаглевших конкурентов, следовало получить любым путем. Взгляд карих и серо-зеленых глаз устремились с экран, с какой-то неумолимой жаждой вчитываясь в каждое слово.
Первое сообщение, датированное 6 декабря 2011 года, уже вселяло неимоверный оптимизм: написавший его постетитель ограничился двумя короткими фразами «подлива. «Активное» слушал с гораздо бОльшим удовольствием». Лишь изредка попадающиеся на глаза сообщения с одобрениями разбавляли практически сплошной поток возмущенных («что за бред ставят в эфире? Ди-джеев на мыло!») и разочарованных («…с тех пор, как станцию перекупили, надежда на то, что когда-нибудь на этой частоте будет появляться что-то стоящее, исчезла без следа. Даже удивительно, что «Энерджи» существует до сих пор…») постов.
- Смотри-ка, - грустно усмехнувшись, выделила одно из сообщений Женя.
«… «Активное» всегда несло оптимизм и желание слушать, а от «Энерджи» больше всего хочется послать на фиг отстойную музыку и всех вялых ди-джеев . Воронцов и Васнецова – вот кого не хватает. Их я буду еще долго помнить, а эти – однодневки, и больше ничего».
- Да по нам тут скучают, - протянула девушка, снова и снова перечитывая темнеющие буквы текста.
Сказать по правде, Воронцов даже не был удивлен подобным раскладом: тот ведущий, которого они с Женей увидели и свидетелями чьего эфира им посчастливилось стать, явно не претендовал на титул лучшего ди-джея. И что-то подсказывало парню, что с остальными ситуация была ничуть не лучше. Да и с музыкой (уже успевшей надоесть ему до невозможности) станция на сто процентов лажала…
Денис, чертыхнувшись, выдернул из дисковода поставленный CD, чувствуя, как от клубной ереси из колонок начинает болеть голова. Жаль, оставил дома наушники: сейчас ему больше всего хотелось врубить закачанную в телефон музыку (энергичный, бодрящий, разрывающий артерии рок)…
Внимание вдруг привлек свисающий из процессора USB-провод, и сердце радостно заколотилось, увидев до боли знакомый разъем. Радостный ажиотаж мгновенно активизировал поток мыслей, и уже через секунду Дениса осенило. Он буквально подбежал к микрофону и немного подрагивающей рукой потянул вниз, по дорожке, крохотные рычажки.
- Всем привет! С вами радио «Активное»…
- Ты что делаешь?! – выпучила глаза вскочившая на ноги напарница.
- Спасаю измученных слушателей, - прошептал парень, а затем снова склонился к микрофону, разрывая серую тишину столицы громким, граничащим с криком голосом, - и его ведущие – Денис Васнецов и… - он буквально притащил сопротивляющуюся Женьку к динамику.
- …и Женя Воронцова, - выдохнула она, сама еще не осознавая, что делает, и посмотрела на него.
А потом в её растерянном взгляде снова зажглась та шальная искорка, которую так редко можно было встретить в утонченных и жеманных девушках, не способных на безумные поступки. В груди у Дениса что-то екнуло от нарастающего восторга.
Понеслась!
- Москва, три часа дня! Просыпаемся! Весна на дворе, а все вокруг ходят, как сонные мухи. Жизнь – очень быстро проходящая штука, и ценить каждый момент – это самое главное в жизни! – захлебываясь энтузиазмом, почти проорал в динамик он.
- И жить ярко, весело! Активно! Чтобы потом, оглядываясь назад, не было мучительно больно за то, что вы напрасно потратили свою жизнь и нечего вспомнить, - подхватила с широченной улыбкой Женя. Денис взял в руки лежащий на полу конец провода, щелкнули вставленные в пазы крепления, и на мониторе тут же отобразилось содержание всей карты памяти подключенного к компьютеру телефона. Взгляд отыскал нужный файл в папке «music», и Воронцов плотоядно улыбнулся – до такой степени его лихорадило при мысли, что сейчас зазвучат настолько подходящие под его настроение слова.
- И, так как музыка является одним из главных факторов нашего с вами настроения, давайте отрываться под легендарные композиции нашей эстрады. Поехали!
Двойной клик…
Гитарное соло мощной волной хлынуло из динамиков. Денис почувствовал, как пульс мгновенно начинает биться в ритме любимой мелодии.
- Было хорошо,
Было так легко,
Но на шею бросили аркан.
Солнечный огонь
Атмосферы бронь
Пробивал, но не пробил туман…
Губы, растягивающиеся в улыбке, кое-как пытались немо подпевать хриплому голосу солиста. Воронцов нашарил рукой отключающую микрофон кнопку и, уже не сдерживаясь, заорал слова громыхающего припева.
- И месяц провоцирует нас на обман,
И испарения земли пьем, как дурман...
Пальцы сами собой обхватывают невидимый гриф воображаемой гитары и сжимаются в привычных позициях необходимых для мелодии аккордов.
- И каждый пень нам – как капкан,
И хлещет кровь из наших ран,
И не пройти нам этот путь в такой туман…
Женька – хохочущая, как и он сам, - вскочила на ноги и, в три прыжка приблизившись к двери в студию, крутанула щеколду замка. Яркие салюты мелодии вспыхивали под потолком, осыпаясь вниз красочными искрами, и они вдвоем скакали, как сумасшедшие, но безумно в тот момент счастливые, под этим ливнем звуков, упиваясь им до невозможности и забывая обо всех неприятностях, которые только могли существовать на этом свете.
- Все пошло на сдвиг.
Наша жизнь – как миг!
Коротка, как юбка у путан!
Резкие движения, взгляд глаза в глаза и отражающееся в цветных радужках обоюдное безумие. Хор голосов, уже звучавших, казалось, сами собой.
- Нам все нипочем –
Через левое плечо
Плюнем и пойдем через туман!
Что Женя, что Денис одновременно повернули головы (почти зеркальное отражение друг друга), не прекращая улыбаться. На последних нотах гитарного проигрыша на пыльном полу остались два смачных плевка – знак того, что путь начат. Путь через туман, чтобы вытащить этот мир, знакомых и самих себя из этого кошмара. Потому что кошмары рано или поздно должны заканчиваться
И у них получится. Обязательно. Это клокотало в груди у обоих, пока надрывное, до хрипоты выкрикивание припева заполоняло все их естество, подобно тому, как красочная мелодия заполняла сейчас каждый уголок всех помещений, в которых только звучала эта песня.
- Пусть мертвый месяц в небе освещает путь,
Пусть звезды давят нам на грудь – не продохнуть.
Пусть каждый пень нам – как капкан,
Пусть хлещет кровь из наших ран,
Но мы пройдем опасный путь через туман!
Не обращая внимания на уже дергающуюся дверную ручку, на возмущенные возгласы с той стороны запертой двери (видимо вернулся услышавший нарушения распорядка на радиостанции ди-джей), на грозящие последствия, - все равно одними губами подпевать. Повторять, как мантру:
- Но мы пройдем с тобою путь через туман!

Борис Андреевич, директор радио «Энерджи», разъяренный творящимся без его ведома беспределом, распахнул взломанную вызванным слесарем дверь дверь, которая уже час оставалась закрытой наглухо. Тяжело дыша, он осматривал пустое помещение (из-за его широкого плеча выглядывал уже успевший получить по первое число Николай), а потом подбежал к включенному монитору.
- Правдин, - прорычал сквозь зубы ничего не понимающий шеф в сторону провинившегося подчиненного, - компьютер выключать надо! Видишь, какие сбои в трек-листе случаются!
Коля не отвечал. Он уже успел себя убедить, что все происходящее – просто плод его измотанного за долгую рабочую неделю мозга. А как еще объяснить звучавшие совсем недавно голоса незнакомых ди-джеев, непонятно откуда взявшуюся на рабочем столе компьютера композицию (по пятому разу крутящуюся в эфире), и все это – в закрытой, АБСОЛЮТНО ПУСТОЙ комнате (наверное, сквозняк из открытого окна дверь захлопнул)! Как это еще назвать? Только сумасшествием.
Пора в санаторий.

Смех душил и мешал не то, что дышать – даже передвигать ноги. Женя крепко сжимала ладонь поддерживающего её Дениса и то и дело оглядывалась в сторону здания, от которого они, выбравшись через окно первого этажа, теперь убегали со всех ног.
- Ты дебил, Воронцов,… - задыхаясь от хохота, простонала девушка.
Она не могла даже возмутиться в ответ на легкое прикосновение губ к виску. Спортсменка сумела только кивнуть, когда Денис предложил вернуться домой и наведаться к Венику завтра. На остальное сил не было.
[/hideguest]

Спасибо за "спасибо"))
Жду ваших отзывов в этой темке<\/u><\/a>
Пы.Сы. Песня из этой главы исполняет "Сектор газа", она так и называется "Туман"(советую послушать, хоть я и не поклонник этой группы))

 Отправлено: 18.10.10 13:52. Заголовок: Трель мобильного тел..

[hideguest]Трель мобильного телефона настолько внезапно зазвучала над ухом, что Женя едва не поперхнулась чаем, который плескался в поднесенной ко рту чашке. Откинув крышку золотистой «лягушки», Маша несколько секунд вчитывалась в возникший на экране текст сообщения, а потом подняла изумленные глаза на собравшихся в кухне родственников.
- Это катастрофа, - медленно констатировала она, прислонив телефон к подбородку.
- Что такое? – приподняла бровь Людмила Сергеевна сквозь плеск кипятка, льющегося в кружку Воронцова.
Сам Денис с тревожным любопытством наблюдал за тем, как панически бледнеет лицо старшей из сестер; как бегают, тщетно перебирая судорожные мысли в голове, тщательно накрашенные синими тенями глаза… Не зная её способность делать из мухи слона, смело можно было предположить, что присланное ей СМС было как минимум оповещением об Апокалипсисе.
- Вчерашний кошмар продолжается, - выдохнула Маша, резко вскакивая на ноги и нервно теребя кончики черных локонов у висков.
Женя и Денис непонимающе переглянулись: накануне вечером Васнецовы приехали только к десяти часам, уставшие и сонные. Мысли о том, чтобы поделиться впечатлениями о прошедших выходных ни у кого не было, единственной целью у всех вернувшихся родственников было просто поскорее попасть под душ, а потом – коснуться головой подушки. И поэтому неудивительно, что ди-джеям было непонятно внезапно возникшее в воздухе волнение.
- Мам, - подрагивающим голосом произнесла Женька, непроизвольно съежившись от беспокойства, - а что было вчера?
- Ты хочешь знать? – перебила открывшую, было, рот Людмилу Сергеевну Маша, эмоционально размахивая руками. – Я себя все выходные чувствовала, как на выданье, вот что было! И сейчас, похоже, снова будут смотрины!
- В субботу утром, - поспешил вмешаться папа, - к Венику приехала Аэлита Степановна. А потом ей вдруг пришло в голову, что неплохо бы навестить и других родственников, то есть нас. И попросила отвезти её к нам на дачу.
- Во-первых, не попросила, а потребовала, - возмущенно уточнила Маша. – А во-вторых, она мало того, что приехала без приглашения, так еще и решила вплотную заняться личной жизнью своего сыночка! Чтобы бедный Веничек, не дай Бог, не остался никому не нужным! Сидела бы тихонечко в своем Эрмитаже, а не строила из себя сваху и не портила бы людям жизнь!
- Маш, спокойнее, - укоризненно посмотрела на неё Людмила Сергеевна.
- Я бы посмотрела, как бы ты была спокойна, если бы свекрови твоей сестры вдруг взбрело в голову, что вы с Веником отличная пара! – щеки старшей из сестер пылали гневным румянцем. - Сейчас опять начнется: Машунечка-красавица, такая невеста пропадает… - она закатила глаза, передразнивая интонации властной женщины. – Веник тоже хорош! Не может проявить характер, маменькин сынок! Ему в страховую компанию ехать надо, а он маму гулять возит.
- Да ладно, - осторожно улыбнулась Женя, - не дрейфь, Машуль, прорвемся. Не так страшна Аэлита Степановна, как её малюют…
… Судя по тому, с каким ошалелым видом вылетела из комнаты в коридор Маша, масштаб проблемы в разы превосходил все возможные предположения. Прятавшиеся от вездесущей мамы физика Денис и спортсменка от неожиданности отпрянули от двери в гостиную, сквозь которую они пытались уловить суть проходящего внутри разговора.
- Все, с меня хватит, - выдохнула девушка, срывая с вешалки ветровку. – Я на работу.
Женя удивленно приподняла бровь. Машина должность администратора салона красоты предполагала работу через день, и сегодня была не её смена. Нужно было очень сильно допечь обычно ленивую девушку, чтобы заставить её буквально бежать из квартиры в собственный выходной.
Когда взвизгнула «молния» на черных лакированных сапогах, из гостиной быстрым шагом выскочил вздыбленный Веник. Тяжелое дыхание выдавало чрезвычайное волнение, глаза сквозь толстые линзы очков встревожено смотрели на старшую Васнецову.
- Маш, послушай…
- Нет, это ты меня послушай, - вскинулась брюнетка, рывком разворачиваясь в его сторону. – Когда мы с Пашей из-за тебя расстались, я ничего не говорила, но теперь, когда твоя мама мне еще больше жизнь поломать хочет, я дудки молчать буду!
- То есть, как это – поломать? – выкрикнул заведенный Веник. – По-твоему, я в качестве мужа – это самый худший вариант из всех существующих?
- Еще бы, - фыркнула Маша. – Замуж за зомби никто выходить не захочет, уж поверь мне на слово.
- Это я зомби?
- А кто еще? – девушку несло на всех парах. – Да ты бы уже давным-давно заплесневел в своем вечном трауре, если б я за тобой не ухаживала! И то я уже сто раз пожалела об этом, потому что твоя мама, видимо, расценила эту заботу как-то по-своему. Всё, до свидания, - ядовито попрощалась с сестрой и Денисом Маша, прежде чем демонстративно громко хлопнуть дверью.
Воронцов перевел взгляд на изобретателя. Вспотевший лоб был весь покрыт гневной испариной, в глазах сверкали разъяренные молнии. Слова девушки не на шутку вывели его из себя, и было видно, как ходят желваки у него на скулах.
- Маша порвала с Павлом Сергеевичем? – изумленно переспросила Женька, скептически нахмурившись. Неудивительно: та фанатичность, с которой сестра добивалась расположения своего коллеги по школе еще во времена её работы в роли учительницы физики, теперь не давала поверить, что этот с таким трудом зародившийся роман мог быть разрушенным самой же Машей.
- Просто Пашеньке, - в словах Веника сквозила неприкрытая ненависть к собственному свидетелю, - не понравилось, что Маша, видите ли, больше внимания уделяет мне, чем ему. Конечно! Какое ему дело до того, что она меня практически спасала в первый период после смерти Дашки… - у него перехватило дыхание, и Денис уловил в его голосе едва заметную нотку теплоты, смешанной с горечью при произнесении последней фразы. Догадка вспыхнула в мозгу совершенно неожиданно, и ди-джей потряс головой, прогоняя на первый взгляд абсурдную мысль: между физиком и Машей всегда существовали исключительно дружеские отношения, даже можно сказать - братские… - Нет, это я – зомби! Как вам это нравится?!
- Ладно, успокойся, - похлопал он друга по плечу. – Ну, вспылила, ничего страшного. Уже через пару часов отойдет.
- А ты тоже молодец, - сдвинула брови Женя, глядя на изобретателя. – Представь, каково ей: мало того, что каждый день за тобой следить, так еще и от твоей мамы этот бред выслушивать… У Машки тоже нервы не железные, а ты вообще ведешь себя, как свинья. Хоть бы спасибо ей лишний раз сказал!
Веник кинул в её сторону сердитый взгляд и собрался уже выплюнуть несколько отнюдь не ласковых слов, когда дверь в гостиную распахнулась и, цокая тонкими каблуками по паркету, в прихожую вышла Аэлита Степановна. Светлые волосы неизменной копной возвышались над головой.
- Венюня, куда ты пропал?… - концовка фразы застыла в воздухе, когда ей на глаза попалась застывшая рядом с её сыном Женя. Зрачки в окружении черной радужки гневно расширились, женщина от внезапно накатившего возмущения на несколько секунд даже заглотала ртом воздух. На Дениса она, казалось, даже внимания не обратила. Даже сквозь слой розовой помады было видно, как побледнели напряженно сжатые губы.
- Здрасьте… - выдохнула спортсменка, чтобы хоть как-то нарушить затянувшееся, казалось, на годы молчание. Внутри снова все тревожно зазвенело, как обычно жалобно дребезжала в серванте посуда, когда Женька отрабатывала рядом с ним удары об стенку.
Смерив её фигурку убийственным взглядом, женщина вначале нашла в себе силы только на сдавленный кивок. Секунды через две холодная маска, в которую превратилось уже тронутое морщинами лицо, немного ожила.
- Здравствуй, Женя, - ледяным голосом произнесла Аэлита Степановна. – Не ожидала тебя здесь увидеть.
- Да вот, - Денис заметил, как в сжатом от напряжения кулаке Жени не осталось ни кровинки, - семью зашла повидать…
- А почему же тогда не заходишь в комнату? – продолжала допрос женщина, и тон каждого её слова становился все более и более холодным. Воронцов впервые видел напарницу до такой степени растерянной и в буквальном смысле слова забитой, и это пугало еще больше.
- Просто Веника давно не видела, - нерешительно произнесла девушка. – Решила поболтать…
- А с каких это пор вы с ним опять общаетесь? – приподняла подведенную карандашом бровь Аэлита Степановна.
Повисшее в коридоре молчание бешенным пульсом отбивало ритм в ушах. Женя сквозь сковавшее тело оцепенение медленно повернула голову в сторону ученого (ей казалось, что скрип внезапно заржавевших суставов в шее слышен не только присутствующим, но и всему микрорайону). Тот нервно сглотнул и потер переносицу, непроизвольно оставляя следы пальцев на выпуклых стеклах очков.
- Мам, иди в комнату, там Людмила Сергеевна чай ставит, - предательски подрагивающим голосом попытался вырулить ситуацию парень, но было ясно, что этот раунд на девяносто девять процентов выигран его властной и бескомпромиссной родственницей: по дороге домой Веника ждала не одна минута неприятного разговора с матерью.
Когда шаги женщины удалились в сторону кухни, Женя ощутила такую слабость и усталость от всего происходящего, что даже невероятных масштабов беспокойство вдруг превратилось в одно большое бледное пятно, засасывающее в себя все возникающие в голове мысли. Она подняла налившиеся тяжестью веки и посмотрела на изобретателя.
- Если ты мне сейчас же не расскажешь, что произошло с Дашей и Ликой, у неё будет на одного сына меньше, - абсолютно будничным тоном, каким оповещают о прогнозе погоды, произнесла девушка. – Версию о том, что я их порезала, мы уже слышали, так что давай без увиливаний.
- Ты? Порезала? Кто тебе такую чушь сказал? – вытаращил на неё глаза побледневший от услышанного Веник. Услышав имя «источника», он опустил голову так, что тень от вьющихся на лбу кудрей упала на глаза, делая мешки под глазами еще более глубокими. – Никто никого не резал. Они обе умерли от вируса. Видел плакаты в больнице? – обратился он к замершему в выжидающем молчании Денису. Тот только кивнул, чувствуя, как холодным потом прошибает его тело каждое слово такой долгожданной правды. - Лике было три месяца, когда первая волна нового вида гриппа стала просто косить каждого второго. Тогда в обязательном порядке нужно было каждому сделать прививку. И я, и вся ваша семья прошла через это. Дашу, которая кормила грудью Лику, вместе с девочкой для перестраховки поместили в больницу, чтобы избежать возможности заражения. К ним даже не пускали, пока не покажешь справку о том, что ты привит. Зараженным туда вообще запрещено было заходить. Контроль был колоссальный, потому что количество летальных исходов росло с катастрофической скоростью, а лекарство от этого гриппа и тогда стоило сумасшедших денег, а сегодня его цена вообще взлетела до небес. - Он с такой силой сжал пальцы вокруг обоих предплечий, что руки прошибло искрами резкой боли. Но по-другому Веник просто не мог. Он чувствовал, как выходит из-под контроля сдерживаемый раньше словесный поток, и теперь он даже при большом желании не мог остановиться. Да и Женя с Денисом достаточно уже намучились неизвестностью, чтобы томить их еще больше. – Так вот, все было хорошо, пока в один прекрасный у них обоих не шарахнула температура под сорок. Даша жаловалась на боль в суставах, и Лику, думаю, беспокоило то же самое. Несколько дней их чуть ли не наизнанку выворачивало, плюс – появился надрывный кашель, головная боль. Температура никак не сбивалась. В общем, спустя четыре дня ночью Лика… - голос предательски сорвался, и Венику стоило больших усилий продолжить, сделав несколько глубоких вдохов, чтобы нормализовать работу забывшего биться сердца. – Мне сообщили об этом утром. Я до последнего не хотел рассказывать Даше. Но она сама догадалась по моему голосу: почувствовала, когда мы с ней спустя несколько часов разговаривали по телефону. Медсестра рассказала, что она потеряла сознание прямо посреди нашей с ней беседы. Два дня врачи боролись за её жизнь, я круглые сутки проводил в больнице… Её сердце остановилось прямо у меня на глазах.
Денис сглотнул застрявший в горле колючий комок, и этот звук прозвучал в заложившей уши тишине взрывом атомной бомбы. Сам не понимая, что делает, он нащупал острое плечо стоявшей рядом Жени и прижал деревянное тело, в которое превратилась девушка, к себе. Краем глаза он видел остекленевший взгляд, которым она сверлила Веника, хотя и у него самого весь мир сейчас сжался до размеров лица изобретателя, а точнее – до шевелящихся от произносимых слов губ.
- А при чем здесь я? – прошептала спортсменка.
- Когда начали выяснять, откуда в условиях абсолютной стерильности мог взяться вирус, проверке подвергся весь медперсонал и все, кто последними навещал Дашу с Ликой. Все были здоровы. Кроме Джейн: от употребления наркотиков у неё иммунитет был практически на нуле, поэтому после прививки вирус тут же дал о себе знать. Я вообще удивляюсь, как она пережила уже несколько таких эпидемий и осталась жива. Почему, зная, что она заболела, Джейн пошла к ним в больницу, никто не знает до сих пор. После их смерти она закрылась окончательно, и нормально поговорить с ней не получается… Вот, - последнее слово шумным выдохом слетело с пересохших губ.
Еще несколько секунд никто из них троих не решался пошевелиться, пока, наконец, Женя первой не подлетела к висящей на крючке куртке и не защелкала застегиваемыми кнопками. Любые расспросы Веника (которые прекратились после нескольких тщетных попыток) натыкались на плотную стену молчания. Сквозь растрепанную светлую челку Денис видел глубокую морщину у неё на лбу. Каждое движение, каждый шаг вниз по лестнице, а потом по тротуару был преисполнен решительности, и он счел самым лучшим просто последовать за девушкой.
Даже если бы Воронцов спросил, куда, а главное – зачем она направляется, сама Женя ответила бы не сразу. Она и сама толком не знала. Ясно было только одно: подальше от всего этого. От Вениамина, от семьи, от интерьера родной квартиры… Так всегда было. Семнадцатилетняя Женька, сколько себя помнила, после очередной ссоры, неудачи или просто плохого дня всегда предпочитала временно абстрагироваться от всего происходящего, чтобы остыть и привести встревоженные мысли в порядок. А получалось это сделать только в одном месте.
И если в Джейн еще осталась хоть капля, хоть клеточка прежней спортсменки Васнецовой, то Женя обязательно её найдет именно там…

