Отправлено: 09.11.09 18:11. Заголовок: Ёжик

 Отправлено: 24.09.10 10:33. Заголовок: Так, народ, заранее ..

[hideguest]Скрытый текст

Так, народ, заранее предупреждаю: ВНИМАТЕЛЬНО читаем эту часть, чтобы потом не возникало проблем с пониманием происходящего))

Автомобиль затормозил напротив высотного здания больницы. Отцепив ремень безопасности (после многочисленной экстремальной езды на «москвиче» Полежайкина на дачу и обратно Денис предпочитал не рисковать здоровьем и пристегиваться, чтобы хоть как-то обезопаситься; привычка эта сохранилась по сей день для всех видов легковушек), он выбрался наружу. С другой стороны кузова хлопнул дверцей Веник. Оба молодых человека направились к автоматически открывающимся дверям.
Воронцов никогда не любил никакие медицинские учреждения. Исключения не составляли даже аптеки. Везде, где только чувствовался горьковатый запах лекарств, он начинал заметно переживать. Вот и сейчас, стоило им только войти внутрь больницы. Денис тут же сунул руки в карманы, чтобы друг не видел нервно сжавшиеся в кулак пальцы. Он уже был не рад, что принял приглашение изобретателя поехать с ним вместо того, чтобы в одиночку шататься по столице.
Веник склонился над маленькой аркой окошка регистратуры.
- Будьте добры, мне нужны истории болезни Васильевых Дарьи Сергеевны и Анжелики Вениаминовны.
- С какой целью? – строго посмотрела на него дежурная медсестра.
- Страховая компания требует. Для подтверждения диагноза и причины смерти, - сухо произнес он.
Денис уставился на него, словно громом пораженный. Еще не успев прийти в себя после первого известия, он ощутил, как второе шарахнуло ему как обухом по голове. Парень в упор смотрел на Веника, а тот в свою очередь (это было заметно невооруженным взглядом) старательно избегал встречи с ним взглядами. В конце-концов, терпение Дениса лопнуло, и он с силой развернул ученого лицом к себе.
- Какого черта ты не сказал Женьке, что и Даша тоже… - он сглотнул, не в силах произнести роковое слово. Серые глаза с неимоверной усталостью в глубине черных зрачков посмотрели прямо на него.
- Тебе её не жалко? Сам подумай, какая у неё может быть реакция…
На несколько секунд Воронцов просто потерял дар речи, тщетно пытаясь подобрать слова для достойного ответа и с поражением осознавая, что не может этого сделать.
- Мужчина, - послышался голос врача из регистратуры, - так вам нужны карточки или нет? Нужны? Тогда подойдите сюда, будьте так любезны! – в голосе, не скрываясь, слышалось раздражение.
Разжав пальцы и слыша, как Веник переговаривается с женщиной с белом халате, Денис побрел к широким креслам, которые тянулись вдоль стен приемной. Опустившись в одно из них, он вытянул ноги, обутые в тяжелые кроссовки, перед собой и сложил руки на затылке. Нужно было переварить услышанное еще раз. В полной тишине. А иначе можно просто с ума сойти.
Он лениво осматривал проходящих мимо пациентов и врачей. Здесь было необычайно людно, и неудивительно: судя по всему, медицинский центр занимал все многоэтажное здание, и всевозможных специалистов и процедурных кабинетов здесь было предостаточно. Денис вдруг почувствовал тоску, осознавая, сколько людей ежедневно обращаются сюда и по уважительным причинам, и просто «для подстраховки». Вместо того, чтобы наоборот радоваться жизни и отрицать любые намеки на то, что ты можешь быть хоть каплю неполноценным. Жизнь одна, молодость неповторима. А многие предпочитают проводить её в пропахших хлоркой больничных коридорах, где стены увешаны многочисленными санитарными бюллетенями вроде тех, что растянулись прямо напротив Воронцова. «ОСТОРОЖНО:ЭПИДЕМИЯ!». Денис постарался вглядеться в мрачные строчки букв, и тут же бросил это дело после первых двух абзацев. Оптимизмом в тексте даже не пахло. Если уже в самом начале приводились, как приговор, цифры угнетающе растущей статистики случаев новой формы гриппа с летальным исходом за последние годы, то дальше точно будет все только хуже. Красные буквы, предупреждающие об обязательной вакцинации, угрожающе сверкали.
Он в жизни не делал ни одной прививки: мамина причуда, которую Денис в дальнейшем перенял. Благо, на здоровье он никогда не жаловался. Иммунитет был – дай Бог каждому. И он был уверен на девяносто девять процентов, что у большинства пациентов здесь главным диагнозом был обыкновенный страх жить на всю катушку. Они просто-напросто сами искали всевозможные ограничители в виде непонятных диагнозов. Да и какие серьезные диагнозы вообще могут быть в двадцать с небольшим лет? Взгляд скользнул с кашляющей бабульки на быстро проходящую мимо худощавую фигуру. Еще один «болеющий», подумал утомленно Денис, как вдруг внимание привлекли светлые волосы, спадающие на плечи пересекающей коридор девушки, которая только что попалась ему на глаза.
Воронцов, тебе в психушку пора. Паранойя – дело нешуточное.
Денис не обращал внимания на кричащий в мозгу внутренний голос. Как завороженный, он, часто моргая, следил за тем, как незнакомка направляется от входной двери в дальний конец коридора, где проход сворачивал в сторону. Клетчатые кеды на прорезиненной подошве еле слышно шаркали по полу. Из-под капюшона толстовки, наброшенного на голову и скрывающего лицо практически полностью, выбивались достаточно длинные локоны, и их кончики почти касались плеч. Руки прятались в карманах, из одного из которых тянулся черный провод наушников.
Все это Денис успел заметить, пока девушка решительным шагом стремительно пересекала светлую площадь приемной, пока, в конечном итоге, через три секунды не скрылась за поворотом. Еще несколько мгновений глядя туда, где только что исчезла незнакомка, Воронцов не мог справиться с ощущением, что в ней угадывалось что-то привычное…
Бред. Все это бред. Просто много информации и потрясений за первую половину дня, вот и случился перегруз в системе. Бывает. Мало ли в Москве блондинок – любительниц музыки и отдающих предпочтение толстовкам? Навалом.
- Пошли, - Веник возник практически из ниоткуда, тряся перед его лицом исписанными листами тетрадок, служащих больничными карточками. Денис тряхнул головой и, рывком поднявшись, выпрямился по стойке «смирно», разве что «под козырёк» не взяв. Они прошли к выходу, и с каждым шагом Воронцову все больше удавалось разубедить себя в том, что попавшая в его поле зрения девушка – повзрослевшая Женька Васнецова.
Конечно же, это не она.
Тем более, что отличительной чертой Жени всегда была полная уверенности, практически летящая навстречу Жизни походка и гордая спортивная осанка, а не тот ссутуленный позвоночник и быстрые, но как будто убегающие от кого-то шаги, которые он наблюдал в коридоре пару минут назад.

Домофон ответил им длинными гудками, свидетельствовавшими об отсутствии хозяев.
- Подожди меня тут, я быстро, - приложив электронный ключ к проверочному табло, Маша открыла тяжелую железную дверь и скрылась в подъезде. Женя присела на стоящую у стены дома скамейку
Двор совсем не изменился. Та же кирпичная стена, только теперь облупившаяся донельзя; тот же палисадник, на котором, сколько она себя помнила, вместо цветов вечно красовались иномарки вперемешку с отечественными машинами; те же разводы мелков на асфальте перед домом…
- Хоть тут все по-старому, - выдохнула с облегчением Женя.
- Ась? Кто это старая? Я? – послышался за спиной скрипучий голос. Девушка медленно обернулась.
Да, здесь действительно ничего не поменялось. Даже сидящая на скамейке, неся вечную вахту часового у подъезда, Жихарёва. Вот уж кого действительно время не берет. Как и прежде морщинистое лицо, на котором яркой полоской алели накрашенные броской помадой губы, повернулось в её сторону. Только глаза были прищурены больше, чем обычно. Женя поняла, что проблема со зрением у соседки прогрессирует.
- Здравствуйте, теть Фрося, - поздоровалась она.
- Васнецова! Жень, ты, что ли? – встрепенулась старуха. Хоть глаза и предательски слепли, слух у Жихарёвой был - будь здоров. – Батюшки, какая пташка в наши края залетела!
- Да вот, решила в гости к своим зайти, - Женя ограничивалась общими фразами, чтобы удачно выкрутиться из разговора, в котором соседка могла затронуть вещи касательно семилетнего промежутка времени, абсолютно неизвестного девушке. – Проведать хочу.
- Ой, да ладно, - ехидно перебила её пенсионерка. – Проведать она хочет… Скажи честно: деньги на дрянь твою закончились, пришла у мамки с папкой просить.
Внутри у Жени все похолодело.
- На какую дрянь? – она изо всех сил старалась, чтобы голос не дрожал, но получалось это из рук вон плохо.
- А ты будто не знаешь! – дребезжала Ефросинья Петровна, смыкая крючковатые пальцы на набалдашнике зажатой в руках трости. – Не мне тебя учить, я-то в этой гадости не разбираюсь. Это ты у нас кокаин от конопли с легкостью отличаешь…
- Тетя Фрося, - Женя едва выговаривала слова, потому что от заполонившего голову изнутри белого тумана все поплыло перед глазами, а земля стала стремительно уходить из-под ног. Этого просто не могло быть! ЭТО НЕВОЗМОЖНО! – Вы… Вы наркотики имеете в виду?
- А голосок-то, голосок невинным не делай! Как будто тебя кроме этого еще что-то интересует….Сталина на вас всех нет, хулиганьё, - ворчливо произнесла Жихарёва.– Что – неправда? – воскликнула она при малейшей попытке Жени возразить. - Что – неправда? Я никогда не вру. Хулиганы самые настоящие. И ты тоже. Сама свою жизнь под откос пустила, так еще и сестру на тот свет отправила. Дашенька, бедная, пусть земля тебе будет пухом… - всплакнув, возвела полуслепые глаза к небу старуха.
Жидкий лед, в который превратилась кровь, растекся по всему организму, замораживая органы. Немеющие пальцы, непроизвольно дрожа то ли от холода, то ли от звенящего внутри напряжения, сжались в кулак. Сквозь скрип старушечьего голоса просьба Маши в магазине всплыла из глубин памяти и застыла, отдаваясь эхом в воцарившейся внутри черепной коробке пустоте.

Жду отзывов, яда и помидоров (для автора все в равной степени важно)) <\/u><\/a>[/hideguest]

 Отправлено: 26.09.10 13:09. Заголовок: Спасибо тем немногим..

[hideguest]Скрытый текст

Спасибо тем немногим, которые читают и оставляют отзывы. Им же и посвящается.

* * *

Кусок ваты оставил мокрый этиловый след на запястье с закатанным чуть ли не до локтя рукавом. В следующий момент в уже привыкшую к таким процедурам вену врезалась тонкая игла шприца. Чувствуя, как в кровь попадает холодный и тягучий воск, Джейн прикрыла глаза и стиснула зубы. По идее, она должна была уже адаптироваться к этой отнюдь не новой для организма процедуре, но от этого болевые искры, бегущие по всей руке и теряющиеся где-то в предплечье, не становились менее острыми.
- Зажимай, - Валентина Петровна уже отработанным годами движением ловко убрала шприц. На том месте, где кожу пронзала иголка, снова оказалась смоченная спиртом вата, которую Джейн прижала пальцем. Легкое головокружение, как это обычно бывает после уколов, вынуждало еще немного посидеть, хотя будь его воля – она бы сбежала отсюда изо всех сил, так, что пятки бы сверкали. Откинувшись назад, пока затылок не уперся в бетонную поверхность стены, Джейн следила за тем, как тучная медсестра возвращается на свое место за широким письменным столом. Вытащив девственно-чистый бланк из горы заполонивших всю поверхность документов, женщина быстро зачеркала ручкой по пустым полям на бумаге. Крючки букв с такого расстояния было не разобрать, но Джейн и так знала, что будет написано в этой квитанции, когда она сожмет её в руках, чтобы отнести в кассу. Одно и то же.
Она знала все слово в слово, практически наизусть. Для этого времени было более чем достаточно.
- Вот, держи… А ты не дергайся, не дергайся, - заметив, как перекосило лицо девушки, стоило той только потянуться свободной рукой (вторая до сих пор прижимала вату к месту укола) к протянутой ей бумажке, Валентина Петровна покачала головой. Сквозь строгость в голосе Джейн вдруг уловила… сочувствие? Странно: за все эти годы суровый нрав этой женщины вообще внушил всем и каждому, что человеческие переживания для неё – что-то из области фантастики. Тем более неожиданно было различить в её словах нотки сочувствия.
Или просто обыкновенной жалости. Что в корне меняло ситуацию.
- До свидания, - буркнула Джейн, резко поднимаясь на ноги. Комната на секунду смазалась от головокружения, в глазах замелькали черные «мушки», но она все равно, не сбавляя шаг, вылетела из кабинета. Подальше от уколов, подальше от всех этих лиц, уткнувшихся в буклеты со сводящими зубы медицинскими наставлениями. И особенно - подальше от Валентины Петровны.
Джейн не нужна была ничья жалость. Она еще чувствовала себя слишком живой, чтобы её жалели. Вон - и в желудке бурлит, напоминая о приближении обеда, и плотная ткань толстовки приятно прилегает к коже, и музыка из наушников дрожью отдается по телу… Живая. А живых жалеют только на кладбище, когда их и живыми-то назвать уже нельзя. Могила в ближайшие (пусть и отнюдь не радужные) планы на жизнь у Джейн не входила. А поэтому надо поскорее сваливать из этого болота, где каждый норовит её списать в ряды безнадежных.
Вытащенные из кармана смятые купюры легли на квитанцию об оплате, и девушка протянула все это в окошко кассы. Взгляд невольно коснулся фиолетовых чернил, которыми Валентина Петровна минуту назад выводила уже привычные за столь долгое время слова: до сих пор непонятное и труднопроизносимое название препарата, от которого руку все еще ломило в неприятной дрожи, дата инъекции, фамилия-имя-отчество медсестры и её собственные.
«Васнецова Евгения Сергеевна»…
Джейн хмыкнула, с какой-то долей удовлетворения заметив, что в грудной клетке при прочтении этих двадцати пяти букв не происходит никакой реакции. Все та же равнодушная пустота. Только сердце монотонно бьется о ребра, в очередной раз доказывая, что Джейн жива.
До сих пор жива, по-настоящему. А не как Васнецова Евгения Сергеевна, от которой всего-то и осталось что три слова на бумажке.

- …руки вместе,… вытянули над головой,… голову поднимаем вверх, подбородком тянется к потолку,… грудная клетка и подбородок - одна линия, через которую проходит поток энергии…
Джейн злилась. Ощущать себя идиотом вообще мало кому нравится. Но когда это делают под медленную усыпляющую музыку, да еще и за свои же деньги, – это перебор.
Она скосила глаза в сторону сидящей справа от неё сестры. Галя, похоже, не разделяла её мыслей. Прикрыв глаза, девушка послушно выгибалась по каждой команде инструктора, а на лице сияло выражение такого долгожданного очищения, что Джейн, хмыкнув, решила смолчать.
Йога – явно не её вид спорта. В этом она убеждалась уже не впервые, и в последнее время посещала занятия только для того, чтобы в очередной раз себе это доказать. Плавные переходы из одного неудобного положения в другое, между которыми по полчаса приходится, как дурак, сидеть с закрытыми глазами, вместо обещанного расслабления приносили Джейн лишь раздражение. За то время, пока они поменяют позу журавля на позу изящно умирающего тушканчика, она могла уже пять раз словить несколько мячей в воротах.
Мечтай…
- …приоткрыли глаза,… посмотрели в потолок….
Она всегда все делала наперекор остальным. Вот и теперь, когда взгляды всех присутствующих устремились вверх, Джейн наоборот, опустила голову и сжала веки, под которыми вдруг стало горячо-горячо. И этот жар грозился вылиться наружу, стоит только открыть глаза.
Нормально. Пройдет. Скоро этот приступ сентиментальности станет частью прошлого. Как все игрушки; как многочисленные лекции в университете Америки.
Как футбол.
- Всем спасибо, все свободны.
Вот уж действительно, отметила про себя Джейн с неприкрытым удовольствием. Конечно, в отсутствие возможности заниматься другими видами спорта йога кое-как спасала требующие физической нагрузки мышцы, но… Этого было все равно не достаточно. Совершенно.
Рука, в которую больше часа назад вкололи лекарство, от такого замедленного темпа начала ныть еще больше. Препарат, по идее предназначенный для повышения иммунитета и, как следствие – для улучшения её состояния, работал, кажется, в совершенно другую сторону. Джейн потрясла беспокоящей её кистью, второй рукой распахивая дверь в раздевалку.
- Ты в порядке? – спросила Галя, открывая соседний с ней шкафчик.
- В порядке, в порядке, - Джейн стянула с себя майку и теперь копалась в сумке в поисках толстовки.
Глупый ответ на глупый вопрос.
- Мама сегодня на обед нас всех позвала…
- ВАС позвала, - уточнила девушка, не прекращая перелопачивать пакет с кроссовками, джинсы и прочие вещи.
Спину жег взгляд сестры из-за плотных стекол новых модных очков, уже давно сменившей старую по-детски круглую оправу. Галя опустилась на стоящие посреди раздевалки мягкие сидения и начала возиться со шнурками на спортивной обуви, то и дело поглядывая на неё.
- Ну, не ерничай. Она ж не виновата, что у тебя домашний не отвечает.
- Батарейка в трубке села, - отмахнулась Джейн. – А новые купить – руки не доходят.
- Так ты придешь?
- Нет.
- Женька… Джейн, - на мгновение в уже повзрослевшем голосе Гали проскользнула интонация той самой младшей сестры, которая вечно помогала им всем решать все даже не связанные со школой проблемы. Но она вовремя опомнилась. – Все очень хотят тебя увидеть.
- Галина Сергеевна, - Джейн просунула голову в воротник кофты, и светлые (и без того растрепанные) волосы теперь наэлектризованными прядями торчали во все стороны, - у меня полно работы. И вообще я сомневаюсь, что хоть кто-то будет радоваться моему появлению… Не надо меня гипнотизировать, - сердито буркнула она, видя, как в пристальном взгляде Гали появляются смеющиеся нотки. И как сама девушка позорно проигрывает в этом поединке характеров. – Все равно не пойду.
- А потом можешь зайти к нам домой и посмотреть сегодняшний полуфинал Чемпионата мира на плазменном экране, - соблазняющее растягивая слова, произнесла с загадочной улыбкой Галя. – Илья закупил годовой запас чипсов для этого просмотра…Так, - Джейн все еще соблюдала каменное выражение лица, и требовалось применение крайних мер. – Предупреждаю: если ты не идешь – тебе в голову через секунду полетит кроссовок, - Галя угрожающе потрясла висящим на зажатых в руках шнурках ботинком.
Джейн закатила глаза.
- Напугала… Ладно, сдаюсь. Но учти: это только ради плазмы. И чипсов. И то - если там все пачки будут только с любимым Полежайкиным беконом, я с тобой больше разговаривать не буду.
Радостно и по-детски завизжав, Галя бросилась ей на шею, крепко прижимая к себе. Чувствуя, как щека краснеет от прижатых к ней губ сестры, Джейн хмыкнула. Громко, даже немного демонстративно. Хотя внутри неё что-то зашевелилось. У самого сердца. Что-то непривычно теплое…
Вновь, словно отрезвляя, заныла рука. И вместе с этим в висках загудело, как будто пожарную сигнализацию включили, - тревожно и беспокойно. Словно предупреждая о чем-то. Хотя Джейн и без этого сама прекрасно чувствовала, что сегодняшний поход в гости к родителям ничем хорошим не кончится. Но Галя снова со смехом чмокнула её в многострадальную щеку, и сирена затихла. Неизвестно, конечно, надолго ли, но затихла.
Скрытый текст

Не поленитесь написать о своих впечатлениях.<\/u><\/a>

[/hideguest]

 Отправлено: 29.09.10 15:12. Заголовок: - Да… Да, в пробке… ..