Охрипший то ли от холодного воздуха, то ли от многочасового крика на своих подопечных голос Валерия Николаевича был слышен даже сквозь разрывающую барабанные перепонки музыку. Ежась от пронизывающего сквозь тонкую куртку ветра, Джейн следила за бегающими по пыльной площадке школьного стадиона футболистами. Как загипнотизированная, она провожала меняющий при каждом ударе свою траекторию черно-белый мяч, пытаясь усмирить хаос, в который превратились мысли, и понять, за каким чертом в наушниках уже восьмой раз звучит уже, казалось бы, забытая и мертвая для сердца мелодия.
- После дождя… - одними губами повторяла хором с солистом Джейн. Мышцы лица реагировали сами собой, не подчиняясь мозгу, который, впрочем, тоже отказывался нормально работать уже который день. А точнее – с вечера пятницы. С момента встречи с собственным прошлым, с ожившим трупом давно похороненного собственного «я». Джейн помнит, как на полном автомате брела по темным московским улицам, как хлопнула входной дверью в прихожей. Как большой палец застыл на кнопке мобильного телефона, пока на экране мелькали песни из списка закачанной музыки, и отпустил клавишу, только достигнув запрещенной когда-то самой себе композиции. Как она лежала, тупо глядя в темный потолок спальни, растворяясь в окутывающей её мелодии и в воскресающих с каждым аккордом воспоминаниях.
( ... - Ну ладно, пока. Мне в облака…
- Слушай, солист больших и малых театров, заканчивай. Ты фальшивишь ужасно.
Слова теряются в шинели у него на груди, в которую она уткнулась носом. Головокружение то и дело волной слабости одолевает тело, и кого в этом винить – выпитое на свадьбе шампанское или нежелание отпускать его в отходящий уже через несколько минут поезд – непонятно.
- У тебя во сколько самолет?
- Через час.
Время – половина первого ночи, а на вокзале до сих пор полно народу. В стоящей в нескольких метрах от них парочке парень вовсю дымит сигаретой. Женя никогда не поймет курильщиков. У губ есть намного более приятное занятие.
Когда Денис целует её, Женька непроизвольно делает глубокий вдох носом, так что дым все-таки попадает в легкие…)
Джейн выпускает из ноздрей две ровные сизые струйки.
Уже полностью седые волосы на голове постаревшего учителя физкультуры поблескивают в лучах солнца, которым редко, но все же удается пробиться сквозь плотную пелену тяжелых облаков. Валерий Николаевич чересчур занят дрессировкой своих нынешних подопечных, чтобы обратить внимание на одинокую фигуру на пустых трибунах стадиона. Увидел бы он у неё во рту сигарету – прибил бы без зазрений совести.
( - Жек, пора.
- Полгода осталось.
Среди темно-зеленых клякс камуфляжа едва заметное мокрое пятно от слез почти что не заметно.
- Мне – да, а тебе еще два года в Штатах обитать, дезертир…
У него все та же нахальная, но в этот раз – какая-то ласковая усмешка…)
- Мне в свою страну. Ты знаешь, я пришел проститься.
Сквозь хриплый голос солиста слышен пронзительный свисток – признак уже закончившейся тренировки. Вспотевшие школьники бредут в сторону школы. Джейн скосила глаза на циферблат на запястье: физрук всегда заканчивал занятия в четыре.
Где-то под светлым потолком зала для йоги уже застывает усыпляющая мелодия. И Джейн ни за что туда не вернется, даже если дуло будет приставлено к виску.
Вместо гладкого паркета – шершавые доски самодельных скамеек на трибунах, вместо заунывных нот якобы успокаивающей музыки – пронизывающие до последнего капилляра гитарные переборы.
- Солнце, отпусти меня*....
(…Ладонь на талии прижимает её еще крепче. Жене кажется, что момент, когда они двигаются под любимую Дашину композицию среди остальных пар на танцполе в ресторане, длится до сих пор. Что сейчас нет никакого прощания на вокзале.
- Ну ладно, пока, - шепот Дениса щекочет виски. Заевшие в голове у обоих слова песни неожиданно точно совпадают с тем, что вертится на языке, но никак не вырвется наружу…)
На вытоптанной траве футбольного поля забытый мяч смотрится невероятно одиноко. Джейн бы даже сказала – сиротливо. Она медленно поднялась на ноги и медленно, как сапер к заложенной взрывчатке, подошла ближе. Подошва кед опустилась на потертую кожаную поверхность.
Снаряд медленно перекатывается под ступней…
(…под ступней на холодном полу аэропорта. В США нет ни времени, ни возможности даже потренироваться, не то, что нормально поиграть. Искушению взять прямо на свадьбу, чтобы потом забрать с собой в общежитие, любимый футбольный мяч Женя противостоять не могла.
Посадка вот-вот начнется. Уже скоро – снова Штаты…).
Сетка колышется на ветру. Облупившаяся краска на поржавевших штангах лохмотьями торчит во все стороны. Джейн прищурилась, завороженно глядя на пустые ворота. На секунду сознание играет злую шутку: выдает картинку спортивной светловолосой девчонки с одетой козырьком назад синей кепкой. Её руки приготовились останавливать любой направленный в её сторону мяч, краешек губ приподнят в знак одобрения звучащих с трибун криков поддержки; глаза сосредоточенно смотрят прямо на Джейн, словно говоря: ну, рискни, попытайся победить…
- Эй!
Чей-то оклик заставляет её обернуться и нарушить мимолетный мираж.
Или не нарушить? Потому что стоявшая у неё за спиной Женя – это ведь только видение, правда? И Денис, тяжело дышащий от только что завершенной быстрой ходьбы – тоже. У Джейн в груди отчего-то лопается натянутая струна. Остается только звенящая пустота. Как когда-то давно. Целую вечность назад.
( - Приезжай, а?
- Ты как маленький… Воронцов, у меня тут учеба.
Контраст между произносимыми словами и набирающей в глубине грудной клетки радостью просто поразителен. Она с трудом сдерживает себя, чтобы не заорать прямо в трубку и не оглушить Дениса на том конце провода истошным «да», - до последнего сохранять непоколебимость и независимость для Жени всегда важнее всего. Даже несмотря на то, что вернувшийся из армии пару недель назад парень просит её бросить надоевший до зубного скрежета университет, в котором она все равно ничего не понимает, но каким-то чудом учится уже почти год.
- Тебе там действительно нравится?
- Очень.
Её словам не верит никто: ни Воронцов, ни она сама. И Денис не упускает возможности уличить её во вранье. Тем самым приводя в действие пусковой механизм. Захлебнувшаяся возмущением Женя кричит в мембрану с такой силой, что сидящая на соседней кровати Роузи подозрительно косится в её сторону. Но Васнецовой уже на это плевать.
Слова летят по проводам с одной стороны в другую и наоборот, как шарики для пинг-понга при остервенелых ударах по ним ракетками. Сомнительный выигрыш остается за Женей: Воронцову остается слушать только частые гудки брошенной трубки. А «победительница» швыряет мобильный на кровать, и узел в груди мешает сердцу нормально биться, а не клокотать где-то в горле.
В тот миг она ненавидит Дениса всей душой. Ненавидит его ультиматум: он или Америка, ненавидит его способность видеть её насквозь даже на расстоянии океана. Ненавидит его фразы, в которых ни разу не промелькнуло ни единого слова о том, что он любит её. Ненавидит холодный тон, которым сменился под конец разговора его такой родной и недостающий здесь, в Штатах, голос.
И саму себя тоже ненавидит. За то, что не чувствует в тот момент к парню ничего хоть отдаленно напоминающее любовь. За то, что выкладывает все, как на духу, Роузи (благо, она хорошо знает русский – потребность выговориться хоть кому-то плохо владеющей английским Васнецовой душит с каждым днем). За то, что давится внезапно вырвавшимися наружу всхлипами…
И за то, что, когда Роузи предлагает ей хорошее расслабляющее средство – уже ожидающий у зажигалки «косяк», - никогда прежде не курящая Женя согласно кивает. Просто подруга умеет подбирать аргументы.
- Попробуй, - она выдыхает слова с каждым выпущенным изо рту клубом дыма от своего окурка. – Ощущения – кайф. Как будто снова в жизнь влюбляешься: голова кружится, на душе легко, в животе бабочки порхают…
Роузи умолчала только об одном: что через несколько лет от обещанной и уже вошедшей в привычку эйфории останется только гадкое и скользкое ощущение во внутренностях, словно эти самые бабочки эволюционировали в обратную сторону, превратившись в мерзких слизняков. Джейн особо остро чувствовала, как они ворочаются где-то в желудке, пока гроб с Дашей опускался в вырытую яму…).
И сейчас зашевелились снова, стоило только встретиться с взглядом серых глаз Жени.
Привычка реагировать на екнувшее в груди сердце жесткой усмешкой не подвела. Хмыкнув, Джейн поддела мяч носком кроссовки, и тот неожиданно легко подлетел кверху, опустившись ей на колено и снова взмывая к серому небу от неожиданно точного удара.
- Ну? - Побольше равнодушия в выражение лица поможет скрыть взметнувшийся внутри туловища ураган эмоций. Отнюдь не радостных эмоций.
- На фига ты соврала?
Когда-то у неё вот так же подрагивал голос, надо же…
- Что, Шерлок Холмс, докопалась до разгадки? Поздравляю.
Пересохшее отчего-то горло с большим усилием выдавало каждый звук. Яд фраз смешан с… усталостью: сомневаться в собственной целеустремленности ей никогда не приходилось, и рассчитывать на то, что Женя просто так сдастся и не узнает правду, - тоже.
- Я еще раз спрашиваю: зачем?
Ноги сами собой поочередно толкали мяч друг другу. Где-то в черепной коробке мозг защекотало давно забытое желание забить гол, два три…Женя все еще не отводила от неё глаз. «Дура, видишь, что ты с собой сделала?» - Джейн вдруг осознала, что её саму так и подмывало выкрикнуть это девчонке в лицо.
Резкий выпад в её сторону… До неё не сразу дошло, что ловко уведенный из-под ног мяч теперь придерживала ступней с вызывающим выражением лица Женя. В висках у Джейн застучал усилившийся пульс, глаза сузились в оценивающем прищуре.
- Сыграем? Один на один? – Младшая Васнецова не промах: в зрачках тоже появился лихорадочный блеск. – Я забиваю тебе хотя бы один гол – ты отвечаешь на один мой вопрос. Слабо?
Обе прекрасно знали, что при нежелании говорить из них обеих слова не вытащишь. Поэтому приходилось идти на крайние меры, что Женя и сделала. Отказываться от столь дерзкого вызова Джейн просто не позволила бы гордость.
И плевать на запреты, плевать на последствия. В тот момент не было никакого БУДУЩЕГО, а только стучащее в венах НАСТОЯЩЕЕ, и в этом самом НАСТОЯЩЕМ Джейн переполняло желание доказать, что она еще не мертва и способна на многое.
Откуда после стольких лет отсутствия тренировок в теле еще сохранилась память о футбольных приемах, она не знала. Да и не до того было: её полностью поглотила борьба. Борьба с самой собой, с собственным прошлым, которое дерзко мчалась рядом, то и дело уводя у неё мяч. Борьба за звание победителя, за возможность первой загнать мяч в ворота Жени и не дать забить гол в свои. И в ходе этого сражения из головы вдруг вылетели все мысли, все ощущения, кроме бурлящего в венах адреналина.
Её не сразу остановила даже пронзившая слева грудную клетку игла и дикая ломота в каждом суставе, даже вспыхнувшая в черепе искра алой ослепляющей боли. Джейн еще несколько минут старалась подавить, сглотнуть окутывающее тело недомогание. Пока в один прекрасный момент при очень резком движении голова не закружилась до такой степени, что девушка пошатнулась и, не выдержав, рухнула прямо на покрытое толстым слоем пыли футбольное поле.
Легкие пульсировали, сокращаясь в катастрофическом темпе и выплевывая наружу хриплые выдохи. Все силуэты смазались, и даже вместо лиц склонившихся над ней Дениса и Жени Джейн видела только бледные пятна. В ушах шумел разъяренный рой, сквозь который до ушей доносились обрывки слов.
- …ну что, счастлива?... как жизнь с наркотой, нравится?...
От укоризненно произнесенных Женей слов её передернуло. Сковавший горло сухой кашель прервал зародившийся, было, ответ. Стиснув до боли челюсти, Джейн зажмурилась от пронизывающего тело раз за разом электричества боли.
- Чтоб ты знала, я уже четыре года не употребляю, - бессознательное шипение сорвалось с губ прежде, чем Джейн успела сообразить, что говорит. Идущая ходуном рука от дикой дрожи не сразу нашарила в кармане телефон. Не обращая внимания на обеспокоенные возгласы Воронцова и Жени, Джейн зажала кнопку вызова на нужном (и стоявшем первым в списке последних набранных) номере.
- Это я… На стадионе, - от темных пятен перед глазами она с трудом выговаривала слова в мембрану. С очередным спазмом тело сковало такой болью, что, прежде чем отключиться, девушка смогла только прорычать в трубку:
- Воронцов, приезжай, мне плохо!
А дальнейшее… Дальнейшее просто утонуло в липкой, заволакивающей сознание черноте.

если есть, что сказать...<\/u><\/a>

Скрытый текст

*Китай - После дождя<\/u><\/a>

[/hideguest]

 Отправлено: 05.11.10 15:54. Заголовок: Неожиданно наступив..

[hideguest]
Неожиданно наступившая после шумной возни тишина заложила уши. Женя осторожно убрала со взмокшего лба Джейн прилипшие к нему пряди челки и посмотрела на Дениса, который выглядел не менее ошарашенным, чем она сама. Шумно выдохнув, парень растерянно взъерошил пятерней жесткие кудри у себя на затылке.
- Замечательно, - протянул он, постаравшись улыбнуться, но смешок вышел сдавленный и больше похожим на истерический.
Вместе с Денисом они перетащили упавшую без сознания девушку на трибуны стадиона и аккуратно уложили на одну из влажных от сырости скамеек. Шумный вихрь мыслей гудел в голове, мешая выловить среди этого гама хоть одно верное на данный момент решение. Хотя, если подумать, тут и вариантов особо не было. Им оставалось только терпеливо ждать появления…
«…Дениса…» - во рту моментально пересохло, когда губы только попытались беззвучно произнести это имя. Сложно было даже определить, отчего именно. Сейчас в клокотавшем в груди волнении угадывалась и тревога (глядя на тяжело дышащую у неё на руках девушку, Жене даже подумать было жутко, как жизнь за эти годы могла потрепать, казалось бы, неизменного Воронцова), и облегчение (бившаяся в висках все это время мысль о том, что в будущем они с напарником прекратили всякое общение, при последнем выкрике Джейн немного угомонилась), и что-то еще… Плохо уловимое и непонятное. Заставляющее съеживаться кишки и отдающееся в кончиках пальцев немеющим холодом.
Странное ощущение, растущее с каждым мгновением, Женя решила просто игнорировать. Будь что будет! Окажись ожидаемый Воронцов клоуном, эмо, даже трансвеститом (Васнецова, не перегибай!) - все равно.
Спустя несколько минут позади них притормозила машина. Сердце ёкнуло, но спортсменка уже знала, что морально готова ко всему. Какой бы ни выпал вариант из всех существующих в неуемной Жениной фантазии…
Вот и ладно. Шумно выдохнув, она обернулась на приближающиеся шаги.
И поняла, что фантазии её еще учиться, учиться и учиться по сравнению с реальностью, которая выдала на сей раз такую комбинацию, что Женя могла ожидать чего угодно – только не этого. А непонятное чувство в груди, наконец, нашло свое достойное описание: девушка поняла, что её все это время одолевала назойливое, но правильное донельзя чувство грядущей подставы.

Джейн с трудом приподняла тяжелые веки. От руки тянулась трубка капельницы, привычный интерьер спальни заливал желтый свет висящей под потолком люстры. Заметив, что она пришла в себя, сидящая рядом Женя поправила плед, которым была укрыта старшая девушка, и холод, который неприятной дрожью бежал по телу, немного утих.
- Ты как? – тихо спросила она.
- Бывало и лучше, - Джейн несколько раз моргнула, чтобы смахнуть туманную пелену перед глазами. При малейшем движении вены снова начинали ныть тупой, тянущей болью. Она посмотрела на внутреннюю сторону локтя, где кожную поверхность нарушала вколотая в неё игла, затем перевела взгляд на Женю. – Давно я в отключке?
- Часа два… - та обеспокоенно наблюдала за тем, как Джейн потянулась к стоящей на полу около дивана бутылке. Прохладная минералка спасительной влагой побежала по пересохшему горлу. Из прихожей доносились приглушенные голоса, но сил, чтобы напрячь слух и разобрать хоть слово, не было. Да и зачем? И без того в голове гудит. Как будто трехлетняя Пуговка опять начала играть в оркестр и вместо положенного барабана вооружилась пустой кастрюлей, по которой воодушевленно лупила половником.
Очередной глоток намертво застрял в горле, как только она встретилась глазами с выжидающей младшей копией. Когда мышцы гортани, пусть с трудом, но расслабились, Джейн провернула крышку на закрываемой бутылке и смахнула локон растрепанных волос с лица, а потом сделала глубокий вдох. Воздух какой-то вязкой субстанцией пополз по горлу, обволакивая внутренности плотным слоем липкой неизбежности.
- Спрашивай.
- Что? – Женя застыла, непонимающе хлопая ресницами.
В животе что-то противно съежилось. Страх? А на кой черт? Все равно хуже уже не будет. А скрываться от самой себя – глупо. Все равно, что щуриться при взгляде в зеркало, надеясь не увидеть какие-то черты лица в собственном отражении.
- Ты сама условия назначила.
Девчонка выглядела неожиданно растерянной. И Джейн не могла понять: радоваться ли ей этому ли нет. С одной стороны, причин для ликования было более чем достаточно – противника удалось загнать в тупик, даже не смотря на собственное поражение. А с другой… Не было бы никакой другой стороны, если бы этим самым соперником не была Женя – похороненная, собственноручно сожженная, но сейчас сидящая рядом часть её души.
- Что, передумала?
Слова снова выходят через силу. Нет, это не внезапный приступ сопливости, это всего лишь кашель снова предупреждающе подступил к горлу. Сопливость – это вообще не из этой оперы.
- Ни фига. Просто сейчас их так много, что сложно выбрать какой-то один, - пущенные Джейн слова, шипы которых были словно ядом пропитанные, мгновенно разбились о внезапно возникшую защитную стену. Уголок Жениного рта вздернулся вверх в дерзкой усмешке: не одна Джейн умеет парировать так, что остается только руками развести и молчать в тряпочку. – Ладно, - она повертела в руках пульт от выключенного сейчас телевизора, а потом подняла глаза, - почему ты не рассказала мне все, как есть?
- А смысл? – холодным, но усталым голосом поинтересовалась Джейн, изогнув бровь. – Просто обманула тебя немного раньше остальных, вот и все.
- Что значит – «раньше обманула»? – встряхнула головой Женя. – То есть, версия Веника про то, что ты больная пришла к Даше, - тоже неправда?
Привычна пустота в груди почему-то начала горьким осадком ощущаться на языке, пульс начал ледяными иголочками жечь внутренности вен. Спокойно, Джейн, пора бы уже привыкнуть к ТАКОЙ интерпретации.
- А жутко звучит, да? – хмыкнула она, откидываясь обратно на подушку. - Сестра-монстр целенаправленно приперлась в палату к молодой мамаше с ребенком, чтобы заразить…. А что? Больные СПИДом же спят со всеми подряд, чтоб не им одним плохо было, чем Джейн хуже, правильно?
Женю пробила нервная дрожь, и она резко повела плечами. На побледневшем лице, тем не менее, выступили капли холодного пота. Напряженный взгляд, не отрываясь, следил за каждым движением губ лежащей на диване девушки.
- Мне иногда кажется, что тебе нравится из себя монстра делать, - охрипшим голосом произнесла она.
Джейн попыталась сглотнуть колючий ком, царапающий горло. В висках отдавались тупые удары тысячи находящихся в черепе молотков.
- Никого я из себя не делаю. С этим прекрасно справляются окружающие, - сухо произнесла она. Недоумевающий взгляд Жени заставил её отвести глаза на дурацкий узор обоев на стене. Какой-то кретинский тканевой рисунок в желтоватых тонах… От его вида на душе всегда становилось еще тоскливее. Когда Женино «в смысле?» прошелестело в воздухе, Джейн снова сделала глубокий вдох. В груди что-то щелкнуло, срывая сдерживающий слова клапан. – Я понятия не имела, что заражена. Да, нездоровилось, но в тот момент такое в жизни творилось, что на это просто не обращалось внимания. Решила отвлечься, развеяться, Дашку с племянницей навестить…Ну вот, навестила, - последние слова снова смешались с першением в горле. Грудную клетку изнутри царапало, на несколько секунд Джейн зашлась кашлем.
- Это у тебя, случайно, не…? - испуганно протянула Женя.
- Хрен его знает, - просипела та, снова нашаривая у подножия кровати бутылку с водой. – Может, и вирусное. Даже - скорее всего. Несмотря на эти кретинские уколы… - Боковым зрением было прекрасно видно, как брови Жени взлетели вверх. - А ты что, думала, это у меня от героина, да? – усмехнувшись, Джейн скосила глаза в сторону собственной руки, где, помимо теперешней капельницы, на внутренней стороне локтя виднелись красные точки от неоднократных инъекций.
- А от чего тогда?
- Препарат, чтобы иммунитет восстановить. Мне это удовольствие через день в клинике вкалывают.
Легкие снова сдавило острыми лезвиями, Джейн опять закашлялась. Когда сквозь вскруживший голову приступ она вдруг ощутила ладонь Жени, поглаживающую её по затылку, старшая девушка даже вздрогнула бы от неожиданности, если бы были силы.
- Все, допрос окончен? – исподлобья посмотрела на семнадцатилетнего подростка она. Хотя на то, что помолодевшая копия просто так отстанет, можно было даже не надеяться. Слишком хорошо они друг друга знали.
- А родители знают, что у тебя с сердцем проблемы?
Под ложечкой неприятно засосало, Джейн стиснула челюсти. Кто уже успел раззвонить о том, как её потрепало после перенесенного гриппа? Ослабленные пальцы сжались в кулаки, и вены тут же ответили на это усиленной пульсацией, граничащей с болью. Проявлять характер в таком состоянии ей не позволял собственный организм (предатель!), поэтому оставалось только рьяно замотать головой.
- Слушай, это не шутки. У тебя же не первый год с этим проблемы… - в ответ на резко брошенный в её сторону возмущенный и одновременно – вопрошающий взгляд Женя пожала плечами: мол, а чего ты ожидала? – Саша сказал.
- Трепло, - процедила сквозь зубы та. «Благодаря» его болтливости он мог выдать самые сокровенные секреты первому встречному…
- Не первому встречному, а твоей двоюродной сестре.
Джейн вздрогнула, осознавая, что последнюю фразу непроизвольно произнесла вслух. Нахмурившись, она посмотрела на девушку.
- Это ты ему так представилась? – мрачно усмехнулась она. Женя кивнула. – Удивлена, что мы с ним общаемся?
- Даже не столько этим… - на несколько мгновений молчание натянутыми струнами протянулось от потолка к рыжему паркету на полу, и было видно, как сложно подбираются слова для нужного объяснения. Наконец, Женя снова «замком» сцепила пальцы перед собой, потом подняла взгляд на повзрослевшую себя. – Просто я совсем не его ожидала увидеть, честно говоря.
- А кого, интересно? – сощурилась Джейн. – У нас с тобой, насколько я помню, всегда не так много знакомых по имени Саша было.
- А Воронцовых – еще меньше.
Газированная вода внезапно остановилась прямо поперек горла, вмиг хлынув вверх по носоглотке. Кашель (на этот раз болезнь была не при чем – шок и без этого сделал свое дело) вырвался наружу, поливая ближайшие полметра вылившейся через нос минералкой.
- Чего?! – она еле выговаривала слова осипшим, больше похожим на стоны голос.
- Ну, когда ты в полуобморочном состоянии попросила приехать Воронцова, у меня сразу же немного другие ассоциации возникли, - пожала плечами Женя.
Внутри все похолодело. Джейн плохо помнила, что происходило за несколько секунд до потери сознания (в памяти отпечаталась только полностью заполоняющая мозг боль), поэтому ошеломляющая новость от девчонки просто парализовала её на несколько мгновений. Нет, она, конечно, знала, что становится неуправляемой, когда её совсем скручивает, но не до такой же степени…
Сашу она никогда не называла по фамилии – личное табу. Ни много лет назад, когда они впервые познакомились, ни сейчас. Допустим, в первом случае это можно было списать на обстоятельства: в то время молодой человек, представившийся редактором спортивной газеты, под предлогом интервью пригласил Васнецову в кафе, но уже совсем скоро стало ясно, что профессиональными мотивами тут даже не пахло. Женя, которая на тот момент встречалась с другим парнем (как на зло, укатившим на каникулы), попыталась свернуть начавшуюся интрижку мирным путем, но Александр Воронцов был настойчивым и сдался только при подключении тяжелой артиллерии. «Тяжелой артиллерией» выступила переодевшаяся мужчиной Маша, которая так разыграла приступ ревности ревнивого ухажера, что Саша предпочел ретироваться – себе дороже.
Потом было не до него: школа, тренировки, разрыв с Захаровым, приезд мамы, радио, знакомство с Денисом… В этой суматохе она и думать забыла не только о том, что поклонник был однофамильцем её наглого коллеги, но и что этот самый поклонник вообще существовал. Память – она, знаете ли, не резиновая, все лишнее убирать надо.
Поэтому, когда спустя несколько лет незнакомый ей мужчина пристально всматривается в её лицо, изумленно произнося «Жень, ты?», до Джейн не сразу доходит, что они знакомы. Для неё он – просто один из вошедших в спортивный магазин покупателей, держащий в руках ракетки для настольного тенниса. И только когда серые глаза щурятся в какой-то знакомой улыбке, память выдает имя: Александр Воронцов.
Нет, просто Александр. Хватит с неё Воронцовых. На всю жизнь хватит.
В коридоре хлопнула входная дверь, щелчок замка прозвучал невероятно громко во внезапно воцарившемся молчании.
- Все, врач ушел, - в комнату заглянул Саша, обведя взглядом двух сидящих на диване Васнецовых. – Девчонки, чай сделать?
Джейн кивнула. Во взгляде друга угадывалась и усталость, и беспокойство, и нотка нежности, от которой в груди что-то заныло. Нет, это была не та болезненная патока, которую описывают в сопливых любовных романах, совсем нет. Тут больше подходило чувство какой-то виноватой благодарности. Щеки впали, бледность его лица уступала разве что её собственной… Да уж, помотала она ему нервы. И сейчас, и за последние несколько лет тоже. А Саша все равно всегда рядом, помогает каждый раз…
Даже не помогает - спасает. Джейн уловила настороженный взгляд, которым Женя окинула повзрослевшего старого знакомого. Все тело сковало напряжение, глаза сверкнули какой-то агрессивной искоркой, - на секунду создалось впечатление, что перед ней сидит волчонок. Обиженный, растерянный, но готовый сражаться до последнего звереныш. Эх, Женька, не в том ты всегда характер проявляешь…
- А Денис где? – хрипловато поинтересовалась младшая девушка, не сводя взгляда с Саши.
- В аптеку побежал, - пожал плечами тот. – Тебе врач еще один препарат прописал, внутривенно, - увидев, как Джейн при упоминании очередного лекарства устало закатила глаза, брови парня сошлись на переносице. – А нечего было гонять, как сумасшедшая! Сама же знаешь, что тебе нельзя. Максимум – йога, а ты в футбол решила…
- Саш, иди чай делать, - огрызнулась девушка. Раздражение вдруг защекотало мозг, и в ушах снова зашумело от захлестнувшей тело злости. Джейн ненавидела, когда ей начинали читать нотации. Да, вляпалась, да, учудила, но от этих воспитательных причитаний все равно толку никогда не бывает. Так зачем зря сотрясать воздух?
Тем более – перед Женей.
Когда шаги парня стихли за стенкой кухни, спортсменка снова перевела взгляд на свою лежащую на диване копию.
- Йога? – удивленно и немного скептически переспросила она. Внезапно накатило ощущение дежа-вю: Джейн вспомнила, как с точно такой же интонацией отреагировала на предложение Гали (которую пережитые стрессы заставили спасаться от грозящего ей нервного срыва этими нудными – одно название - тренировками) посещать занятия вместе с ней. Вместо запрещенного навсегда футбола… Логика Галины Сергеевны дала сбой, пуская все под откос. А самое противное – что Джейн сама позволила всему этому произойти.
Пронзительная трель дверного звонка вырвал её из липкой паутины размышлений. Вошедший в квартиру Денис сжимал в руках кулек с ликующе позвякивающими ампулами, и Джейн почувствовала, как что-то горячее и колющее череп изнутри растекается в лобовой части головы. Сейчас снова начнется… Даже столь длительное лечение уколами все равно не выработали в ней иммунитет на ощущение собственной инвалидности, возникающее при каждой инъекции.
- Спасатель Воронцов пришел на помощь, - торжественно объявил Денис, выкладывая на лакированную поверхность стоящего у стены стола упаковки лекарств. В нарочито веселом тоне все равно предательски угадывались нотки напряжения. Джейн фыркнула: её всегда бесила извечная привычка этого кудрявого придурка даже в самой серьезной ситуации отшучиваться от проблемы.
Сейчас снова начало творится что-то не поддающееся объяснению. Не вокруг – в груди. В мозгу, с телом, с мыслями. Джейн, стиснув зубы, отмечала, как при каждом слове давно забытого голоса вместо удара сердца о ребра ощущался холодный выдох какой-то ностальгической пустоты. Где-то в глубине сознания вспыхивали картинки – слишком быстрые, чтобы различить изображенные на них силуэты, но при этом ядовито-яркие, будто кислота, разъедающие железо возведенной ею крепости.
СОБЕРИСЬ!
- Тоже мне – Чип и Дейл, - хмыкнула она.
- Не за что, Джейн, всегда рад помочь, - парировал Денис, продолжая выуживать из пакета ампулы. Опешившее молчание на мгновение обезоружило старшую Васнецову целиком и полностью. Черт возьми, а она уже и забыла, как он умеет защищаться…
- Дебил…
Её сами собой раскрывшиеся для того, чтобы выдохнуть одно-единственное слово губы заставили нервную дрожь по телу усилиться в миллионы (если не больше) раз. ДА ЧТО С НЕЙ ПРОИСХОДИТ, В КОНЦЕ-ТО КОНЦОВ?
- Я тебя тоже люблю. И вообще, ты, я вижу, очень рада меня видеть.
От сочетания уверенной (самодовольной) улыбки на лице и какой-то злости в глазах Джейн невольно съежилась, насколько это позволяла вколотая в вену капельница.
- О, да. Просто вне себя от восторга, - съязвила, тем не менее, она, чувствуя, как начинает заводиться. – Шесть лет не как-то без тебя жила и еще лет двести с удовольствием выдержала бы! - Что Женя, что Денис застыли, словно попали под ледяной душ, анализируя услышанное только что.
Добро пожаловать в реальность, детки!
- Что ты имеешь в виду? – сипло произнесла спортсменка. Хотя было видно, что она все прекрасно понимает.
- Мы с этим, - Джейн кивнула в сторону бывшего напарника, - последний раз виделись осенью две тысячи одиннадцатого, когда он ко мне в Штаты приперся.
- А после этого? – сжала кулаки Женя.
- А после этого я как-то прекрасно обходилась без его вмешательства, - ядовито ответила она. Когда уже прекратятся эти бесконечные вопросы?
- Да уж, заметно, - напряженно хмыкнул уставившийся в пол Денис, стараясь переварить внезапно обрушившуюся на него информацию. Джейн вскинулась, было, чтобы ответить этому языкастому по первое число, но внезапный приступ головокружения охладил не переваривающий столь резкие движения организм.
– Лежи уже, - бросил через плечо резко развернувшийся в сторону коридора Денис и быстрым шагом направился ко входной двери. Обменявшись с Джейн непонимающими взглядами, Женя последовала за ним.

- Ты чего? – она следила за тем, как Денис рывками завязывает шнурки на кроссовках. – И вообще, куда собрался?
- На вокзал, - процедил сквозь зубы тот, потянувшись за висящей на вешалке курткой. Заметив выпученные глаза девушки, он равнодушно повел плечами, изо всех сил пытаясь показать, что случившееся его ни каплю не задело. – В Уфу билет куплю, хочу съездить и убедиться, что с моими все в порядке после всех этих эпидемий и прочей хрени.
Никогда раньше Женя не видела, чтобы его интонация так менялась при упоминании родных. Разве что – когда бой с уфимским военкоматом был позорно проигран и Денис вслух рассуждал о том, что нужно купить конвертов для писем родителям. Промелькнувшая тогда забота и обеспокоенность о близких в его голосе Женя уловила и сейчас.
- На меня тоже придется раскошелиться, - это прозвучало совершенно не как просьба, но Воронцову уже давно следовало привыкнуть, что подобные обращения всегда звучат из её уст как приказ или простая констатация факта.
- Чего это? – расхорохорился, тем не менее (и больше для имиджа) парень.
- Потому что в противном случае я вернусь в прошлое не с напарником, а с пакетиком порошка, в который я тебя собственноручно сотру, если уедешь один, - пожала плечами она.
Было видно, что Дениса так и подмывало улыбнуться, но он среагировал совершенно наоборот: хмыкнув, нарочито нахмурился и громко хлопнул дверью. Женя еще несколько мгновений тупо пятилась в обитую кожей поверхность, а потом усмехнулась собственным мыслям. Правда, немного грустно и встревожено: подтвердились наихудшие её опасения и в будущем их с Воронцовым пути действительно разошлись. Только вот причина этого всего была до сих пор не ясна. А от Джейн черта с два дождешься каких-то объяснений, пусть ты её даже пытать будешь.
Хотя лично для Жени сам факт жизни без Дениса – этого нахального, но безумно нужного ей (особенно сейчас) парня – уже был пыткой. Самой тяжелой из всех существующих.
… Когда она вечером вернулась домой на Володарского, Денис с хмурым видом всунул ей в ладонь немного помятый билет «Москва-Уфа» на завтрашний вечер. Покидав в рюкзак немногочисленные вещи, которые и половины сумки не заполнили, он не сказал Жене больше ни одного слова. Напряжение не сходило с его лица ни на секунду. Даже когда на следующий день ближе к девяти часам вечера они вдвоем погрузились в такси (девушка – на заднее сидение, Денис устроился рядом с водителем), чтобы доехать на вокзал, Женя даже в зеркале заднего виде не могла словить его взгляда: напарник все время хмуро смотрел в окно.
Рейс из Москвы в столицу Башкирии явно сейчас не пользовался огромным спросом: они с Денисом оказались одними из тех немногочисленных пассажиров, которые вошли в ожидающий отправления поезд. Даже к лучшему: в нужном купе они были единственными обитателями. Еще несколько пассажиров распахнули дверь в самом конце коридора. Ровно в половину одиннадцатого пол под ногами дрогнул, и перрон медленно поплыл мимо давно не протираемых окон вагона.
- Молодые люди, - в купе заглянула пожилая проводница, улыбаясь ребятам пожелтевшими зубами, - чай будете?
Не сговариваясь, они оба замотали головой. Вручив им запечатанные пакеты с постельным бельем, железнодорожная служащая заспешила к остальным клиентам. Женя первой разорвала полиэтилен и начала готовить нужные для уже скорого сна постели. Молчание до сих пор напряженными нотками висело в воздухе, и когда напарник вдруг поднялся на ноги и потянул на себя тяжелую дверь купе, девушка вздрогнула.
- Ты куда?
- Душно тут, дышать нечем.
Вранье. Просто он первым не выдержал этой тишины и решил избавиться от проблемы привычным способом: просто ретироваться, пусть даже на время. Женя вздохнула: Денис в своем репертуаре. Хотя кто бы говорил… Сама такая же.

Денис был зол. Ярость пульсировала в ушах, заглушая все существующие вокруг звуки: шум несущегося по железным рельсам состава, голоса немногочисленных пассажиров, шаги снующего от одного конца вагона в другой кондуктора... Разгоряченного лба касался прохладный воздух, долетающий из распахнутого окна, около которого парень застыл, пытаясь прийти в себя. Нужно было, конечно, остудить голову, только вот удавалось это с трудом. Перед глазами до сих пор стояла нелепая физиономия Саши, которое уже второй день вызывало щекочущее все тело желание пустить в ход кулаки.
Но бесило даже не столько это, сколько осознание того, что сам он преспокойно мог отдать Женю (или на тот момент уже ожившую ледышку Джейн) этому белобрысому недотепе. Кровь еще сильнее застучала о барабанные перепонки, заставляя непроизвольно сжимать кулаки до такой степени, что костяшки пальцев побелели. За двадцать лет Денис, конечно, усвоил, что благодаря своему неординарному и экспрессивному характеру может совершить все, что угодно, но бросить девушку (любимую девушку, вспыхнуло в мозгу, и парень еще сильнее стиснул зубы) в такой ситуации – это было уже слишком.
Ни Джейн, ни тем более – Саша не болтали лишнего, но даже сама мысль о том, что за те годы, пока они жили вместе, этот журналист мог даже притронуться к ней, вводило Дениса просто в неистовство. Как бы не изменилась в будущем спортсменка Васнецова, какую бы интерпретацию ни приобрело её имя, суть оставалась одна и та же: единственным мужчиной, имеющим право присутствовать рядом с этой девушкой, был он. Он, а не этот Александр.
Захотелось курить. В армии среди вовсю дымящих приятелей он ни разу не сделал ни единой затяжки, считая сигареты простым самообманом, но в данный момент убеждения отступили на второй план. Да и кому нужны чертовы принципы в мире, где все и без того катится в тартарары?
Сквозь пыльные стекла в дрожащих от быстрой езды дверях вагона, около которых стоял Денис, был виден торгующий в соседней части поезда продавец, среди товаров которого были и белые пачки никотиновых доз. Парень похлопал себя по карманам, надеясь нащупать хрустящие купюры, но внутри не звякнуло ни единой копейки. Денис с тоской вспомнил оставленный в купе портмоне.
Ничего не поделаешь, придется возвращаться.
Дверь отъехала в сторону. Первое, что он увидел, войдя внутрь, были изящные щиколотки голых ног растянувшейся на нижней полке Женьки. Лежа головой к двери, девушка оторвала взгляд от сжатого в руках спортивного журнала и посмотрела на него.
- Привет, пропажа, - в на первый взгляд хладнокровном тоне угадывалась нотка обеспокоенности. Изогнув бровь, она наблюдала за тем, как Денис равнодушно направляется к закинутой в дальний угол сумке и шарит по отделениям в поисках кошелька. Сам парень с трудом пытался сконцентрироваться на поиске, хотя сбивающих внимание факторов было предостаточно: и запах Жениных духов, и все еще клокочущая в груди злость на эту реальность, и светлеющая в освещении висящей под потолком желтоватой лампочки кожа на теле девушки…
Желание затянуться стало еще сильнее. Уже начавший терять терпение Денис, наконец, нашел кошелек и, вытащив оттуда несколько банкнот, развернулся к выходу из купе.
- Эй! – недовольную таким игнорированием со стороны напарника Женю такой поворот событий совершенно не устраивал. Худощавая рука, на которой все же нужным рельефом обозначились выработанные годами тренировок мышцы, перегородила путь, протянувшись поперек небольшого прохода от одной полки до другой. Денис остановился, старательно избегая её практически немигающего взгляда.
- Дай пройти, - как можно более спокойно произнес он.
На лице девушки читалось только одно: ну-ну. Словно в подтверждение своих слов она защелкнула замок на двери.
- Пока не скажешь, что с тобой, я даже не пошевелюсь, - хмыкнула Женя.
- Все нормально.
- Да? – скептически переспросила девушка, продолжая вглядываться в его нахмурившееся лицо. – Ты сам не свой ходишь с тех пор, как с Сашей встретился… - в ответ на эти слова парень нарочито громко хмыкнул, скрестив руки на груди. – И скажи еще, что я не права.
Денис, наконец, перевел взгляд на неё. И тут же пожалел об этом. Потому что так упорно возводимое все это время хладнокровие мгновенно затрещало по швам, стоило только увидеть растрепанные по подушке светлые волосы, застывшее в напряженном ожидании стройное тело и сверкающие в тени раположенной сверху полки глаза.
Твою мать, потерять её, упустить, оставить – КАК? Как ему удалось все это всего несколько лет спустя?
- Не права, - буркнул он.
- Интересно, в чем это?
Так, хватит!
Он с силой сжал пальцами тонкое преграждающее дорогу запястье, осознавая, что сейчас почему-то хочется, чтобы хрустнули хрупкие косточки, чтобы Жене стало хоть на секунду так же больно, как больно ему уже два дня. Денис резко наклонился ближе к ней, так что горячее дыхание ошарашенной таким поведением девушки обожгло лицо.
- Потому что в твоей жизни может быть только один Воронцов, - прохрипел он сквозь сковавшую горло колючую проволоку.
Черт, как же сексуально заблестели серо-зеленые радужки, когда к захлестнувшему её сознание возмущению и испугу прибавилась улыбка. Угадывающаяся где-то в глубине глаз, но абсолютно счастливая улыбка.
- Ты псих, - выдохнула Женя, непроизвольно облизнув пересохшие от волнения губы. Жар от её шепота моментально материализовался прикосновением горячей ладони у Дениса на шее. Заставляя его присесть на край полки и еще ниже нависнуть над девушкой.
Согласен.
Резко пригвоздив все еще сжимаемую им Женину руку прямо над взъерошенной светлой макушкой, парень впился в её рот жадным, требовательным поцелуем, одновременно нашаривая её вторую легшую ему на шею пятерню. Уже через секунду его цепкие пальцы крепко прижали оба её запястья к подушке, парализуя каждую её попытку вырваться. Язык Дениса настойчиво требовал входа, и когда, наконец, Женя полностью раскрылась навстречу его губам, темнота в голове с восторгом перехлестывает через край возведенных когда-то рамок. Через границы существующей вокруг них Вселенной.
И сейчас только они вдвоем – настоящие.
Мысли путались, образовывая липкую паутину безумия и не пропуская в сознание ни каплю здравого смысла. И, если быть честным перед самим собой, в данный момент Денису было абсолютно пофиг, насколько сумасшедшим он выглядит. Звенящая темнота поглотила все убеждения. Остался только инстинкт, заставляющий сплетаться языками и раз за разом одерживать победу над Жениной сдержанностью, слышать хрипловатые стоны от его прикосновений и понимать, что с каждым её вздохом ты сам сходишь с ума еще сильнее…
Продолжая удерживать крепкие руки у неё над головой, второй ладонью Денис нащупал язычок «молнии» на Жениной спортивке и нетерпеливо рванул её вниз. Девушка дернулась, когда он откинул в сторону одну из пол кофты и, потеряв над собой контроль, с силой сжал ладонью напряженную грудь. Нежная кожа тут же покрылась мурашками от пронесшейся по всему организму волне возбуждения.
Да, в этот раз Денис был груб. Но вспыхивающая в сознании ярость слепила, не оставляя ни единой возможности даже задуматься о возможной романтике. Нужна нежность? Обращайтесь к Александру. А пока Женя принадлежит ему, Денису Воронцову. Ему и никому больше.
Когда (надо признаться, с большой неохотой) пришлось освободить Женьку – парню потребовалась еще одна ладонь, чтобы справиться с застежкой на жестком поясе джинсов, пока вторая продолжала терзать прикосновениями полушарие груди, – её пальцы тут же потянули вверх край его футболки. Которая в конечном итоге была небрежно сброшена прямо на пол, как жалкая тряпка. Следом за футболкой отлетели в сторону две пары джинсов, а Женя оказалась еще сильнее вжатой в скрипнувшую от такого напора полку.
На мгновение поцеловать потянувшиеся к нему губы, а потом скользнуть вниз, к шее, чтобы в следующую секунду прикусить бьющуюся там жилку и одновременно с этим окончательно подчинить себе это несносное создание – вот для чего Денис жил все это время. Эта мысль пронеслась в мозгу хором с хриплым стоном спортсменки. Крепкие лодыжки обхватили Дениса за талию, не позволяя ему отлучиться даже на малейшее расстояние и помогая двум изголодавшимся друг по другу телам придерживаться знакомого еще с незапамятных времен ритма.
- Васнецова… - шептал парень в коротких перерывах между касаниями губ к каждый раз новому участку её тела. Оставляя легкие укусы, влажные следы от поцелуев и красные пятна, грозящие уже совсем скоро превратиться в синяки. – Женька…
В грохоте колес набирающего скорость локомотива терялись бессознательные стоны, сбивчивое дыхание от пронзающих их двоих электрических волн наслаждения, а потом уже хрипловатые вскрики достигающей пика удовольствия девушки. Денис плохо помнит финал всего происходящего из-за застилающей сознание липкой темноты, и поэтому точно определить – было ли Женино шепотом произнесенное прямо ему в губы «люблю» реальностью или плодом беснующегося в экстазе воображения – было практически невозможным…
…Стена, к которой он прижался спиной, чтобы они вдвоем поместились на ужасно узкой полке, подрагивала в такт движения поезда. Лежащая на боку Женька смотрела на несущиеся за окном деревья, ни слова не говоря в ответ на легкий, но наглый до невозможности поцелуй Дениса ей в плечо. Может быть, просто не было сил после всего случившегося. Парень усмехнулся (хорошо еще, что этого не было слышно в шуме колес) и неожиданно ласковым движением убрал локон спутанных волос у неё с шеи. Погашенное несколько минут назад освещение сменилось синеватым светом пробивающейся сквозь окно луны, и в полумраке все казалось ненастоящим… и правильным до невозможности: и доносящееся из соседнего купе похрапывание, и красноречивее всех возможных сейчас фраз молчание, и завернутое в простыню Женино тело вплотную к нему…
- Знаешь, есть такой фильм – «Эффект бабочки» называется? – неожиданно произнесла она. Отвечать сейчас было настолько лень, что Денис ограничился только коротким подтверждающим мычанием. Женька еще сильнее натянула покрывало к подбородку (парень снова улыбнулся: он давно оставил надежду понять знаменитую женскую логику). – Там есть фраза о том, что даже малейший взмах крыла может изменить ситуацию до неузнаваемости…
- И? – он взъерошил свои прилипшие ко взмокшему лбу волосы. – Тебя на философию потянуло?
- А вдруг мы сюда тоже попали не просто так, – резко задрала голову, чтобы посмотреть ему в глаза Женя, - а для того, чтобы все исправить? Всю ту фигню, которую они тут натворили?
- Только у меня забыли спросить: хочу ли я быть этой чертовой бабочкой или нет, - в привычной ему манере саркастично хмыкнул Денис. Просто обидно было перед самим собой признаться, что Васнецова сейчас озвучивала то, о чем он уже давно задумывался сам, но не решался произнести вслух. – Хотя перспектива побыть спасающим мир махаоном очень даже завлекающее звучит…
Он вынужден был замолчать, рассмеявшись, когда выдернутой из-под головы подушкой Женя несильно, но довольно-таки ощутимо стукнула ему по башке.
- Спи уже, капустник недоделанный, - прошептала она, и прежде, чем она снова повернулась к нему затылком, Денис успел заметить взметнувшийся кверху уголок её рта.
По сценарию сейчас положено было, конечно, целоваться до одурения, но он просто еще крепче обнял её за плечи, чувствуя одолевающую тело сонливость. Никто из них никогда не действовал по сценарию, и сейчас – не исключение.
Тем более, что впереди еще сутки пути. Успеется.
С этой победной мыслью Денис провалился в глубокий сон. [/hideguest]

Есть, что сказать? Тогда вам сюда.<\/u><\/a>

 Отправлено: 16.11.10 18:20. Заголовок: Часть третья Случил..