[hideguest]- Да… Да, в пробке… Не знаю, минут через тридцать… Что? Я не слышу ни черта, говори громче!
Денис с усмешкой слушал, как Веник практически вопит в трубку, стараясь перекричать шум столичных дорог. Прижимая одним плечом к уху мобильный, изобретатель нервно постукивал костяшками пальцев одной руки по приборной панели, а вторая с силой вцепилась в руль.
В соседнем «ауди» курил толстощекий мужчина. Несмотря на опущенные оконные стекла, по его раскрасневшемуся лбу градом катился пот: погода и впрямь выдалась на редкость теплой, а пропитанный выхлопными газами воздух автомагистрали только добавлял жару. Глядя на изможденного непривычно высокой апрельской температурой водителя, Денис с неожиданным наслаждением отхлебнул из стеклянного горлышка. Купленное в магазине у больницы и до сих пор не остывшее пиво необходимой прохладой побежало по горлу, оставляя на языке специфический, но любимый Денисом до невозможности привкус. Коварная мысль о том, с какой завистью сейчас наблюдает за ним толстяк в «ауди», в несколько раз увеличивала удовольствие. Да, жестоко. Но Воронцов никогда и не претендовал на титул «Мистер Идеальное поведение».
- Чего?!... – Веник резко подался вперед, чуть не вспахав носом кожу на руле. На лице застыло выражение крайнего изумления. Впрочем, в двадцать лет он был даже более нервный. Сейчас, видя такой эмоциональный всплеск со стороны повзрослевшего друга, Денис даже испытал что-то вроде облегчения. Потому что усталость и в какой-то мере – заторможенность в его поведении пугали Воронцова не на шутку. Смешок, вырвавшийся наружу от такой бурной реакции Веника на фразу невидимого собеседника, вырвался у Дениса абсолютно непроизвольно. Он протянул бутылку парню в очках: мол, хочешь? Тот только отмахнулся. Воронцов пожал плечами и сделал еще несколько глотков. Ситуация все-таки более-менее стабилизировалась. Впереди, конечно, маячил неприятный разговор, в котором Жене (и ему заодно) расскажут всю ситуацию с начала и до конца, но в данный момент ничего лучше для взвинченных от насыщенного утра мозгов, чем охлажденный любимый напиток, не было. Проблемы вообще надо решать по мере их поступления.
Периодически полезно просто отключаться на некоторое время. Что Денис и сделал. Уже не пытаясь понять сути разговора Веника по телефону и, честно говоря, даже не прислушиваясь к нервным выкрикам ученого, он откинулся на спинку сидения и начал сверлить взглядом светофор, чей красный свет спустя несколько секунд наконец-то сменился сначала желтым, а потом уже зеленым сиянием. Машины хором взревели недовольными таким долгим затором двигателями, и стоящий без движения транспорт постепенно начал двигаться с места.
На панели замигала стрелка правого поворота, и Веник перестроился в крайний ряд. До ушей Дениса донеслись его прощальные слова в мембрану («хорошо, скажу…»), а потом изобретатель повернулся к нему.
- Плохие новости. Нас обоих ждут в гости. Прямо сейчас, - мрачным тоном произнес он.
- Веник, тебе явно стоит пересмотреть свою систему ценностей, - ухмыльнулся Воронцов. – У тебя в голосе столько радости, будто ты к людоедам на обед едешь.
Рука физика машинально сдвинула рычаг коробки передач с первой скорости на вторую, и мотор благодарственно зажужжал. Глаза сквозь очки напряженно следили за дорогой.
- Родители девочек знают про вас. Застали Машу и Женю в квартире Антонины Семеновны. Маша мне пыталась только что по телефону описать их первоначальную реакцию. Я, правда, половину не услышал, но догадаться не сложно. Сейчас они уже немного успокоились, и Людмила Сергеевна требует, чтобы мы к ним приехали на её фирменные пироги. Я, наверное, тебя на остановке высажу, там до их дома пять минут идти…
- А ты что, не пойдешь? – удивленно посмотрел на него Денис. Тот покачал головой. – Почему? Боишься напугать женщин своим внешним видом? – привычка отшучиваться иногда выстреливала подобными фразами даже помимо воли самого Воронцова. Но это даже лучше. Денис не любил застоя в жизни, даже крошечного. А нависшая в салоне машины тишина тоже являлась им в какой-то степени.
- Просто не хочу.
- Слушай, - Воронцов сдвинул брови, - ты ж не девушка на свидании, чтобы ломаться: хочу - не хочу. Раз приглашают, надо идти. Второй раз могут и не позвать. И останешься, как дурак, голодным.
- Не смешно, - тон старшего парня не становился более радужным. Скорее даже, наоборот, и Дениса это почему-то взбесило. – Мне не пять лет, чтобы на мое решение могли повлиять сладости.
- Но и не девяносто, чтобы вести затворнический образ жизни, - вырвалось у ди-джея, и Воронцов отметил про себя, что зревшее с самого утра желание произнести эти слова, наконец, освободилось и вылетело наружу. – Я, конечно, понимаю, трагедия… Но зачем в неё превращать весь остаток своей жизни?
- Денис, ты же не знаешь всей ситуации, - начал злиться Вениамин.
- Зато я хорошо знаю тебя, - перебил его тот. – А еще я знаю, что ты, как черепаха, закрылся в своем панцире, и не выходишь оттуда, пока в один прекрасный день с катушек не слетишь. Мог бы хотя бы из уважения к Маше сходить…
- А она-то тут при чем?
- При том, что так вокруг тебя разве что твоя мама когда-нибудь носилась, - вспоминая взбалмошную и властную мамашу Веника, которую всего один раз и удалось увидеть, и то – на их с Дашей свадьбе, Денис легко приводил такие рискованные сравнения.
Конечно, для самого Воронцова такие приступы обостренного чувства справедливости тоже были в новинку, но в данной ситуации его постегивало еще и раздражение. Амебное поведение изобретателя, который, казалось, в глубине души получает кайф от ежедневного переживания собственного горя, дразнило терпение и выдержку Дениса.
Со стороны кудрявого водителя не было никакой реакции. Веник не отвечал, только еще сильнее нажал на педаль газа.
Ну и ладно. Не будет он его умолять. Хочет всю жизнь страдать в одиночестве – ради Бога! Флаг ему в руки. Приняв твердое решение, Воронцов повернулся к окну, мимо которого проносились деревья, дома, проспекты…
Москва все та же. Только еще более суетная, более хаотичная, более пыльная и более…бездушная. Может, при плавном многолетнем переходе, когда живешь в процессе всего этого, разница и не так режет глаза, но у Дениса все равно возникло стойкое ощущение, что это не его город, не Москва, в которую он приехал сразу после школы.
И Веник не тот. И Маша.
Из всего того, что не изменилось, у Дениса осталась только Женька. Женька с её живым взглядом и огоньком внутри (на фоне сегодняшней серой Москвы это было еще заметнее). Огоньком, от которого Денису всегда становилось тепло в глубине души. Женя вообще очень теплая. Характер – железный, внутренний стержень – стальной, но, несмотря на это, сама она теплая.
Только когда нервничает, пальцы становятся холодными. Ледяными. Каждый раз: и при проводах его в армию, когда он держал её ладошку в своей; и при показательных выступлениях перед семьей, когда её рука намертво вцепилась ему в плечо, изображая нужное на тот момент объятие; и сегодня в кухне – тоже…
Денис провожал взглядом мчащиеся мимо автомобили и прохожих и, задумавшись, невольно сжал пальцами воздух, вспоминая Женькину холодную пятерню. Он прекрасно понимал, каково ей сейчас. И каково будет потом, когда правда откроется полностью.
Он должен быть рядом с ней. Чтобы она знала, что всегда может рассчитывать на него. Никогда еще Денис не чувствовал это так остро.
Да и у него самого – чего от себя скрывать-то? – обратную сторону грудной клетки почему-то защекотало отчаянное желание поддержать её. И обязательно – сжимать при этом девчоночью ладонь, чувствуя напряженный холод…

Победа все-таки осталась за ним. Воронцов про себя ликующе отметил это, когда шаги Вениамина проследовали вслед за вошедшим в подъезд Денисом. Вот сразу бы так, а то начинает… Друга вообще частенько бросало в крайности, но эта апатия затянулась чересчур надолго. Хорошо, что его хотя бы на время удалось вытащить из этого состояния.
Дверь им открыла Маша. Внешнее волнение девушки было практически незаметным (выдавали разве что немного дрожащие руки), но в голосе четко слышалось нарастающее беспокойство.
- Как вообще получилось, что вас увидели? – накинулся на неё Веник. Шипящий шепот звучал по-змеиному ядовито. Он был растерян не меньше Маши. Последствия его эксперимента набирало обороты с катастрофической скоростью, и, как снежный ком, росли с каждой секундой, притягивая за собой миллион грозящих проблем.
- Я поднялась к бабушке, а Женьку оставила во дворе, - словно оправдываясь, заговорила Маша немного подрагивающим голосом. – Там она, видимо встретилась с Жихарёвой, которая ей наплела с три короба…
Лица повзрослевших друзей почти одновременно побледнели.
- Ты имеешь в виду, ей рассказали… - Веник не договорил.
- Скорее всего, да. Я не успела еще даже книгу найти, как зашла Женя, - рассказывая это, Маша вздрогнула, как при ознобе. – Ты бы видел её в тот момент: бледная, как стена, глаза стеклянные, смотрит в одну точку и двигается, как зомби… Ужас! Я попыталась её растормошить, и через пару минут она, вроде бы, немного оклемалась.
- Что-то спрашивала? – взволнованно поинтересовался Веник.
Маша кивнула:
- Когда Женька более-менее пришла в себя, она сказала – просто убитым голосом, - что узнала от тети Фроси, что Даша мертва из-за неё. Спросила, правда ли это. Пришлось ответить.
Сказать, что Денис был в шоке – значит, не сказать ничего. Голова снова пошла кругом, все мысли куда-то испарились…кроме одной: Господи, во что они вляпались…
И еще - как это все перенесла Васнецова. Причем, если уж быть честным перед самим собой, второе в данный момент значительно перевешивало.
- В подробности вдавалась? – Веник нервно протер запотевшие от волнения очки.
- Нет, - замотала головой старшая из сестер.- Просто подтвердила. Женя попыталась выяснить у меня, как это произошло, даже кричала, грозилась поколотить, если я не расскажу… - грустная улыбка промелькнула на женском лице.
Узел в груди Дениса немного ослаб. Холодные кольца волнения за спортсменку едва заметно, но все же отпустили сердце: раз Женька ругается и угрожает дракой, значит, катастрофа еще не достигла своего пика.
- А ты? – продолжал допытываться Веник.
- Я пообещала, что мы с тобой ей обо всем расскажем, - Маша накручивала кончик черной пряди волос у уха на тонкий палец с ярким слоем лака на ногте. - Но тут в квартиру влетела мама. Жихарёва и тут постаралась: увидела, что они с папой из магазина возвращаются, и сказала, что Женя пришла. Мама тут же рванула наверх и, наверное, услышала наши крики из бабушкиной квартиры, вот и зашла туда. Только они с папой даже предположить не могли, КАКУЮ Женю увидят. Я им, конечно, кое-как объяснила, что произошло, так что теперь родители не так шокированы. Мама, как только отошла от шока, первым делом потребовала, чтобы вы с Воронцовым приехали, - усмехнулась девушка. – Так что давайте мойте руки и идите в гостиную. Там уже стол накрыт.
Ноздри дразнил аппетитный запах свежей выпечки, и Денис почувствовал, как сиротски заурчал пустой желудок. Быстро совершив все необходимые водные процедуры в ванной, он первым зашел в комнату.
У стоящего напротив двери зеркала расчесывала длинные золотистые волосы невысокая девушка лет пятнадцати. Хрупкую подростковую фигуру скрывало бледно-голубое платье. Если бы не наряд и не семилетняя разница с родной Воронцову реальностью, он бы решил, что сейчас к нему спиной стоит Женя, а не повзрослевшая и утонченная Полина. Её уже и Пуговкой-то назвать было нельзя. Изящные, полные женственности движения теперь ничем не напоминали озорную и непоседливую второклассницу.
- Денис, привет! – она, наконец, заметила его отражение в зеркале и повернулась к нему лицом. Парень вяло и рассеянно махнул рукой в ответ. Ровные зубы обнажились в изумленной улыбке. – Ну, надо же! Веник, конечно, гений, но что он когда-нибудь изобретет ТАКОЕ… И как тебе будущее? Женя, кажется, до сих пор привыкнуть не может, - кивнула Полина в сторону дивана, - а ты вроде ничего, адаптировался.
Денис перевел взгляд на сервированный стол и только сейчас увидел полулежащую на диванных подушках напарницу. Женька бессмысленным взглядом уставилась в телевизор, откуда шумели трибуны футбольного матча. Ладонь нервно сжала пульт от телевизора и, казалось, в случае чего, могла запросто превратить его в оружие, запустив кому-нибудь в голову. Растерянный вид обычно собранной и мужественной девушки встревожил Дениса еще больше. Он осторожно положил руки на её острые плечи.
- Ты как? – тихим голосом спросил Воронцов.
В ответ на его слова Женя задрала голову и вверх ногами посмотрела на него.
- Воронцов, - хрипловато произнесла она, - кажется, мы тут конкретно наломали дров.

Разговор не клеился. Женя чувствовала, как барахтается в заполонившей комнату липкой неловкости, как муха в паутине. Уже утомившись отнекиваться от очередного предложения мамы (заметно поседевшей и сдавшей на добрый десяток лет) попробовать салат, девушка зажала ладони коленями, чтобы никому из родных не были видны подрагивающие пальцы.
- Женечка, - Людмила Сергеевна чуть ли не пылинки сдувала с дочери, и от этого спортсменка чувствовала себя еще хуже, – ну что ж ты не ешь ничего? Денис хоть пирожок взял, а у тебя вообще тарелка пустая. Ты себя плохо чувствуешь?
- Мам, да нормально все, - попыталась как можно более беззаботно улыбнуться Женя. – Просто после вчерашней свадьбы до сих пор тяжесть в желудке. Наверное, еще неделю голода не буду чувствовать.
При упоминании о торжестве по лицам обоих родителей пробежала мрачная тень. Затрагивание темы прошлого явно было для них всех очень болезненным. Женя обвела взглядом исподлобья маму, папу, непривычно-взрослую Пуговку, которая сейчас выглядела чуть ли не её ровесницей, молчавшего Веника и пытающуюся вести себя как можно более естественно Машу. Во всем чувствовалась неискренность, как будто чей-то полупрозрачный фантом навис в комнате, искажая действительность легкой дымкой. Что-то близкое чувствовалось в окружающем Женьку мире, что-то знакомое…но не родное. Неудачный ремейк любимого фильма. И только Женя – зритель всего этого.
Хотя нет, не только. Взгляд встретился с темно-карими, цвета крепкого кофе глазами, которыми Воронцов на пару со спортсменкой глядел на этот драматический сиквел. И постепенно одолевающее чувство одиночества вдруг поутихло: по крайней мере, не одна она попала в эту передрягу.
И не только поэтому…
От одного только присутствия Дениса Женя чувствовала себя менее одинокой, чем все здесь присутствующие, несмотря на наличие практически всей семьи. На лицах родных ясно отпечатался след прошедших лет. Узор морщин на папином лбу и в уголках маминых глаз, еще молодое, но уже уставшее Машкино и уже взрослое, отнюдь не наивное Полинино лицо – Время не пощадило никого. Внимание привлекли несколько стоявших на столе пустых приборов. Женя с тоской признала, что увидеть Галину Сергеевну и даже прожорливого, но надежного на все сто Илью ей сейчас хочется больше всего на свете.
Легки на помине: громкий звонок в дверь (по которому Женька за долгие полгода учебы в США успела соскучиться не меньше, чем по всей остальной домашней атрибутике) пронесся от входной двери по всему коридору. Радость от предвкушения встречи с сестрой почему-то таила в себе еще что-то. Холодное и тревожное. Неприятно звенящее в голове тревожными колокольчиками.
А впрочем, за сегодня столько всего произошло, что снова беспокоиться насчет реакции Гали и Полежайкина на них с Денисом уже не следовало. Спортсменка вздохнула полной грудью, пытаясь успокоиться и поберечь нервы на висящий над головой разговор о Даше, племяннице и самой Жене.
- Заходите, мы вас тут заждались уже…
Голос мамы снова стал предательски пропускать сквозь, на первый взгляд, уверенное спокойствие дрожащие нотки волнения на грани истерики. Но было еще кое-что… Вроде смеси радости и удивления чему-то неожиданному.
Жень, хватит выдумывать! Просто она думает, как лучше представить им вас с Воронцовым.
Девушка едва заметно кивнула, соглашаясь с внутренним голосом, который редко когда подводил её в трудные моменты. Паниковать действительно было не из-за чего. За последние сутки уже можно было наловчиться менее болезненно воспринимать изумление близких на их появление.
Чувствуя, как пульс понемногу приходит в норму, и пытаясь улыбнуться как можно более искренне, Женя повернулась в сторону дверей, ведущих из комнаты в коридор. Откуда уже заходили мама, Галина Сергеевна (вытянулась-то как! когда-то нескладный подросток теперь превратился в прекрасную молодую женщину), Илья (его знаменитая пухлость со временем исчезла, превратившись в еще больше проступающие сквозь футболку мышцы) и…
Шок, парализовавший тело и заставивший рот то и дело, не произнося ни звука, жадно заглатывать воздух, наверное, ничем не отличался от того изумления, которое перекосило лица четы (на безымянных пальцах обоих красовались обручальные кольца) Полежайкиных. А может, даже превосходил его в несколько сотен раз.
Прямо на Женю смотрела она сама.
Две пары серо-зеленых глаз намертво сцепились друг с другом взглядами, и спортсменка почувствовала, как все окружающие её звуки тонут в разрастающемся внутри черепной коробки вакууме.

Скрытый текст

Спасибо за "спасибо") Не поленитесь написать о своих впечатлениях)<\/u><\/a>

[/hideguest]

 Отправлено: 03.10.10 15:16. Заголовок: ООС. Жуткий и беспощ..

[hideguest]Скрытый текст

ООС. Жуткий и беспощадный. И не только у героев, но еще и у квартиры (ну нет у Васнецовых нужного по сюжету балкона)).

Чиркнула зажигалка. Вспыхнувшая искра заставила заалеть кончик сигареты, и Джейн изо всех сил, какими только располагали легкие, затянулась. Затем снова и снова, практически не выдыхая. Густой дым пополз по горлу, делая мерзкое ощущение, царящее внутри, еще более гадким. Сожженный пепел от очередной затяжки упал на тыльную сторону ладони, обжигая кожу. Джейн чертыхнулась сквозь зажавшие сигарету зубы.
Болевые ощущения лишний раз свидетельствовали о том, что это все происходит наяву. Не во сне, не в воспаленном ломкой мозгу и даже не на экране телевизора. Все было по-настоящему. И от этого Джейн становилось еще хуже.
Глюки всегда проходят. Проснуться тоже можно в любой момент. Телевизор легко выключается нажатием кнопки…Вот только как вырубить хотя бы звук доносившихся из гостиной голосов, а тем более – заставить исчезнуть картинку, от которой внутри все перевернулось, Джейн не знала. Тут помогло бы разве что очередное изобретение Веника.
Придурок! Она снова сделала глубокий вдох, и дым двумя струйками вылетел из ноздрей. Вечно из-за него все наперекосяк идет! На кой черт надо было лезть, не подумав о последствиях? Какого фига было торчать на свадьбе, чтобы тебя засекли по крайней мере три человека? И вообще НА ХРЕНА изобретать такой прибор? Ведь ничего уже не вернешь… Потревожить старые раны? Наверное. Он всегда был в некоторой степени мазохистом. Еще со времен влюбленности в Дашу: как дурак, объяснял стенам законы физики, пока его благоверная, не стыдясь, на всю громкость, до разрыва перепонок слушала гремящий в наушниках рок; дарил цветы, которыми потом сам же благополучно получал по очкам и следующие несколько дней ходил с расцарапанной рожей…
Лупить парней цветами – в то время это, похоже, было фирменным приемом у сестер Васнецовых. Воронцов тоже как-то получал букетом по башке…
Цепочка предательских ассоциаций мгновенно замелькала перед глазами. В голове тут же всплыли тусклые, потертые, но еще до зубного скрежета живые воспоминания: длинноволосая шатенка в красном платье, пересохшее горло и апельсиновый сок, рваная салфетка в пальцах и усмешка. Его усмешка. От которой всегда ныло сердце.
Раньше - всегда.
А сейчас было только непонятное, давящее на ребра угнетающе - раздраженное чувство. Как ни пыталась Джейн избегать взглядом сидящих напротив неё гостей, боковое зрение все равно фиксировало каждый жест, каждое движение, а уши, как локаторы, непроизвольно ловили каждое слово. Все это, как снаряды из пушек, с грохотом летело в возведенный Джейн мир, но как-то удавалось держать оборону и не сдаваться.
До тех пор, пока те двое в гостиной не сцепились в очередной раз. Просто в процессе беседы (которая протекала до такой степени натянуто, что Джейн разве что зубы не сводило) две руки потянулись за оставшимся на тарелке куском пирога.
(« - А тебе не хватит?
- Давайте, я еще принесу…
- Не надо, мам! Ему достаточно.
- Васнецова, из-за тебя Российская армия потеряет бойца. На могиле будет написано: «Погиб голодной смертью».
- У тебя голод был кусков восемь назад.
- А ты счет ведешь?
- Еще бы! За тобой только глаз да глаз нужен!
- Слушай, с такой любовью к подсчетам не в Америке учиться надо. Тебя ж на любых бухгалтерских курсах с распростертыми объятиями примут!
- Тебя не спросила, дебил…
- Женя!
- Пап, не переживай, это у них нормальная модель отношений. Мы с Дашей, Полей и Галиной Сергеевной еще сто лет назад привыкли. Правда, Жень?
- Э-э-э… да, папуль, правда. У нас с ним понимание друг друга просто с полуслова, да, Денис?... Улыбайся, Воронцов, кому говорю!
- Блин, ну в бок-то локтем зачем? В смысле, конечно, Сергей Алексеевич…»)
Фирменная усмешка, последовавшая за этой фразой, прошила тупой иглой все внутренности. Джейн снова попыталась затянуться, чтобы согреть хотя бы легкие, но сигарета уже была выкурена до фильтра. Под ногами на балконе уже валялось четыре еще дымящихся окурка.
За последние пять минут пачка, в которой еще оставалось восемь сигарет, опустела ровно наполовину. Джейн почему-то почувствовала себя такой же: полноценной лишь на пятьдесят процентов, с пустотой внутри, где сейчас плавали только синеватые кольца дыма; даже в какой-то степени ущербной.
Именно это и злило больше всего.
Язык не поворачивался назвать по именам обретших физическую оболочку призраков прошлого, которые сейчас наверняка удивленно обсуждали её внезапный подъем на ноги посреди этой беседы и резкие шаги на балкон. Не в именах дело. Хотя и в них тоже. Джейн НЕ НРАВИЛОСЬ это заполнившее её изнутри ощущение чего-то невозвратно упущенного при виде той, которую она похоронила когда-то очень давно. При одном только взгляде на Женю.
Не нравилось. Саднило. Ныло и болело. Захлопнуло сердце в холодный железный капкан, позволяя стучать через раз. Перекрыло горло, отняло голос. Позволило выдохнуть только пораженное «Зашибись…», когда папа с каким-то напущенной радостью оповестил их о результатах эксперимента этого сдвинувшегося рассудком изобретателя.
В тот момент, когда оцепенение немного утихло, Джейн стоило больших усилий не наброситься с кулаками на Веника и не отбить ему интерес к науке к чертям собачьим. Сразу несколько факторов сыграли свою роль в том, чтобы она сейчас яростно уничтожала сигареты и себя заодно очередной затяжкой. Злость на мужа сестры, который вроде бы еще не достиг положенного для старческого маразма возраста; какая-то горячая внутренняя обида на родителей при виде того, с какой учтивостью и заботой они обращаются с каждой новой фразой к (галлюцинациям… да, обычным глюкам, мама, ТЫ НЕ ВИДИШЬ РАЗВЕ?!) Жене и Денису; отчаяние от эха голосов, которые сейчас в полную силу, словно провернули регулятор громкости в динамиках, звенели в комнате и в голове Джейн…
И горечь. Кислотная горечь, капающая на вены при каждом взгляде этих двоих. При каждом мимолетном «дебил», сорвавшемся с испачканных сахарной пудрой губ (моих губ! выключите кто-нибудь это неудачное омолаживающее телевидение!), при каждом насмешливом, но пропитанном такими знакомыми нотками оклике: «Женька»…При каждой невольно возникающей мысли, что она все это упустила. Обменяла по заведомо невыгодному для себя же курсу. Из-за одного необдуманного поступка…
Просто нечего было думать, что вся её жизнь на одной чаше весов и красочный, но фальшивый мир ощущений от очередного приема дозы – на другой окажутся равными по весу.

Из него бы вышел хреновый защитник отечества. Какое отечество, если сейчас он сам с трудом защищался от обступившего его со всех сторон кошмара наяву? Всегда работающий прием, позволяющий выходить из ситуации с юмором, сейчас отказывался работать как надо. Денис с трудом натягивал на лицо улыбку, так же через силу острил, просто чувствуя, что если не будет этого делать, то снова нависнет угнетающая тишина, которую с таким трудом удалость разбавить какими-то бессмысленными диалогами и шутками. Что Женька (да и он сам тоже) просто с ума сойдет, если не будет отвлекаться на посторонние темы и перепалки с напарником.
Но батарейка выдержки резко выдохлась. Потрясение выдавало свое присутствие ходившими ходуном руками, тупой пульсацией в висках и все отчетливей возникающей перед глазами картинки вышедшей на балкон девушки.
В своем родном уфимском луна-парке, который содрогался от регулярного нашествия Воронцова с тех пор, как парню исполнилось пять лет, сам Денис помимо американских горок и других захватывающих дух аттракционов просто обожал комнату смеха. Вид вытянутых и изогнутых во все стороны лиц и тел заставлял заходиться в диком хохоте. И знать, что производит этот комический эффект, парню не очень-то и хотелось. Физика, что бы ни твердил Веник, - это скучно. Веселье будет гораздо ярче, если его не тушить жестокими научными обоснованиями, почему обычное на первый взгляд зеркало так искажает твое в нем изображение.
Но теперь Денис с удовольствием послушал бы нудные пояснения физика. Да и сам перерыл бы горы нужной литературы, чтобы только понять: что именно заставило отражение спортсменки Васнецовой настолько измениться?
И сейчас ему было совершенно не до смеха.
Сохраняя внешнюю беспечность, он, тем не менее, снова и снова вспоминал, как друг напротив друга, не мигая, стояли две девушки. Невообразимо похожие и одновременно с этим – разные до ужаса. Он почувствовал, как последнее слово скользким щупальцем сжимает сердце: глядя на то, насколько изменилась за это время повзрослевшая Васнецова, его действительно окутывал ужас.
Даже просто катастрофически худая, с темными, совсем не новыми кругами под глазами (бессонница, видимо, была для неё не пустым словом) и бледным лицом, сама Евгения (а точнее, Джейн…Джейн? какая, на фиг, ДЖЕЙН?!) не вызывала у Воронцова такой дрожи по телу, как её глаза. Зеленоватый оттенок совсем затерялся в колючем холоде серой радужки, которая засияла агрессивным и каким-то испуганным блеском, как только девушка увидела их с Женей.
Денис повертел в руках столовый нож, чувствуя, как сознание абстрагируется от звуков вокруг, и отметил, что сверкающее в руках лезвие практически не отличалось от цвета холодного взгляда Джейн. И те немногие слова – резкие, грубые, холодные, – которые она произнесла в течение всего обеда, отлично завершали эту картину. Этот портрет новой, неизвестной ему девушки.
- Воронцов! Приём!
Женька махала перед его лицом рукой. Только сейчас он понял, что уже давно сидит практически неподвижно, уставившись на зажатый в руке столовый прибор, и что сама гостиная практически опустела. В прихожей, попрощавшись со всеми, хлопнула входной дверью ушедшая на свидание Полина, в коридоре возились с перегоревшей лампочкой папа и Илья, а на кухне звенели тарелками Галя, Маша и Людмила Сергеевна. И, судя по закинутому на плечо полотенцу, Женя только что оттуда вернулась.
- Ты чего завис?
- Да так… В шоке просто от всего этого… особенно от Джейн, - понизив голос, Денис кивнул в сторону прикрытой балконной двери.
Женя скривила губы в ухмылке.
- А тебе-то что? Скажи спасибо, что не с тобой такие перемены произошли, - сквозь вымученный сарказм было слышно мрачное отчаяние. Она начала собирать несколько оставшихся одиноко стоять на столе тарелок.
В глазах вдруг…нет, не потемнело. Наоборот – взорвалось алой вспышкой внезапной злости. Денис схватил потянувшуюся за одной из тарелок руку за тонкое запястье. Его снова затрясло, и от Жениных глаз не утаилась эта бегущая по всему телу крупная дрожь.
- Воронцов, ты чего? – возмущенно, но в большей степени обеспокоенно спросила она, от неожиданности опускаясь на диван рядом с ним и не отрывая взгляда от парня. Когда прямо ей в глаза посмотрели две потемневшие радужки, практически слившиеся по цвету со зрачками, она непроизвольно сглотнула.
- Если ты… когда-нибудь хотя бы подумаешь о том,… чтобы начать принимать…
Шепот от внезапно пропавшего голоса Дениса возымел не меньший эффект. Тяжелое дыхание напарника хрипло вырывался из гортани, и было видно, что он не шутит. От беспокойства, злости и решительности, которыми сверкал его взгляд, Жене стало страшно. И одновременно с этим – тепло где-то глубоко-глубоко, под тканью футболки, под кожей и даже под эластичной поверхностью вен.
- То что? – тем не менее, хмыкнула она (оборона – прежде всего), правда, не очень убедительно. – Расчленишь вот этим? – быстро кивнула на зажатый в другой руке напарника нож, затем снова – глаза в глаза.
- Я не шучу.
- Серьезный Воронцов… Какая прелесть!
Ядовито-металлические нотки, с которыми она произнесла эти слова, расплавленным металлом окатили каждый нерв Дениса. Создалось впечатление, что он просто бредит, что жизнь – здесь, в две тысячи семнадцатом, что другой нет, а отзывчивая, знакомая и всегда солнечная Женя – всего лишь призрак, иллюзия…
Он облизнул пересохшие губы.
Потянул на себя за тонкую руку.
Нет. Определенно не призрак.
У призраков, насколько он знал из теории, губы не такие теплые. Призраки при поцелуе так не замирают в немом напряжении, как это сейчас происходило с Васнецовой. Призраки не касались бы его скул прохладными легшими на щеку пальцами, словно прижимая к себе еще ближе и боясь отпускать.
Женька…
Секундная передышка, чтобы глотнуть побольше воздуха в легкие, – и снова вплотную. Снова разливающееся по телу свинцовое оцепенение, звенящее в ушах. Снова отдающийся в прохладных кончиках Жениных пальцев пульс на его лице, а потом затылке. Её обжинающее верхнюю губу дыхание, когда спустя минуту все-таки приходится оторваться от неё, и его еще крепче сжавшая девичью руку ладонь.
И впервые искрящаяся между взглядами ИСКРЕННОСТЬ. Не вынужденное выражение влюбленности, не наигранная злость для подтверждения взаимной ненависти, а просто честность. Перед собой и друг другом.
- Ты все свои угрозы этим заканчиваешь? – иронично изогнула бровь Женя, когда взгляд начал трезветь после вскружившего голову ощущения. Севший неизвестно от чего голос звучал жестковато и горько одновременно.
И самое гадкое – провожая глазами возвращающуюся в кухню напарницу, он прекрасно понимал, почему она себя так ведет. В глубине зрачков пылал не дающий ей покоя вопрос, и, будь её воля, она бы покричала его ему в лицо, изо всех сил, что есть мочи: Воронцов, где ты все это время был? Почему когда со мной произошел весь этот кошмар, тебя не было рядом? А если и был, то почему позволил во все это вляпаться? Почему, Денис, какого хрена?
Искренность живет только во взглядах. До фраз ей пока сложно добраться. Но, как они сами признались её отцу, тандем Васнецов – Воронцова уже давно понимает друг друга с полуслова.

- Дельное предложение, - радостно встрепенулась мама. – Ребята, оставайтесь!
Женя колебалась. Перспектива провести пару дней в бабушкиной квартире, где уже несколько лет жили Галина Сергеевна с Ильей, пока сами они вместе с Галиными родителями и Машей будут на выходных на даче Полежайкиных, конечно, привлекала, но…Напрягала бережливость, с которой все родственники носились вокруг них Воронцовым. Неизвестность снова стала мешать спокойно дышать, и Женя решила все-таки поставить жирную точку в висящем в воздухе вопросе. Только не с родителями. Это девушка твердо решила, когда снова заметила паутину глубоких морщин на папином лице и потускневшие мамины глаза. Маша… Сегодня уже была попытка разузнать все от неё, и закончилась она крайне неудачно. Полину напрягать такими вопросами не очень хотелось, так что остался один вариант. С которым поговорить с глазу на глаз можно будет только в одном случае…
- Ладно, - помедлив еще мгновение, ответила спортсменка. Спорить с мамой, которая, как только узнала, что они сегодня ночевали в спальне Лики и Даши, тут же схватилась за сердце, все равно было бесполезно. – Во сколько вы завтра выезжаете?
- В пять надо уже уехать, - ответил жующий зажаренный бок пирога с капустой Илья.
- Полежайкин, - взвыл Денис, - даже у нас в армии так рано не поднимаются! Я лучше на парадной перекантуюсь. Хоть высплюсь по-человечески.
- Так мы тихо, что вас не разбудить, - усмехнулся тот. – Ты даже не услышишь, как мы уйдем. Зато на все выходные хочешь – спи целыми сутками, хочешь – плазму смотри, не отрываясь…
- В общем, уйма вариантов для деградации, - ухмыльнулась Женя.
- Еще посмотрим! - отмахнулся Полежайкин. – Вы еще драться за пульт от телевизора будете, когда на выходных будут повтор сегодняшнего матча транслировать. Кстати, о матче, - он быстро глянул на часы, а потом посмотрел на молодую жену, - Галина Сергеевна, уже без двадцати семь, а мне еще к просмотру приготовиться надо, кресло поставить, бутерброд сделать…
- Пошли, труженик, - ласково потрепала его по щеке Галя.
- Женька, а ты не хочешь пойти? Представь себе: плазма, чипсы… Ай! – мечтательный тон Ильи прервал врезавшийся ему под ребра острый Галин локоть. Сестра устрашающе корчила рожи, пытаясь одними губами что-то сообщить супругу, но, видимо, неудачно.
О чем она пыталась предупредить мужа, Женька поняла только когда вышла в коридор вслед за Полежайкиным и увидела ждущую у входной двери Джейн. Привычный холод сковал конечности, и обе девушки, словно сговорившись, стремительно избегали встречаться друг с другом взглядами.
Узнав от подоспевшей к ним Галины Сергеевны, что решено было поселить Дениса и Женю у них в квартире, Джейн помрачнела еще больше. На какой-то миг Женька даже заметила, как её повзрослевшее отражение закусило губу, и желание наконец прояснить ситуацию стало еще сильнее. Поэтому, когда парни вместе настраивали телевизор для наиболее комфортного просмотра, а они с Галей остались одни на кухне, она сделала глубокий вдох и решительно посмотрела на девушку в очках:
- Как они умерли?
Она ждала этого. По крайней мере, Жене так показалось, судя по тому, как относительно ровно сестра на него отреагировала. Рука, как ни в чем ни бывало, потянулась к очередному предназначенному для нарезки в салат помидору.
- Галь, я вопрос задала.
- Женька, давай я сначала мальчиков усажу, а потом все тебе объясню.
- Слушайте, сколько можно? – взорвалась спортсменка. – Меня уже сутки кормят обещаниями, и никто ничего не говорит! Да ну тебя, - она увернулась, когда Галя попыталась удержать её от выхода из кухни, и практически выбежала в коридор.
Нос к носу столкнувшись с выходящей из уборной Джейн.
Реакция сработала мгновенно. Женина ладонь прижала худые плечи девушки в двери, и от двух скрещенных взглядов чуть ли не искры летели.
- Так, выкладывай, что за чертовщина тут происходит, - прорычала она. – А не то получишь так, что мало не покажется. Ты прекрасно знаешь, что я могу…
В следующую секунду ловким движением Джейн высвободилась, подбив держащую её руку в локте (Женя почувствовала только, как жалобно щелкнули суставы). Она изогнула губы в усмешке, но в глазах не было ни оттенка улыбки. Женька видела только усталое безразличие и больше ничего.
- Ты забываешь, что я все эти приемчики знаю не хуже тебя, - произнесла Джейн, опершись об дверной косяк. Саркастичный тон и пронизывающий холодом взгляд заставил спортсменку невольно поежиться. – Сама-то сильно любишь, когда тебе угрожают? – Женя замотала головой. – Что и требовалось доказать. Скорее погибнет угроза, чем я…
От звучания давнего негласного девиза, которым она руководствовалась на занятиях по восточным единоборствам, Женьку просило в жар, а затем тело задеревенело от одолевшего его холода..
- Как ты убила Дашу?
- Слушай, ты успокоишься когда-нибудь или нет?
- Как?
- Ножом пырнула, - выпалила Джейн, и от этих резко прозвучавших слов Женю парализовало. А еще – от того, насколько спокойным был тон, которым ей это все говорилось. – Нужны были деньги на дозу, пошла у Даши занять. Она с Ликой на руках дверь открыла, отказалась одалживать, скандал закатила… Ну, я в состоянии аффекта и ломки и полоснула ей лезвием по шее. Правда, в начале промазала и по малой попала… Все, легче стало?
Женя стояла, как громом пораженная. Как, впрочем, и Денис, который краем уха засек разворачивающуюся в прихожей беседу и придвинулся ближе к двери, чтоб лучше слышать каждое слово.
… Когда Женька пролетела мимо него в предназначенную для них с Воронцовым комнату, он не успел даже коснуться её. Бледное лицо напарницы, в котором не было ни кровинки, испугало его еще больше. Переведя взгляд на Джейн, которая завязывала в коридоре шнурки и параллельно объясняла Гале, что ей расхотелось смотреть матч, Денис на какую-то долю секунды увидел в стальных глазах странный блеск. Слезы? Нет, просто световые блики.
Он не стал дожидаться даже начала футбольного турнира. Просто попросил Галю не трогать спортсменку и направился вслед за Женей. Когда провернулась ручка на двери, девушка уже лежала на одном из разложенных диванов спиной к нему, старательно изображая спящее дыхание. Несколько раз попытавшись окликнуть её, Денис просто занял свое место во второй постели. Даже не раздеваясь. Просто рухнув на застеленный простыней матрац. Крепко сжимал веки, ворочался всю ночь, но так и не мог уснуть. Что-то мешало. Зудело прямо в черепной коробке, навязчиво заставляя вновь и вновь возвращаться мыслями к услышанному в коридоре. И тщетно пытаясь определить, что помимо шокирующей правды беспокоило его в этом рассказе.
В конце-концов Денис решил плюнуть на все это дело. Просто слишком много всего произошло за этот день: и многочисленные изумления Жениных родственников по поводу их появления, и выбившая его из колеи Джейн, и выматывающая дорога в больницу и обратно… СТОП!
Внезапно жужжащий в голове пчелиный рой рассыпался ликующими фанфарами.
« -… Для подтверждения диагноза и причины смерти…», - пронесся в мозгу голос Веника, склонившегося к окну регистратуры.
Какой может быть диагноз при ножевом ранении? И зачем в таком случае понадобились бы медицинские карточки?
Просто не было никакого ранения. Джейн соврала. Непонятно, зачем, но она сообщила – равнодушно, спокойно, как диктор оповещает телезрителей о грозящих осадках, - неверную информацию. А значит, корень проблемы мог заключаться совершенно в другом. И Женин шок был ложным… наверное.
В любом случае, нужно было просто дождаться утра и все рассказать Васнецовой. С этими мыслями Денис провалился в глубокий сон.

Скрытый текст

Спасибо за "спасибо") Не поленитесь написать о своих впечатлениях)<\/u><\/a>

[/hideguest]

 Отправлено: 05.10.10 12:20. Заголовок: Warnings: 1.Автор вс..

[hideguest]Скрытый текст

Warnings: 1.Автор вспомнил, что пора уже в полной мере оправдывать указанный в шапке рейтинг. 2.Автор всегда по-дебильному описывает гетный секс (вот совсем сейчас непалевно прозвучало, да?). 3.У автора трещит башка от простуды, так что просьба тапки и другие тяжелые предметы бросать куда угодно, только не в голову. 4. ООС, розовые сопли...В общем, ужас. А что вы хотели с температурой +39?