[hideguest][center]Часть третья[/center]
[right]
Случилось это не потому, что они были плохими людьми,
не потому, что их наказали древние боги. Случилось, потому
что они заблудились в лесу, ничего больше, а заблудиться
в лесу может каждый.
(Стивен Кинг «Рок-н-ролл никогда не умрет»)[/right]

- Волнуешься?
- Сама-то как думаешь? – Женя, прижав плечом мобильный к уху, сворачивала постельное белье. Голос сестры на том конце провода было трудно расслышать то ли из-за помех на линии, то ли от шума возящихся в коридоре пассажиров (напарник, как всегда, не удосужился закрыть дверь в купе, когда вышел отнести проводнице пустые чашки). – Только после Джейн меня, кажется, сложно будет чем-то удивить.
- А Денис?
- А что – Денис? Как всегда, отшучивается, - хмыкнула Женя. – Хотя его тоже подбрасывает, я же не слепая... Галь?
- Что? – от внезапно посерьезневшего голоса спортсменки Галина Сергеевна заметно насторожилась.
- Скажи мне честно, - девушка сделала глубокий вдох, чтобы собраться с силами, а затем выпалила в трубку, - почему мы… то есть, они перестали общаться? Просто у Джейн это тисками не вытащишь. Может, тебе Денис – ВАШ Денис – что-то говорил?
Пауза затянулась на несколько секунд, но у Жени создалось впечатление, что прошло не меньше часа. Наконец, сестра шумно сглотнула. В воображении тут же возникла картинка того, как испуганно съежилась самая начитанная из девушек Васнецовых.
- Жень, понимаешь, в чем дело… С тех пор, как Денис уехал навестить Джейн в Америке, он вообще больше в Москву не возвращался.
Пальцы похолодели. Наскоро попрощавшись и скороговоркой пообещав перезвонить, когда они через час приедут в Уфу, Женька нажала на «сброс». Хлипкая кнопка жалобно заскрипела от малейшего прикосновения, и спортсменка укоризненно покачала головой: мобильный, который ей одолжила Галя на время поездки, хоть и был из последних моделей, но по ломкости уступал разве что карандашному грифелю. В будущем, в основном, делали акцент, грубо говоря, на навороченности, но никак не на прочности.
Да, в глубине души она признавалась себе, что всеми силами пытается отвлечься и думать об абсолютно посторонних вещах, чтобы не возвращаться к только что услышанной от сестры новости. Чтобы не начать перебирать сотни версий случившегося, чтобы не участился пульс в взволнованном ритме… Чтобы просто не сойти с ума раньше времени.
Погруженный в темноту вокзал разрезали желтые лучи расставленных вдоль перрона фонарей. Висящие над платформой часы показывали половину десятого. Женя невольно втянула носом специфический аромат железнодорожных станций: смесь пыли, железа и пластикового покрытия, которым оббит каждый вагон. Уфимский вокзал не был исключением, с той лишь разницей, что ко всей этой гамме запахов прибавился еще и одеколон Дениса. Женя давно уже пришла к выводу, что для неё весь город будет иметь эту нотку (пусть даже благодаря её собственному воображению), и это приводило её в какой-то молчаливый восторг.
Дорога от вокзала до нужной им улицы на автобусе заняла всего полчаса. Когда впереди показалась темнеющая девятиэтажка, Денис вдруг остановился. Волнение запульсировало где-то в горле, высасывая не только силы, но и всю существующую в организме жидкость (парень сухим языком провел по не менее пересохшим деснам), а мысли в один миг превратились в трясущийся от малейшего движения головой холодец.
Он и впрямь дебил. Женька не ошиблась. А как еще можно назвать человека, который повиновался внезапному порыву и уехал к черту на куличики, при этом не имея ни малейшего понятия, как реализовать свою задумку? Денис хмыкнул: правильно, только дебилом.
Наверное, напарница и сама поняла, что в Уфу он поперся не только ради родных, а прежде всего – чтобы предпринять последнюю попытку найти себя самого. Повзрослевшего, изменившегося и еще не известно насколько потрепанного за последние семь лет. Найти и посмотреть в глаза.
Только, стоило лишь приблизиться ко двору, в котором он провел все свое детство и юность до восемнадцати лет, внутри у Дениса все сковало ледяной волной, гася всю решительность, как маленькую искру. А все потому, что вмешался рассудок, задавая один-единственный вопрос: КАК? Как он собирался выяснить, все ли хорошо, все ли живы и так далее, если за эти годы семья Воронцовых могла элементарно переехать в другой дом? А даже если они и не меняли адреса, то каким образом Денис собирался удостовериться в том, что родители и младший брат (сейчас Игорю должно было быть не меньше восемнадцати, и Денис нервно улыбнулся при мысли о том, что одиннадцатилетний мальчуган сейчас может быть взрослым пацаном) в целости и сохранности? Явиться в квартиру с воплем «здравствуй, мать, привет из прошлого»? Да она в обморок грохнется, а папа начнет хвататься махать доставшимся ему от деда ружьем из шкафа, одновременно пытаясь накапать себе валидол. Помня, мягко говоря, беспокойную реакцию Женькиной семьи на их появление, Денис сомневался, что его родные смогут так же быстро, как привыкшие к сюрпризам (благодаря Венику) Васнецовы.
Раньше надо было думать. ДО отъезда. Чтобы не стоять, как придурок, лихорадочно соображая, что делать.
- Дрейфишь? – голос Жени над ухом прозвучал неожиданно громко, и парень вздрогнул от неожиданности.
- Задумался, - отмахнулся он. Всем своим видом стараясь не показывать напряжения, пронзающего тело холодной иглой.
Первый этаж, сразу же от парадной; вон за той задернутой занавеской, по которой то и дело пробегают пятна чьих-то теней… Хоть бы к окну кто-то подошел, чтобы лицо увидеть!
- У тебя мелочь есть? – Женя снова вырвала его из размышлений. Недоуменно взглянув на неё, он кивнул головой и, порывшись в кармане, продемонстрировал напарнице лежащие на раскрытой ладони монеты. – Отлично! – расплывшись в широкой, но все равно неспокойной улыбке, девушка начала одну за другой собирать железные деньги.
- Беспредел! Васнецова, это называется грабеж! – возмущенно воскликнул Денис.
- Это называется действие экспромтом, - парировала Женя, кивая в сторону расположившейся на противоположном конце улицы телефонной будке. Схватив парня за рукав, она практически потащила его за собой, направляясь к неожиданно обнаружившемуся выходу из ситуации. Распахнув дверь, спортсменка сняла трубку с рычага, и до Дениса донесся монотонный гудок из мембраны. Тяжелые монеты друг за другом со звоном падали в широкую щель в автомате.
- Диктуй номер.
- Чей? – вытаращил на неё глаза Воронцов.
- Жоры, блин! Хочу услышать его молчание в трубке! – психанула Женька, сдвинув брови. – Свой домашний.
Ловкие девичьи пальцы быстро нажимали потертые кнопки под диктовку напарника. Как только сигнал сменился протяжными гудками, она оба замерли в выжидающем молчании, и Денис даже увидел выступившую на лбу у Жени венку, пульсирующую в такт сердцебиению.
- Алло, здравствуйте! – встрепенулась она, когда на том конце провода, видимо, сняли трубку. – Скажите пожалуйста, Дениса Воронцова можно к телефону позвать?
Слыша чуть ли не елейный голос обычно грубоватой и резкой Васнецовой, парень, несмотря на волнение, чуть не расхохотался – вовремя удалось зажать самому себе рот рукой.
- Его нет?... А когда приедет, не подскажете? – продолжала допрос невидимого собеседника Женя. – Через полчаса?...Спасибо большое! Вы его мама, да?... Очень приятно, я его старая знакомая… Нет-нет, не беспокойтесь, я потом сама перезвоню… Извините за беспокойство …
- Реверанс не забудь сделать, - еле слышно прошептал Денис сквозь душивший и рвущийся наружу хохот. Не отрывая правой руки от телефонной трубки, напарница наотмашь влепила ему смачный удар по спине.
- Хорошо, - проговорила она в трубку. – Еще раз спасибо! До свидания, Анна Дмитриевна… Ну, и где ты шляешься в десять вечера? – от учтивости в голосе спортсменки не осталось и следа, как только трубка вернулась на свое законное место на рычаге, а сама девушка повернулась к Воронцову.
- Фи, мадмуазель, куда делась Ваша утонченность? Или она только на родителей для выяснения информации распространяется? – смеясь, скривился тот в нарочито обиженной и одновременно – отвращенной гримасе. Настроение неожиданно улучшилось. Может, потому, что мама жива и сам он не пропадает в США; может – из-за внезапной, но до гениальности простой идеи Женьки… А может, просто из-за забурлившего в крови адреналина и достаточно длительной напряженной обстановки, эмоции от которой сами собой рвались наружу.
- Поверить не могу, что у такой приятной женщины вырос ты, - с улыбкой нарочно пробубнила девушка, выходя из душной будки в прохладный ночной воздух. – Ты точно её сын?
- Кто бы говорил, Васнецова, - хмыкнул Денис, невольно вспоминая обходительную Людмилу Сергеевну. – У тебя с твоей мамой всего-то и общего, что фамилия, родственники и жилплощадь.
- Я, по крайней мере, с ней на ОДНОЙ жилплощади обитаю, - сдвинула брови, тем не менее, смеющаяся Женя. – А не шатаюсь в другом городе и не прячусь по чужим квартирам.
- Что-то я не заметил, чтоб ты сильно расстроилась тому, что я у тебя прятался, - парировал парень. В памяти вдруг возникла картинка первого дня его проживания в квартире её бабушки (когда завертелась вся эта эпопея с игрой во влюбленную пару); возникло ощущение Жениных губ, к которым он (на тот момент – всего лишь демонстративно и больше для внезапно вошедших сестер Васнецовых); возник ошарашенный, но счастливый взгляд спортсменки, когда он, наконец, оторвался от неё…
Нет, Женька определенно не расстраивалась его сожительству. Ни тогда, ни сейчас. Как бы ни старалась она это замаскировать нахмуренными бровями и довольно-таки ощутимыми ударами. Кстати, об ударах… Денис успел вовремя увернуться от занесенной для очередной атаки ладони и отскочил в сторону. Кроссовки опустились на шершавую поверхность асфальта.
- Трус.
- Косая.
- ЧТО?! – даже в наступившей темноте Денис видел, как перекосило лицо Жени от такой неслыханной наглости. Мало кто осмеливался критиковать её спортивные способности, ибо здоровье дороже. Но он всегда любил экстремальные ощущения, а связанные с Васнецовой – особенно.
Женька ринулась в его сторону. Автоматная очередь из, мягко говоря, неслабых прикосновений твердых кулаков обрушилась на едва успевающего прикрывать свою многострадальную голову напарника. С трудом понимая, куда направляется, Денис сделал практически вслепую несколько быстрых шагов по темной дороге в сторону дома. Сквозь собственный хохот и приглушенные угрозы Жени, обещающей «сейчас ему устроить», было слышно, как сама девушка тоже прыскает от смеха. Дикая для посторонних, но уже привычная для них потасовка с нешуточными тумаками снова на несколько секунд вскружила голову. Парень пытался ухватить колотящие его руки, но получалось это из рук вон плохо: то ли от смеха, то ли от усталости после долгой дороги окружающий мир стал каким-то смазанным, иллюзорным, и в какой-то миг Денис потерял ориентацию во времени и пространстве среди заволокшей сознание дымки…
Пронзительный визг автомобильного клаксона в мгновение ока отрезвил его, и ярко-желтый свет фар прорезал темноту, а вместе с этим – и туман в мозгу. Воронцов на секунду оцепенел, глядя на мчащийся прямо на них автомобиль, а потом, резко схватив стоящую спиной к приближающейся угрозе Жене за плечи и резко отпрянул в сторону, к обочине. Оставив на асфальте видный даже в темноте след шин, машина ловко и стремительно свернула во двор, даже не притормозив перед поворотом, и остановилась под возвышающимся у подъезда фонарным столбом.
- Придурок, - выпалила Женька, с трудом соображая, что только что едва не произошло. – Шумахер доморощенный! – она разъяренно повернула голову в сторону чуть было не угробившего их автомобиля, не переставая сыпать ругательствами сквозь сжатые со злостью зубы. – Вместо того, чтобы права покупать, лучше б мозги себе приобрел!
Сбившееся дыхание не позволяло ей произносить гневные возгласы громче простого шепота, да и тот предательски дрожал, выдавая овладевший Женей испуг. Денис тоже ощутил, как подкашиваются колени и холодцом трясутся руки. Ничего не поменялось: проблема беспредельного вождения на российских дорогах, похоже, будет актуальна еще сотни лет. Нет, он тоже не был идеальным водителем (Воронцов вспомнил заваленный шесть раз экзамен при сдаче на права), но он хотя бы людей не давил на практических занятиях! И положенной скорости не превышал, хотя периодически возникало желание выжать педаль газа на полную и рвануть под двести километров в час. Воображая при этом, что несешься по какой-нибудь трассе в Монте-Карло на мечте всей его жизни – черной Audi A4…
Вроде той, которая сейчас остановилась напротив его парадной. Денис уставился на мерцающий в полумраке кузов, чувствуя, как восхищение и какая-то нотка зависти шевелится в желудке. Повезло же кому-то… На охватившее его очарование не влиял даже тот факт, что еще минуту назад эта четырехколесная мечта могла с легкостью отправить их если не на тот свет, то как минимум – на больничную койку. Но, в конце-концов, это же не машина виновата, что у водителя руки не из того места растут!
Женя устало опустилась на бордюр.
- Идиоты! В Штатах такого бардака на дорогах нет, а у нас что хотят – то и делают!
- Не скажи, - покачал головой Денис. Проследив за его взглядом, спортсменка посмотрела в сторону Audi, на бампере которой красовались номера с американским флагом в уголке жестяной таблички. В свете фонаря были видны черные латинские буквы «DENVOR».
- Глянь-ка, Жень, - хмыкнул Денис. – Даже название штата с ошибкой пишут, грамотеи великие!
- Ну, не знает человек, что в слове «Денвер» два «Е» писать надо… Бывает, - усмехнулась, пожав плечами, девушка.
- Это кто же у нас в подъезде такой умник американский, интересно? – все больше и больше распалялся Воронцов. Такие элементарные правила написания, как ему самому казалось, в России знал даже пятилетний ребенок.
- По ходу, ты, - с трудом выдавила из себя вмиг побледневшая Женя, не отрывая остекленевшего взгляда от машины. Снова посмотрев на автомобиль, он мгновенно ощутил, как тело сковало льдом: из Audi, предварительно погасив фары и заглушив мотор, вышел повзрослевший Денис Воронцов (с другой стороны хлопнула дверью высокая длинноволосая блондинка в обтягивающем лиловом платье, огромные шпильки на туфлях цокнули, соприкоснувшись с асфальтом). Щелкнула сигнализация. Рука спутницы обвила взрослого парня за шею (это только показалось или на какую-то секунду и впрямь было видно, как его повзрослевшая копия недовольно повела плечами?), и парочка, как ни в чем не бывало, зашли в подъезд.
- Ты это тоже видела? – почти что по слогам проговорил Денис, до боли в пальцах вцепившись в лямку рюкзака у себя на груди. Скосив глаза, он увидел освещенное отблеском фонаря лицо напарницы. Женя чуть ли не до крови закусила губу, ладони были крепко зажаты между острыми коленками.
- Не слепая, - выдохнула она бесцветным голосом.
Грызущее чувство в груди почему-то снова дало о себе знать, заставляя ныть все туловище от шеи до живота. Жужжание мыслей стало еще громче, черные точки все чаще и чаще плясали перед глазами, и Денис даже не понял, в какой момент оказался около припаркованного автомобиля. Опомнился он только тогда, когда пальцы коснулись прохладного металла черного кузова. Далеко не новая, но все равно производящая впечатление машина близи завораживала еще больше. В падающем сквозь оконные стекла свете темнели солидные кожаные сидения салона, виднелись погасшие значки на панели, с зеркала заднего вида свешивалась, покачиваясь, какая-то фигурка из дерева…
- Хоть у кого-то здесь все благополучно.
Ледяной тон, с которым произнесла эти слова Женя, словно отрезвляющий душ окатил Дениса. Крепко сцепив кулаки, спортсменка стояла в нескольких сантиметрах от него и невидящим взглядом сверлила лакированную поверхность. От того, насколько одинокой и потерянной она показалась среди всего этого – чужого, предательски счастливого, - внутри у Воронцова все сжалось, а на языке вдруг стал явно ощутимым кисло-соленый привкус.
- И как теперь его… то есть, меня оттуда вытащить? – Денис снова взглянул на освещенные окна родной квартиры, в желтых прямоугольниках которых двигались чьи-то неясные силуэты.
- А зачем его вообще вытаскивать? – изогнула бровь Женя, чей тон не становился теплее даже на долю градуса. – Ты же хотел убедиться, что не попал в такую же задницу… Ну, вот и убедился.
Он положил, было, руку ей на плечо, но девушка поспешно дернулась, заранее пресекая любые его попытки.
- Ты чего, обиделась?
- Размечтался, - тряхнула головой спортсменка. Сунув руки в карманы, она подняла хмурый взгляд на напарника, исподлобья глядя прямо ему в глаза и обжигая его холодом серой радужки. – Все, миссия выполнена? Можно возвращаться домой?
- Пока я с ним не поговорю – нет, - отрезал Денис.
- Хочешь проконсультироваться у самого себя, где такую фифу откопал? – съязвила Женя. Костяшки пальцев побелели. В ответ на невольную улыбку парня она нервно затеребила кончики светлых волос, а глаза взволнованно забегали, старательно избегая встречи с напарником и пытаясь не выдать одолевающую её ревность еще больше.
- Один – один, - самодовольно произнес Денис. Брови девушки взлетели вверх. – У тебя – Саша, у меня - …
- …жирафиха, - ядовито оборвала его на полуслове Женя. – Блондинистая жирафиха с выеденным перекисью мозгом. Я всегда знала, что у тебя вкус дурацкий, но чтоб до такой степени… И с возрастом это, видно, прогрессирует.
Даже в полутьме был виден яростный блеск её глаз. Ревнующая Васнецова – это такое редкое, но такое сладкое, похожее на терпковатый сироп ощущение, растекающееся в грудной клетке!..
- Слушай, а мне-то ты чего все это высказываешь? – борясь с одолевающим его чувством удовлетворенного самолюбия проговорил Денис. – Все претензии – не ко мне, а к нему. Если выманишь его к нам, конечно.
- Очень надо, - фыркнула та.
- Не можешь придумать, как – так и скажи.
Глаза Женьки сверкнули искоркой решительности.
Клюнула. Главное – знать, на какие рычаги жать.
- Я? Не могу? – румянец заиграл на щеках еще больше, когда Денис, провоцируя, утвердительно кивнул. – Сам напросился…
И, прежде, чем напарник успел раскрыть рот для очередной колкости в её адрес, Женя со всей дури пнула массивное колесо стоящей рядом машины. В следующую же секунду яростный вой встревоженной сигнализации вихрем пронесся по всей территории двора, раз за разом взмывая к ночному небу и разрезая апрельскую тишину пронзительными звуковыми волнами.

- Скорее бы завтра! В гостиной тот диванчик, который я присмотрела, очень классно будет с новыми обоями смотреться, правда? Кстати, не забудь мне напомнить, чтобы я горшочки цветочные купила, а то мне надо фуксию пересадить. Она туда очень в масть придется, а еще те шторки…
Дэн аж подскочил на месте, когда сидящий напротив Игорь стукнул его под столом ногой по лодыжке (хлопочущая у плиты мама и щебечущая над ухом Лера этого даже не заметили). Тем самым возвращая его в реальный мир, из которого он выпал на несколько секунд. Усталость, накопившаяся за весь напряженный рабочий день, который, к тому же, закончился выматывающим корпоративом, теперь просто валила с ног. Глаза закрывались сами собой, и непрекращающийся монолог Леры, которому он периодически просто на автомате поддакивал, только усиливал рвущееся наружу невольное раздражение.
- Ты же завтра выходной, правильно? – Дэн снова кивнул. – Очень хорошо. Тогда с утра можно будет в салон наведаться, а потом спокойно поехать забрать диван и ночевать уже в готовой квартире, - ладони с длинными, покрытыми белым лаком ногтями по-детски захлопали друг об друга в приступе необычайного восторга. – Ладно, спать пора. Анна Дмитриевна, спасибо, но я чай не буду. Я сейчас в ванную, голову помою и буду уже ложиться. Ты тоже? – обернулась Лера в его сторону. Ограничившись коротким «угу», Дэн сделал еще один глоток из чашки.
Вызвавшаяся дать девушке чистое полотенце мама вышла из кухни вместе с Лерой. Как только их голоса стихли в глубине коридора, Игорь, откинувшись на спинку стула, расхохотался.
- Слушай, да тебе орден за терпение выдать надо, - обратился он к старшему брату, все еще покатываясь со смеху. - Вы тут два дня, а у меня от неё уже голова трещит… Как ты её месяц выдерживаешь?
- Игорь, отвали, а? – поднял тяжелые веки тот. – У меня башка раскалывается, гора работы, ремонт…
- И Лера, - закончил за него младший парень. – А, нет! Еще занавесочки, диванчик, цветочки… - передразнивая интонацию блондинки, произнес Игорь.
- Иди на фиг! - Подколы еще больше подстегивали внутреннее делание Дэна бросить все к чертям собачьим – и приобретенную недавно квартиру, после вчерашней поклейки обоев в которой им с Лерой пришлось ночевать вместе с родственниками; и Леру, у которой рот ни на секунду не закрывался; и прекрасно понимающего всю ситуацию Игоря… Дэн редко жаловался на жизнь, но сегодня был один из тех немногочисленный дней, когда все буквально из рук валилось. Ничего, просто усталость. Просто нужно выспаться нормально. Он уже представлял, как коснется головой подушки… а потом по груди поползет рука Леры, соблазнительно царапая кожу акриловыми ногтями. Дэн вдруг осознал, что сегодня ему даже секса не хочется, хотя сногсшибательная фигура блондинки практически всегда вызывало в нем волну желания.
Когда за окном завыла сигнализация, а в кармане завибрировал брелок на ключах от машины, даже стекла на окнах задрожали от оглушительной сирены. Дэн резко вскочил на ноги. Для полного счастья ему как раз не хватало украденной магнитолы или еще хуже – угона!..
- Это твоя? – взволнованно вгляделся в темноту двора Игорь. Не ответив, старший брат пулей кинулся в прихожую и, сунув ноги в кроссовки, выбежал наружу.