Когда в субботу в десять утра он встал с постели, Полежайкиных уже не было. Супруги сдержали обещание, и даже натренированный в армии слух Дениса не уловил ни единого звука при их отъезде. В дремавшей утренним снов квартире царила тишина. Впрочем, как и весь день, потому что Женя так и не встала с кровати. Каждый раз, заглядывая в комнату, он видел одну и ту же картину: её обтянутая мятой майкой спина и светлый затылок. Она не отвечала ни на один его вопрос, и даже когда, ложась спать, Воронцов будто бы невзначай заметил, что набежали тучи, нелюбящая дождь и остро переживающая все виды непогоды Женя никак не отреагировала.
…Он открыл глаза. Комнату заливало серое воскресное утро, со стороны окна был слышен стук дождевых капель по подоконнику и дрожащим от ветра стеклам. Поискав глазами часы, Денис наткнулся на стоявший на трюмо будильник. Стрелки часов сошлись на отметке «двенадцать», хотя по царившему от непогоды снаружи полумраку можно было подумать, что еще восьми нет.
Парень обвел взглядом комнату. Здесь почти ничего не изменилось. На какое-то мгновение Денису показалось, что он вернулся в прошлое и сейчас нелегально сожительствует с Веником в квартире отдыхающей на даче Антонины Семеновны. Что снова наступило сумасшедшее и беззаботное, полное приключений лето две тысячи девятого. Лето, в течение которого им с Женей пришлось несколько месяцев притворяться влюбленной парой, пока в один прекрасный момент игра не вышла из-под контроля.
Потому что Денис втрескался. До одури, до дыма из ушей. Влюбился в свою сумасшедшую, иногда не вполне адекватно реагирующую, но выручающую его в трудные моменты напарницу. Сам не понял, как и когда именно, но результат был налицо. Просто в какой-то момент эта взрывная, веселая и прямолинейная девчонка стала кем-то большим, чем просто партнером по спектаклю. Кем-то очень солнечным, ярким и западающим в сердце если не навечно, то на ближайшее тысячелетие – точно.
И при мысли, что через какие-то семь лет эта девушка превратилась в чужую и незнакомую ему Джейн – циничную, обозленную на жизнь, - Воронцов нахмурился. Вдруг захотелось снова увидеть улыбчивое Женино лицо, услышать голос, пусть даже произносящий уже ставшим чуть ли не вторым именем слово «дебил»… Просто удостовериться, что в какой-то из жизней она осталась прежней.
До него вдруг донеслись четко различимые звуки ударов за стенкой. Прошлепав босыми ногами по прохладному паркету, Денис осторожно заглянул в гостиную, параллельно с этим прокручивая в голове тысячи вариантов, один мрачнее другого.
Женя колотила висящую в самом углу комнаты боксерскую грушу, которую Полежайкин по-прежнему использовал для поддержания физической формы. Костяшки бледных кулаков покраснели, с каждым разом все сильнее врезаясь в потертую кожу на снаряде; глаза невидящим взглядом уставились в одну точку, по взмокшему от пота лбу прочертилась глубокая морщина от сдвинутых на переносице бровей.
- Жень, - Денис хотел, было, коснуться её плеча, но тут же одернул руку, потому что девушка снова сделала резкий выпад навстречу груше, обрушив на неё очередную серию ударов. – Доброе утро, вообще-то! – повысил голос он.
- Воронцов, уйди, - выдохнула Женя, не останавливаясь ни на секунду. Каждый выдох заставляло светлую челку взвиваться вверх. Все её тело было натянуто, как струна, которая была на грани того, чтобы вот-вот лопнуть. – Отвали, я сказала! – прорычала она сквозь зубы при очередной попытке парня притронуться к ней. Смазанное от вмешательства Дениса движение занесенного кулака скользнуло мимо груши…
Приходясь прямиком в бетонную стену.
Сдавленно ругнувшись сквозь сжатые от боли зубы и прижимая ушибленную руку к груди, Женька сползла на пол. Воронцов едва успел удержать её за плечи, чтобы светлая растрепанная макушка безвольно качающейся головы не ударилась об пол.
- И этот человек меня еще дебилом называет! Дай посмотрю, чтоб перелома не было…. Вроде отделалась легким испугом, просто ушиб. Холодное приложить надо, - он хотел помочь ей встать, чтобы пройти на кухню за льдом, но девушка лишь с еще большей силой прижалась к стене.
- Пройдет, - прорычала она.
Как всегда. Что ж, он уже привык к таким закидонам и даже научился не реагировать на них. Но не сейчас. Нужно было что-то делать с её шокированным состоянием. Что именно – Денис точно не знал, так что предпочел импровизировать. Рывком потянув её вверх и заставив кое-как встать на ноги, Денис подхватил её на руки и, перебросив, как куклу, через плечо (спасибо армии, в которой удалось подкачать как следует мускулатуру), быстрым шагом направился в коридор. Женя брыкалась, ладони колотили ему по спине, и несколько раз он с трудом не уронил её, но, в конечном итоге, все-таки удалось дотащить сопротивляющуюся и бьющуюся в какой-то молчаливой истерике девушку до двери ванной.
Опустив, было, до сих пор царапающуюся и вырывающуюся Женю на покрытый плиткой пол, его вдруг осенило. Дотянувшись до крана, он провернул один из рычажков, и холодная струя из душа ударила по кафельному дну.
Женька взвизгнула, когда, собравшись с силами, Денис буквально кинул её в ванную прямо под льющуюся воду и ледяные капли ручейками побежали по затылку за шиворот.
- Дебил! – отплевываясь от заползающих в рот струек, прокричала девушка, пытаясь освободиться, но напарник крепко схватил её руки, сцепив их у неё на спине у поясницы.- Урою, слышишь,… гад! – в голосе слышались отчаянные нотки. На секунду у него создалось впечатление, что она разрыдалась. Нет: лицо Жени было мокрым от вынужденного душа, но глаза оставались сухими. Разозленными, но сухими.
Процедура продолжалась еще несколько минут. Когда вопли поутихли и их сменили только яростные сплевывания хлорированной водой, Денис, наконец, отпустил её ладони, которые тут же уперлись в дно, помогая не упасть.
Зрелище было довольно-таки жалким: насквозь промокшая Женя сидела, перекинув ноги через край ванной, так что колени оказались почти на одном уровне с головой. Взгляд все еще сверлил стекающую к водостоку воду, тяжелое дыхание вырывалось из груди…
- Угомонилась? – спросил он.
Она повернула голову, и Денис едва успел увернуться от зачерпнутой в её ладонь воды, с помощью которой спортсменка попыталась ему отомстить.
- Иди к черту, - зло прошелестел в тишине еле слышный шепот.
В сияющих каким-то бешенным блеском глазах Воронцов уловил что-то новое, чего раньше никогда не замечал. Бессилие? Усталость?... Просьбу о помощи? Наверное, все сразу. Целый ураган эмоций таился в затаившейся у нижних век влаге, вызванной отнюдь не его радикальными мерами.
- Слушай, - он присел на корточки и взял её ладонь в свою, - героиня недоделанная, ты такими темпами мозгами поедешь. Да поплачь ты, невозможно же все в себе держать! – произнес Денис в ответ на недоумевающий взгляд спортсменки. Желание зареветь было видно на её лице невооруженным глазом, и если уж у НЕЁ сдали нервы, то ситуация действительно была серьезная.
Женя замотала головой, непроизвольно напоминая парню обиженного ребенка.
– Почему?
- Привыкла сдерживаться, - пробормотала она.
Сдерживаться... Она всю жизнь сдерживается. Не каждый человек так вынесет. Далеко не каждый. Практически у всех от такого железного табу или крыша едет, или… Или возникает потребность в чем-то, что поможет унять это вечно копившееся в груди напряжение.
Например, в наркотиках.
В памяти тут же всплыла Джейн – агрессивная, озлобленная зависимостью девушка, которая в прошлом была такой живой, такой родной Женькой… Воронцов приподнял светловолосую голову за подбородок и посмотрел в глаза, уголки которых уже краснели от рвущегося наружу отчаяния.
- Васнецова, - непривычно хриплым голосом произнес он, - хватит. Досдерживалась уже. Сама видела, к чему это привело.
Женя не ответила. Молчала, закусив губу. А потом вдруг резко притянула его к себе, спрятав лицо между ключицей и шеей, и её длинные ресницы защекотали кожу. Денис крепко обнял её за плечи, не обращая внимания, что промокшая одежда может намочить и его. Сквозь собственный шепот: «тсс… все хорошо, Жек… все обязательно будет хорошо, я с тобой…», он ясно слышал её дыхание, теряющееся у него в волосах. Долго державшаяся плотина дала трещину, сквозь которую с катастрофической скоростью хлынуло все то, что пряталось там, под ребрами, у самой сердечной мышцы.
Перед ним сейчас была Женя. Женя, а не Джейн. Живая, с еще не вымершими эмоциями, способная хоть иногда показываться из-под железного занавеса выдержки. ЕГО Женька, знакомая и родная.
От захлестнувшей внутренности волны внезапно накатившего и до сих пор неизвестного самому Воронцову чувства он коснулся легким поцелуем острого и бледного Жениного плеча с выступающими косточками под тонкой кожей. А потом…Потом, пытаясь успокоить, Денис нашел её губы своими.
Объятия стали еще сильнее, будто опасаясь потерять эту близость даже на мгновение. Сквозь окутывающее сознание безумие парень почувствовал, как тело начинает ныть от неудобного сидения. Обхватив ладонями влажную спину девушки и не отрываясь от горячих губ ни на секунду, он начал постепенно выпрямлять колени, вытягивая её за собой. Уже через несколько секунд пришлось слегка задрать голову, потому что из-за ванной под ногами спортсменка оказалась на пару сантиметров выше него. На какой-то миг поцелуй прервался. Женька глубоко вздохнула и, прижавшись к нему лбом, смущенно опустила глаза. Было видно, что она готова в самый последний момент пойти на попятную, что в корне не устраивало Дениса: слишком все далеко зашло. Слишком долго за то время, как их отношения переросли понятие «дружба», приходилось держать самого себя на поводке, слишком большим был соблазн снова поцеловать её…
И в её взгляде он видел, что она понимает это не хуже него.
Рты снова оказались в миллиметре друг от друга, и приглушенный, отчего-то невероятно взрослый голос Женьки прошелестел у самых его губ и незаконченной фразой застыл в воздухе.
- Воронцов…
Он нашарил за спиной ручку на двери и провернул щеколду замка, а затем перешагнул через высокий бортик ванной, притягивая девушку к себе.
- Я уже двадцать лет Воронцов.
И за эти двадцать лет его еще никто так с ума не сводил, как эта пацанка.
Денис коснулся губами тонкой шеи, одновременно исследуя ладонями девичье тело. До ушей донесся её плохо подавляемый стон, напряженные мышцы реагировали на каждое прикосновение парня.
Ничья, Жень.
Выбившаяся из общей копны волос прядь прилипла к её шее, вызывая такую волну эмоций и желания, что у Дениса голова закружилась. Он осторожно убрал светлый локон, и его место тут же заняли его губы. Было просто невозможно устоять перед соблазном целовать эту нежную кожу, особенно когда не существовало никаких препятствий. Когда Женя полностью принадлежала ему. Когда он мог делать с ней все, что захочет.
В ответ на прикушенную кожу в миллиметре от бьющейся синей жилки девушка вздрогнула, и с губ сорвался хриплый стон…
…от которого у Дениса окончательно снесло крышу.
Рука заскользила вниз, от лопаток к талии, стаскивая вслед за собой майку (мокрая ткань плохо подавалась, прилипая к стройному телу спортсменки). Денис не прекращал терзать измученную ласками шею, чтобы не дать чересчур сильной выдержке и хладнокровию Женьки взять над ней верх.
Когда, спохватившись в последний момент, она словила уже соскользнувшую, было, с туловища одежду (под ладошками, прижимающими последнюю преграду, мелькнула на секунду показавшаяся грудь), внизу живота у Дениса все сковало таким спазмом сладкой и тянущей боли, что осталось только зарычать в ямку между основанием шеи и ключицей. Его хриплый голос, ставший неузнаваемым даже для него самого, прошелестел в нависшей тишине:
- Боишься?
- Ничего я не боюсь, - пробормотала Женя, не поднимая головы. Щекоча волосы на висках у Дениса.
Ей действительно было страшно. Это было понятно по тому, как Женька инстинктивно прижалась к нему, когда парень снова поцеловал её. Осторожно и нежно. В глубине души Воронцов и сам удивлялся, откуда в нем столько нежности, которая заполняла сердце до краев и рассыпалась сейчас в голове тысячами бледного цвета фейерверков. Этого парень не знал, и, честно говоря, его это сейчас мало интересовало. Главное – чтобы Женя знала, что он никогда её не отпустит. Не бросит, как бы они ни ссорились и ни ругались.
Потому что Денису она нужна. Нужна Васнецова – грубоватая, колючая, закрытая Женька.
А он нужен ей. Обоюдная наркомания двух людей, заблудившихся между реальностями.
Откройся. Просто откройся и поверь.
Слегка покусывая сжатые до невозможности губы, Денис провел одной рукой по напряженной девичьей спине, чувствуя неровности позвоночника, а другой медленно расслабляя Женькин кулак, который уже донельзя скомкал ткань у неё на груди. Наконец, тонкие пальчики постепенно отпустили держащуюся на добром слове майку (она скомканными складками спала к поясу джинсов) и теперь начали возиться с пуговицами Денисовой рубашки.
Широкая мужская ладонь сжала аккуратное полушарие груди, и Женька невольно дернулась. Судорожный вздох был больше похож на всхлипывание.
Наконец-то…
Воспользовавшись моментом, когда её губы заглотали воздух в попытке унять ощущения, язык Дениса проскользнул между ними, лаская и вытягивая девушку из той оболочки, в которой она так давно прячется.
Жень, пожалуйста…
Она ответила. Сначала испуганно, но потом все увереннее и увереннее. Все более и более страстно. Это была уже не просьба, а борьба. В которой они оба проиграют. Вопрос лишь в том, кто раньше. И когда зазвенела расстегнутая пряжка у Дениса на поясе, парень понял, что первым сдастся именно он. Потому что не железный.
Легко подхватив её за обтянутые плотной тканью джинсов бедра, Воронцов пригвоздил девушку к стене. Стекающая по кафельной плитке после бурного душа вода жалобно хлюпнула от соприкосновения с Жениной спиной. Денис с внутренним ликованием чувствовал, как она выгибается навстречу каждому его движению. Одной рукой Женя вцепилась в холодные трубы висящего в углу прилегающей стены змеевика, а пальцы второй до такой силы сжали волосы у него на затылке, что было бы больно,…если бы он вообще мог что-то ощущать, помимо безумия, охватившего тело.
- Денис…
Все в порядке, я рядом.
От накатывающих волн ощущений он опять вплавился губами в её шею. В голове с катастрофической скоростью расползалась черное пятно эйфории, по всему телу летели искры, теряющиеся холодком в кончиках пальцев.
Твою ж мать…
Денису всегда надо было больше работать над выдержкой.
Одним движением сорвав вниз, по сильным ногам мокрые штанины потемневших от влаги джинсов, заодно прихватив вместе с ними многострадальную майку, Воронцов вжал её в стенку до такой степени, что Женя вскрикнула от неожиданности. Пальцы до онемения впились в нежную кожу на её бедрах.
Его брюки тоже каким-то образом оказались на полу. Как – он потом разберется. Сейчас было не до этого.
Взгляд в глаза. Неужели у него сейчас тоже вид, как у обдолбанного? Скорее всего. Если не хуже.
Поцелуй. Жажда. Язык ласкает нёбо. Все глубже и глубже. Поддавшись окутывающей сознание страсти, Денис подался вперед.
Всем телом.
Вскрик.
Ногти до боли впились ему в плечи, голова девушки откинулась назад. Покоренное тело выгнулось ему навстречу, даря тепло. Даже не тепло – жар. Обжигающее пламя, которое моментально передалось самому Денису.
Она не поднимала взгляд. На побледневших губах заблестели прозрачные капли. Поцеловав кожу прикрытых век, Денис ощутил соленый привкус на языке. Слезы. Женя плакала. Не рыдала: из-под сжатых ресниц вовсю катились слезинки, оставляя мокрые дорожки, смешиваясь с ручейками воды на щеках и застывая на губах.
Молча, ни слова не говоря. Не всхлипывая. Просто молчала.
И это было хуже всего.
- Жек… - выдох около её губ. – Женька… - Денис поцеловал влажные волосы у неё на виске, ладонями прижимая её за спину к себе. И не осмеливаясь продолжать.
Она медленно подняла взгляд… и потянулась к нему. Непослушными губами девушка коснулась его рта. Вместо ответа – поцелуй. Осторожный. Ищущий защиты.
Разрешающий.
Черт возьми, Жень…
Мозг снова начал сдавать позиции. Когда она рядом, Денис вообще переставал что-либо соображать. Вот и сейчас: в какое-то мгновение мысли вылетели из головы. Остается только пульсирующее в венах слово.
Моя.
Стоны умирали между их губами при каждом движении. Женькины бедра непроизвольно прижимались к нему, подаваясь навстречу и еще больше кружа голову. Ощущение её тела, такого послушного и податливого, мягкого, словно пластилин, под ладонями; нежная кожа на Жениной груди вплотную к нему; дурманящий аромат разгоряченной кожи вперемешку с запахом разлившегося шампуня ударил в ноздри.
Вдох-выдох, вдох-выдох… Воздух хрипло вырывался из грудной клетки, и с очередным поцелуем Жени Денис понял, что детонатор окончательно приведен в действие. Её сбившееся от нарастающего темпа дыхание обжигало лицо, а он целовал её плечи, шею, макушку, щеки. Судорожно двигающиеся тела, уже не оставляющие мозгу времени на обдумывания.. Стоны с каждой секундой набирали обороты, и уже совсем скоро перешли во вскрики, полные наслаждения. В какой-то момент под прикрытыми веками начали вспыхивать яркие пятна.
Вплоть до того, пока гортанный стон не становится похожим на животный; пока темная, липкая волна не захлестывает сознание, затопляя собой окружающий мир…

- Дебил.
- Вообще-то по традиции полагается сказать, что все было офигенно, или хотя бы пообещать позвонить.
- Воронцов, - Денис почувствовал, как сильные Женькины руки, еще предательски подрагивающие, выталкивают его из ванной комнаты; сама девушка старательно прятала в растрепанных волосах, закрывающих лицо, рвущуюся наружу улыбку, - если ты сейчас не выйдешь отсюда, тебе звонить смогут разве что в больницу. Всё, - она захлопнула дверь перед самым носом едва успевшего натянуть джинсы парня, и до его ушей донесся её тихий, но искренний смех.
- Эй, - он похлопал ладонью по деревянной поверхности, - Васнецова, я, конечно, за столько времени привык, что у тебя слово «дебил» приравнивается к самому изысканному комплименту, но все-таки хотелось бы узнать, что случилось на этот раз.
- У всех душ ПОСЛЕ секса бывает, но ты у нас решил все с него начать, - суровым голосом, сквозь который ясно слышались нотки истерического восторга, ответила через дверь Женя.
Пущенная из крана вода зашумела очень вовремя, чтобы не дать девушке услышать счастливый рык, который испустил сквозь сжатые зубы опершийся о стенку и прикрывший глаза Денис, вспоминая то сумасшествие, от которого несколько минут назад умирало сознание.
…Мембрана ответила ему равнодушными протяжными гудками, оповещавшими о том, что Веника не было дома. Или ему просто в очередной раз стукнуло в голову не брать трубку, чтобы абстрагироваться от всего мира. Только почему это надо было сделать именно в тот день, когда он позарез нужен, чтобы разъяснить путаницу, в которую втянула их Джейн?
То упорство, с которым Веник продолжал холить и лелеять свое несчастье, приводило Воронцова в бешенство. Хотя Денис прекрасно понимал, что в той ситуации, в которой оказался физик, осуждать его поведение просто невозможно: еще неизвестно, как кто-нибудь другой бы себя повел на его месте.
- Кому названиваешь?
- Венику. Он трубку не берет. Придется съездить к нему, дело – кровь из носу важное, - парень повернулся к Женьке, которая как раз вошла в кухню.
- Что за дело?
- По дороге расскажу.
Тем более, сейчас ему совершенно не хотелось болтать. Он потянулся к банке кофе на полке и залил зерна кипятком из засвистевшего пару секунд назад чайника, то и дело бросая взгляд на наблюдающую за его действиями Васнецову.
Насквозь мокрую одежду сменили сухая черная футболка и простые светло-серые, но непривычно-зауженные после любимых Женей мешковатых штанин джинсы (наверняка она уже успела покопаться в шкафу Гали), светлые влажные волосы разметались по плечам…
Денис вдруг поймал себя на мысли, что если бы когда-нибудь оказался на месте Веника и безвозвратно потерял эту девушку, то с удовольствием бы застрелился.


Помидоры, яд и прочие предметы посылать по этой ссылке<\/u><\/a>.
*ушел лечиться*[/hideguest]

 Отправлено: 09.10.10 18:27. Заголовок: А.посвящается. Я зна..

Скрытый текст

А.посвящается. Я знаю, что ты это читаешь, поэтому... спасибо тебе за вчерашнее. Ты потрясающая.

[hideguest]
- Слушай, может, не поедем никуда? Его все равно дома нет, - скривился, глядя на заливающие окна капли, парень. – Я б лучше завалился на диван перед телевизором, чипсы тоже остались…
- Так, рядовой Воронцов, отставить амебный образ жизни! – командным тоном произнесла Женя из прихожей, где уже натягивала на ноги кроссовки. – Я весь день торчать дома не собираюсь. К тому же, пока мы до этого Эйнштейна доберемся, он, может быть, уже вернется. Так что поднимай свою филейную часть тела и шагом марш на выход.
С обреченным видом Воронцов поднялся на ноги, поняв, что от судьбы никуда не уйдешь.
(« - …особенно если эта судьба быстрее бегает…»)
«Судьба» сейчас копалась в недрах широкого шкафа-купе, стоящего у входной двери. До ушей донеслось её тихое бурчание: терпение Женьки, которая никак не могла найти нужный в такую непогоду зонтик, было на исходе.
- Да где же он… А ты чего уставился? Помогай давай, - рявкнула она на наблюдающего за ней напарника и потянула в сторону правую дверцу, не получив из левой ничего полезного. – Ух ты…Глянь-ка, - пораженно усмехнулась Женя, резким движением отодвинув ряды курток и застыв от неожиданной находки. Денис глянул через её плечо туда, куда указывала девушка.
- Ни фига себе, - присвистнул он.
В углу, скрытая висящей на вешалках верхней одеждой, стояла, поблескивая пыльным синим корпусом, его электрогитара. Воронцов осторожно взялся ладонью за черный гриф, чувствуя, как по телу разливается привычное ощущение, по которому он так скучал за полгода службы. Пальцы легли на холодные струны, не почувствовав их привычного напряжения: за то долгое время, что инструмент простоял в шкафу, он успел расстроиться до невозможности.
- Слушай, я теперь вообще ничего не понимаю, - пробормотала Женька. – Вот и зонтик, кстати, - она сняла в одной из полок нужный предмет и, рассеянно вертя его в руках, снова повернулась к Денису. - Ты что, до сих пор тут живешь?
Тот только прислонил гитару к стене (не хотелось снова задвигать на антресоли дорогую для себя вещь) и, бросив короткое «разберемся», начал завязывать шнурки на кроссовках. Он чувствовал, как Женя, нахмурившись, взволнованно наблюдала за выражением его лица. Тем более нельзя было показывать одолевшее его беспокойство.
А волноваться было из-за чего. Потому что что-то подсказывало парню, что гитару не настраивали уже давным-давно. Лет пять, как минимум.

Из наушников сидящего рядом подростка до Жени настолько отчетливо доносился каждый звук, что казалось, что к зажатому в его руке плееру подключен громкоговоритель. Когда динамики снова начали выплевывать громкие звуки радиорекламы, девушка решила просто-напросто отвлечься. Она обвела глазами всех сидящих в вагоне метро пассажиров, потом остановила взгляд на Воронцове, который был полностью поглощен игрой в своем попавшем в этот мир вместе с ними телефоне.
Судя по тому, как он невольно покачивался из стороны в сторону, было ясно, что он с головой погрузился в мир гонок. Женя закатила глаза: как ребенок, честное слово. До ушей снова донеслись фразы рекламного ролика из наушников. Девушка хотела, было, уже, не стесняясь, высказать все свое недовольство, но тут же одернула сама себя. Не стоило язвить только потому, что в дождь у тебя всегда невольно портится настроение. Пацан не виноват. Просто все навалилось сразу: и плохая погода, и давка в метро.… Да еще и непонятная ложь Джейн, о которой рассказал ей по пути Воронцов. Теперь Жене еще сильнее хотелось добраться до квартиры Веника, чтобы расставить все точки над І. В голове не укладывалось, до какой степени нужно окаменеть изнутри, чтобы так хладнокровно врать…
Если только там не крылась правда куда более жуткая.
Женя почувствовала, как страх от возникающих в голове с катастрофической скоростью вариантов (один ужаснее другого) зарождается в желудке. Снова возникло желание сжаться в комок, забраться под одеяло, зажмуриться… и проснуться, поняв, что это всего лишь ужасный сон. Что нет никакой машины, никаких наркотиков; что она – это всего лишь семнадцатилетняя девочка, а не тот жуткий манекен, которого даже зовут по-другому….Горло снова перехватило, и вздох вышел сдавленным, как при нарастающей истерике. Женя нахмурилась: хватит ныть. Нужно было просто подождать. Веник все им расскажет. И, пока ничего не известно, нужно было просто взять себя в руки. Тем более, что норматив по плачу она сегодня выполнила на год вперед. До сих пор было стыдно за ту слабость, которую она позволила себе пару часов назад. Мало того, что разревелась, так еще и перед Воронцовым… Дебил, уже второй раз она из-за него сырость разводит. Когда про повестку узнала, хоть не так разрыдаться удалось (все, что тогда себе позволила Женька – так это несколько слезинок), а тут эмоции вышли из-под контроля. Вечная железная леди Васнецова не сумела сдержаться.
«…ты такими темпами мозгами поедешь…»
И поехала. По полной программе, безвозвратно. Полное сумасшествие со всеми симптомами: хаос мыслей в сознании, горячий пот в контрасте с холодной стенкой, головокружение и лихорадочная дрожь по телу. Безумие, в которое её завлек Денис. Женя прикрыла глаза, когда при воспоминании о недавних событиях низ живота налился жидким свинцом, отдаваясь в грудной клетке и заставляя краснеть щеки. Бросив быстрый опасливый взгляд на сидящего рядом напарника, девушка с облегчением отметила, что не видит её смущения. И слава Богу. Значит, есть шанс прийти в норму до того, как Воронцов заметит пылающее лицо и участившееся сердцебиение, которое звучало в ушах почти в унисон с пульсирующим ритмом клубной музыки из плеера соседа. Женя снова прислушалась к звукам, долетающим из разрывающихся от громкости наушников.
Никогда не любила клубняк…
- 103,7FM, - бодрым голосом прервал завершающуюся музыкальную композицию голос диктора. - Радио «Энерджи» - зарядись на весь день!
От неожиданности девушка чуть не подскочила на месте. Потому что названные только что цифры когда-то давно имели к ней совершенно прямое отношение: именно на этой частоте когда-то располагалась радиостанция, которая свела её с Денисом. При мысли, что оборвалась, казалось, последняя ниточка, связывающая эту реальность с привычным Жене миром, вдруг стало необъяснимо грустно. Сейчас она все бы отдала, чтобы вдруг прозвучал такой родной сердцу хор голосов, нараспев представляющих «Васнецова и Воронцову на радио Активном»…
Если подверглись изменению даже такие, казалось бы, не поддающиеся никакому сомнению в своей стабильности вещи, как жизнь сестры или её собственная, то что уж говорить о мелочи вроде радиостанции, которая никогда не отличалась особыми финансовыми достижениями. Пусть даже она была частью чего-то важного и неотъемлемого для Жениной души.
…Было слышно, как гулкий звонок прокатился по коридору и застыл под потолком пустой квартиры, постепенно растворяясь в царящей внутри тишине. Денис снова и снова жал на кнопку, но дверь оставалась неподвижной, и отсутствие каких-либо шорохов за стенкой было очередным подтверждением тому, что хозяина дома нет.
- Слушай, я надеюсь, он там ничего с собой не… - протянула девушка, вспоминая подавленное состояние изобретателя и допуская самое худшее. Даже думать не хотелось о том, что изобретателю даже в голову могло такое прийти, но в такой ситуации нужно быть реалистом и рассматривать все возможные варианты.
- Да ну, сплюнь, - Воронцов, осознавший, видимо, что они зря тащились черт знает куда под проливным дождем, со злостью пнул дубовую дверь. – Веник псих, конечно, но не до такой же степени… Тем более, что позавчера он вроде как немного пришел в себя.
Женя согласно кивнула: к концу ужина на лице физика можно было даже разглядеть едва заметную улыбку, когда сидящая рядом с ним Маша пыталась разбавить напряженную атмосферу и перевести разговор на нейтральную и более веселую тему. В тот момент спортсменка даже почувствовала переполняющую до краев нежность к старшей из сестер. Несмотря на то, что её частенько называли ветреной, эгоисткой и несерьезной, - когда дело касалось близких, Маша проявляла себя как никогда взрослой. А сейчас – особенно. Инфантильность, которой иногда грешила девушка, теперь пропала без следа, и Женя признавалась себе, что сделала бы все, что угодно, чтобы вернуть её. Серьезности и так в этом мире хватало через край. Граничащей с утопией и безысходностью. Она сквозила во всем: в мрачноватых лицах родственников, пыльной и постаревшей Москве, даже в грязном подъезде, где они сейчас стояли, тщетно пытаясь попасть в квартиру.
Вдруг захотелось выбежать на улицу, прямо под дождь. Смыть с себя окутывающую депрессию и подставить свежим каплям лицо, чтобы понять, что в мире еще хоть что-то неизменно.
- Пошли просто прогуляемся, - с неожиданной грустью предложила девушка. Денис недоуменно посмотрел на неё, и неудивительно: сама Женька в своем голосе услышала такую просьбу, такую тоску, что хоть стреляйся. – Не торчать же тут, как идиотам… - спохватилась она, попытавшись придать словами прежнюю уверенность и даже нотку ворчливости (на сегодня слабостей хватит).
Напарник кивнул. Он тоже терпеть не мог меланхолии, которая плотным кольцом обступила их. Уныние – это не для них. Даже на радио главный девиз был – только хорошие новости, которые и читать нужно было с воодушевлением и бодростью.
Дух радио «Активного» жил в тандеме Васнецов-Воронцова до сих пор. Даже когда самой радиостанции давным-давно не было. Но они-то живы! Вдвоем живы: живо Женино вечное желание разорвать паутину хандры, жива хитрющая улыбка на лице у Дениса…
- Кто последний – тот дурак! – он первым рванул к выходу, грохоча кроссовками по каменным ступенькам.
- А кто первый – тот дебил!
Жива детская придурковатость в голосах двух несущихся вниз по лестнице наперегонки молодых людей. Влюбленных в жизнь (и наверное, друг в друга) ребят. Просто в глубине души они чувствовали, что не могут по-другому, потому что это единственное, что спасало в этом сером, засасывающем в себя тумане обреченности.

Не бойся идти в никуда, бойся никуда не идти.
Спроси кто-нибудь Дениса, где он впервые услышал эту фразу, - Воронцов бы просто пожал плечами. За десять лет память выкидывает много лишнего, в том числе и это. Но само выражение запомнилось ему на всю жизнь. Как пиявка, вцепилось в мозг и не отпускало, ведя парня в течении долгого времени и став чуть ли не его жизненным девизом: в школе, по приезду в Москву, во время работы на радио, в течение шести месяцев армейской подготовки…
И сейчас тоже.
Болтая о всякой ерунде, Денис и Женя шагали по мокрым столичным улицам, даже не держа зонт над головой – немного успокоившийся, но еще не намеренный сдаваться ливень хорошо остужал горячий ураган мыслей этих двоих и помогал отвлечься хоть ненадолго от невольно возникающей в голове ностальгии. Они даже не смотрели, в каком направлении идут (вперед, только вперед, лишь бы не стоять на месте и не позволять себе поддаваться всеобщей апатии). Просто гуляли, пожевывая купленные в магазинчике булочки и запивая ледяной кока-колой без опаски простудиться, хохотали и периодически дрались.
ЖИЛИ, стараясь забыть о том, что в будущем всего этого не будет.
Под конец у Жени даже голова закружилась, и она оперлась о ближайшую стенку, чтобы не потерять равновесие. Выбросив свободной рукой жестяную банку из-под напитка в стоящую рядом урну, она несколько секунд смотрела на влажную текстуру асфальта, пытаясь восстановить резкость в глазах.
- Все нормально?
Услышав вопрос напарника, Женя с жесткой усмешкой (в которой, тем не менее, угадывалось смущение) подняла голову.
- Конечно, нормально! Воронцов, тебе роль Папы Терезы не идет, прекращай… Ого, - взгляд вдруг метнулся куда-то мимо парня, мгновенно становясь обеспокоенным и растерянным. Денис тоже обернулся…
Нарочно или нет, но внутренний компас, который направлял их в течение всей прогулки, сейчас привел двух ди-джеев прямо под здание, где когда-то располагался офис их радиостанции. Денис почувствовал, как сердце на мгновение замерло и упало куда-то вглубь живота, заставив кишки съежиться. Он, не опуская головы, скосил глаза в сторону напарницы. Было видно, как Женя нервно сглотнула. Поймав его взгляд, она сжала губы до такой степени, что те на сиг побелели.
- Войдем? – прочистив пересохшее от напряжения горло, спросила она.
Парень потянул на себя ручку входной двери.
- Васнецова, тебе роль трусихи не идет, прекращай, - передразнивая её собственную интонацию, произнес он сквозь шум дождя. И в следующее мгновение получая легкий удар под дых от заходящей напарницы.
…В коридорах было пусто – разгар воскресения, как-никак. Лишь из отдаленной комнаты слышался чей-то приглушенный монотонный голос. Приложив палец к губам, Женя первой приблизилась к полуприкрытой двери, на которой раньше красовался яркая эмблема радио «Активного», а теперь остались только старые темные следы от клея.
- …а я с вами прощаюсь, удачных вам выходных и увидимся в понедельник. С вами был Николай Правдин на радио «Энерджи». Пока.
Стоящий у стены Денис едва успел потянуть на себя подслушивающую девушку, когда дверь распахнулась и пухлый, небольшого роста парень с коротким ежиком русых волос, поправляя на плече рюкзак, вышел из помещения. Не заметив притаившихся в тени ребят, он двинулся к выходу, на ходу насвистывая какую-то незатейливую мелодию и разворачивая зажатый в руке бутерброд.
Когда шаги затихли, Денис услышал только сдавленный выдох спортсменки и осознал, что она до сих пор прижимается к нему, боясь пошевелиться и выдать их присутствие с головой. Светлые волосы на её макушке шевелились от его дыхания, и Денис даже чувствовал колотящееся о ребра сердце Женьки. Такие моменты – когда она становилась беззащитной, даже в какой-то степени маленькой, - он любил больше всего. Губы приблизились к её уху…
- Бу!
- Дебил! – всем телом вздрогнув от неожиданности, Женя вывернулась из его объятий и замахнулась, было, для очередного удара. Денис уже отработанным движением закрылся руками, защищаясь от грядущего нокаута, но удара не последовало. Девушка хмыкнула, глядя на готовящегося к атаке напарника, а затем зашагала внутрь студии.
Тихо жужжал оставленный в ди-джейском пульте диск, и одна из записанных на него песен сейчас пульсировала в подвешенных под потолком динамиках. Воронцов поморщился: сейчас все просто помешались на «кислоте». О таком понятии, как нормальная музыка, в этой реальности уже давно никто ничего не слышал.
Стену, посередине которой когда-то пестрел яркий логотип с огромной буквой «А», теперь закрывал какой-то несуразный плакат с полуголыми участницами очередной поп-группы. Из-под загинающихся краев постера виднелась изрядно облупленная штукатурка.
Оторвавшись от разглядывания этих «обоев», Денис повернул голову в сторону Жени, которая водила пальцем по многочисленным кнопкам клавиатуры стоящего на столе компьютера. Лучшие времена изогнутого потертого микрофона остались далеко позади: его триумф пришелся на АКТИВНУЮ эпоху (Воронцов увидел на бортике подставки когда-то собственноручно нацарапанную на пластике надпись «sex, drugs, rock-n-roll»)…
Когда внезапно пискнула нажатая кнопка запуска системы, Денис даже подпрыгнул от неожиданности. Молодец, Жека… - с внезапной гордостью пронеслось в мозгу, пока сама Васнецова притянула грохочущее колесиками кресло к столу.
Стартовая страница, стоило только войти в Интернет, сразу же встретила их светло-зеленым тоном и витиеватыми буквами названия радиостанции. Несколько секунд рассеянно поводив курсором по экрану, Женя кликнула раздел «форум».
Не густо… Денис испытал злорадное ликование, когда скудный по сравнению с родным сайтом «Активного» список тем высветился на мониторе. Ни секунды не сомневаясь в своих действиях, напарница навела «мышку» на раздел «мнения»: информацию о том, как воспринимает аудитория этих обнаглевших конкурентов, следовало получить любым путем. Взгляд карих и серо-зеленых глаз устремились с экран, с какой-то неумолимой жаждой вчитываясь в каждое слово.
Первое сообщение, датированное 6 декабря 2011 года, уже вселяло неимоверный оптимизм: написавший его постетитель ограничился двумя короткими фразами «подлива. «Активное» слушал с гораздо бОльшим удовольствием». Лишь изредка попадающиеся на глаза сообщения с одобрениями разбавляли практически сплошной поток возмущенных («что за бред ставят в эфире? Ди-джеев на мыло!») и разочарованных («…с тех пор, как станцию перекупили, надежда на то, что когда-нибудь на этой частоте будет появляться что-то стоящее, исчезла без следа. Даже удивительно, что «Энерджи» существует до сих пор…») постов.
- Смотри-ка, - грустно усмехнувшись, выделила одно из сообщений Женя.
«… «Активное» всегда несло оптимизм и желание слушать, а от «Энерджи» больше всего хочется послать на фиг отстойную музыку и всех вялых ди-джеев . Воронцов и Васнецова – вот кого не хватает. Их я буду еще долго помнить, а эти – однодневки, и больше ничего».
- Да по нам тут скучают, - протянула девушка, снова и снова перечитывая темнеющие буквы текста.
Сказать по правде, Воронцов даже не был удивлен подобным раскладом: тот ведущий, которого они с Женей увидели и свидетелями чьего эфира им посчастливилось стать, явно не претендовал на титул лучшего ди-джея. И что-то подсказывало парню, что с остальными ситуация была ничуть не лучше. Да и с музыкой (уже успевшей надоесть ему до невозможности) станция на сто процентов лажала…
Денис, чертыхнувшись, выдернул из дисковода поставленный CD, чувствуя, как от клубной ереси из колонок начинает болеть голова. Жаль, оставил дома наушники: сейчас ему больше всего хотелось врубить закачанную в телефон музыку (энергичный, бодрящий, разрывающий артерии рок)…
Внимание вдруг привлек свисающий из процессора USB-провод, и сердце радостно заколотилось, увидев до боли знакомый разъем. Радостный ажиотаж мгновенно активизировал поток мыслей, и уже через секунду Дениса осенило. Он буквально подбежал к микрофону и немного подрагивающей рукой потянул вниз, по дорожке, крохотные рычажки.
- Всем привет! С вами радио «Активное»…
- Ты что делаешь?! – выпучила глаза вскочившая на ноги напарница.
- Спасаю измученных слушателей, - прошептал парень, а затем снова склонился к микрофону, разрывая серую тишину столицы громким, граничащим с криком голосом, - и его ведущие – Денис Васнецов и… - он буквально притащил сопротивляющуюся Женьку к динамику.
- …и Женя Воронцова, - выдохнула она, сама еще не осознавая, что делает, и посмотрела на него.
А потом в её растерянном взгляде снова зажглась та шальная искорка, которую так редко можно было встретить в утонченных и жеманных девушках, не способных на безумные поступки. В груди у Дениса что-то екнуло от нарастающего восторга.
Понеслась!
- Москва, три часа дня! Просыпаемся! Весна на дворе, а все вокруг ходят, как сонные мухи. Жизнь – очень быстро проходящая штука, и ценить каждый момент – это самое главное в жизни! – захлебываясь энтузиазмом, почти проорал в динамик он.
- И жить ярко, весело! Активно! Чтобы потом, оглядываясь назад, не было мучительно больно за то, что вы напрасно потратили свою жизнь и нечего вспомнить, - подхватила с широченной улыбкой Женя. Денис взял в руки лежащий на полу конец провода, щелкнули вставленные в пазы крепления, и на мониторе тут же отобразилось содержание всей карты памяти подключенного к компьютеру телефона. Взгляд отыскал нужный файл в папке «music», и Воронцов плотоядно улыбнулся – до такой степени его лихорадило при мысли, что сейчас зазвучат настолько подходящие под его настроение слова.
- И, так как музыка является одним из главных факторов нашего с вами настроения, давайте отрываться под легендарные композиции нашей эстрады. Поехали!
Двойной клик…
Гитарное соло мощной волной хлынуло из динамиков. Денис почувствовал, как пульс мгновенно начинает биться в ритме любимой мелодии.
- Было хорошо,
Было так легко,
Но на шею бросили аркан.
Солнечный огонь
Атмосферы бронь
Пробивал, но не пробил туман…
Губы, растягивающиеся в улыбке, кое-как пытались немо подпевать хриплому голосу солиста. Воронцов нашарил рукой отключающую микрофон кнопку и, уже не сдерживаясь, заорал слова громыхающего припева.
- И месяц провоцирует нас на обман,
И испарения земли пьем, как дурман...
Пальцы сами собой обхватывают невидимый гриф воображаемой гитары и сжимаются в привычных позициях необходимых для мелодии аккордов.
- И каждый пень нам – как капкан,
И хлещет кровь из наших ран,
И не пройти нам этот путь в такой туман…
Женька – хохочущая, как и он сам, - вскочила на ноги и, в три прыжка приблизившись к двери в студию, крутанула щеколду замка. Яркие салюты мелодии вспыхивали под потолком, осыпаясь вниз красочными искрами, и они вдвоем скакали, как сумасшедшие, но безумно в тот момент счастливые, под этим ливнем звуков, упиваясь им до невозможности и забывая обо всех неприятностях, которые только могли существовать на этом свете.
- Все пошло на сдвиг.
Наша жизнь – как миг!
Коротка, как юбка у путан!
Резкие движения, взгляд глаза в глаза и отражающееся в цветных радужках обоюдное безумие. Хор голосов, уже звучавших, казалось, сами собой.
- Нам все нипочем –
Через левое плечо
Плюнем и пойдем через туман!
Что Женя, что Денис одновременно повернули головы (почти зеркальное отражение друг друга), не прекращая улыбаться. На последних нотах гитарного проигрыша на пыльном полу остались два смачных плевка – знак того, что путь начат. Путь через туман, чтобы вытащить этот мир, знакомых и самих себя из этого кошмара. Потому что кошмары рано или поздно должны заканчиваться
И у них получится. Обязательно. Это клокотало в груди у обоих, пока надрывное, до хрипоты выкрикивание припева заполоняло все их естество, подобно тому, как красочная мелодия заполняла сейчас каждый уголок всех помещений, в которых только звучала эта песня.
- Пусть мертвый месяц в небе освещает путь,
Пусть звезды давят нам на грудь – не продохнуть.
Пусть каждый пень нам – как капкан,
Пусть хлещет кровь из наших ран,
Но мы пройдем опасный путь через туман!
Не обращая внимания на уже дергающуюся дверную ручку, на возмущенные возгласы с той стороны запертой двери (видимо вернулся услышавший нарушения распорядка на радиостанции ди-джей), на грозящие последствия, - все равно одними губами подпевать. Повторять, как мантру:
- Но мы пройдем с тобою путь через туман!

Борис Андреевич, директор радио «Энерджи», разъяренный творящимся без его ведома беспределом, распахнул взломанную вызванным слесарем дверь дверь, которая уже час оставалась закрытой наглухо. Тяжело дыша, он осматривал пустое помещение (из-за его широкого плеча выглядывал уже успевший получить по первое число Николай), а потом подбежал к включенному монитору.
- Правдин, - прорычал сквозь зубы ничего не понимающий шеф в сторону провинившегося подчиненного, - компьютер выключать надо! Видишь, какие сбои в трек-листе случаются!
Коля не отвечал. Он уже успел себя убедить, что все происходящее – просто плод его измотанного за долгую рабочую неделю мозга. А как еще объяснить звучавшие совсем недавно голоса незнакомых ди-джеев, непонятно откуда взявшуюся на рабочем столе компьютера композицию (по пятому разу крутящуюся в эфире), и все это – в закрытой, АБСОЛЮТНО ПУСТОЙ комнате (наверное, сквозняк из открытого окна дверь захлопнул)! Как это еще назвать? Только сумасшествием.
Пора в санаторий.

Смех душил и мешал не то, что дышать – даже передвигать ноги. Женя крепко сжимала ладонь поддерживающего её Дениса и то и дело оглядывалась в сторону здания, от которого они, выбравшись через окно первого этажа, теперь убегали со всех ног.
- Ты дебил, Воронцов,… - задыхаясь от хохота, простонала девушка.
Она не могла даже возмутиться в ответ на легкое прикосновение губ к виску. Спортсменка сумела только кивнуть, когда Денис предложил вернуться домой и наведаться к Венику завтра. На остальное сил не было.
[/hideguest]

Спасибо за "спасибо"))
Жду ваших отзывов в этой темке<\/u><\/a>
Пы.Сы. Песня из этой главы исполняет "Сектор газа", она так и называется "Туман"(советую послушать, хоть я и не поклонник этой группы))

 Отправлено: 18.10.10 13:52. Заголовок: Трель мобильного тел..