- Ты что, сдурела? – вскинулся Денис, когда шок от поступка напарницы спустя несколько секунд сошел на нет. Перекрикивать вой сигнализации удавалось с трудом, что грозило как минимум охрипшим голосом на следующее утро. – Ты хоть знаешь, сколько такая тачка стоит?
Женя только коварно улыбнулась и выжидающе посмотрела на закрытую дверь подъезда. А потом вдруг нырнула в темноту, потащив за собой Дениса.
Как раз вовремя: в следующий миг щелкнул замок, и на улицу вылетел повзрослевший Воронцов. Нервно оглядываясь по сторонам и тщетно пытаясь разглядеть хоть что-то во мраке, царившем за пределами желтого круга фонарного света, он хмурился, и с каждой секундой морщина на лбу становилась все глубже и глубже.
- Шоу начинается, - прошипела Женя, её шепот щекотал Денису ухо. – Значит, действуем так…

Замок был цел. Даже смазанных отпечатков пальцев на блестящей поверхности кузова не было видно. Нащупав в кармане ключи, Дэн пискнул брелком, и сигнализация вмиг умолкла. Во внезапно воцарившейся тишине его сбитое от такого марш-броска дыхание, как ему показалось, громовыми раскатами слышно во всех закоулках двора.
Сверхчувствительные сигнализации - тот еще геморрой… Уже не один раз охранная система срабатывала от вскочившей на машину кошки или от пронесшегося мимо на огромной скорости автомобиля. Сейчас, наверное, тоже случилось что-то наподобие этого. Никакого взлома или даже попытки проникнуть в салон, по-видимому, не было.
Только почему в груди все еще что-то ворочается? Что-то, похожее на предчувствие неприятностей. Дэн сглотнул. Нервы были ни к черту, вот воображение и разгулялось. Ну, какие неприятности, в самом деле, когда во
дворе – ни души?
- Классная машина.
Интуиция, чтоб её…
Дэн напряженно поискал глазами владельца прозвучавшего голоса (на какой-то миг показалось, что невидимый собеседник нарочно закрывает пальцами нос для пущей гнусавости и пытается изо всех сил звучать как можно более хрипло). Наконец, прищурившись, он разглядел чей-то приближающийся к нему силуэт.
Гопники… Уже и сюда добрались. Дэн был наслышан о таких вот дворовых обитателях, и пальцы сами собой сжались в кулаки. Паники практически не было: он был готов к таким вот встречам. Их еще в армии научили основным приемам самообороны.
- Шпана, шли бы вы отсюда, - настороженно пригрозил темноте он.
Шаги были уже в метре от него. Вот уже подошвы кроссовок ступили в пределы освещенного круга, и желтоватое освещение упало на лицо собеседника.
- Э, ты кого шпаной назвал? – возмутился тот, с вызовом и одновременно – усмехаясь – поднимая на него взгляд. В тот же миг Дэна парализовало, а вдоль позвоночника прокатилась снежная волна изумления и страха, застывая где-то в мозгу и отдаваясь по всему телу холодным потом.
Жесткие и непослушные кудрявые волосы, карие (сейчас – почти черные) глаза, горбинка на носу, которой сам Дэн всегда втайне гордился… Перед ним стоял он, Воронцов. Собственной персоной. Только помолодевший лет на пять.
Это что, шутка?!
- Ну, привет, - протянул (видение… нет, призрак, точно… или галлюцинация!) парень, делая еще один шаг по направлению к нему. И протягивая ладонь (мою ладонь! что это за бред происходит?! Дэн не мог произнести ни слова, но голоса в голове орали наперебой, заглушая друг друга и смешиваясь в одну хаотичную массу) для приветственного рукопожатия.
Реакция сработала быстрее, чем в сознании вспыхнула хоть какая-то мысль о дальнейших действиях. Перехватив запястье незнакомца, Дэн рванул его на себя, ловко разворачивая опешившего от такой реакции парня спиной к себе и впечатывая его лицом в холодный кузов. Сейчас было не до заботы о машине. По большому счету, сейчас для Дэна вообще ничего не существовало, кроме пульсирующей в голове мысли о собственной безопасности. Он с силой заломил руку незнакомца ему за спину, и тот взвыл от боли, не стесняясь в выражениях. Затем с такой силой скрутил сжатую в его руках конечность, что до ушей донесся хруст костей.
- Падла!
Открывший было рот, чтобы сполна ответить на льющиеся в его адрес ругательства, Дэн вдруг почувствовал, как на плечо ложится чья-то ладонь, а потом резко поворачивает его тело на сто восемьдесят градусов. Позади него (безумие в ушах взревело еще громче) стояла девушка. Сквозь светлые, спадающие на глаза волосы на него смотрели два блестящих яростным блеском зрачка в обрамлении серо-зеленой радужки.
Не может быть…
Сильный и точный удар под дых взметнулся к горлу волной боли, застилая окружающий мир чернотой и заставляя подкоситься колени и ослабить хватку. Прохрипев что-то нечленораздельное, Дэн рухнул на колени, двумя руками обхватив немеющий от боли живот.
- Скотина,… он мне, кажется, руку сломал, - донесся до ушей голос жалующегося на травму парня.
- Дай посмотрю…Угу, перелом. Поздравляю, - мрачно констатировала свершившийся факт его соучастница нападения. Затем она присела на корточки, и Дэна за подбородок взяли прохладные пальцы, вынуждая поднять голову. – Воронцов, я, конечно, знала, что ты чокнутый, но чтоб самому себе кости ломать – это перебор! Ты раньше такой буйный не был… А сейчас что, крышу сорвало? Напрочь?
Дэн не отвечал. Даже рта не раскрыл. А если бы и раскрыл, то исчезнувший от изумления голос все равно бы не позволил ему проронить ни единого звука. Гортань пересохла, язык шершавой наждачкой царапал нёбо…
Да и что ту можно было сказать? Сейчас ему казалось, что ни одно из миллиардов слов не подойдет для того, чтобы объяснить явление стоящих прямо перед ним Женьки Васнецовой и Дениса Воронцова более точно, чем простой медицинский термин ШИЗОФРЕНИЯ.
[/hideguest]

Есть, что сказать? Тогда вам сюда.<\/u><\/a>

 Отправлено: 30.11.10 23:00. Заголовок: Чужой компьютер меня..

[hideguest]Чужой компьютер меня не пускает под своим логином, так что придется один день перекантоваться в качестве гостя...


- Колу, бутылку пива и рюмку «Хеннеси»!
Сонный бармен моментально пришел в себя, когда влетевший в круглосуточную забегаловку Дэн рявкнул нужный ему заказ, лихорадочно сверкая глазами. Даже за столиком, где Денис с Женей заняли для всех троих места по распоряжению старшего парня, было слышно, как костяшки его кулака нервно постукивали по заляпанной чем-то барной стойке, пока из холодильника появлялись на свет запотевшие бутылки. Дэн то и дело оборачивался в их сторону, пытаясь нормализовать дыхание, хотя получалось это крайне паршиво: до сих пор действовал пережитый стресс, мешающий не то, что естественно себя вести, но и адекватно соображать вообще. Денис ни разу в жизни не видел (себя?) вот таким – практически на грани сумасшествия. Поэтому испуг, возникший в тот момент, когда, увидев их, Дэн пару минут хранил молчание, потом забрался в машину, кивнул новоявленным гостям на соседние сидения, а затем на полной скорости рванул в сторону ближайшей бадежки, - был вполне обоснованным.
Алкоголизм ему явно не грозил. Это Денис с облегчением отметил, глядя на то, как морщится с непривычки старшая копия после опустошения одним глотком рюмки коньяка. Сам он отхлебнул сладковатое, почему-то смутно отдающее карамелью (гадость какая! уж от кого-кого, но от Уфы он такой подливы не ожидал!) пиво. Женя испуганно крутила туда-сюда крышку на пластиковой бутылке кока-колы.
- Долго молчать будем? – приподнял бровь Денис, пристально следя за реакцией каждой мышцы на лице у повзрослевшего парня. – Или в этом времени это всеобщий синдром – как воды в рот набрать? Что ты, что Веник…
- Так, первый вопрос отпал сам собой, - усмехнулся Дэн, хотя в глазах крокодила – и то было больше радости, чем сейчас - в его. Кончиком пальца он обвел край еще влажной рюмки, потом посмотрел на ди-джеев. Волнение, которое переполняло его до краев, Денис хорошо рассмотрел в глубине карих и немного уставших глаз, как бы ни петушился двадцатисемилетний парень. А упоминание имени – связующей ниточки между Дэном и забытым когда-то прошлым – заставило кровь отхлынуть у него от лица.
- Ваш или наш Эйнштейн учудил? – наконец, выдохнул старший Воронцов.
Денис поперхнулся очередным глотком. Приставив ладонь к носу, чтобы капли грозящего вылиться пива не попадали на стол, он уставился на самого себя, чувствуя, как внутри закипает злость. И аргумент «ты не знаешь всей ситуации» тут совершенно не действовал.
- Ваш, - Женя всеми силами пыталась сделать так, чтобы голос не дрожал. Взгляд взволнованно переходил с одного Воронцова на другого. – Он в пятницу испытывал свою машину времени, решил для эксперимента попасть в день их с Дашей свадьбы.
- Супружеская жизнь настолько достала, что решил исправить ошибку молодости и предотвратить катастрофу? – хмыкнул Дэн.
Женькин взгляд моментально потух. Если бы не болевшая при каждом движении рука и не сам факт того, КТО перед ним сидит, Денис бы давно врезал этому саркастичному умнику. Эта реальность нравилась ему все меньше и меньше. В Дэне что-то изменилось. Что-то прежнее пропало… и появилось новое. Безумно напоминающее Денису Джейн.
- Даша умерла, - осипшим голосом произнесла Женя.
Вокруг застыли все звуки. Только откуда-то издалека доносились приглушенные звуки работающего где-то (казалось, за тысячу километров отсюда) радио. От привкуса солода на языке Дениса вдруг затошнило.
- Твою мать… - Дэн даже не сразу смог хрипло произнести эту короткую фразу. Над сдвинутыми бровями в момент легла глубокая морщина, все черты лица обострились, старший парень потрясенно уставился в стол, не в силах поверить услышанному. – Жень, - он поднял глаза на спортсменку, - мои соболезнования… Слушай, я вообще плохо умею подбирать слова в таких ситуациях… В общем, держись, ладно? – он накрыл, было, своей ладонью сжатый Женин кулак, но внезапно зазвонивший у него в кармане мобильный прервал все дело на полдороги. Закатив глаза, Дэн достал трезвонящую трубку. - Да, Лер… Нет, не скоро буду, меня по работе вызвали, - кинув быстрый взгляд на застывшую в выжидающем молчании парочку, он подеялся на ноги и, секунду помешкав, направился к выходу из закусочной. Разговаривать в их присутствии он явно не хотел.
Денис почувствовал, как кишки неприятно свело судорогой. Желание разобраться в царящем вокруг бардаке кружило голову и застывало в пальцах мерзкой дрожью. Только вот Дениса Воронцова никто и никогда не смог вызвать на откровенный разговор, если он того не хотел, и, видимо, с годами эта привычка у него все еще сохранялась. Надежда на то, что если не от Джейн, то уж от Дэна они все-таки узнают правду, улетучилась практически полностью…
Бросив Жене короткое «жди здесь, я сейчас», Денис решительно встал из-за стола и последовал в том направлении, где скрылась его старшая копия.

-… у тебя что, неприятности?
- С чего ты взяла? – холодный ночной воздух обжигал разгоряченное лицо. Дэн чувствовал, как внезапная слабость тяжелым шаром ворочается где-то в области лба.
- Голос какой-то грустный, - заметила на том конце провода Лера. Неожиданно промелькнувшая в её тоне нотка заботы отозвалась в груди у парня ощущением, похожим на скрежет ногтей о стекло.
- Да нормально все, просто рассчитывал отдохнуть дома, а тут этот вызов… Все хорошо, - соврал Дэн, пытаясь придать собственным фразам бодрости, которой в данный момент катастрофически не хватало ему самому. Голос собеседницы доносился будто из глубокого колодца, и он вдруг поймал себя на мысли, что не испытывает даже желания прислушаться, чтобы разобрать хоть слово из всего того, что она говорила. Мысли словно магнитом тянуло туда, в зал, к дожидавшимся его возвращения… видениям? Плодам воображения? Миражам?.. Как ты их ни называй, они все равно сияли ярче и красочнее, чем весь окружающий Дэна мир. Лучились…жизнью? Да ну, на фиг, что за бред?! Он затряс головой, выпроваживая из сознания внезапно засевшую там иглу угнетения. Вместе с этим подступило раздражение: Дэн ненавидел хандрить. Всю жизнь, сколько себя помнил. А в те редкие минуты смятения, когда забывал об этом (вроде того случая, когда банальное недоразумение положило конец их с Катей отношениям; много лет назад, еще в Москве), его мигом приводили в чувства. Встряхивали. Отрезвляли толчком или подбадривающим тычком в плечо, срабатывающим вроде ледяного душа.
В то время у него был собственный ледяной душ по имени Женя Васнецова. Которая несколько минут назад вдруг снова обожгла его блеском серо-зеленых глаз. Дэну казалось, что он уже забыл, как действует один её взгляд. Да чего врать – то: он не помнил даже, когда у него самого была такая улыбка (не на лице, а в глазах, несмотря на напряженное выражение лица), которую можно было уловить сейчас в Денисе.
Вот именно - ДЕНИСЕ.
Сквозь шум ночного города он четко различил приближающиеся шаги за спиной. Поворот головы…
- Лер, я перезвоню, - голос почему-то грозился вот-вот сорваться в какой-то больной хрип, и Дэн поспешил закончить разговор. То, что его ждут, что за него беспокоятся (особенно после того, что было раньше), конечно, трогало за душу, но для самого парня мир вдруг за раз перевернулся с ног на голову, и в голове и без того было миллион мыслей, чтобы думать еще и об этом.
Подошедший еще ближе к нему Денис оперся о железные перила, около которых стоял повзрослевший Воронцов, и несколько секунд оба парня молчали, глядя на панораму погруженного в темноту города, на которой то тут, то там мерцали неоновые огни рекламных щитов и витрин магазинов.
- И давно я крышей поехал? – как ни в чем не бывало, поинтересовался Денис.
- В смысле?
- Ну, лично мне, чтобы вязаться с такой вот гламурной барышней, мне нужно или надраться до беспамятства, или с ума сойти, - младший парень окинул Дэна оценивающим взглядом. – Пьянствовать ты никогда не умел. Вот и спрашиваю: давно ты… то есть, я крышей поехал?
- Ты Леру не знаешь, - мрачно выдавил из себя тот.
- За то я тебя хорошо знаю, - опять взгляд, видящий его насквозь, и Дэна снова прошибло током. – Хотя я уже ни в чем не уверен… - Денис вновь повернул голову в сторону остывающей после рабочего дня Уфы.
- Ты о чем? – брови Дэна взлетели вверх. От возникшего в груди возмущения стало почему-то трудно подбирать элементарные слова, и самое паршивое – что он прекрасно знал, о чем именно говорит его двадцатилетний собеседник. Когда ты разговариваешь сам с собой (пусть даже это чревато сумасшествием), каждая фраза диалога заранее известна.
- Она же тебе не нужна, - констатировал факт Денис, слегка изогнув правую бровь.
- Лера?
- А кто же еще?.. Да тебе, по большому счету, вообще никто не нужен, - раздражение начало достигать той критической точки, когда вот-вот начнется клокотание в груди. Дэн видел это в глубине карих радужек собственных глаз.
И одновременно – чужих. Ему всегда казалось, что если он и изменился за эти годы, то совсем немного. Теперь, глядя на собственный «оригинал», Дэн понял: если под словом «немного» подразумевается «минимум на восемьдесят процентов», то он действительно лишь НЕМНОГО изменился.
- Это с чего такие выводы? – съязвил Дэн, пытаясь защититься.
- Если бы Женя была тебе нужна, ты бы её не оставил в этой долбанной Америке, - парировал Денис.
Кровь мгновенно отлила от щек, и старший Воронцов почувствовал, как на её месте тут же хлынул жидкий лед, замораживая каждый нерв и не позволяя шевельнуться.
- Ты… ты что, видел её?
- Если ты имеешь в виду то привидение, которое даже пробежаться из-за больного сердца не может, то да, - пожал плечами Денис. В ответ на, мягко говоря, изумленный взгляд повзрослевшего себя ди-джей сложил руки на груди. – Зачем ты её тогда бросил?
Губы не сразу смогли разжаться, язык – шевельнуться, а горло – разжаться, чтобы хотя бы прохрипеть что-нибудь в ответ. В конце-концов, сделав над собой титаническое усилие, Дэн сумел кое-как обуздать царивший в сознании ураган.
- Я никого не бросал. Ты вообще ничего не знаешь…
…Мама выглянула из комнаты на звук проворачиваемого в замке ключа. Щурясь от яркого после темной комнаты света в прихожей, она с укором посмотрела на снимающего куртку сына.
- Ты скоро на работе ночевать будешь. Так поздно…
Дэн пытался не встречаться с ней взглядом, чтобы избежать лишних вопросов, которые посыпятся на него, как только мама увидит смятение в его глазах. И причиной «опоздание» будет не отделаться, пусть это и было правдой, просто немного измененной: Дэн действительно был озабочен тем, что опоздал. Только не на три часа, а немного подольше.
Лет на шесть.
В комнате Игоря горел свет. Экран телевизора, в который заворожено уставился сидящий в кровати в одних трусах младший брат, отбрасывал на противоположную стену и на лицо парня мерцающие блики. Ничего не объясняя, Дэн направился к окну и одернул в сторону одну из тяжелых штор.
- Эй, ты чего? – возмутился Игорь, когда бывший ди-джей повернул ручку на раме и в открытое окно хлынул холодный ночной воздух. – У себя Антарктиду устраивай, а не…
- Гош, - резко повернулся к нему Дэн, и тот замолк, стоило только увидеть полное решительности, напряжения и доли испуга лицо старшего брата. – Слушай меня: воспринимаем ситуацию адекватно, с ума не сходим, не орём на всю квартиру и не будим всех спящих, понял? Я тебе потом все объясню… Все чисто, можно залезать, - последнюю фразу он, не дожидаясь от Игоря ответной реакции, прошипел в темноту двора, и в тот же миг внешний край подоконника обхватили две ладошки. Лихо подтянувшись на руках, Женя ловко влезла в окно первого этажа практически без помощи норовившего помочь ей Дэна.
- Да уж, - выдохнула она, поправляя выбившийся из общей копны волос и спадающий ей на глаза локон, - раньше кавалеры к девушкам в окна лазили, а теперь наоборот!
- Ну, извините, - съязвил Дэн. – Пока ты не научилась проходить сквозь стены, приходится импровизировать!
- Товарищи, я вам не мешаю? – послышался из темноты недовольный свистящий шепот. Темная макушка то и дело то появлялась над подоконником, то вновь исчезала где-то внизу. Подскочив к окну, Дэн и Женя буквально втащили Дениса в комнату, потому что умение девятнадцатилетнего парня подтягиваться на руках оставляло желать лучшего, плюс ко всему – мешал наложенный в больнице по дороге домой гипс на сломанную руку.
- Воронцов, ты слон, - тяжело дыша, простонала Женька.
- Васнецова, то я у тебя дебил, то слон… Ты определись уже!.. О, привет, Гошан! – наконец, заметил Денис опешившего от разворачивающейся перед ним картины младшего брата, который непонимающе моргал в тщетной попытке удостовериться, что все это – просто сон. – Челюсть с пола подбери, - даже понизив голос, чтобы спящие в соседних комнатах родственники не сбежались на подозрительный шум, молодой ди-джей не мог скрыть то ли нервного, то ли обыкновенного смеха.
- Это… это кто? – с трудом произнес пораженный Игорь, медленно переводя взгляд со своего двадцатилетнего на двадцатисемилетнего старшего брата.
- Две Алисы Селезневы, - мрачновато хмыкнул тот. – Благодаря одному Самоделкину совершили скачок из прошлого сюда... Гош, я же сказал: завтра все объясню, а пока надо их, - кивнул Дэн на свою младшую копию и стоящую рядом с ним спортсменку, - уложить, не на улице же им ночевать…Слушай, не смотри на меня, как баран на новые ворота! – заметив, что Игорь до сих пор пребывает практически в застывшем состоянии, Дэн начал терять терпение. – Ладно, для тех, кто в бронепоезде: этот запипсованный, - указал он на Дениса, - это я семь лет назад. Ты оправишь родного брата на улицу ночевать? – Игорь замотал головой. – Отлично. Тогда сегодня они переночуют у тебя в комнате. Ни родителям, ни Лере их видеть нельзя: нам тут еще массового психоза не хватало!
Взгляд брата начал постепенно проясняться. Уже через полторы секунды уголок губ Игоря взметнулся вверх, и у Жени почему-то екнуло сердце. Она вдруг поняла, насколько сильно он похож на Дениса (ЕЁ Дениса, настоящего), и от осознания этого что-то теплое разлилось где-то внутри, под ребрами.
- Обалдеть можно… - окончательно оклемавшись, Гоша вскочил на ноги, глаза засияли каким-то лихорадочным блеском, в котором угадывался и восторг, и изумление. От повторившего свой последний вопрос Дэна он только нетерпеливо отмахнулся:
- Да понял я уже, понял, не дебил все-таки…
От внезапно прозвучавших слов Женька не сдержалась и прыснула в кулак. Внимание самого молодого из парней тут же переключилось на неё, и Игорь взъерошил непослушный ежик темных жестких волос.
– А девушку как..?
- ДАЖЕ НЕ ДУМАЙ! – прекрасно проинформированный о том, каким Казановой слывет младший брат у всех представительниц слабого пола Уфы, Дэн не понял, в какой именно момент прорычал эту саму собой вырвавшуюся фразу. И уж тем более не сразу дошло, что его собственный голос прогремел хором с Денисовым.
Они, смутившиеся, даже нахмурились одинаково, когда спортсменка и Игорь покатились со смеху. Бросив брату через плечо просьбу достать из шкафа запасные подушки, а двум ди-джеям – короткое «утром увидимся», Дэн быстрым шагом направился к себе.
Когда за ним закрылась дверь в комнату и мир звуков снова сузился до шелеста листьев за окном, которые трепал разыгравшийся к вечеру ветер, и тихого дыхания лежащей на кровати Леры, он стянул с тела футболку. В ноздри тут же ударил резкий запах пота, в который за эти сумасшедшие часы его бросало не один десяток раз. Скрипнули пружины в матрасе, стоило ему только опуститься на край старого, изрядно потрепанного дивана. Дэн настороженно замер, ожидая реакции проснувшейся блондинки, но (слава Богу) вроде обошлось. Сейчас нужно было нормально все еще раз проанализировать, причем обязательно - в абсолютной тишине, а иначе бы мозг просто расплавил горячий поток хаотичных мыслей в голове.
А лучше – просто поспать…
…решил Дэн и проворочался в постели до семи утра, медленно сходя с ума от гудящей в памяти новости, которую он сегодня услышал от Дениса. И среди всего этого шума постепенно набирало обороты одно-единственное слово: Женя.
Женька.
Жека.
Евгения Васнецова,
Он знал все. И про необходимость её срочного лечения, стоящего заоблачную сумму долларов, и про заражение Дашки и маленькой Жениной племянницы, и про какого-то белобрысого упыря, живущего с ней в одной квартире – Денис, пока они стояли на улице, рассказал ему обо всем. Дэн, в свою очередь, в долгу не остался. Эдакая исповедь перед самим собой. Двадцатиминутная попытка заполнить пропасть глубиной в семь лет… Дэн сделал глубокий вдох носом и тут же ощутил влажный привкус утреннего воздуха, в который вплетался сладковатый запах Лериных духов.
Во вчерашней пропасти воздух почему-то пах бодрящим ментолом шампуня, которым Женя Васнецова – его верная напарница (твоя?... хрена с два, Дэн, обломайся! Денисова – да, но не твоя…) всегда мыла волосы.
Смысла пытаться заснуть уже не было: все равно уже меньше, чем через полчаса начнут трезвонить будильник сначала у Игоря, который, благополучно послав куда подальше первую пару в институте, решил спокойно прохрапеть до второй, затем – в комнате родителей, которые заспешат на работу… Поспишь тут, как же. Разбудят, как назло, как только начнут тяжелеть веки.
Приняв окончательное решение больше не предпринимать никаких попыток заснуть, Дэн осторожно встал с дивана и прошагал в ванную.
В груди зашевелилось чувство, отдаленно напоминающее дежа-вю, стоило ему только щелкнуть выключателем и поймать в висящем напротив двери зеркале свое отражение. Точно, дежа-вю. Только еще более тревожное и смутно отдающее безысходностью. Дэн всматривался себе в глаза, понимая, что когда-то точно так же стоял около раковины (с той лишь разницей, что санитарные нормы в том американском баре годились разве что для общественных туалетов), пытаясь понять, что делать дальше. Правда, тогда ситуация была куда более плачевной: у него тогда ВООБЩЕ ничего не было…
А сейчас что, лучше?
Покажись ему хоть раз ехидная рожа его внутреннего голоса – и Дэн, не сомневаясь ни секунды, свернул бы ему шею. А нечего вставлять свои пять копеек, когда не просят, даже если это пять копеек правды, в которой ты не можешь признаться самому себе.
Дэн тряхнул головой. Глупости! Рядовой Воронцов, отставить хандрить! Все превосходно: заканчивается ремонт в маленькой, но все-таки своей квартирке, кредит за машину выплачен еще год назад, с ним рядом семья, Лера… Всего этого более, чем достаточно для того, чтобы не жаловаться на судьбу.
Кроме, разве что, последнего пункта…
Ничего подобного! Дэн уже начал злиться. Лера – красотка, каких поискать. Одни только ноги чего стоят… Да, у неё почти никогда рот не закрывается, но у каждого свои недостатки. Зато она мягкая, веселая…
Ага, давай-давай, начни свою любимую пластинку! Про внимательную, заботливую, скромную, добрую… Ты б хоть прилагательные новые выучил, а то повторяешься!
Нервная дрожь волной пробежала по телу, когда надоедливый внутренний голос вдруг зазвучал давно забытым тоном Женьки Васнецовой. Дэн несколько раз моргнул, но волнение не утихло. Странно: ему почти всегда удавалось держать свои эмоции под контролем, даже после всего того, что ему довелось пережить. Так почему же сейчас оптимизм как-то чересчур стремительно тускнеет, сдувается на глазах, как воздушный шарик?
Наверное, была причина. Да кого он обманывает: он прекрасно знает эту самую причину. Их даже две. И обе они спокойно храпят всего лишь через стенку, пока у Дэна земля уходит из-под ног, а сам парень пытается ухватиться за воздух в попытке удержать равновесие. Воронцова даже бесило собственное состояние. И Игорь, и Маша с Веником, и все остальные Васнецовы (как он мог судить по рассказу Дениса) восприняли их появление относительно спокойно… так какого черта у него сейчас все валиться из рук, а этого самого спокойствия не хватает до безумия?
Интересно, а как ОНА себя чувствовала, когда все это увидела? Её так же подбрасывало, как Дэна сейчас, или все-таки железная выдержка спортсменки Васнецовой снова взяла верх и не позволила показать ни единой эмоции?
Скорее всего, первое. Её хваленая сила воли исчерпала себя еще тогда, в США. Тлела на кончике «косяка» и исчезала под потолком вместе с сизыми колечками, которые пускала светловолосая девушка сухими и бледными губами.
ХВАТИТ!
« - Она сказала, что бросила еще несколько лет назад…»
Денис, кажется, ей верил. Да и он бы с удовольствием,… если бы не видел затуманенного взгляда Васнецовой там, в дымке выкуренной прямо в общаге дозы конопли.
Сама виновата. Знала, чем это все может закончится. Несмотря на то, что с пеной у рта доказывала, что на коноплю не подсаживаешься. Кому она пыталась тогда это доказать – ему или себе? Неважно. Итог все равно веселее некуда… Не передозировка, конечно, но в медленном распаде тоже, мягко говоря, приятного мало. Тем более, когда этот распад может в любой момент прийти к своему логическому завершению.
Васнецова могла умереть. До него только сейчас начало в полной мере доходить сказанное ему вчера известие. Абсурд какой-то: жизнь спортсменки, которую за всю жизнь разве что ветрянка один раз скосила, теперь просто-напросто катилась в тартарары. А из всех близких об этом знала только младшая Женя (и Денис… А с каких это пор ты снова начал причислять себя к её БЛИЗКИМ?).
Своему главному принципу – всегда и во всем полагаться только на себя и не просить ничьей помощи – она все-таки не изменила. Пусть и доводя ситуацию до критической отметки.
Дура.
« - Васнецова, давай ты перестанешь называть меня дебилом, а я тебя – дурой?
- Ты что, называл меня дурой?
- Да. Но гораздо реже, чем ты меня – дебилом…»
В тот момент ямочки у неё на щеках показались особенно привлекательными. А колючка Женя – вполне себе симпатичной девчонкой. С, тем не менее, острыми зубками. Кто бы мог подумать, что с того момента все настолько закрутится…
И так резко оборвется.
« - Значит, я не твоя девушка, Воронцов…»
Кто, как не она, виновата в их разрыве?
Ты. Видел же, что ей там плохо…
Дэн почувствовал злость, граничащую с отчаянием, как бывает, когда тебя загоняют в угол и ты не можешь найти хоть крохотную лазейку для спасения. А что он мог сделать, в самом деле? Связать её и силком притащить в Москву? Да этот светловолосый динамит его в порошок бы стерла!
Мог бы хоть раз честно, без иронии и выпендрежа признаться, что скучаешь, признаться в том, что чувствуешь…
А что он чувствовал? Его отношения к Васнецовой всегда были запутанными, противоречивыми и в некотором смысле – даже сумасшедшими. Это была ядерная смесь дружбы, соперничества, стремления к доминированию и…
Любви?
Дэн вообще в любовь не верил. В общность жизненных взглядов и интересов – да, в сексуальное влечение – естественно, даже в некоторой степени - во влюбленность. А любовь – это просто химическая реакция организма, и больше ничего, потом плавно перетекающая в тупую привязанность, и то – не всегда.
Например, несмотря на твердое решение Воронцова, наконец, хоть как-то остепениться и иметь рядом с собой кого-то, кому он действительно нужен, в его отношениях к вскружившей ему голову несколько недель назад Лере даже привязанность не спасала: её просто-напросто не было. Как и влюбленности, которой, закрыв глаза на очевидные факты, при большом желании можно было назвать банальное желание спастись от одиночества после всего случившегося в США.
Каждый выживает, как умеет. Было бы желание…
Она тоже могла быть в порядке, если бы не начала «расслабляться». Именно это сыграло решающую роль. А еще – его уход. Его (пусть и непроизвольное) отсутствие в жизни девушки, которую он ненавидел и скучал одновременно. Которая оттолкнула его, а он не вернулся. Из-за тысячи причин, главной из которой все-таки была гордость, их общий недостаток.
Дэн никогда не верил в Библию, но еще в детстве из уст религиозных родителей он был наслышан о семи смертных грехах, среди которых была и чрезмерная гордость. Христианство утверждало, что оно губительно, и Дэн всегда только скептически усмехался. Только сейчас результаты были налицо: из-за их с Васнецовой гордости, граничащей с гордыней, она теперь балансировала на самом краю практически без надежды на спасение.
ПРАКТИЧЕСКИ…Дэн почувствовал, как это слово вязкой горошиной перекатывается по языку, оставляя пряный привкус.
« - Если бы Женя была тебе нужна, ты бы её не оставил в этой долбанной Америке…»
Это были два разных человека. Дэн вспоминал лицо своей младшей копии и пораженно отмечал про себя, что не узнает в этом молодом парне себя. Несмотря на прическу в стиле «раздолбай» (кудрявые волосы трепал сорвавшийся к вечеру ветер, и Дэн невольно пожалел о том, что обкорнал свою шевелюру до обычной короткой стрижки, оставив только длинный затылок), еще никогда Денис Воронцов не был настолько серьезным. Даже с самим собой. Но несколько часов назад, стоя бок о бок друг с другом, они на некоторое время поменялись местами. У Дэна создалось впечатление, что он сам – маленький ребенок, которому пытается помочь вырулить из сложной жизненной ситуации старший наставник – двадцатилетний Денис.
Действительно – ничего общего…Даже одинаковые черты лица не спасают.
Дэн снова посмотрел на себя в зеркало, неожиданно поражаясь тому, что до сих пор не сбрил к чертям собачьим короткую щеточку усов над губами, плавно перетекающую в расползшуюся по челюсти бородку. Собирался же! Еще два года назад собирался, сразу же по возвращению с Россию…
Забыл. Просто забыл в суете свалившихся на голову в первое время после приезда проблем и одолевающей по ночам бессоннице, которая достала до такой степени, что приходилось пить снотворное, чтобы снова научиться засыпать хотя бы в четыре утра.
Бессонница, жалобы…Ты чего разнылся, как немощный старик? Тебе сколько лет вообще? Двадцать семь? А отражение сейчас – на все сорок: помятый, невыспавшийся, щеки небритые…
Дэн потянулся к стоящему в стаканчике на умывальнике станку. Взревела пущенная из крана вода, в ладонь шикнула пена для бриться, которая уже через несколько секунд легла на покрытую неаккуратной щетиной кожу. Бритва привычными движениями касались скул…
В какой именно момент лезвие само собой скользнуло ниже, нещадно срезая жесткие волоски под носом, а затем - на подбородке, - Дэн не заметил. Процесс увлекал в себя все больше и больше, наполняя каждое движение руки решительностью и даже можно сказать – каким-то остервенением.
Лосьон после бритья приятно обжег щеки. Похлопав себя по лицу, парень нашарил в кармане не снятых еще со вчерашнего дня джинсов мобильный телефон. Номера в телефонной книжке мелькали по экрану, пока не появилось нужное и не была нажата кнопка «вызов».
« - …я всегда на связи, так что звони при малейшей необходимости…»
- Айвен? – сердце в груди невольно заколотилось о ребра, когда на том конце провода наконец-то послышалось бодрое «алло». – Привет, это Дэн…
Присев на бортик ванной, он взлохматил рукой волосы на макушке, другой прижимая трубку к уху. Краешки губ тянуло вздернуться вверх, и невозможно было точно назвать причину этого: то ли нервное напряжение, которое снова натянулось внутри, как гитарная струна…
…то ли тот факт, что глядящий на него из зеркала парень – бледноватый, сонный, растрепанный, с влажным после недавних процедур гладковыбритым лицом - снова начал напоминать ему (пусть не настолько, как хотелось бы, но все равно) прежнего Дениса Воронцова.