[hideguest]Трель мобильного телефона настолько внезапно зазвучала над ухом, что Женя едва не поперхнулась чаем, который плескался в поднесенной ко рту чашке. Откинув крышку золотистой «лягушки», Маша несколько секунд вчитывалась в возникший на экране текст сообщения, а потом подняла изумленные глаза на собравшихся в кухне родственников.
- Это катастрофа, - медленно констатировала она, прислонив телефон к подбородку.
- Что такое? – приподняла бровь Людмила Сергеевна сквозь плеск кипятка, льющегося в кружку Воронцова.
Сам Денис с тревожным любопытством наблюдал за тем, как панически бледнеет лицо старшей из сестер; как бегают, тщетно перебирая судорожные мысли в голове, тщательно накрашенные синими тенями глаза… Не зная её способность делать из мухи слона, смело можно было предположить, что присланное ей СМС было как минимум оповещением об Апокалипсисе.
- Вчерашний кошмар продолжается, - выдохнула Маша, резко вскакивая на ноги и нервно теребя кончики черных локонов у висков.
Женя и Денис непонимающе переглянулись: накануне вечером Васнецовы приехали только к десяти часам, уставшие и сонные. Мысли о том, чтобы поделиться впечатлениями о прошедших выходных ни у кого не было, единственной целью у всех вернувшихся родственников было просто поскорее попасть под душ, а потом – коснуться головой подушки. И поэтому неудивительно, что ди-джеям было непонятно внезапно возникшее в воздухе волнение.
- Мам, - подрагивающим голосом произнесла Женька, непроизвольно съежившись от беспокойства, - а что было вчера?
- Ты хочешь знать? – перебила открывшую, было, рот Людмилу Сергеевну Маша, эмоционально размахивая руками. – Я себя все выходные чувствовала, как на выданье, вот что было! И сейчас, похоже, снова будут смотрины!
- В субботу утром, - поспешил вмешаться папа, - к Венику приехала Аэлита Степановна. А потом ей вдруг пришло в голову, что неплохо бы навестить и других родственников, то есть нас. И попросила отвезти её к нам на дачу.
- Во-первых, не попросила, а потребовала, - возмущенно уточнила Маша. – А во-вторых, она мало того, что приехала без приглашения, так еще и решила вплотную заняться личной жизнью своего сыночка! Чтобы бедный Веничек, не дай Бог, не остался никому не нужным! Сидела бы тихонечко в своем Эрмитаже, а не строила из себя сваху и не портила бы людям жизнь!
- Маш, спокойнее, - укоризненно посмотрела на неё Людмила Сергеевна.
- Я бы посмотрела, как бы ты была спокойна, если бы свекрови твоей сестры вдруг взбрело в голову, что вы с Веником отличная пара! – щеки старшей из сестер пылали гневным румянцем. - Сейчас опять начнется: Машунечка-красавица, такая невеста пропадает… - она закатила глаза, передразнивая интонации властной женщины. – Веник тоже хорош! Не может проявить характер, маменькин сынок! Ему в страховую компанию ехать надо, а он маму гулять возит.
- Да ладно, - осторожно улыбнулась Женя, - не дрейфь, Машуль, прорвемся. Не так страшна Аэлита Степановна, как её малюют…
… Судя по тому, с каким ошалелым видом вылетела из комнаты в коридор Маша, масштаб проблемы в разы превосходил все возможные предположения. Прятавшиеся от вездесущей мамы физика Денис и спортсменка от неожиданности отпрянули от двери в гостиную, сквозь которую они пытались уловить суть проходящего внутри разговора.
- Все, с меня хватит, - выдохнула девушка, срывая с вешалки ветровку. – Я на работу.
Женя удивленно приподняла бровь. Машина должность администратора салона красоты предполагала работу через день, и сегодня была не её смена. Нужно было очень сильно допечь обычно ленивую девушку, чтобы заставить её буквально бежать из квартиры в собственный выходной.
Когда взвизгнула «молния» на черных лакированных сапогах, из гостиной быстрым шагом выскочил вздыбленный Веник. Тяжелое дыхание выдавало чрезвычайное волнение, глаза сквозь толстые линзы очков встревожено смотрели на старшую Васнецову.
- Маш, послушай…
- Нет, это ты меня послушай, - вскинулась брюнетка, рывком разворачиваясь в его сторону. – Когда мы с Пашей из-за тебя расстались, я ничего не говорила, но теперь, когда твоя мама мне еще больше жизнь поломать хочет, я дудки молчать буду!
- То есть, как это – поломать? – выкрикнул заведенный Веник. – По-твоему, я в качестве мужа – это самый худший вариант из всех существующих?
- Еще бы, - фыркнула Маша. – Замуж за зомби никто выходить не захочет, уж поверь мне на слово.
- Это я зомби?
- А кто еще? – девушку несло на всех парах. – Да ты бы уже давным-давно заплесневел в своем вечном трауре, если б я за тобой не ухаживала! И то я уже сто раз пожалела об этом, потому что твоя мама, видимо, расценила эту заботу как-то по-своему. Всё, до свидания, - ядовито попрощалась с сестрой и Денисом Маша, прежде чем демонстративно громко хлопнуть дверью.
Воронцов перевел взгляд на изобретателя. Вспотевший лоб был весь покрыт гневной испариной, в глазах сверкали разъяренные молнии. Слова девушки не на шутку вывели его из себя, и было видно, как ходят желваки у него на скулах.
- Маша порвала с Павлом Сергеевичем? – изумленно переспросила Женька, скептически нахмурившись. Неудивительно: та фанатичность, с которой сестра добивалась расположения своего коллеги по школе еще во времена её работы в роли учительницы физики, теперь не давала поверить, что этот с таким трудом зародившийся роман мог быть разрушенным самой же Машей.
- Просто Пашеньке, - в словах Веника сквозила неприкрытая ненависть к собственному свидетелю, - не понравилось, что Маша, видите ли, больше внимания уделяет мне, чем ему. Конечно! Какое ему дело до того, что она меня практически спасала в первый период после смерти Дашки… - у него перехватило дыхание, и Денис уловил в его голосе едва заметную нотку теплоты, смешанной с горечью при произнесении последней фразы. Догадка вспыхнула в мозгу совершенно неожиданно, и ди-джей потряс головой, прогоняя на первый взгляд абсурдную мысль: между физиком и Машей всегда существовали исключительно дружеские отношения, даже можно сказать - братские… - Нет, это я – зомби! Как вам это нравится?!
- Ладно, успокойся, - похлопал он друга по плечу. – Ну, вспылила, ничего страшного. Уже через пару часов отойдет.
- А ты тоже молодец, - сдвинула брови Женя, глядя на изобретателя. – Представь, каково ей: мало того, что каждый день за тобой следить, так еще и от твоей мамы этот бред выслушивать… У Машки тоже нервы не железные, а ты вообще ведешь себя, как свинья. Хоть бы спасибо ей лишний раз сказал!
Веник кинул в её сторону сердитый взгляд и собрался уже выплюнуть несколько отнюдь не ласковых слов, когда дверь в гостиную распахнулась и, цокая тонкими каблуками по паркету, в прихожую вышла Аэлита Степановна. Светлые волосы неизменной копной возвышались над головой.
- Венюня, куда ты пропал?… - концовка фразы застыла в воздухе, когда ей на глаза попалась застывшая рядом с её сыном Женя. Зрачки в окружении черной радужки гневно расширились, женщина от внезапно накатившего возмущения на несколько секунд даже заглотала ртом воздух. На Дениса она, казалось, даже внимания не обратила. Даже сквозь слой розовой помады было видно, как побледнели напряженно сжатые губы.
- Здрасьте… - выдохнула спортсменка, чтобы хоть как-то нарушить затянувшееся, казалось, на годы молчание. Внутри снова все тревожно зазвенело, как обычно жалобно дребезжала в серванте посуда, когда Женька отрабатывала рядом с ним удары об стенку.
Смерив её фигурку убийственным взглядом, женщина вначале нашла в себе силы только на сдавленный кивок. Секунды через две холодная маска, в которую превратилось уже тронутое морщинами лицо, немного ожила.
- Здравствуй, Женя, - ледяным голосом произнесла Аэлита Степановна. – Не ожидала тебя здесь увидеть.
- Да вот, - Денис заметил, как в сжатом от напряжения кулаке Жени не осталось ни кровинки, - семью зашла повидать…
- А почему же тогда не заходишь в комнату? – продолжала допрос женщина, и тон каждого её слова становился все более и более холодным. Воронцов впервые видел напарницу до такой степени растерянной и в буквальном смысле слова забитой, и это пугало еще больше.
- Просто Веника давно не видела, - нерешительно произнесла девушка. – Решила поболтать…
- А с каких это пор вы с ним опять общаетесь? – приподняла подведенную карандашом бровь Аэлита Степановна.
Повисшее в коридоре молчание бешенным пульсом отбивало ритм в ушах. Женя сквозь сковавшее тело оцепенение медленно повернула голову в сторону ученого (ей казалось, что скрип внезапно заржавевших суставов в шее слышен не только присутствующим, но и всему микрорайону). Тот нервно сглотнул и потер переносицу, непроизвольно оставляя следы пальцев на выпуклых стеклах очков.
- Мам, иди в комнату, там Людмила Сергеевна чай ставит, - предательски подрагивающим голосом попытался вырулить ситуацию парень, но было ясно, что этот раунд на девяносто девять процентов выигран его властной и бескомпромиссной родственницей: по дороге домой Веника ждала не одна минута неприятного разговора с матерью.
Когда шаги женщины удалились в сторону кухни, Женя ощутила такую слабость и усталость от всего происходящего, что даже невероятных масштабов беспокойство вдруг превратилось в одно большое бледное пятно, засасывающее в себя все возникающие в голове мысли. Она подняла налившиеся тяжестью веки и посмотрела на изобретателя.
- Если ты мне сейчас же не расскажешь, что произошло с Дашей и Ликой, у неё будет на одного сына меньше, - абсолютно будничным тоном, каким оповещают о прогнозе погоды, произнесла девушка. – Версию о том, что я их порезала, мы уже слышали, так что давай без увиливаний.
- Ты? Порезала? Кто тебе такую чушь сказал? – вытаращил на неё глаза побледневший от услышанного Веник. Услышав имя «источника», он опустил голову так, что тень от вьющихся на лбу кудрей упала на глаза, делая мешки под глазами еще более глубокими. – Никто никого не резал. Они обе умерли от вируса. Видел плакаты в больнице? – обратился он к замершему в выжидающем молчании Денису. Тот только кивнул, чувствуя, как холодным потом прошибает его тело каждое слово такой долгожданной правды. - Лике было три месяца, когда первая волна нового вида гриппа стала просто косить каждого второго. Тогда в обязательном порядке нужно было каждому сделать прививку. И я, и вся ваша семья прошла через это. Дашу, которая кормила грудью Лику, вместе с девочкой для перестраховки поместили в больницу, чтобы избежать возможности заражения. К ним даже не пускали, пока не покажешь справку о том, что ты привит. Зараженным туда вообще запрещено было заходить. Контроль был колоссальный, потому что количество летальных исходов росло с катастрофической скоростью, а лекарство от этого гриппа и тогда стоило сумасшедших денег, а сегодня его цена вообще взлетела до небес. - Он с такой силой сжал пальцы вокруг обоих предплечий, что руки прошибло искрами резкой боли. Но по-другому Веник просто не мог. Он чувствовал, как выходит из-под контроля сдерживаемый раньше словесный поток, и теперь он даже при большом желании не мог остановиться. Да и Женя с Денисом достаточно уже намучились неизвестностью, чтобы томить их еще больше. – Так вот, все было хорошо, пока в один прекрасный у них обоих не шарахнула температура под сорок. Даша жаловалась на боль в суставах, и Лику, думаю, беспокоило то же самое. Несколько дней их чуть ли не наизнанку выворачивало, плюс – появился надрывный кашель, головная боль. Температура никак не сбивалась. В общем, спустя четыре дня ночью Лика… - голос предательски сорвался, и Венику стоило больших усилий продолжить, сделав несколько глубоких вдохов, чтобы нормализовать работу забывшего биться сердца. – Мне сообщили об этом утром. Я до последнего не хотел рассказывать Даше. Но она сама догадалась по моему голосу: почувствовала, когда мы с ней спустя несколько часов разговаривали по телефону. Медсестра рассказала, что она потеряла сознание прямо посреди нашей с ней беседы. Два дня врачи боролись за её жизнь, я круглые сутки проводил в больнице… Её сердце остановилось прямо у меня на глазах.
Денис сглотнул застрявший в горле колючий комок, и этот звук прозвучал в заложившей уши тишине взрывом атомной бомбы. Сам не понимая, что делает, он нащупал острое плечо стоявшей рядом Жени и прижал деревянное тело, в которое превратилась девушка, к себе. Краем глаза он видел остекленевший взгляд, которым она сверлила Веника, хотя и у него самого весь мир сейчас сжался до размеров лица изобретателя, а точнее – до шевелящихся от произносимых слов губ.
- А при чем здесь я? – прошептала спортсменка.
- Когда начали выяснять, откуда в условиях абсолютной стерильности мог взяться вирус, проверке подвергся весь медперсонал и все, кто последними навещал Дашу с Ликой. Все были здоровы. Кроме Джейн: от употребления наркотиков у неё иммунитет был практически на нуле, поэтому после прививки вирус тут же дал о себе знать. Я вообще удивляюсь, как она пережила уже несколько таких эпидемий и осталась жива. Почему, зная, что она заболела, Джейн пошла к ним в больницу, никто не знает до сих пор. После их смерти она закрылась окончательно, и нормально поговорить с ней не получается… Вот, - последнее слово шумным выдохом слетело с пересохших губ.
Еще несколько секунд никто из них троих не решался пошевелиться, пока, наконец, Женя первой не подлетела к висящей на крючке куртке и не защелкала застегиваемыми кнопками. Любые расспросы Веника (которые прекратились после нескольких тщетных попыток) натыкались на плотную стену молчания. Сквозь растрепанную светлую челку Денис видел глубокую морщину у неё на лбу. Каждое движение, каждый шаг вниз по лестнице, а потом по тротуару был преисполнен решительности, и он счел самым лучшим просто последовать за девушкой.
Даже если бы Воронцов спросил, куда, а главное – зачем она направляется, сама Женя ответила бы не сразу. Она и сама толком не знала. Ясно было только одно: подальше от всего этого. От Вениамина, от семьи, от интерьера родной квартиры… Так всегда было. Семнадцатилетняя Женька, сколько себя помнила, после очередной ссоры, неудачи или просто плохого дня всегда предпочитала временно абстрагироваться от всего происходящего, чтобы остыть и привести встревоженные мысли в порядок. А получалось это сделать только в одном месте.
И если в Джейн еще осталась хоть капля, хоть клеточка прежней спортсменки Васнецовой, то Женя обязательно её найдет именно там…

Охрипший то ли от холодного воздуха, то ли от многочасового крика на своих подопечных голос Валерия Николаевича был слышен даже сквозь разрывающую барабанные перепонки музыку. Ежась от пронизывающего сквозь тонкую куртку ветра, Джейн следила за бегающими по пыльной площадке школьного стадиона футболистами. Как загипнотизированная, она провожала меняющий при каждом ударе свою траекторию черно-белый мяч, пытаясь усмирить хаос, в который превратились мысли, и понять, за каким чертом в наушниках уже восьмой раз звучит уже, казалось бы, забытая и мертвая для сердца мелодия.
- После дождя… - одними губами повторяла хором с солистом Джейн. Мышцы лица реагировали сами собой, не подчиняясь мозгу, который, впрочем, тоже отказывался нормально работать уже который день. А точнее – с вечера пятницы. С момента встречи с собственным прошлым, с ожившим трупом давно похороненного собственного «я». Джейн помнит, как на полном автомате брела по темным московским улицам, как хлопнула входной дверью в прихожей. Как большой палец застыл на кнопке мобильного телефона, пока на экране мелькали песни из списка закачанной музыки, и отпустил клавишу, только достигнув запрещенной когда-то самой себе композиции. Как она лежала, тупо глядя в темный потолок спальни, растворяясь в окутывающей её мелодии и в воскресающих с каждым аккордом воспоминаниях.
( ... - Ну ладно, пока. Мне в облака…
- Слушай, солист больших и малых театров, заканчивай. Ты фальшивишь ужасно.
Слова теряются в шинели у него на груди, в которую она уткнулась носом. Головокружение то и дело волной слабости одолевает тело, и кого в этом винить – выпитое на свадьбе шампанское или нежелание отпускать его в отходящий уже через несколько минут поезд – непонятно.
- У тебя во сколько самолет?
- Через час.
Время – половина первого ночи, а на вокзале до сих пор полно народу. В стоящей в нескольких метрах от них парочке парень вовсю дымит сигаретой. Женя никогда не поймет курильщиков. У губ есть намного более приятное занятие.
Когда Денис целует её, Женька непроизвольно делает глубокий вдох носом, так что дым все-таки попадает в легкие…)
Джейн выпускает из ноздрей две ровные сизые струйки.
Уже полностью седые волосы на голове постаревшего учителя физкультуры поблескивают в лучах солнца, которым редко, но все же удается пробиться сквозь плотную пелену тяжелых облаков. Валерий Николаевич чересчур занят дрессировкой своих нынешних подопечных, чтобы обратить внимание на одинокую фигуру на пустых трибунах стадиона. Увидел бы он у неё во рту сигарету – прибил бы без зазрений совести.
( - Жек, пора.
- Полгода осталось.
Среди темно-зеленых клякс камуфляжа едва заметное мокрое пятно от слез почти что не заметно.
- Мне – да, а тебе еще два года в Штатах обитать, дезертир…
У него все та же нахальная, но в этот раз – какая-то ласковая усмешка…)
- Мне в свою страну. Ты знаешь, я пришел проститься.
Сквозь хриплый голос солиста слышен пронзительный свисток – признак уже закончившейся тренировки. Вспотевшие школьники бредут в сторону школы. Джейн скосила глаза на циферблат на запястье: физрук всегда заканчивал занятия в четыре.
Где-то под светлым потолком зала для йоги уже застывает усыпляющая мелодия. И Джейн ни за что туда не вернется, даже если дуло будет приставлено к виску.
Вместо гладкого паркета – шершавые доски самодельных скамеек на трибунах, вместо заунывных нот якобы успокаивающей музыки – пронизывающие до последнего капилляра гитарные переборы.
- Солнце, отпусти меня*....
(…Ладонь на талии прижимает её еще крепче. Жене кажется, что момент, когда они двигаются под любимую Дашину композицию среди остальных пар на танцполе в ресторане, длится до сих пор. Что сейчас нет никакого прощания на вокзале.
- Ну ладно, пока, - шепот Дениса щекочет виски. Заевшие в голове у обоих слова песни неожиданно точно совпадают с тем, что вертится на языке, но никак не вырвется наружу…)
На вытоптанной траве футбольного поля забытый мяч смотрится невероятно одиноко. Джейн бы даже сказала – сиротливо. Она медленно поднялась на ноги и медленно, как сапер к заложенной взрывчатке, подошла ближе. Подошва кед опустилась на потертую кожаную поверхность.
Снаряд медленно перекатывается под ступней…
(…под ступней на холодном полу аэропорта. В США нет ни времени, ни возможности даже потренироваться, не то, что нормально поиграть. Искушению взять прямо на свадьбу, чтобы потом забрать с собой в общежитие, любимый футбольный мяч Женя противостоять не могла.
Посадка вот-вот начнется. Уже скоро – снова Штаты…).
Сетка колышется на ветру. Облупившаяся краска на поржавевших штангах лохмотьями торчит во все стороны. Джейн прищурилась, завороженно глядя на пустые ворота. На секунду сознание играет злую шутку: выдает картинку спортивной светловолосой девчонки с одетой козырьком назад синей кепкой. Её руки приготовились останавливать любой направленный в её сторону мяч, краешек губ приподнят в знак одобрения звучащих с трибун криков поддержки; глаза сосредоточенно смотрят прямо на Джейн, словно говоря: ну, рискни, попытайся победить…
- Эй!
Чей-то оклик заставляет её обернуться и нарушить мимолетный мираж.
Или не нарушить? Потому что стоявшая у неё за спиной Женя – это ведь только видение, правда? И Денис, тяжело дышащий от только что завершенной быстрой ходьбы – тоже. У Джейн в груди отчего-то лопается натянутая струна. Остается только звенящая пустота. Как когда-то давно. Целую вечность назад.
( - Приезжай, а?
- Ты как маленький… Воронцов, у меня тут учеба.
Контраст между произносимыми словами и набирающей в глубине грудной клетки радостью просто поразителен. Она с трудом сдерживает себя, чтобы не заорать прямо в трубку и не оглушить Дениса на том конце провода истошным «да», - до последнего сохранять непоколебимость и независимость для Жени всегда важнее всего. Даже несмотря на то, что вернувшийся из армии пару недель назад парень просит её бросить надоевший до зубного скрежета университет, в котором она все равно ничего не понимает, но каким-то чудом учится уже почти год.
- Тебе там действительно нравится?
- Очень.
Её словам не верит никто: ни Воронцов, ни она сама. И Денис не упускает возможности уличить её во вранье. Тем самым приводя в действие пусковой механизм. Захлебнувшаяся возмущением Женя кричит в мембрану с такой силой, что сидящая на соседней кровати Роузи подозрительно косится в её сторону. Но Васнецовой уже на это плевать.
Слова летят по проводам с одной стороны в другую и наоборот, как шарики для пинг-понга при остервенелых ударах по ним ракетками. Сомнительный выигрыш остается за Женей: Воронцову остается слушать только частые гудки брошенной трубки. А «победительница» швыряет мобильный на кровать, и узел в груди мешает сердцу нормально биться, а не клокотать где-то в горле.
В тот миг она ненавидит Дениса всей душой. Ненавидит его ультиматум: он или Америка, ненавидит его способность видеть её насквозь даже на расстоянии океана. Ненавидит его фразы, в которых ни разу не промелькнуло ни единого слова о том, что он любит её. Ненавидит холодный тон, которым сменился под конец разговора его такой родной и недостающий здесь, в Штатах, голос.
И саму себя тоже ненавидит. За то, что не чувствует в тот момент к парню ничего хоть отдаленно напоминающее любовь. За то, что выкладывает все, как на духу, Роузи (благо, она хорошо знает русский – потребность выговориться хоть кому-то плохо владеющей английским Васнецовой душит с каждым днем). За то, что давится внезапно вырвавшимися наружу всхлипами…
И за то, что, когда Роузи предлагает ей хорошее расслабляющее средство – уже ожидающий у зажигалки «косяк», - никогда прежде не курящая Женя согласно кивает. Просто подруга умеет подбирать аргументы.
- Попробуй, - она выдыхает слова с каждым выпущенным изо рту клубом дыма от своего окурка. – Ощущения – кайф. Как будто снова в жизнь влюбляешься: голова кружится, на душе легко, в животе бабочки порхают…
Роузи умолчала только об одном: что через несколько лет от обещанной и уже вошедшей в привычку эйфории останется только гадкое и скользкое ощущение во внутренностях, словно эти самые бабочки эволюционировали в обратную сторону, превратившись в мерзких слизняков. Джейн особо остро чувствовала, как они ворочаются где-то в желудке, пока гроб с Дашей опускался в вырытую яму…).
И сейчас зашевелились снова, стоило только встретиться с взглядом серых глаз Жени.
Привычка реагировать на екнувшее в груди сердце жесткой усмешкой не подвела. Хмыкнув, Джейн поддела мяч носком кроссовки, и тот неожиданно легко подлетел кверху, опустившись ей на колено и снова взмывая к серому небу от неожиданно точного удара.
- Ну? - Побольше равнодушия в выражение лица поможет скрыть взметнувшийся внутри туловища ураган эмоций. Отнюдь не радостных эмоций.
- На фига ты соврала?
Когда-то у неё вот так же подрагивал голос, надо же…
- Что, Шерлок Холмс, докопалась до разгадки? Поздравляю.
Пересохшее отчего-то горло с большим усилием выдавало каждый звук. Яд фраз смешан с… усталостью: сомневаться в собственной целеустремленности ей никогда не приходилось, и рассчитывать на то, что Женя просто так сдастся и не узнает правду, - тоже.
- Я еще раз спрашиваю: зачем?
Ноги сами собой поочередно толкали мяч друг другу. Где-то в черепной коробке мозг защекотало давно забытое желание забить гол, два три…Женя все еще не отводила от неё глаз. «Дура, видишь, что ты с собой сделала?» - Джейн вдруг осознала, что её саму так и подмывало выкрикнуть это девчонке в лицо.
Резкий выпад в её сторону… До неё не сразу дошло, что ловко уведенный из-под ног мяч теперь придерживала ступней с вызывающим выражением лица Женя. В висках у Джейн застучал усилившийся пульс, глаза сузились в оценивающем прищуре.
- Сыграем? Один на один? – Младшая Васнецова не промах: в зрачках тоже появился лихорадочный блеск. – Я забиваю тебе хотя бы один гол – ты отвечаешь на один мой вопрос. Слабо?
Обе прекрасно знали, что при нежелании говорить из них обеих слова не вытащишь. Поэтому приходилось идти на крайние меры, что Женя и сделала. Отказываться от столь дерзкого вызова Джейн просто не позволила бы гордость.
И плевать на запреты, плевать на последствия. В тот момент не было никакого БУДУЩЕГО, а только стучащее в венах НАСТОЯЩЕЕ, и в этом самом НАСТОЯЩЕМ Джейн переполняло желание доказать, что она еще не мертва и способна на многое.
Откуда после стольких лет отсутствия тренировок в теле еще сохранилась память о футбольных приемах, она не знала. Да и не до того было: её полностью поглотила борьба. Борьба с самой собой, с собственным прошлым, которое дерзко мчалась рядом, то и дело уводя у неё мяч. Борьба за звание победителя, за возможность первой загнать мяч в ворота Жени и не дать забить гол в свои. И в ходе этого сражения из головы вдруг вылетели все мысли, все ощущения, кроме бурлящего в венах адреналина.
Её не сразу остановила даже пронзившая слева грудную клетку игла и дикая ломота в каждом суставе, даже вспыхнувшая в черепе искра алой ослепляющей боли. Джейн еще несколько минут старалась подавить, сглотнуть окутывающее тело недомогание. Пока в один прекрасный момент при очень резком движении голова не закружилась до такой степени, что девушка пошатнулась и, не выдержав, рухнула прямо на покрытое толстым слоем пыли футбольное поле.
Легкие пульсировали, сокращаясь в катастрофическом темпе и выплевывая наружу хриплые выдохи. Все силуэты смазались, и даже вместо лиц склонившихся над ней Дениса и Жени Джейн видела только бледные пятна. В ушах шумел разъяренный рой, сквозь который до ушей доносились обрывки слов.
- …ну что, счастлива?... как жизнь с наркотой, нравится?...
От укоризненно произнесенных Женей слов её передернуло. Сковавший горло сухой кашель прервал зародившийся, было, ответ. Стиснув до боли челюсти, Джейн зажмурилась от пронизывающего тело раз за разом электричества боли.
- Чтоб ты знала, я уже четыре года не употребляю, - бессознательное шипение сорвалось с губ прежде, чем Джейн успела сообразить, что говорит. Идущая ходуном рука от дикой дрожи не сразу нашарила в кармане телефон. Не обращая внимания на обеспокоенные возгласы Воронцова и Жени, Джейн зажала кнопку вызова на нужном (и стоявшем первым в списке последних набранных) номере.
- Это я… На стадионе, - от темных пятен перед глазами она с трудом выговаривала слова в мембрану. С очередным спазмом тело сковало такой болью, что, прежде чем отключиться, девушка смогла только прорычать в трубку:
- Воронцов, приезжай, мне плохо!
А дальнейшее… Дальнейшее просто утонуло в липкой, заволакивающей сознание черноте.