Заспанная Лера удивленно наблюдала за тем, как в лежащую у кровати раскрытую сумку Дэн бросает одну за другой несколько аккуратно сложенных (спасибо маме) футболок. Проснувшейся девушки он, казалось, даже не заметил.
- Ты чего так рано? – мурлыча, поинтересовалась она, убирая с лица высветленные волосы.
- Я тебя разбудил? – попытался изобразить обеспокоенность парень, даже не оборачиваясь в её сторону.
- Да нет, - пожала плечами Лера. – Просто у тебя сегодня вроде выходной, а ты в девять утра уже на ногах… Дэнчик, а куда это ты собираешься? Что, Вадим тебя опять в командировку отправляет? Надолго? Опять в Питер, да? Нет, эта работа тебя когда-нибудь…
- Так, отвечаю по порядку, - недовольно скривив губы, не выдержал словесного потока Дэн и, наконец, повернулся к расспрашивающей его блондинке, с трудом сдерживая раздражение. – Никуда меня Вадим не посылает – это раз. Меня минимум до понедельника не будет – это два. Нет, Лер, это не по работе, - пресек на корню вопрос раскрывшей, было, рот блондинки. – Это по личному делу. С другом встретиться надо. Все, теперь дай спокойно собраться, - он снова вернулся к упаковке дорожной сумки.
- Мы же собирались по поводу дивана ехать, - расстроено протянула Лера. – А ты когда выезжаешь?
Дэн поспешно скомкал джинсы, которые спустя секунду заняли свое место рядом с остальными вещами в багаже.
- Часа через два. До Москвы ехать минимум сутки.


Есть, что сказать? Тогда вам сюда.<\/u><\/a>
[/hideguest]

 Отправлено: 10.12.10 12:00. Заголовок: - Что, вообще никак?..

[hideguest]- Что, вообще никак?
- Я же Вам говорю: нет билетов, - голос кассира звучал крайне недовольно. - Поезда поснимали, теперь по этому маршруту раз в несколько дней рейсы ходят. Следующий только послезавтра.
Планы на отъезд сегодня же могли рухнуть, и он в который раз клял себя, на чем свет стоит, за привычку принимать опрометчивые решения, не узнав при этом всех необходимых деталей. Как вариант, был еще самолет, но разориться на три билета было не в его силах.
Дэн поднял взгляд на залитый утренним светом двор, в котором поблескивал кузов его машины.
Самое позднее, когда нужно приехать в Москву, - суббота. А так, как в Уфе ходят поезда, они туда в лучшем случае во вторник доберутся… Выход один. На бензин, правда, придется потратиться, но другого способа просто нет.
…- Долго еще? – выглядывающий из окна Денис недовольно жестикулировал, показывая, как его не устраивало проторчать в комнате Игоря еще хотя бы полчаса. Дэн развел руками: не пинками же Леру из квартиры выгонять, в самом-то деле! Было уже одиннадцать, а она еще не ушла, хотя накануне грозилась чуть ли не с восьми поехать в салон, чтобы потом успеть отправиться с ним за мебелью в их квартиру…
Неожиданно Дэна передернуло от ставшего внезапно неуместным междометия.
НАША квартира?! Лера туда ни копейки не вложила!
Когда сами собой начали строиться планы о совместном будущем, он об этом даже не задумывался. В какой вообще момент нелепое стремление к более спокойной и уравновешенной жизни загнало его в нелепые рамки?
« - Она же тебе не нужна…»
Смысл слов «лучше один, чем с кем попало» понимает каждый. Со временем. Он – лишь сейчас. Но лучше поздно, чем никогда.
Лера – мечта каждого второго холостого москвича. Но не Дэна (хотя бы потому, что он никакой не москвич).
Моющее средство пенными разводами сползало по лобовому стеклу вниз, к «дворникам». Пятна легко поддавались, исчезая от движений тряпки. Жаль, что так же легко и безболезненно порвать отношения с Лерой не получится….
- Воронцов, ты оглох? – прошипела высунувшаяся из окна Женька.
- Что ты мне предлагаешь? – разозлился Дэн, быстрым шагом приблизившись к ди-джеям.
- Вытолкай её, поторопи…. Хоть пристрели, я не расстроюсь, - нетерпеливо произнесла спортсменка. – Только дай уже выйти! А то ни умыться, ни в туалет сходить…
- Если сильно невтерпеж, в двух кварталах есть «Макдональдс» с бесплатным сортиром. Перелезь и беги, - огрызнулся Дэн.
Зрачки Жени гневно сузились.
- А ну, повтори! - одним махом сиганув через подоконник, она ловко приземлилась перед опешившим Дэном. Тот лишь махнул рукой, возвращаясь к работе. Женя наблюдала за тем, как он брызгает моющим средством на кузов.
- Непривычно видеть от тебя такую чистоплотность, - усмехнулась она, помня вечный кавардак в квартире Дениса.
- Я вообще изменился, если ты не заметила.
- Если ты про свою дебильную бородку, то - как же, не заметишь такое, … Хорошо, хоть сбрил.
Дэн остановился, глядя на неё. Воцарилось молчание. Только из окна доносился грохот выстрелов из включенного телевизора: Денис решил скоротать время ожидания с помощью боевика. Наконец, Женя едва заметно улыбнулась. Подушечки пальцев провели по его гладкой щеке.
- Ты мне таким больше нравишься.
« -…У меня просто впервые такое… это самое… чувство, вот…»
Обветренные, чуть шершавые – Дэн почти забыл, какие на вкус её губы. К которым он прильнул раньше, чем успел что-либо сообразить. В голове что-то взорвалось, наполняя череп бледно-желтым туманом. Вначале спортсменка пыталась что-то протестующее промычать, но потом затихла. Даже дышать, казалось, стала через раз; ладошки сжали его плечи. Воздух из ноздрей Жени при каждом выдохе щекотал кожу над его верхней губой…
- ДЭН?!
В окне кухни замерла ошеломленная Лера, глядя на разворачивающуюся перед ней картину.
Он хотел найти хоть слово в свое оправдание, но напрасно. А ведь пытался. Честно пытался объяснить все Лере, пока та кидала в сумку свои привезенные в квартиру Воронцовых вещи. Но она и слушать не хотела. Вопила, плакала, а под конец хлопнула дверью. Оставив в коридоре сладкий запах своих духов и нависшую над головой тишину. И только пульс ликующе выбивал (на азбуке Морзе, наверное) одно слово.
ВСЁ.

* * *
Скрытый текст

слушаем<\/u><\/a>

Из колонок лилась тихая музыка. Потоки теплого воздуха от включенной печки заставляли запотевать изнутри окна, и все трое покидали верхнюю одежду на переднее сидение.
- Если что, - шепотом, чтобы не разбудить уже дремавшую у него на плече девушку, произнес Денис, - толкнешь меня, я тебя сменю.
- Да? А если милиция остановит, права для проверки потребует?
- Пускай проверяют. На кого те права оформлены? На Дениса Воронцова. Рожа такая же… За стопроцентное совпадение в тюрьму не сажают, - не слушая возражений старшей копии, двадцатилетний парень зевнул и сполз ниже по спинке сидения, принимая полулежащее положение.
Через зеркало заднего вида Дэн смотрел на них, и парадоксальный для такой температуры озноб пробежал вдоль позвоночника. Было ощущение, что он сам смотрит какой-то сон…
Наоборот: ты наконец-то просыпаешься.
Все случившееся раньше и впрямь казалось каким-то миражом. Только если у сновидений есть свойство стираться из памяти после пробуждения, то Дэн картинок из своей американской «спячки» никогда не забудет.
"…- Эй, парень, проблемы?.."
Вплоть до того момента - Дэн это понял только спустя время - все, что он считал проблемами (кроме пристрастия Жени), на самом деле было лишь мелкими неприятностями.
Реальные проблемы начались с предложения Томаса насчет работы. Или с его собственного согласия? Наверное, второе. Потому что только дебил мог подумать, что незнакомый человек безвозмездно может помочь ему решить возникшую в тот момент денежную проблему.
Поначалу все выглядело довольно безопасно: работа курьером. Бегай себе по городу да пакеты разноси. Ни тебе проблем с языком, ни скучной работы в офисе… На тот момент у него даже мысли не промелькнуло о том, чтобы поинтересоваться содержимым. Так нет же, подействовал принцип пофигизма: меньше знаешь – крепче спишь. Даже элементарное любопытство не подстегивало к тому, чтобы он хоть раз увидеть свой товар.
Нет, однажды все-таки увидел. Когда в январе, спустя несколько месяцев вместо очередного клиента, которому следовало доставить нужный пакет, Воронцова с распростертыми объятиями встретила затаившаяся на договоренном месте полиция, и перед ним офицер вытащил из плотной упаковки несколько прозрачных мешочков с кокаином. Русскоязычного преступника все равно никто не понимал и поэтому преспокойно доставили в участок. Те пять суток, которые парень провел в камере предварительного заключения, были похожи на галлюцинации после хорошей порции ЛСД.
На шестой день его вдруг стремительно вывели в коридор, и спустя несколько минут выдали отобранные при задержании вещи, а потом за спиной хлопнули входные двери. Уставший и ошеломленный Воронцов даже не сразу отреагировал, когда через несколько метров наперерез ему из-за угла вышел Томас.
- Тихо – тихо, - наглая ухмылка не исчезла, даже когда оклемавшийся парень схватил его за грудки. Ладонь скинула его сжатые кулаки с воротника кожаной куртки. – С освобождением!
- Да пошел ты, - сплюнул в сторону Воронцов и решительно двинулся, было, прочь… как вдруг чья-то рука легла ему на плечо, силком останавливая быстрый шаг.
- Куда? А отрабатывать? Да, да, - закивал он головой при виде недоумения на лице парня. – Ты думал, тебя полицейские просто так отпустили? Теперь, пока не вернешь всю, до копеечки, штуку баксов, ты не отделаешься. И не советую стучать, а то грустно будет, - Томас продемонстрировал спрятанный под полами куртки пистолет.
До сих пор было неясно, почему он выкупил Воронцова. Сам работодатель с улыбкой отвечал, что он ему понравился: мол, отличный парень, только мозгов еще маловато, учиться жизни надо… Он не верил. Скорее, Томас просто побоялся, что его только начавший развиваться бизнес может накрыться медным тазом, когда выяснится, на кого работал Воронцов. Куда проще было договориться с одним из офицеров просто отпустить русского несмышленыша, пригрозив напоследок пальчиком и посоветовав закончить вести жизнь по кривой дорожке.
Жизнь Дениса по кривой дорожке действительно закончилась. Началась новая, устремленная на отработку положенной суммы жизнь Дэна Стэрворда (Томас похлопотал через своего знакомого и вскоре вручил ему новые – фальшивые – документы взамен утерянных). Сказать, что эта дорожка была кривая – значит, не сказать ничего: теперь усатая сволочь не скрывала своей деятельности и приходивших за дозой клиентов. От вида бледно-зеленых полуживых лиц на душе у Дэна становилось все паршивее и паршивее.
Особенно когда он задумывался над тем, что практически все они начинали с обычного «косяка», как Женя.
Он пытался связаться с ней. Не сразу: нужно было время, чтобы остыть после всего ею сказанного, но все-таки пытался. Через несколько дней после ссоры Дэн хотел вызвать её в вестибюль, но спортсменка пропадала где-то за пределами общежития. Через пару дней ситуация повторилась, и в один прекрасный день выяснилось, что буквально несколько часов назад Женя уехала домой на новогодние каникулы. Затем - история с задержанием, плюс усиленный темп работы, от которого Дэн с ног валился… Выкроить хоть каплю свободного времени, чтобы поговорить с девушкой, у него просто не было.
А потом случился тот самый перелом, от которого линию жизни резко перекосило зигзагом.
Дважды за полгода угодить в руки полиции – для такого, как сказала бы Васнецова, особый талант нужен. У Дэна промелькнула похожая мысль, когда, придя по нужному адресу, он оказался в наручниках во второй раз. Когда к нему подошел один из полицейских, чтобы снять отпечатки пальцев, Дэн ругнулся: перед ним был тот же коп, что и в прошлый раз, когда он попался. Увидев знакомое лицо, полицейский с усмешкой изучил его документы, явно посмеиваясь над тем, как житель Российской федерации мог за считанные месяцы оказаться коренным жителем Америки. Вдоволь навеселившись, мужчина позвал напарника.
«Айвен Тэрренс» - гласило удостоверение, которое продемонстрировал Дэну приблизившийся к ним офицер. Присев за широкий черный письменный стол прямо напротив Воронцова, он посмотрел на него в упор.
- Я так понимаю, по-английски ты ни бум-бум? – на чистом русском спросил он. Ошарашенный Дэн кивнул. - Ты из России? У меня мать тоже коренная москвичка. Правда, в молодости на международном врачебном симпозиуме с моим отцом встретилась, в США переехала, но родной язык все равно не забыла. И меня научила. Так что именно ей ты сейчас должен говорить спасибо.
- За что?
Тэрренс стряхнул серую пыль с кончика дотлевающей в руке сигареты в стоящую рядом пепельницу.
- Потому что теперь, когда мы можем нормально разговаривать, у тебя есть шанс не загреметь за решетку.
План был прост: Дэн выдает все, что ему известно о Томасе, полиции, а те, в свою очередь, обеспечивают ему полную безопасность. Что-то вроде программы защиты свидетелей: отправят подальше отсюда под другим именем и с придуманной биографией. Как только лавочку Томаса удастся накрыть, Дэна тут же возвращают в Россию. С настоящими, восстановленными документами.
Под конец у него так разболелась голова, что в ответ на вопрос о своем согласии Дэн кивнул, услышав от Тэрренса, что это займет от силы несколько месяцев. Уже через неделю тщательных приготовлений парень сел на самолет до Дэнвера, штат Колорадо, спокойно предъявив на контрольной точке паспорт на имя Метта Кроуэра. Идя по зеленому коридору, Дэн на мгновение обернулся в зал ожидания. Тэрренс провожал его взглядом и, увидев глаза парня, улыбнулся. Приставил к уху руку с оттопыренными в разные стороны мизинцем и большим пальцем, словно напоминая сказанные перед отлетом слова.
- Мой номер у тебя есть. Я всегда на связи, так что звони при малейшей необходимости.
Дэн вернул усталую улыбку: скоро увидимся.
Ни он, ни полиция недооценивали способностей Томаса. Гадюки, которая умела тщательно скрываться и ловко уходить из-под носа. Несколько операций было сорвано буквально накануне. На его обезвреживание полиции понадобилось действительно несколько месяцев, а если точнее – сорок девять. Когда через четыре года Дэн услышал в трубке долгожданные слова Айвена, у него словно камень с души свалился.
Не сказать, что в Денвере ему жилось плохо. Ему сняли отличную квартиру, устроили на работу в одно агентство праздников помощником директора (им оказалась живущая с Дэном по соседству сестра Айвена). Энергичная в свои тридцать девять, спортивная, немного дерзкая и бойкая Миранда до такой степени напоминала ему Женьку, что Дэн почти влюбился в начальницу. Останавливало несколько факторов: во-первых, разница в возрасте, во-вторых, надежда помириться с Васнецовой, которая, впрочем, таяла с каждым днем… И в-третьих, наличие рядом очаровательной Джулии – её восемнадцатилетней дочери. Отношения Дэна и Джулии не выходили за рамки дружбы (не стоило брать в расчет короткий период ухаживаний и периодически случающиеся минуты близости), но, когда пришло время прощаться и уезжать, она даже всплакнула.
На память о Денвере ему осталось отпущенные бородка и усы и взятая в кредит машина. Четырехколесную мечту всей своей жизни парень украсил именными номерами, всякий раз посмеиваясь, когда кто-то указывал ему на ошибку в слове DENVOR: непосвященные в дело просто не понимали зашифрованных имени и фамилии. DENnis VORoncov. Своеобразное напоминание о том, кем он на самом деле является.
- Ну что, поздравляю, - после того, как все закончилось, пожал ему руку Айвен. – Ты нам здорово помог, парень.
Загоревшийся, было, в нем энтузиазм быстро угас, когда Дэн, пытаясь навести справки о Жене, узнал, что она давным-давно закончила университет и вернулась домой. Первым порывом было ехать в Москву, но здравый смысл тут же охладил горячий темперамент Дэна. Ну, приедет он к ней, а дальше что? Прием будет не из теплых, это понятно: мало кто будет визжать от радости при встрече с человеком, который бросил тебя много лет назад. Да и укоризненные взгляды её сестер, которым Женя наверняка все рассказала, тоже не делали картинку более радужной.
Поэтому Дэн решил просто вернуться в Уфу, к родителям, с которыми во время жизни в Америке поддерживал связь только редкими звонками, и то – тайком. Он решительно понесся навстречу будущему, закрыв дверь в прошлое, казалось, навсегда.
Вот только сквозняк, которым занесло в эту реальность Дениса и Женю, сорвал эту самую дверь с петель к чертовой матери. В груди что-то заворочалось, когда он снова осознал, насколько связаны между собой эти двое. Это невозможно было увидеть - только почувствовать… Так почему это единство стерлось, потускнело и со временем исчезло окончательно?
Все из-за Америки. Жизнь в чужой стране меняет людей. И Женя – не исключение. Он понял это… нет, не в первый, не во второй (на свадьбу Даши и Веника) и даже не в третий её приезд на родину (зимняя сессия как раз подошла к концу, и она приехала домой за несколько дней до Нового года на целых две недели).
Гораздо позже.
А тогда он просто хотел видеть её. Не произошедшие в ней перемены, а саму Женьку, по которой он, несмотря на их телефонную ссору, ужасно соскучился.
Дэн посмотрел на спортсменку. Даже в полумраке было видно, как зарделись (точно так же, как в тот декабрьский вечер) её щеки. …