если есть, что сказать...<\/u><\/a>

Скрытый текст

*Китай - После дождя<\/u><\/a>

[/hideguest]

 Отправлено: 05.11.10 15:54. Заголовок: Неожиданно наступив..

[hideguest]
Неожиданно наступившая после шумной возни тишина заложила уши. Женя осторожно убрала со взмокшего лба Джейн прилипшие к нему пряди челки и посмотрела на Дениса, который выглядел не менее ошарашенным, чем она сама. Шумно выдохнув, парень растерянно взъерошил пятерней жесткие кудри у себя на затылке.
- Замечательно, - протянул он, постаравшись улыбнуться, но смешок вышел сдавленный и больше похожим на истерический.
Вместе с Денисом они перетащили упавшую без сознания девушку на трибуны стадиона и аккуратно уложили на одну из влажных от сырости скамеек. Шумный вихрь мыслей гудел в голове, мешая выловить среди этого гама хоть одно верное на данный момент решение. Хотя, если подумать, тут и вариантов особо не было. Им оставалось только терпеливо ждать появления…
«…Дениса…» - во рту моментально пересохло, когда губы только попытались беззвучно произнести это имя. Сложно было даже определить, отчего именно. Сейчас в клокотавшем в груди волнении угадывалась и тревога (глядя на тяжело дышащую у неё на руках девушку, Жене даже подумать было жутко, как жизнь за эти годы могла потрепать, казалось бы, неизменного Воронцова), и облегчение (бившаяся в висках все это время мысль о том, что в будущем они с напарником прекратили всякое общение, при последнем выкрике Джейн немного угомонилась), и что-то еще… Плохо уловимое и непонятное. Заставляющее съеживаться кишки и отдающееся в кончиках пальцев немеющим холодом.
Странное ощущение, растущее с каждым мгновением, Женя решила просто игнорировать. Будь что будет! Окажись ожидаемый Воронцов клоуном, эмо, даже трансвеститом (Васнецова, не перегибай!) - все равно.
Спустя несколько минут позади них притормозила машина. Сердце ёкнуло, но спортсменка уже знала, что морально готова ко всему. Какой бы ни выпал вариант из всех существующих в неуемной Жениной фантазии…
Вот и ладно. Шумно выдохнув, она обернулась на приближающиеся шаги.
И поняла, что фантазии её еще учиться, учиться и учиться по сравнению с реальностью, которая выдала на сей раз такую комбинацию, что Женя могла ожидать чего угодно – только не этого. А непонятное чувство в груди, наконец, нашло свое достойное описание: девушка поняла, что её все это время одолевала назойливое, но правильное донельзя чувство грядущей подставы.

Джейн с трудом приподняла тяжелые веки. От руки тянулась трубка капельницы, привычный интерьер спальни заливал желтый свет висящей под потолком люстры. Заметив, что она пришла в себя, сидящая рядом Женя поправила плед, которым была укрыта старшая девушка, и холод, который неприятной дрожью бежал по телу, немного утих.
- Ты как? – тихо спросила она.
- Бывало и лучше, - Джейн несколько раз моргнула, чтобы смахнуть туманную пелену перед глазами. При малейшем движении вены снова начинали ныть тупой, тянущей болью. Она посмотрела на внутреннюю сторону локтя, где кожную поверхность нарушала вколотая в неё игла, затем перевела взгляд на Женю. – Давно я в отключке?
- Часа два… - та обеспокоенно наблюдала за тем, как Джейн потянулась к стоящей на полу около дивана бутылке. Прохладная минералка спасительной влагой побежала по пересохшему горлу. Из прихожей доносились приглушенные голоса, но сил, чтобы напрячь слух и разобрать хоть слово, не было. Да и зачем? И без того в голове гудит. Как будто трехлетняя Пуговка опять начала играть в оркестр и вместо положенного барабана вооружилась пустой кастрюлей, по которой воодушевленно лупила половником.
Очередной глоток намертво застрял в горле, как только она встретилась глазами с выжидающей младшей копией. Когда мышцы гортани, пусть с трудом, но расслабились, Джейн провернула крышку на закрываемой бутылке и смахнула локон растрепанных волос с лица, а потом сделала глубокий вдох. Воздух какой-то вязкой субстанцией пополз по горлу, обволакивая внутренности плотным слоем липкой неизбежности.
- Спрашивай.
- Что? – Женя застыла, непонимающе хлопая ресницами.
В животе что-то противно съежилось. Страх? А на кой черт? Все равно хуже уже не будет. А скрываться от самой себя – глупо. Все равно, что щуриться при взгляде в зеркало, надеясь не увидеть какие-то черты лица в собственном отражении.
- Ты сама условия назначила.
Девчонка выглядела неожиданно растерянной. И Джейн не могла понять: радоваться ли ей этому ли нет. С одной стороны, причин для ликования было более чем достаточно – противника удалось загнать в тупик, даже не смотря на собственное поражение. А с другой… Не было бы никакой другой стороны, если бы этим самым соперником не была Женя – похороненная, собственноручно сожженная, но сейчас сидящая рядом часть её души.
- Что, передумала?
Слова снова выходят через силу. Нет, это не внезапный приступ сопливости, это всего лишь кашель снова предупреждающе подступил к горлу. Сопливость – это вообще не из этой оперы.
- Ни фига. Просто сейчас их так много, что сложно выбрать какой-то один, - пущенные Джейн слова, шипы которых были словно ядом пропитанные, мгновенно разбились о внезапно возникшую защитную стену. Уголок Жениного рта вздернулся вверх в дерзкой усмешке: не одна Джейн умеет парировать так, что остается только руками развести и молчать в тряпочку. – Ладно, - она повертела в руках пульт от выключенного сейчас телевизора, а потом подняла глаза, - почему ты не рассказала мне все, как есть?
- А смысл? – холодным, но усталым голосом поинтересовалась Джейн, изогнув бровь. – Просто обманула тебя немного раньше остальных, вот и все.
- Что значит – «раньше обманула»? – встряхнула головой Женя. – То есть, версия Веника про то, что ты больная пришла к Даше, - тоже неправда?
Привычна пустота в груди почему-то начала горьким осадком ощущаться на языке, пульс начал ледяными иголочками жечь внутренности вен. Спокойно, Джейн, пора бы уже привыкнуть к ТАКОЙ интерпретации.
- А жутко звучит, да? – хмыкнула она, откидываясь обратно на подушку. - Сестра-монстр целенаправленно приперлась в палату к молодой мамаше с ребенком, чтобы заразить…. А что? Больные СПИДом же спят со всеми подряд, чтоб не им одним плохо было, чем Джейн хуже, правильно?
Женю пробила нервная дрожь, и она резко повела плечами. На побледневшем лице, тем не менее, выступили капли холодного пота. Напряженный взгляд, не отрываясь, следил за каждым движением губ лежащей на диване девушки.
- Мне иногда кажется, что тебе нравится из себя монстра делать, - охрипшим голосом произнесла она.
Джейн попыталась сглотнуть колючий ком, царапающий горло. В висках отдавались тупые удары тысячи находящихся в черепе молотков.
- Никого я из себя не делаю. С этим прекрасно справляются окружающие, - сухо произнесла она. Недоумевающий взгляд Жени заставил её отвести глаза на дурацкий узор обоев на стене. Какой-то кретинский тканевой рисунок в желтоватых тонах… От его вида на душе всегда становилось еще тоскливее. Когда Женино «в смысле?» прошелестело в воздухе, Джейн снова сделала глубокий вдох. В груди что-то щелкнуло, срывая сдерживающий слова клапан. – Я понятия не имела, что заражена. Да, нездоровилось, но в тот момент такое в жизни творилось, что на это просто не обращалось внимания. Решила отвлечься, развеяться, Дашку с племянницей навестить…Ну вот, навестила, - последние слова снова смешались с першением в горле. Грудную клетку изнутри царапало, на несколько секунд Джейн зашлась кашлем.
- Это у тебя, случайно, не…? - испуганно протянула Женя.
- Хрен его знает, - просипела та, снова нашаривая у подножия кровати бутылку с водой. – Может, и вирусное. Даже - скорее всего. Несмотря на эти кретинские уколы… - Боковым зрением было прекрасно видно, как брови Жени взлетели вверх. - А ты что, думала, это у меня от героина, да? – усмехнувшись, Джейн скосила глаза в сторону собственной руки, где, помимо теперешней капельницы, на внутренней стороне локтя виднелись красные точки от неоднократных инъекций.
- А от чего тогда?
- Препарат, чтобы иммунитет восстановить. Мне это удовольствие через день в клинике вкалывают.
Легкие снова сдавило острыми лезвиями, Джейн опять закашлялась. Когда сквозь вскруживший голову приступ она вдруг ощутила ладонь Жени, поглаживающую её по затылку, старшая девушка даже вздрогнула бы от неожиданности, если бы были силы.
- Все, допрос окончен? – исподлобья посмотрела на семнадцатилетнего подростка она. Хотя на то, что помолодевшая копия просто так отстанет, можно было даже не надеяться. Слишком хорошо они друг друга знали.
- А родители знают, что у тебя с сердцем проблемы?
Под ложечкой неприятно засосало, Джейн стиснула челюсти. Кто уже успел раззвонить о том, как её потрепало после перенесенного гриппа? Ослабленные пальцы сжались в кулаки, и вены тут же ответили на это усиленной пульсацией, граничащей с болью. Проявлять характер в таком состоянии ей не позволял собственный организм (предатель!), поэтому оставалось только рьяно замотать головой.
- Слушай, это не шутки. У тебя же не первый год с этим проблемы… - в ответ на резко брошенный в её сторону возмущенный и одновременно – вопрошающий взгляд Женя пожала плечами: мол, а чего ты ожидала? – Саша сказал.
- Трепло, - процедила сквозь зубы та. «Благодаря» его болтливости он мог выдать самые сокровенные секреты первому встречному…
- Не первому встречному, а твоей двоюродной сестре.
Джейн вздрогнула, осознавая, что последнюю фразу непроизвольно произнесла вслух. Нахмурившись, она посмотрела на девушку.
- Это ты ему так представилась? – мрачно усмехнулась она. Женя кивнула. – Удивлена, что мы с ним общаемся?
- Даже не столько этим… - на несколько мгновений молчание натянутыми струнами протянулось от потолка к рыжему паркету на полу, и было видно, как сложно подбираются слова для нужного объяснения. Наконец, Женя снова «замком» сцепила пальцы перед собой, потом подняла взгляд на повзрослевшую себя. – Просто я совсем не его ожидала увидеть, честно говоря.
- А кого, интересно? – сощурилась Джейн. – У нас с тобой, насколько я помню, всегда не так много знакомых по имени Саша было.
- А Воронцовых – еще меньше.
Газированная вода внезапно остановилась прямо поперек горла, вмиг хлынув вверх по носоглотке. Кашель (на этот раз болезнь была не при чем – шок и без этого сделал свое дело) вырвался наружу, поливая ближайшие полметра вылившейся через нос минералкой.
- Чего?! – она еле выговаривала слова осипшим, больше похожим на стоны голос.
- Ну, когда ты в полуобморочном состоянии попросила приехать Воронцова, у меня сразу же немного другие ассоциации возникли, - пожала плечами Женя.
Внутри все похолодело. Джейн плохо помнила, что происходило за несколько секунд до потери сознания (в памяти отпечаталась только полностью заполоняющая мозг боль), поэтому ошеломляющая новость от девчонки просто парализовала её на несколько мгновений. Нет, она, конечно, знала, что становится неуправляемой, когда её совсем скручивает, но не до такой же степени…
Сашу она никогда не называла по фамилии – личное табу. Ни много лет назад, когда они впервые познакомились, ни сейчас. Допустим, в первом случае это можно было списать на обстоятельства: в то время молодой человек, представившийся редактором спортивной газеты, под предлогом интервью пригласил Васнецову в кафе, но уже совсем скоро стало ясно, что профессиональными мотивами тут даже не пахло. Женя, которая на тот момент встречалась с другим парнем (как на зло, укатившим на каникулы), попыталась свернуть начавшуюся интрижку мирным путем, но Александр Воронцов был настойчивым и сдался только при подключении тяжелой артиллерии. «Тяжелой артиллерией» выступила переодевшаяся мужчиной Маша, которая так разыграла приступ ревности ревнивого ухажера, что Саша предпочел ретироваться – себе дороже.
Потом было не до него: школа, тренировки, разрыв с Захаровым, приезд мамы, радио, знакомство с Денисом… В этой суматохе она и думать забыла не только о том, что поклонник был однофамильцем её наглого коллеги, но и что этот самый поклонник вообще существовал. Память – она, знаете ли, не резиновая, все лишнее убирать надо.
Поэтому, когда спустя несколько лет незнакомый ей мужчина пристально всматривается в её лицо, изумленно произнося «Жень, ты?», до Джейн не сразу доходит, что они знакомы. Для неё он – просто один из вошедших в спортивный магазин покупателей, держащий в руках ракетки для настольного тенниса. И только когда серые глаза щурятся в какой-то знакомой улыбке, память выдает имя: Александр Воронцов.
Нет, просто Александр. Хватит с неё Воронцовых. На всю жизнь хватит.
В коридоре хлопнула входная дверь, щелчок замка прозвучал невероятно громко во внезапно воцарившемся молчании.
- Все, врач ушел, - в комнату заглянул Саша, обведя взглядом двух сидящих на диване Васнецовых. – Девчонки, чай сделать?
Джейн кивнула. Во взгляде друга угадывалась и усталость, и беспокойство, и нотка нежности, от которой в груди что-то заныло. Нет, это была не та болезненная патока, которую описывают в сопливых любовных романах, совсем нет. Тут больше подходило чувство какой-то виноватой благодарности. Щеки впали, бледность его лица уступала разве что её собственной… Да уж, помотала она ему нервы. И сейчас, и за последние несколько лет тоже. А Саша все равно всегда рядом, помогает каждый раз…
Даже не помогает - спасает. Джейн уловила настороженный взгляд, которым Женя окинула повзрослевшего старого знакомого. Все тело сковало напряжение, глаза сверкнули какой-то агрессивной искоркой, - на секунду создалось впечатление, что перед ней сидит волчонок. Обиженный, растерянный, но готовый сражаться до последнего звереныш. Эх, Женька, не в том ты всегда характер проявляешь…
- А Денис где? – хрипловато поинтересовалась младшая девушка, не сводя взгляда с Саши.
- В аптеку побежал, - пожал плечами тот. – Тебе врач еще один препарат прописал, внутривенно, - увидев, как Джейн при упоминании очередного лекарства устало закатила глаза, брови парня сошлись на переносице. – А нечего было гонять, как сумасшедшая! Сама же знаешь, что тебе нельзя. Максимум – йога, а ты в футбол решила…
- Саш, иди чай делать, - огрызнулась девушка. Раздражение вдруг защекотало мозг, и в ушах снова зашумело от захлестнувшей тело злости. Джейн ненавидела, когда ей начинали читать нотации. Да, вляпалась, да, учудила, но от этих воспитательных причитаний все равно толку никогда не бывает. Так зачем зря сотрясать воздух?
Тем более – перед Женей.
Когда шаги парня стихли за стенкой кухни, спортсменка снова перевела взгляд на свою лежащую на диване копию.
- Йога? – удивленно и немного скептически переспросила она. Внезапно накатило ощущение дежа-вю: Джейн вспомнила, как с точно такой же интонацией отреагировала на предложение Гали (которую пережитые стрессы заставили спасаться от грозящего ей нервного срыва этими нудными – одно название - тренировками) посещать занятия вместе с ней. Вместо запрещенного навсегда футбола… Логика Галины Сергеевны дала сбой, пуская все под откос. А самое противное – что Джейн сама позволила всему этому произойти.
Пронзительная трель дверного звонка вырвал её из липкой паутины размышлений. Вошедший в квартиру Денис сжимал в руках кулек с ликующе позвякивающими ампулами, и Джейн почувствовала, как что-то горячее и колющее череп изнутри растекается в лобовой части головы. Сейчас снова начнется… Даже столь длительное лечение уколами все равно не выработали в ней иммунитет на ощущение собственной инвалидности, возникающее при каждой инъекции.
- Спасатель Воронцов пришел на помощь, - торжественно объявил Денис, выкладывая на лакированную поверхность стоящего у стены стола упаковки лекарств. В нарочито веселом тоне все равно предательски угадывались нотки напряжения. Джейн фыркнула: её всегда бесила извечная привычка этого кудрявого придурка даже в самой серьезной ситуации отшучиваться от проблемы.
Сейчас снова начало творится что-то не поддающееся объяснению. Не вокруг – в груди. В мозгу, с телом, с мыслями. Джейн, стиснув зубы, отмечала, как при каждом слове давно забытого голоса вместо удара сердца о ребра ощущался холодный выдох какой-то ностальгической пустоты. Где-то в глубине сознания вспыхивали картинки – слишком быстрые, чтобы различить изображенные на них силуэты, но при этом ядовито-яркие, будто кислота, разъедающие железо возведенной ею крепости.
СОБЕРИСЬ!
- Тоже мне – Чип и Дейл, - хмыкнула она.
- Не за что, Джейн, всегда рад помочь, - парировал Денис, продолжая выуживать из пакета ампулы. Опешившее молчание на мгновение обезоружило старшую Васнецову целиком и полностью. Черт возьми, а она уже и забыла, как он умеет защищаться…
- Дебил…
Её сами собой раскрывшиеся для того, чтобы выдохнуть одно-единственное слово губы заставили нервную дрожь по телу усилиться в миллионы (если не больше) раз. ДА ЧТО С НЕЙ ПРОИСХОДИТ, В КОНЦЕ-ТО КОНЦОВ?
- Я тебя тоже люблю. И вообще, ты, я вижу, очень рада меня видеть.
От сочетания уверенной (самодовольной) улыбки на лице и какой-то злости в глазах Джейн невольно съежилась, насколько это позволяла вколотая в вену капельница.
- О, да. Просто вне себя от восторга, - съязвила, тем не менее, она, чувствуя, как начинает заводиться. – Шесть лет не как-то без тебя жила и еще лет двести с удовольствием выдержала бы! - Что Женя, что Денис застыли, словно попали под ледяной душ, анализируя услышанное только что.
Добро пожаловать в реальность, детки!
- Что ты имеешь в виду? – сипло произнесла спортсменка. Хотя было видно, что она все прекрасно понимает.
- Мы с этим, - Джейн кивнула в сторону бывшего напарника, - последний раз виделись осенью две тысячи одиннадцатого, когда он ко мне в Штаты приперся.
- А после этого? – сжала кулаки Женя.
- А после этого я как-то прекрасно обходилась без его вмешательства, - ядовито ответила она. Когда уже прекратятся эти бесконечные вопросы?
- Да уж, заметно, - напряженно хмыкнул уставившийся в пол Денис, стараясь переварить внезапно обрушившуюся на него информацию. Джейн вскинулась, было, чтобы ответить этому языкастому по первое число, но внезапный приступ головокружения охладил не переваривающий столь резкие движения организм.
– Лежи уже, - бросил через плечо резко развернувшийся в сторону коридора Денис и быстрым шагом направился ко входной двери. Обменявшись с Джейн непонимающими взглядами, Женя последовала за ним.