У человека всегда существует рейтинг любимых и нелюбимых вещей. В детстве особых различий нет: практически все дети обожают игрушки и сладости. Юношеские годы уже начинают вносить разнообразие: кто-то из девушек следит за модными тенденциями, а кто-то с гораздо большим удовольствием забивает мячи в ворота. Что уж говорить о взрослой жизни, где количество вариантов зашкаливает и устремляется в бесконечность…
В свои двадцать четыре Джейн пи*дец до какой степени не любила ночь. Когда стрелки показывают два часа, а у тебя мало того, что сна ни в одном глазу, так еще и мысли, наоборот, приобретают еще большую активность. А от бьющей дрожи не спасает даже сжатая в руке чашка с чаем.
Джейн вообще в последнее время потеряла контроль над своими хорошо выдрессированными за многие годы эмоциями. Это злило и пугало. Когда сталкиваешься с привидениями, вообще не слишком весело становится… Восставшие из глубин воспоминания были именно ими. Как и все чаще возникающие помимо воли желания, мысли и слова, за которые становится стыдно перед самой собой. А иногда – и перед окружающими, хотя Джейн всегда было до лампочки общественное мнение.
Из-за припадка на стадионе она до сих пор не могла спокойно и уверенно смотреть Саше в глаза. И не потому, что он мог о чем-то догадаться (вряд ли его насторожил тот факт, что девушка прорычала его фамилию в трубку, прося приехать на помощь)…
А потому, что Джейн прекрасно понимала, что в тот момент звала отнюдь не его. Впервые за долгие годы подсознание предательски выдало внезапно сорвавшееся с поводка желание: чтобы Воронцов – Денис Воронцов, главная засевшая в сердце заноза – оказался рядом…
- Ты чего не спишь?
Саша беспокоился за неё, как всегда. Именно из-за этого у него и были напряженные отношения с его девушкой Олей. В какой-то степени Джейн прекрасно понимала её ревность к Сашиной сожительнице, которой парень уделял половину всего своего свободного времени. А с другой стороны удивлялась, как можно не видеть, что между ним и Джейн какие угодно, но никак не любовные отношения.
Оля не понимала. В результате чего разорвала отношения. Стоя сегодня на лестничной клетке и не решаясь открыть входную дверь, Джейн слышала, как они ругались. Вылетевшая из квартиры Оля её даже не заметила, а Саша весь день ходил, словно в воду опущенный. Джейн лишних вопросов не задавала: сама прекрасно знала, каково это – когда лезут в душу в самый неподходящий момент. И только сейчас парень снова подал голос.
- Ерунды в голове много, не могу заснуть, - пожала плечами Джейн.
Саша встал рядом, разглядывая застывший в темноте двор.
- Не переживай, помиритесь. Она тебя любит.
- Я что-то особой любви не услышал, когда она меня идиотом называла.
Джейн хмыкнула.
- Знаешь, иногда люди так выражают то, что по-другому выразить не могут.
- Как твоя двоюродная сестра? – увидев изумление на лице подруги, Саша пожал плечами. – Ну, когда они в понедельник тут были, она своего жениха несколько раз дебилом назвала.
- Жениха? – Джейн поперхнулась чаем.- С чего ты взял?
- Только не говори, что не заметила, какие между ними искры летят, – улыбнулся парень, прикрыв глаза и не увидев, как замерла после его слов подруга.
- Не заметила, - буркнула она, скрещивая руки на груди.
Видеть – не видела, но на собственной шкуре Джейн это самое электричество ощутила в полной мере. Так, что в один прекрасный момент закоротило и бьет током до сих пор. Джейн казалось раньше, что чувствительность с годами атрофировалась… Ни фига. При появлении Дениса разряды по телу начали жечь с новой силой.
- А ты обрати внимание, - посоветовал Саша. – Невооруженным взглядом видно! Вы вообще до ужаса похожи. Я, когда её первый раз увидел, подумал, что это ты. Только лет в семнадцать. И по характеру почти такая же…
- Почти? – эхом повторила Джейн.
- Ну, она более открытая. Из-за возраста, наверное, - произнес парень, осторожно наблюдая за реакцией взрывной подруги. – И заботливая очень. Её всю трясло, пока ты в обмороке была… Зря смеешься, между прочим, - изогнул бровь Саша, когда Джейн жестко фыркнула в ответ на его слова. – Видно было, что ей не все равно. И Диме этому тоже.
- Денису, - с неожиданным раздражением поправила девушка. Даже для неё самой было непонятным, почему так задело неправильно произнесенное имя бывшего напарника, которому, как показалось другу, была небезразлична происходящая с ней чертовщина. Ошибаешься, Саш. Он уже доказал, что ему на меня плевать. Давным-давно доказал. – И вообще, давай сворачиваться. Спать пора.
- Ты же сказала, что заснуть не можешь.
- Ничего, - Джейн ненавидела, когда её ловили на слове. – Нужно просто окно открыть, чтобы не так душно было…
Ладони Саши вдруг легли ей на плечи.
- Джейн, как может быть душно, когда ты вся трясешься? Расслабиться тебе нужно, а не окно открыть…
А если точнее – ни то, ни другое. Сейчас ей до колик в животе, до боли в горле было необходимо увидеть перед собой цвета крепкого кофе глаза.
Единственное, за что нужно любить ночь, – в темноте можно дать волю воображению, где горький чай с легкостью превращается в апельсиновый сок, унылый московский двор – в морской берег, а серые радужки, как хамелеон, меняют свой цвет на темно-карий.
И когда ты чувствуешь касание чьих-то губ, фантазия, бунтуя против подобного развития событий, легко превращает все происходящее в сон. В воспоминание. Потому что все это уже было. Когда-то очень-очень давно.

- Женечка, - папа ставит чемодан на покрытый тонкой паутинкой выпавших недавно снежинок асфальт, - ты поднимайся, отдыхай, а я поеду. Концерт вот-вот начнется…
Женя с улыбкой провожает отъезжающую машину. И плевать на внезапно возникшее чувство одиночества (в кои-то веки выбралась домой, а все заняты Полиной школьной самодеятельностью) – она все равно рада, что приехала.
Чемодан грохочет по ступенькам, в кармане звенят ключи. Вот и знакомая черная дверь. Прислушалась – тихо. А чего она еще ожидала? Сказали же: все на концерте...
Воронцов никогда не любил утренники. Они вдвоем хохотали над нелепыми постановками, за что получали возмущенные шиканья от зрителей. Легче поверить в то, что его пришельцы похитили, чем в то, что он добровольно отправился на премьеру школьного спектакля.
Квартира встречает её тишиной. Из большой комнаты доносится запах хвои: родители заранее купили елку к грозящему прийти уже через три дня Новому году.
Разочарованный вздох звучит в царящем вокруг молчании просто громовым раскатом.
Громче – только звук открываемого за спиной замка и прошелестевший над ухом голос. Хрипловатый и любимый:
- Привет, путешественница.
То ли от перепада температур (на улице – минус пятнадцать, в квартире работающие батареи шпарят чуть ли не до плюс двадцати), то ли от того, что он в очередной раз застал её врасплох, Женя чувствует, как заливает кипятком холодные щеки…

…ей идет румянец. На несколько секунд Дэн забывает, что нужно, вообще-то, смотреть на дорогу, и, почти не мигая, смотрит на лицо спящей девушки. Свет фар несущейся на них машины заставляет очнуться.
Вовремя удается выровнять руль, и выехавшая, было на встречную полосу Audi в последний момент разъезжается со встречным автомобилем. Дэн еще сильнее сжимает руль, на лбу выступил холодный пот.
- Так, внимательней. Не хватало еще всех троих угробить, - шепчет он сам себе сквозь учащенное, никак не желающее нормализоваться, дыхание…

…дыхание выдает её растерянность и радость.
- Свет хотя бы включи.
Оригинальный способ поздороваться. В лучших традициях их тандема.
Лампочка под потолком вспыхивает, как только щелкает выключатель.
Оба молчат.
- Ну, здравствуйте, мисс Джейн, - Он старательно копирует английскую интонацию, традиционные подколки кажутся единственным способом разрядить обстановку.
- Сколько раз еще повторить, что я ненавижу, когда меня так называют? Или тебе в армии не только мозги отшибло, но и память?
- Я по тебе тоже соскучился, Васнецова.
Бенгальский огонек в её глазах вспыхивает вместе с прорвавшейся сквозь все преграды собственных убеждений улыбкой.
- Серьезно?
- Правда-правда.
Разговоры, периодически срывающиеся на нетерпеливые и жадные поцелуи, не дают даже чай спокойно попить. Да кому он вообще нужен, этот чай?
Когда руки впервые скользят под грубую ткань её свитера, он чувствует как Женька улыбается ему в губы…

…губы ноют, и Джейн еще сильнее открывается навстречу горячему Сашиному рту, чтобы унять это граничащее с болью ощущение. Пульсирующая лихорадка разгорается еще больше, и от головокружения, заставляющего подкашиваться ноги, она обнимает его за шею.
Холодно. Безумно. А в области лба – пожар. Как и под сжатыми веками…

…под веками в темноте вспыхивают разноцветные пятна, из груди вырывается хрипловатое дыхание всякий раз, когда она чувствует прикосновения Дениса на шее, плечах, спине. Где-то на краю сознания затуманенный мозг замечает осторожную, но решительную борьбу его подрагивающих рук с застежкой у неё на джинсах.
Впервые за долгое время можно быть беззащитной, чувствовать себя побежденной и получать от этого парадоксальное для самой себя удовольствие.
- Жека…
Она снимает с его тела футболку и нежно целует бьющуюся синюю жилку на сильной мужской шее.
Мысли начинают вертеться в голове с какой-то сумасшедшей скоростью…

…скорость, с которой несется по ночной дороге Audi, набирает обороты. Дэн вжимает педаль газа в пол. Оконное стекло чуть съезжает вниз, и холодный воздух врывается в салон, забирается под рубашку и треплет жесткие волосы…

…волосы у него на затылке сжимают Женины пальцы, как будто прося не уходить. Да он теперь черта с два её отпустит!
В глубине черных зрачков, помимо дурманящего желания, Денис видит свое отражение…

…отражение в висящем при входе в кухню зеркале выдает правду. Джейн отчетливо видит свое искаженное каким-то болезненным отвращением лицо, пока Саша медленно, до безумия сладко касается губами её показавшейся из-за расстегнутой рубашки груди.
Даже не сладко – приторно.
Джейн закусывает губу, чтобы не обращать внимания на тошноту, подкатившую к горлу…

…к горлу из глубины легких рвется громкий, уже не подчиняющийся никакой выдержке стон наслаждения. Ногтями она царапает его спину…

…спину от сидения без движения уже сковывает болезненными ощущениями в пояснице. Дэн даже не собирается закрывать окно, чувствуя бегущий по спине холод и улыбаясь ему (или одолевающим воспоминаниям?) с каким-то мазохистским удовольствием…

…удовольствие волнами захлестывает каждую клеточку организма. Сквозь рев крови в ушах четко различим только зовущий голос:
- Денис…

…- Денис…
Собственный шепот повисает в воздухе, а прикосновения внезапно прекращаются. Девушка с трудом приоткрывает тяжелые веки. Саша стоит напротив неё, тяжело дыша.
И сердце, больно стучащее рваным ритмом о ребра, ухает куда-то вниз: он все понял. Лучше, чем она сама.
- Только не начинай читать нотации, - она наспех поправляет растрепанную одежду.
- Даже не собирался. Если хочешь поделиться…
- НЕ ХОЧУ! – слова острым лезвием обрубила начатую фразу на полпути.
- Знаешь, в чем твоя проблема? Ты не ценишь людей рядом с тобой. Пойми: когда ты оказываешься за бортом, важна любая поддержка…
Джейн окаменела. Зубы сжались до такой степени, что десна отозвались тупой болью.
- За бортом?
- Джейн…
- Да пошел ты!..
… Качели разрезали ночную тишину стонами заржавелых железных суставов. Смятая пачка сигарет в ладони белела в свете фонаря. А в висках стучит: жива. Жива, мать вашу, ЖИВА! Не за бортом.
Сказанные Сашей слова вызывали странное и колющее ощущение в переносице.
Она НЕ за бортом. Обещала же.
Джейн помнила все, как будто это было вчера. Она вообще никогда не забудет день похорон. Запах свечей, взрыхленной земли и принесенных букетов. Собственный ступор, благодаря которому сил, чтобы замечать взгляды в её сторону, вообще нет. Спортсменка и без того чувствует себя не в своей тарелке.
Какая ты спортсменка, наркоманка конченная…
Уже нет. Кулаки сжимаются, пока в свежую яму опускается гроб, вместе с которым безвозвратно уходит часть её души. Зависимая часть, оборвавшая жизни двух дорогих ей людей.
Все. Я обещаю, Даш, всё. Конец.
Она еще не раз повторяла эти слова. Особенно когда ломка так скручивала тело, что в глазах темнело, а по спине бежал ледяной пот. Когда слезы, смешиваясь со слюной, текли по подбородку, а в ушах кружащие вокруг неё галлюцинации шептали: «дай…дай…», Джейн держалась. Не хотела быть за бортом и тянуть за собой остальных. Стремилась выиграть эту схватку за жизнь.
Победа у Васнецовых в крови.
Это был последний раз, когда она причисляла себя к остальной семье. Вернувшись домой раньше других, молча собрала вещи и ушла. Не могла больше: вина душила, а заниматься мазохизмом и терпеть холод с их стороны – извините, не хочется.
Несколько дней ночевала в подсобке спортивного магазина, в котором работала после приезда из США (хозяин с радостью принял давно уволившуюся подчиненную назад). Потом - встреча с Сашей, который чуть ли не силой заставил Джейн переехать к нему, чтобы не бомжевать.
Появилась надежда, потому что в мире существовал человек, не бросивший её даже в периоды сумасшедшей ломки. А теперь выяснилось, что, как и все остальные, он считал её оказавшейся за бортом. Почти утопленником. Верил в неё не больше родственников, с которыми прекратилось всякое общение. Только Галя время от времени настойчиво пыталась исправить положение. Как, например, в пятницу.
« -…все очень хотят тебя увидеть…»
Она была честна в тот момент. Джейн вдруг почувствовала необъяснимый порыв обнять младшую сестру. Просто прийти к ней, наплевав на собственную гордость и не думая о том, что будет жалко выглядеть, бездомная (к Саше она вернется только за вещами) и уставшая.
Выбитая из колеи – это поправимо. Главное, что не за бортом.
Замерзшие пальцы достали мобильный и быстро нашли в записной книжке Галин номер. Сердцебиение наконец-то начало успокаиваться…

Заоравший голосом какой-то певицы мобильный прозвучал до такой степени неожиданно, что Дэн чуть не стукнулся головой о крышу салона. Звуки доносились из груды сваленных на соседнем сидении курток. Привычкой шарить по чужим карманам Дэн не страдал, но не стихающий сигнал грозился разбудить спящих. Да и у него уже начинала болеть голова от этой сирены.
Трубка лежала в нагрудном отделении Жениной куртки. Дэн вслепую нажал кнопку, принимающую входящий вызов.
- Галь, ты?
Во рту пересохло. Он узнал этот голос.
- Нет. Это Дэн.
Он почти не удивился, услышав ритмичные короткие гудки. Отбросил мобильный в сторону и переместил рычаг коробки передач. Под звуки загудевшего мотора стрелка на спидометре приближалась к ста сорокам.

Есть, что сказать? Тогда вам сюда.<\/u><\/a>[/hideguest]

 Отправлено: 17.12.10 21:37. Заголовок: Слушаем до конца гл..

[hideguest]
Слушаем до конца главы<\/u><\/a>

Мохнатые клубы дыма вырывались из приоткрытых от быстрого шага губ с той же частотой, с которой сейчас колотилось о ребра сердце. После очередной затяжки Джейн отплюнула окурок в сторону и потянулась за новой сигаретой. Запустив пальцы в – как оказалось, пустую – коробку, дрожь, бьющая тело, стала еще сильнее.
И как назло – ни одного киоска в радиусе ближайших двадцати метров. Оставалось тешить себя надеждой, что в квартире у Полежайкиных знающая её вредную привычку Галина Сергеевна припрятала где-то пачку сигарет. И в конце-концов, это не кокс и даже не «трава», тут от малейшей задержки «дозы» скручивать не будет. Можно и потерпеть. Тем более, что до дома номер одиннадцать по улице Володарского оставалось всего каких-то десять метров. Джейн уже видела тонущий в темноте двор, посреди которого тускло желтел включенный фонарь. Ни в одном из окон не горел свет. Оно и понятно: нормальные люди вообще-то в три часа ночи спят…
Тогда какого черта не спал Денис, когда вместо Гали схватил трезвонящую трубку? Голос был явно не только что проснувшегося человека, и оставалось только гадать, чем он там занимается вместо того, чтобы храпеть в подушку, дебил кучерявый…
Три слова. Ровно три слова с того конца провода понадобилось для того, чтобы успокоившуюся, было, Джейн снова начало подбрасывать. И меньше всего хотелось, чтобы это было заметно Илье, Галине Сергеевне, Жене… а особенно – ему, когда она окажется перед ними на пороге. Поэтому нужно успокоиться, взять себя в очередной раз в руки и просто посидеть несколько минут в тишине, чтобы успокоились взбудораженное сознание.
С этой мыслью Джейн устало опустилась на очень вовремя оказавшуюся рядом скамейку. Опершись локтями о колени, она сверлила взглядом жидкий темно-синий кисель, в который превратился туманный ночной воздух (апрельская температура снова начала падать…в отличие от её собственной – Джейн казалось, что лоб горит огнем) и чувствовала, как холод ползет за пояс джинсов по пояснице. Где-то вдалеке лаяла бродячая собака, слышался чей-то отдаленный пьяный гогот… Разглядывая двор около подъезда, она вдруг вспомнила, как когда-то до жути боялась темноты. После позднего вечернего эфира пришлось даже как-то раз уговаривать звукорежиссера Жору проводить её. Правда, на то были причины гораздо серьезнее, чем простая боязнь, - маньяк, которым прикидывался Денис, чтобы хорошенько пощекотать нервишки обычно храброй напарнице. В тот раз ей хотелось прибить его к чертовой матери, чтобы знал меру своим приколам: нельзя же так пугать! А если бы у неё (вряд ли, конечно) после этой «шутки» фобия началась? Такая, что она могла вообще перестать из дома вечером выходить: мало ли, кто действительно может шататься по ночам…
« - Маньяки, бандиты, наркоманы… или те, у кого свидание…»
Ну, по сортировке, высказанной когда-то Жихаревой, Джейн подходила под третью категорию. А вот у столпившихся недалеко от парадной компании подростков планы были явно не на романтические прогулки под луной. В темноте были отчетливо видно, как кто-то из них размахивал руками, а обрывки фраз, произнесенных на повышенных тонах, были слышны даже с такого расстояния. Это только показалось или среди всего прочего был и женский голос? Джейн напрягла слух: нет, не показалось. Действительно женский, даже можно сказать – девичий. Причем очень знакомый…
Один из парней потянул на себя девушку, и в свете фонаря, в который та невольно попала, блеснули золотистого цвета волосы. В полуметре от неё несколько пацанов толкали какого-то худощавого подростка, который под конец просто свалился на землю. Сверху на него обрушились тяжелые дары ногами гогочущих парней.
-Коля! – взвизгнула девчонка.
Твою мать,…Полина!
Джейн сорвалась с места и, что есть силы, рванула в сторону потасовки, которая с каждой секундой набирала обороты. Легкие тут же начало резать горячим лезвием, кровь до такой степени застучала о стенки вен, что было больно. Сердце заколотилось, как прокаженное, но у Джейн даже мысли не промелькнуло о том, чтобы сбросить темп: все мысли превратились в пульсирующее черное пятно, гулом отдаваясь в районе барабанных перепонок.
- Посмотри на этого очкарика, - растягивая слова, в пьяном угаре пытался обнять Полю какой-то худощавый, с длинным носом парень, по возрасту чуть старше светловолосой девчонки. – Он же даже защититься по-нормальному не может… И тебе нужен вот такой вот слюнтяй?
Он потянулся к ней. Вытянутые трубочкой влажные губы были уже в сантиметре от лица пятнадцатилетней девушки (сама Полина с риском для жизни пыталась вырваться, её всю перекосило от переполняющего её отчаяния и осознания собственной беспомощности)…
…когда его хилая переносица жалобно хрустнула – в неё с силой врезались костяшки кулака подлетевшей ко всей этой гоп-компании Джейн.
Длинноносый взвыл от боли. Руками он схватился за лицо, и это позволило Полине моментально высвободиться из этих мерзких объятий. Она прижалась к Джейн, и та почувствовала, как девочку всю трясет. Одной рукой она обняла младшую сестру за плечи и потрясла второй, которая начала ныть после встречи с нетрезвой рожей.
Ошарашенные таким внезапным появлением парни даже перестали пинать съежившегося на земле Колю, и мальчик быстро отполз в сторону, поправляя безнадежно разбитые очки и стирая бегущую из разбитой губы струйку крови.
- Четверо на двух – верх героизма, - хмыкнула Джейн, обводя взглядом всех изумленно стоявших парней. Затем посмотрела на Полину. Волосы растрепались, выглядывающий из-под расстегнутой куртки наряд (судя по всему, она как раз шла домой с дискотеки) был в нескольких местах порван…А на лице читалась такая концентрация беззащитности и ужаса, что злость внутри Джейн захлестнула мозг еще больше.
- Ты в порядке? – хрипло спросила она. Полина едва заметно кивнула.
- Она – да, а вот ты сейчас будешь не в порядке, - получивший по физиономии пацан разъяренно посмотрел на неизвестно откуда взявшуюся защитницу. Узкие ладони сжались в кулаки.
Джейн хищно оскалилась; лоб в том месте, где брови сошлись на переносице, запылал до критической отметки.
- Лучше возьми свои слова назад, - посоветовал вновь обретший смелость в голосе Коля, приглаживая взъерошенные рыжие вихри на голове.
- Тебя не спросил, - кинул в его сторону длинноносый, а потом снова перевел взгляд на старшую из сестер. – Слушай, тетя, ты куда-то шла? Вот и иди, не суй свой нос не в свое дело.
Делая шаг вперед и заслоняя Полину спиной, Джейн зло сверкнула глазами.
- Если ты еще раз подойдешь к ней ближе, чем на пять метров, я тебе твой нос знаешь, куда засуну? – процедила сквозь зубы она.
На мгновение главарь даже растерялся от неожиданности. Потом узкие губы скривились в ехидной ухмылке. Происходящее, судя по всему, начинало ему нравиться все больше и больше.
- А ты смелая, да? – он подошел практически вплотную к ней и провел холодной ладонью, к которой прилипла шелуха от семечек, по плечу Джейн и коснулся шеи.
Бить детей было не для неё чуть ли не противозаконным. А вот преподать урок несовершеннолетней шпане (предводитель которой был одного с ней роста) и отучить их раз и навсегда цепляться к бьющейся в молчаливой истерике Полине - очень даже наоборот.
Поэтому Джейн решила позабыть о главном правиле карате - применять силу только в качестве защиты. Правый кулак со всей дури врезался в живот чуть ниже ребер этого упыря. Матюгнувшись сквозь сжатые зубы, главарь осел на землю, сумев только простонать наблюдавшим за этим действием корешам:
- Чего уставились? Мочи эту с…
Несмотря на крайне недалекие выражения на лицах, дважды повторять команду «фас» подросткам не пришлось. Полина вскрикнула, когда все трое кинулись на Джейн. Та в последний момент успела оттолкнуть младшую сестру подальше, чтобы её не задело во время начинающейся потасовки. На серый асфальт брызнула кровь, и в тот же миг один из подростков зарычал от боли, закусывая губу от боли после удара в челюсть.
Коля попытался, было, оттащить от неё одного из парней, но сам получил от того неслабый удар по скуле. Бросив молниеносный взгляд в их сторону, Джейн увидела, как зашатался хилый и непривыкший к таким вот выяснениям отношений рыжеволосый мальчик. Да уж, Николай, тут атаки посерьезнее, чем в шахматах…
Ловко увернувшись сразу от нескольких летящих в её сторону кулаков, она вдруг оказалась прижатой к кирпичной стене разъяренным длинноносым парнем. Блеклые крысиные глазки искрились злобой.
- Прекратите! – закричала Полина.
- Поль,… не ори, - просипела Джейн. Легкие пульсировали из-за недостатка кислорода, грудную клетку сжало тисками, а между ребрами, казалось, втыкали острые лезвия. Собрав остатки сил, она двинула коленом в пах обидчику и, вцепившись пятерней в искаженную от боли рожу парня, повалила его на асфальт.
Следующие несколько минут прошли как в тумане. Джейн помнила только свои хаотичные удары во все стороны в ответ на чужие атаки, до безумия бьющийся пульс, медленно растекающуюся черноту перед глазами…и внезапно заоравший над ухом голос:
- Всем стоять, милиция!
Слегка пошатываясь, Джейн выпрямилась. Выскочивший во двор в одних джинсах и мятой расстегнутой рубашке, но зато с форменной фуражкой сотрудника милиции на голове, Полежайкин - наверняка, Полина и Коля побежали домой и разбудили - скручивал руки одному из подростков. Трое других уже лежали со сцепленными на затылке ладонями лбами в землю…
…В переносице кололо. Джейн чувствовала, как густая кровь собирается у ямочки под носом и медленно стекает по рту. Слизнув её с губ, девушка ощутила металлический привкус на языке.
- Держи, - Маша протянула ей смоченную вату, и от резкого этилового запаха болезненный зуд в носу стал еще сильнее. Когда спирт обжег лицо в том месте, где была глубоко рассечена щека, Джейн еле слышно зашипела. Маша покачала головой. – Понесло же тебя посреди ночи на улицу…
- Ой, кто бы говорил, - скривилась Джейн. Еще несколько лет назад дискотеки – страстное увлечение старшей сестры – заставляли ту возвращаться чуть ли не под утро. Судя по всему, от её бурной молодости решила не отставать и Полина, которая сейчас подрагивающими пальцами принимала из рук мамы стакан с валерьянкой. Вытянувшаяся, с уже очертившимися в нужных местах формами и тщательно нанесенной на лицо косметикой девчонка сейчас выглядела не по годам взрослой. Джейн прекрасно понимала, почему эта шпана так заинтересовалась ею: привлекательная девушка на улице поздно ночью практически одна… как тут не воспользуешься моментом?
Ничего, может, это научит Полю не брать в следующий раз пример с Машки и не засиживаться на тусовках допоздна…
А с кого ей пример брать? Уж не с тебя ли?
Джейн ощутила вяжущее желание курить. Дождавшись, когда обе сестры вышли из кухни (Маша обняла самую младшую сестру за плечи и, приговаривая успокаивающие слова, увела в Полинину комнату), она чиркнула выуженной из кармана зажигалкой. Поднявшийся по носоглотке дым сотнями горячих иголок отозвался в районе поврежденной во время драки переносицы. Она почувствовала, как еще сильнее течет бегущая из ноздрей кровь, но стремление успокоиться и заглушить дрожь в теле, а вместе с этим – и отвлечься от пульсирующего внутри жара поднимающейся температуры – было в данный момент сильнее.
- Слава Богу, ты оказалась рядом, - поморщившись от неприятного привкуса выпитого секунду назад успокоительного, Людмила Сергеевна, наконец, посмотрела на оставшуюся в кухне дочь.
- Угу. Чутьё, блин, - хмыкнула Джейн. Горечь табака вдруг почувствовалась особенно остро. Не почувствовав ничего, кроме отвращенной тошноты, она смяла в ладони практически целую сигарету (заначка Галины Сергеевны, на которую еще совсем недавно возлагались такие надежды, не пригодилась). Серая табачная крошка едва заметно хрустела под каждым нажатием.
- Ты сама как себя чувствуешь? – мамины пальцы неожиданно ласково коснулись кожи над верхней губой и смахнули красные капли. Джейн подняла взгляд и исподлобья посмотрела на неё, инстинктивно отшатнувшись в сторону.
- Нормально, а что?
Про то, что дышать трудно, а внутри её всю трясет, можно просто умолчать. Жаловаться на самочувствие Джейн не позволяли собственные принципы. Узнай мама, что с ней творится, тут же вызвала бы врача, требующего срочной госпитализации. Нет уж, хватит, нахлебалась уже. С головой.
После того, как во время очередного приступа (организм требовал очередной дозы кокаина) врачи вызванной Сашей неотложки отвезли её в больницу, в памяти навсегда останутся жуткая неделя, проведенная там. Бесконечные процедуры очищения крови и снятия острого состояния ломки, долгие часы в палате среди живых трупов, орущих, чтобы им дали героин, - Джейн не сразу удалось сделать так, чтобы эти картинки исчезли из её снов, когда она вернулась из клиники. Зато получилось другое: Джейн поклялась сама себе, что никогда больше не попадет в руки врачей. Не даст снова чувствовать себя инвалидом и беспомощной. При желании любую боль можно превозмочь.
У неё это желание было. И сохранялось до сих пор.
- Ну, да. Тем хулиганам, наверное, сейчас гораздо хуже… - приподняла краешек губ Людмила Сергеевна.
Джейн, опустив глаза на покрытый клетчатой скатертью стол, об который постукивала зажигалкой, усмехнулась. Неожиданно даже для самой себя. Получилось как-то подбадривающе и грустно одновременно.
- Я так давно не видела, как ты улыбаешься, - почти прошептала мама, подперев кулаком щеку и не сводя глаз со средней дочери. – Раньше каждый день смеялась, светилась, как солнышко... Что произошло потом?
Закат у солнышка произошел. Просто-напросто.
- Мам, не начинай, - помимо стучащей боли в груди появилось еще что-то. Тоскливо тянущее. – Повзрослела, вот и все.
- И закрылась. Колючей стала.
- Блин, ну стала – и стала! Все, закрыли тему, – Джейн рывком поднялась на ноги. Теплая жирная кровь тут же капнула на скатерть. Она поправила задравшуюся толстовку, чувствуя на себе пристальный взгляд матери. Потом сунула обратно в карман зажигалку и шагнула по направлению к гостиной. Когда начинаются такие причитания, не жди ничего хорошего. Колючей она стала, ты подумай…- Раз коньки до сих пор не отбросила, значит, такие тоже кому-то нужны, - кинула куда-то в сторону она, почти не осознавая, что произносит последнюю фразу вслух.
- Конечно, нужны.
Джейн словно ледяной водой окатили. Замерев на полпути к двери, она резко обернулась. Людмила Сергеевна улыбалась. От её взгляда у девушки мурашки побежали по спине. Она вообще не помнила, когда в последний раз смотрела маме в глаза. Кажется, в прошлой жизни. Еще до окончания учебы в США. До наркотиков: начав употреблять, всякий раз боялась увидеть на её лице осуждение и злость.
Сейчас там не было ни того, ни другого. Были только поблескивающие над нижними веками слезы… и тепло. Джейн вдруг поняла: она простила. Давным-давно простила.
- Мам…
- Ты у меня молодец.
« -…а ведь это так просто – говорить близким важные хорошие слова…»
Так, как раньше, уже больше никогда не будет. Слишком много всего случилось (начиная с просьбы приехавшей из Америки Жени называть её ставшей привычной после долгого пребывания за рубежом интерпретацией имени и заканчивая потерей Даши и маленькой Лики). Сейчас вопрос заключался в другом: хотелось ли Людмиле Сергеевне лишиться еще одной дочери, пусть даже ощетинившейся и закрытой?
Не хотелось. Девушка прочла это в мамином выражении лица, услышала в голосе, и от этого комок встал в горле. Но вместо того, чтобы разреветься, Джейн улыбнулась. Жестко и в то же время искренне.
Она физически не сможет подпустить родителей ближе к себе - инстинкт самосохранения. Но в её силах другое: не отталкивать их еще дальше.
- Останешься?
Джейн мотнула головой.
- Мне нужно еще с Галиной Сергеевной поговорить.
А еще справиться с тем кретинским болезненным состоянием, которое сейчас сотрясает тело.
Еще раз с трудом посмотрев на маму (мешали не слезы, – не дождетесь! – а температура и вспыхивающие перед глазами черные пятна), Джейн направилась в коридор. Людмила Сергеевна последовала за ней, чтобы проводить.
У самой входной двери спазм так сковал тело, что ноги подкосились и девушка, не удержавшись, зарычала от боли. Сползая вниз по стенке, Джейн несколько мгновений наблюдала за тем, как картинку окружающего мира разъедают уже вышеупомянутые пятна, а потом и вовсе отключилась. В последние секунды, когда темнота уже залила глаза, но мозг все еще оставался в сознании, она услышала, как взволнованная мама щелкает кнопками, набирая телефон «скорой».

- В Москве полдень! Рабочий день пятницы в самом разгаре, и мы не теряем хорошего настроения! Потому что впереди выходные и новая композиция на наших волнах! – чуть ли не пропел из динамиков ди-джей местной радиостанции, пытаясь заразить оптимизмом всех слушателей.
Дэну бы такую уверенность! Приближаясь к центру столицы, пусть и с черепашьей скоростью благодаря столичным пробкам, его все больше и больше одолевала накопившаяся почти за двое суток без сна усталость. А еще – сомнения, что разговор с пообещавшим приехать завтра утром Айвеном приведет хоть к каким-то результатам.
- Куда теперь? – спросил он сидящую сзади Женьку. – Убей не помню, как отсюда до Володарского доехать…
- Подожди минуту, - спортсменка взяла в руки мобильный (о ночном входящем вызове Дэн решил ей не рассказывать) и приложила трубку к уху. Услышав, видимо, на том конце провода длинные гудки, она пробормотала «странно» и нашла в телефонной книжке другой номер. – Алло, Веник?.. Привет, это Женя. Ты не в курсе, куда все наши подевались?.. Я на домашний звоню, никто не отвечает… Нет, мы не дома. Только полчаса назад в Москву приехали… Долго рассказывать. Слушай, можно к тебе заехать, а то мы всю ночь добирались, с ног от усталости валимся?.. Спасибо, будем! Все, пока.
- Ты продрыхла, как суслик, а теперь, оказывается, с ног валишься? – фыркнул слушавший всю её речь в мембрану Денис.
- ОН валится, - кивнула Женя в сторону парня за рулем. – А чтобы нормально объяснить Венику, что тут забыл Воронцов, мне бы денег на счету не хватило. Приедем – сам все увидит. Значит, так, - она придвинулась ближе к сидящему на переднем сидении Дэну и вытянула руку вперед, указывая нужное направление, - сейчас поворачиваем туда.

Выражение лица изобретателя в тот момент, когда на пороге его квартиры оказались Женя и целых два Дениса Воронцова, было непередаваемым. Увидев по глазам спортсменки, что с вопросами лучше повременить, Веник поздоровался с пропавшим на несколько лет другом, потом дождался, пока гости разуются и немного придут в себя, а затем вручил Дэну полотенце для душа перед необходимым тому сном. Когда в ванной зашумела вода, он развернулся к сидящим перед ним за кухонным столом ди-джеям.
- У вас что, крыша поехала? Зачем вы его сюда притащили?
- Ты сам разрешил, - пожал плечами Денис. Женя несильно стукнула его по плечу, чтобы напарник прекратил свои вечные остроты, и посмотрела на физика.
- Слушай, ты же видел, что с Джейн творится…
- И вы решили, что, если Воронцов после стольких лет встретится с ней, вы сможете её спасти? – продолжал кипятиться Веник. – Более дурацкой идеи…
Замолчать его заставил молниеносно поднявшийся на ноги Денис, особенно – взгляд потемневших карих глаз.
- Не тебе решать, понял? – он зашагал в прихожую. Проходя мимо изобретателя, он остановился около друга и процедил сквозь сжатые от решительности зубы: - Я СЕБЯ пытаюсь спасти, понял?
Не дождавшись реакции изобретателя, Денис почти вылетел из кухни. И не заметил, как на лице ошарашенной его словами Женьки начинает появляться изумленная и счастливая улыбка.
…В куртке Дэна звенел поставленный на вибровызов телефон, чье гудение Денис услышал даже сквозь доносящийся из ванной плеск льющейся воды. Точно зная, что не будет мучиться от угрызений совести, двадцатилетний парень запустил руку в недра верхней одежды.
На показавшемся из кармана экране высвечивалось имя «Лера». Если память не изменяла, это была именно та блондинка, с которой планировал построить свое будущее Дэн. Только Дениса такое будущее совершенно не устраивало.
- Алло!
- Ничего не хочешь мне объяснить? – сдержанно поинтересовалась невидимая собеседница. Разницы в голосе она не заметила, и Денис даже немного надулся от самодовольства, поскольку баритон своей повзрослевшей копии ему самому нравился до невозможности.
- А что именно тебе не понятно? – спросил он.
- Например, почему ты до сих пор даже не извинился за то, что вчера произошло? И за свой отъезд… Ты же с этой девкой уехал?
- Ты о Жене?
- Я не знаю, как её зовут, и не горю желанием! Я спрашиваю: ты с ней уехал?
- Да.
- Ты её любишь?
- Лер, не грузи. Мне действительно очень жаль, что так получилось. Ты еще найдешь себе вариант получше.
- Еще скажи, что без ума от этой девчонки, что жить без неё не можешь…
- Не хочу, - отрезал Денис с внезапно появившимся раздражением. Даже у вежливости есть предел.
- Что – «не хочу»? – повторила уставшим голосом Лера.
- Без неё не хочу.
Может быть, она что-то и высказывала ему в ответ на эти слова, но Денис предоставил возможность слушать эти гневные тирады частым гудкам, появившимся в мембране после нажатия кнопки «сброс». Возвращая на место телефон, парень усмехнулся. Тревожно, но уверенно. Будь, что будет. Все, что было в его силах, он уже сделал. Теперь надежда только на то, что его повзрослевшая копия не оправдает данное ему когда-то напарницей прозвище.

Когда Дэн открыл глаза, на часах было ровно пять. Несмотря на короткий сон, он чувствовал себя намного лучше и бодрее. Выйдя из кабинета изобретателя, в котором ему разложили диван, он нашел всех троих в кухне. Денис и Веник затихли, прислушиваясь к разговаривающей по телефону Жене. Увидев Дэна, они молча подняли руки в приветственном жесте. Физик указал на свободную табуретку, на которую через секунду уселся старший Воронцов.
- Какой адрес, еще раз?.. Ага, хорошо… Будем, обязательно. До встречи, - закончив разговор, Женька обвела взглядом сидящих напротив парней и остановилась на Дэне. – Выспался?
- С грехом пополам, - кивнул тот. – С кем ты уже договариваешься?
- Джейн вчера стало плохо, её в больницу увезли, - озабоченно сдвинула брови спортсменка. – Мне сейчас Маша все рассказала. Она туда тоже через пару часов подъедет. Слушай, - обратилась она к Дэну, - ты так и не объяснил, что у тебя за план, о котором ты в Уфе говорил.
- Потом, - отмахнулся Воронцов. – Завтра все точно будет известно.
Тем более, что он сейчас вряд ли смог бы адекватно подобрать слова для разъяснений – слишком сильным стало жужжание встревоженного роя мыслей в голове.
- Как хочешь, - пожала плечами Женя. – Так, Веник, мы отчаливаем. Спасибо за то, что приютил…
- Я поеду с вами, - твердо произнес изобретатель. В ответ на недоуменные взгляды он поправил очки на носу. – А чего вы удивляетесь? Мне, между прочим, тоже не все равно.
- Нам, если честно, казалось, что ты её ненавидишь, – растерянно протянула девушка. Веник посмотрел на неё с невероятной серьезностью на лице.
- Я её уже давно простил. Осталось только ей простить саму себя. Для неё это будет самым сложным.
Если, конечно, не считать маячившей на горизонте встречи двух расставшихся много лет назад людей. Вот это действительно будет самым сложным испытанием для обоих. И для окружающих тоже.
Не сговариваясь, все четверо потянулись в сторону прихожей.
Дорога до больницы, в которую ровно неделю назад приезжали за медицинскими карточками Веник и Денис, заняла у них не больше двадцати минут. Шагая по ступенькам, Дэн чувствовал, как ухает каждый раз куда-то вниз сердце с каждым метром, преодоленным на пути к нужной палате. А когда они погрузились в лифт и кабина со светлыми стенами потащила их на пятый этаж, пульс у него, похоже, на несколько минут вообще пропал.
Когда сидящая на одном из диванов Маша с накинутым на плечи белым халатом заметила показавшихся в конце коридора ребят, брюнетка вскочила на ноги.
- Она там? – Женя указала взглядом на закрытую дверь палаты.
Маша кивнула.
- Да, спит. Скоро врач должен прийти. Родители только что уехали, я их заменить вызвалась. Вот, минуту назад вышла только кофе купить… - заметив Веника, легкая улыбка на лице старшей девушки потухла, сменившись гордой ухмылкой. Видимо, помириться после той перепалки им так и не довелось. Фыркнув, Маша отвела от обидевшего её изобретателя взгляд в сторону… и тут же раскрыла от изумления, стоило только увидеть доселе молчавшего Дэна.
- А... а он что тут делает? – заикаясь, спросила она у младшей сестры. – Это вы за ним, да? За ним ездили?
- И тебе привет, - мрачно усмехнулся Дэн. Сняв с вешалки ничейный халат, он приблизился к двери и потянул на себя ручку.
Рвать – так с корнем, сам говорил.
- Ты куда?! – завопила брюнетка и кинулась, было, наперерез нарушающему врачебные указания парню, но вовремя подскочившая к сестре Женька остановила её.
- Маш, не надо, - хрипло произнесла она, выдавая поднявшееся к горлу волнение. – Я тебя очень прошу. Иначе этого никогда не произойдет.
…Под потолком еле слышно жужжали люминесцентные лампы. Их свет заливал небольшое помещение палаты. И без того бледное лицо лежащей на единственной занятой койке девушки казалось почти белым. Дэн на подрагивающих ногах подошел ближе, чувствуя, как в гортани образовывается что-то острое, горячее и не проглатывающееся.
Она не изменилась. Щеки запали, под глазами легли глубокие, практически черные круги, а вместо кожи, казалось, на теле была натянута тонкая, чуть с синевой эластичная бумага… Но сама Женя осталась прежней. Это улавливалось на каком-то интуитивном уровне. Дэн в буквальном смысле слова ощущал флюиды той самой девчонки, которая выкручивала ему ноги, измазывала тортом его лицо и спорила до потери голоса, доказывая свою правоту. Той самого вечной амазонки – неутомимого борца со слабостью и отрицающего любое постороннее содействие.
Только теперь она сама отчаянно нуждалась в помощи. Никогда еще он не видел бывшую напарницу такой беззащитной, но все равно сопротивляющейся. Из последних сил, которые грозились вот-вот предательски закончиться…
Без посторонней поддержки. Поддержки, которую – хочет она того или нет – он ей предоставит.
Дэн протянул руку и осторожно провел ладонью по растрепанным волосам. Грызущее где-то внутри все эти годы чувство вины он решительно подавил. Ни к чему. И суть даже не в том, что невозможно точно сказать, на ком лежала ответственность за случившееся: на ней, которая не сумела справиться с американскими трудностями, или на нем самом, отпустившим её в эти треклятые Штаты. Сейчас нет смысла копаться в прошлом, когда под угрозой не только ИХ, но и чужое будущее – то есть, Женино и его собственное Настоящее.
Дэн не сумел сдержать сдавленного вздоха, когда веки девушки неожиданно дрогнули и приподнялись. Затуманенные после сна зрачки несколько секунд смотрели прямо ему в глаза, а потом (окончательно проснувшись), она вздрогнула и съежилась, готовая в любой момент напасть.
- Ты?..
Хрипловатый голос, от которого у Дэна на секунду замерло сердце.
- Я.
Она сглотнула мешающий произнести хоть слово ком в горле. Судорожное дыхание срывалось с побледневших губ.
- Эти два придурка совсем с ума сошли? – злость в голосе смешивалась с растерянностью, и, глядя на невольно дрожащие девичьи ладони, Дэн понял, что его самого трясет точно так же.
- Жень, ну я-то ладно… но с каких это пор ты стала себя считать придурком?
Бледные пальцы сжались в кулак, и на запястье, как струны на грифе гитары, натянулись синие вены.
- Чтоб ты знал, меня последние шесть лет все называют Джейн.
Ну, наконец-то… А то на минуту создалось впечатление, что перед ним чужая и незнакомая ему девушка. Дэн приподнял краешек губ.
- Васнецова, да пусть тебя хоть Терминатором называют…
Обрывок фразы завис в воздухе, потому что в палату с папкой в руках вошел врач.
Хотя даже если бы он и не появился, Дэн знал, что не договорил бы. Просто незачем. Она и так знала, что он имел в виду. Он увидел это в глубине серо-зеленой радужки, в которой, пусть и сверкали ледяные льдинки, уже появилось что-то новое. Похожее на испуганную радость… Совсем как когда-то в коридоре после ужина у Васнецовых, когда смущенная, маленькая Женя впервые выдала саму себя.
Она никогда не умела нормально врать. Ни тогда, ни сейчас.

Отпрянув от двери и давая пройти врачу, Денис на секунду видел в открывшемся дверном проеме обернувшихся к ним молодых людей. В коридор в буквальном смысле слова вылетели копившиеся в палате искры.
- Здравствуйте, - кардиолог с улыбкой закрыл дверь, и нарушенная на какой-то миг тишина снова застыла в воздухе.
В этом вязком, как жидкий воск, молчании прошелестел только Женин усталый вздох. А затем спортсменка повернулась к физику, который напряженно сидел, скрестив руки на груди, рядом с демонстративно отвернувшейся от него Машей.
- Веник, - румянец на скулах контрастировал с усталой бледностью её лица, - все, хватит. Сил уже нет на все это, честное слово…Отправляй нас назад.
[/hideguest]

Очень жду вас здесь.<\/u><\/a>