- Ты чего? – она следила за тем, как Денис рывками завязывает шнурки на кроссовках. – И вообще, куда собрался?
- На вокзал, - процедил сквозь зубы тот, потянувшись за висящей на вешалке курткой. Заметив выпученные глаза девушки, он равнодушно повел плечами, изо всех сил пытаясь показать, что случившееся его ни каплю не задело. – В Уфу билет куплю, хочу съездить и убедиться, что с моими все в порядке после всех этих эпидемий и прочей хрени.
Никогда раньше Женя не видела, чтобы его интонация так менялась при упоминании родных. Разве что – когда бой с уфимским военкоматом был позорно проигран и Денис вслух рассуждал о том, что нужно купить конвертов для писем родителям. Промелькнувшая тогда забота и обеспокоенность о близких в его голосе Женя уловила и сейчас.
- На меня тоже придется раскошелиться, - это прозвучало совершенно не как просьба, но Воронцову уже давно следовало привыкнуть, что подобные обращения всегда звучат из её уст как приказ или простая констатация факта.
- Чего это? – расхорохорился, тем не менее (и больше для имиджа) парень.
- Потому что в противном случае я вернусь в прошлое не с напарником, а с пакетиком порошка, в который я тебя собственноручно сотру, если уедешь один, - пожала плечами она.
Было видно, что Дениса так и подмывало улыбнуться, но он среагировал совершенно наоборот: хмыкнув, нарочито нахмурился и громко хлопнул дверью. Женя еще несколько мгновений тупо пятилась в обитую кожей поверхность, а потом усмехнулась собственным мыслям. Правда, немного грустно и встревожено: подтвердились наихудшие её опасения и в будущем их с Воронцовым пути действительно разошлись. Только вот причина этого всего была до сих пор не ясна. А от Джейн черта с два дождешься каких-то объяснений, пусть ты её даже пытать будешь.
Хотя лично для Жени сам факт жизни без Дениса – этого нахального, но безумно нужного ей (особенно сейчас) парня – уже был пыткой. Самой тяжелой из всех существующих.
… Когда она вечером вернулась домой на Володарского, Денис с хмурым видом всунул ей в ладонь немного помятый билет «Москва-Уфа» на завтрашний вечер. Покидав в рюкзак немногочисленные вещи, которые и половины сумки не заполнили, он не сказал Жене больше ни одного слова. Напряжение не сходило с его лица ни на секунду. Даже когда на следующий день ближе к девяти часам вечера они вдвоем погрузились в такси (девушка – на заднее сидение, Денис устроился рядом с водителем), чтобы доехать на вокзал, Женя даже в зеркале заднего виде не могла словить его взгляда: напарник все время хмуро смотрел в окно.
Рейс из Москвы в столицу Башкирии явно сейчас не пользовался огромным спросом: они с Денисом оказались одними из тех немногочисленных пассажиров, которые вошли в ожидающий отправления поезд. Даже к лучшему: в нужном купе они были единственными обитателями. Еще несколько пассажиров распахнули дверь в самом конце коридора. Ровно в половину одиннадцатого пол под ногами дрогнул, и перрон медленно поплыл мимо давно не протираемых окон вагона.
- Молодые люди, - в купе заглянула пожилая проводница, улыбаясь ребятам пожелтевшими зубами, - чай будете?
Не сговариваясь, они оба замотали головой. Вручив им запечатанные пакеты с постельным бельем, железнодорожная служащая заспешила к остальным клиентам. Женя первой разорвала полиэтилен и начала готовить нужные для уже скорого сна постели. Молчание до сих пор напряженными нотками висело в воздухе, и когда напарник вдруг поднялся на ноги и потянул на себя тяжелую дверь купе, девушка вздрогнула.
- Ты куда?
- Душно тут, дышать нечем.
Вранье. Просто он первым не выдержал этой тишины и решил избавиться от проблемы привычным способом: просто ретироваться, пусть даже на время. Женя вздохнула: Денис в своем репертуаре. Хотя кто бы говорил… Сама такая же.

Денис был зол. Ярость пульсировала в ушах, заглушая все существующие вокруг звуки: шум несущегося по железным рельсам состава, голоса немногочисленных пассажиров, шаги снующего от одного конца вагона в другой кондуктора... Разгоряченного лба касался прохладный воздух, долетающий из распахнутого окна, около которого парень застыл, пытаясь прийти в себя. Нужно было, конечно, остудить голову, только вот удавалось это с трудом. Перед глазами до сих пор стояла нелепая физиономия Саши, которое уже второй день вызывало щекочущее все тело желание пустить в ход кулаки.
Но бесило даже не столько это, сколько осознание того, что сам он преспокойно мог отдать Женю (или на тот момент уже ожившую ледышку Джейн) этому белобрысому недотепе. Кровь еще сильнее застучала о барабанные перепонки, заставляя непроизвольно сжимать кулаки до такой степени, что костяшки пальцев побелели. За двадцать лет Денис, конечно, усвоил, что благодаря своему неординарному и экспрессивному характеру может совершить все, что угодно, но бросить девушку (любимую девушку, вспыхнуло в мозгу, и парень еще сильнее стиснул зубы) в такой ситуации – это было уже слишком.
Ни Джейн, ни тем более – Саша не болтали лишнего, но даже сама мысль о том, что за те годы, пока они жили вместе, этот журналист мог даже притронуться к ней, вводило Дениса просто в неистовство. Как бы не изменилась в будущем спортсменка Васнецова, какую бы интерпретацию ни приобрело её имя, суть оставалась одна и та же: единственным мужчиной, имеющим право присутствовать рядом с этой девушкой, был он. Он, а не этот Александр.
Захотелось курить. В армии среди вовсю дымящих приятелей он ни разу не сделал ни единой затяжки, считая сигареты простым самообманом, но в данный момент убеждения отступили на второй план. Да и кому нужны чертовы принципы в мире, где все и без того катится в тартарары?
Сквозь пыльные стекла в дрожащих от быстрой езды дверях вагона, около которых стоял Денис, был виден торгующий в соседней части поезда продавец, среди товаров которого были и белые пачки никотиновых доз. Парень похлопал себя по карманам, надеясь нащупать хрустящие купюры, но внутри не звякнуло ни единой копейки. Денис с тоской вспомнил оставленный в купе портмоне.
Ничего не поделаешь, придется возвращаться.
Дверь отъехала в сторону. Первое, что он увидел, войдя внутрь, были изящные щиколотки голых ног растянувшейся на нижней полке Женьки. Лежа головой к двери, девушка оторвала взгляд от сжатого в руках спортивного журнала и посмотрела на него.
- Привет, пропажа, - в на первый взгляд хладнокровном тоне угадывалась нотка обеспокоенности. Изогнув бровь, она наблюдала за тем, как Денис равнодушно направляется к закинутой в дальний угол сумке и шарит по отделениям в поисках кошелька. Сам парень с трудом пытался сконцентрироваться на поиске, хотя сбивающих внимание факторов было предостаточно: и запах Жениных духов, и все еще клокочущая в груди злость на эту реальность, и светлеющая в освещении висящей под потолком желтоватой лампочки кожа на теле девушки…
Желание затянуться стало еще сильнее. Уже начавший терять терпение Денис, наконец, нашел кошелек и, вытащив оттуда несколько банкнот, развернулся к выходу из купе.
- Эй! – недовольную таким игнорированием со стороны напарника Женю такой поворот событий совершенно не устраивал. Худощавая рука, на которой все же нужным рельефом обозначились выработанные годами тренировок мышцы, перегородила путь, протянувшись поперек небольшого прохода от одной полки до другой. Денис остановился, старательно избегая её практически немигающего взгляда.
- Дай пройти, - как можно более спокойно произнес он.
На лице девушки читалось только одно: ну-ну. Словно в подтверждение своих слов она защелкнула замок на двери.
- Пока не скажешь, что с тобой, я даже не пошевелюсь, - хмыкнула Женя.
- Все нормально.
- Да? – скептически переспросила девушка, продолжая вглядываться в его нахмурившееся лицо. – Ты сам не свой ходишь с тех пор, как с Сашей встретился… - в ответ на эти слова парень нарочито громко хмыкнул, скрестив руки на груди. – И скажи еще, что я не права.
Денис, наконец, перевел взгляд на неё. И тут же пожалел об этом. Потому что так упорно возводимое все это время хладнокровие мгновенно затрещало по швам, стоило только увидеть растрепанные по подушке светлые волосы, застывшее в напряженном ожидании стройное тело и сверкающие в тени раположенной сверху полки глаза.
Твою мать, потерять её, упустить, оставить – КАК? Как ему удалось все это всего несколько лет спустя?
- Не права, - буркнул он.
- Интересно, в чем это?
Так, хватит!
Он с силой сжал пальцами тонкое преграждающее дорогу запястье, осознавая, что сейчас почему-то хочется, чтобы хрустнули хрупкие косточки, чтобы Жене стало хоть на секунду так же больно, как больно ему уже два дня. Денис резко наклонился ближе к ней, так что горячее дыхание ошарашенной таким поведением девушки обожгло лицо.
- Потому что в твоей жизни может быть только один Воронцов, - прохрипел он сквозь сковавшую горло колючую проволоку.
Черт, как же сексуально заблестели серо-зеленые радужки, когда к захлестнувшему её сознание возмущению и испугу прибавилась улыбка. Угадывающаяся где-то в глубине глаз, но абсолютно счастливая улыбка.
- Ты псих, - выдохнула Женя, непроизвольно облизнув пересохшие от волнения губы. Жар от её шепота моментально материализовался прикосновением горячей ладони у Дениса на шее. Заставляя его присесть на край полки и еще ниже нависнуть над девушкой.
Согласен.
Резко пригвоздив все еще сжимаемую им Женину руку прямо над взъерошенной светлой макушкой, парень впился в её рот жадным, требовательным поцелуем, одновременно нашаривая её вторую легшую ему на шею пятерню. Уже через секунду его цепкие пальцы крепко прижали оба её запястья к подушке, парализуя каждую её попытку вырваться. Язык Дениса настойчиво требовал входа, и когда, наконец, Женя полностью раскрылась навстречу его губам, темнота в голове с восторгом перехлестывает через край возведенных когда-то рамок. Через границы существующей вокруг них Вселенной.
И сейчас только они вдвоем – настоящие.
Мысли путались, образовывая липкую паутину безумия и не пропуская в сознание ни каплю здравого смысла. И, если быть честным перед самим собой, в данный момент Денису было абсолютно пофиг, насколько сумасшедшим он выглядит. Звенящая темнота поглотила все убеждения. Остался только инстинкт, заставляющий сплетаться языками и раз за разом одерживать победу над Жениной сдержанностью, слышать хрипловатые стоны от его прикосновений и понимать, что с каждым её вздохом ты сам сходишь с ума еще сильнее…
Продолжая удерживать крепкие руки у неё над головой, второй ладонью Денис нащупал язычок «молнии» на Жениной спортивке и нетерпеливо рванул её вниз. Девушка дернулась, когда он откинул в сторону одну из пол кофты и, потеряв над собой контроль, с силой сжал ладонью напряженную грудь. Нежная кожа тут же покрылась мурашками от пронесшейся по всему организму волне возбуждения.
Да, в этот раз Денис был груб. Но вспыхивающая в сознании ярость слепила, не оставляя ни единой возможности даже задуматься о возможной романтике. Нужна нежность? Обращайтесь к Александру. А пока Женя принадлежит ему, Денису Воронцову. Ему и никому больше.
Когда (надо признаться, с большой неохотой) пришлось освободить Женьку – парню потребовалась еще одна ладонь, чтобы справиться с застежкой на жестком поясе джинсов, пока вторая продолжала терзать прикосновениями полушарие груди, – её пальцы тут же потянули вверх край его футболки. Которая в конечном итоге была небрежно сброшена прямо на пол, как жалкая тряпка. Следом за футболкой отлетели в сторону две пары джинсов, а Женя оказалась еще сильнее вжатой в скрипнувшую от такого напора полку.
На мгновение поцеловать потянувшиеся к нему губы, а потом скользнуть вниз, к шее, чтобы в следующую секунду прикусить бьющуюся там жилку и одновременно с этим окончательно подчинить себе это несносное создание – вот для чего Денис жил все это время. Эта мысль пронеслась в мозгу хором с хриплым стоном спортсменки. Крепкие лодыжки обхватили Дениса за талию, не позволяя ему отлучиться даже на малейшее расстояние и помогая двум изголодавшимся друг по другу телам придерживаться знакомого еще с незапамятных времен ритма.
- Васнецова… - шептал парень в коротких перерывах между касаниями губ к каждый раз новому участку её тела. Оставляя легкие укусы, влажные следы от поцелуев и красные пятна, грозящие уже совсем скоро превратиться в синяки. – Женька…
В грохоте колес набирающего скорость локомотива терялись бессознательные стоны, сбивчивое дыхание от пронзающих их двоих электрических волн наслаждения, а потом уже хрипловатые вскрики достигающей пика удовольствия девушки. Денис плохо помнит финал всего происходящего из-за застилающей сознание липкой темноты, и поэтому точно определить – было ли Женино шепотом произнесенное прямо ему в губы «люблю» реальностью или плодом беснующегося в экстазе воображения – было практически невозможным…
…Стена, к которой он прижался спиной, чтобы они вдвоем поместились на ужасно узкой полке, подрагивала в такт движения поезда. Лежащая на боку Женька смотрела на несущиеся за окном деревья, ни слова не говоря в ответ на легкий, но наглый до невозможности поцелуй Дениса ей в плечо. Может быть, просто не было сил после всего случившегося. Парень усмехнулся (хорошо еще, что этого не было слышно в шуме колес) и неожиданно ласковым движением убрал локон спутанных волос у неё с шеи. Погашенное несколько минут назад освещение сменилось синеватым светом пробивающейся сквозь окно луны, и в полумраке все казалось ненастоящим… и правильным до невозможности: и доносящееся из соседнего купе похрапывание, и красноречивее всех возможных сейчас фраз молчание, и завернутое в простыню Женино тело вплотную к нему…
- Знаешь, есть такой фильм – «Эффект бабочки» называется? – неожиданно произнесла она. Отвечать сейчас было настолько лень, что Денис ограничился только коротким подтверждающим мычанием. Женька еще сильнее натянула покрывало к подбородку (парень снова улыбнулся: он давно оставил надежду понять знаменитую женскую логику). – Там есть фраза о том, что даже малейший взмах крыла может изменить ситуацию до неузнаваемости…
- И? – он взъерошил свои прилипшие ко взмокшему лбу волосы. – Тебя на философию потянуло?
- А вдруг мы сюда тоже попали не просто так, – резко задрала голову, чтобы посмотреть ему в глаза Женя, - а для того, чтобы все исправить? Всю ту фигню, которую они тут натворили?
- Только у меня забыли спросить: хочу ли я быть этой чертовой бабочкой или нет, - в привычной ему манере саркастично хмыкнул Денис. Просто обидно было перед самим собой признаться, что Васнецова сейчас озвучивала то, о чем он уже давно задумывался сам, но не решался произнести вслух. – Хотя перспектива побыть спасающим мир махаоном очень даже завлекающее звучит…
Он вынужден был замолчать, рассмеявшись, когда выдернутой из-под головы подушкой Женя несильно, но довольно-таки ощутимо стукнула ему по башке.
- Спи уже, капустник недоделанный, - прошептала она, и прежде, чем она снова повернулась к нему затылком, Денис успел заметить взметнувшийся кверху уголок её рта.
По сценарию сейчас положено было, конечно, целоваться до одурения, но он просто еще крепче обнял её за плечи, чувствуя одолевающую тело сонливость. Никто из них никогда не действовал по сценарию, и сейчас – не исключение.
Тем более, что впереди еще сутки пути. Успеется.
С этой победной мыслью Денис провалился в глубокий сон. [/hideguest]

Есть, что сказать? Тогда вам сюда.<\/u><\/a>

 Отправлено: 16.11.10 18:20. Заголовок: Часть третья Случил..

[hideguest][center]Часть третья[/center]
[right]
Случилось это не потому, что они были плохими людьми,
не потому, что их наказали древние боги. Случилось, потому
что они заблудились в лесу, ничего больше, а заблудиться
в лесу может каждый.
(Стивен Кинг «Рок-н-ролл никогда не умрет»)[/right]

- Волнуешься?
- Сама-то как думаешь? – Женя, прижав плечом мобильный к уху, сворачивала постельное белье. Голос сестры на том конце провода было трудно расслышать то ли из-за помех на линии, то ли от шума возящихся в коридоре пассажиров (напарник, как всегда, не удосужился закрыть дверь в купе, когда вышел отнести проводнице пустые чашки). – Только после Джейн меня, кажется, сложно будет чем-то удивить.
- А Денис?
- А что – Денис? Как всегда, отшучивается, - хмыкнула Женя. – Хотя его тоже подбрасывает, я же не слепая... Галь?
- Что? – от внезапно посерьезневшего голоса спортсменки Галина Сергеевна заметно насторожилась.
- Скажи мне честно, - девушка сделала глубокий вдох, чтобы собраться с силами, а затем выпалила в трубку, - почему мы… то есть, они перестали общаться? Просто у Джейн это тисками не вытащишь. Может, тебе Денис – ВАШ Денис – что-то говорил?
Пауза затянулась на несколько секунд, но у Жени создалось впечатление, что прошло не меньше часа. Наконец, сестра шумно сглотнула. В воображении тут же возникла картинка того, как испуганно съежилась самая начитанная из девушек Васнецовых.
- Жень, понимаешь, в чем дело… С тех пор, как Денис уехал навестить Джейн в Америке, он вообще больше в Москву не возвращался.
Пальцы похолодели. Наскоро попрощавшись и скороговоркой пообещав перезвонить, когда они через час приедут в Уфу, Женька нажала на «сброс». Хлипкая кнопка жалобно заскрипела от малейшего прикосновения, и спортсменка укоризненно покачала головой: мобильный, который ей одолжила Галя на время поездки, хоть и был из последних моделей, но по ломкости уступал разве что карандашному грифелю. В будущем, в основном, делали акцент, грубо говоря, на навороченности, но никак не на прочности.
Да, в глубине души она признавалась себе, что всеми силами пытается отвлечься и думать об абсолютно посторонних вещах, чтобы не возвращаться к только что услышанной от сестры новости. Чтобы не начать перебирать сотни версий случившегося, чтобы не участился пульс в взволнованном ритме… Чтобы просто не сойти с ума раньше времени.
Погруженный в темноту вокзал разрезали желтые лучи расставленных вдоль перрона фонарей. Висящие над платформой часы показывали половину десятого. Женя невольно втянула носом специфический аромат железнодорожных станций: смесь пыли, железа и пластикового покрытия, которым оббит каждый вагон. Уфимский вокзал не был исключением, с той лишь разницей, что ко всей этой гамме запахов прибавился еще и одеколон Дениса. Женя давно уже пришла к выводу, что для неё весь город будет иметь эту нотку (пусть даже благодаря её собственному воображению), и это приводило её в какой-то молчаливый восторг.
Дорога от вокзала до нужной им улицы на автобусе заняла всего полчаса. Когда впереди показалась темнеющая девятиэтажка, Денис вдруг остановился. Волнение запульсировало где-то в горле, высасывая не только силы, но и всю существующую в организме жидкость (парень сухим языком провел по не менее пересохшим деснам), а мысли в один миг превратились в трясущийся от малейшего движения головой холодец.
Он и впрямь дебил. Женька не ошиблась. А как еще можно назвать человека, который повиновался внезапному порыву и уехал к черту на куличики, при этом не имея ни малейшего понятия, как реализовать свою задумку? Денис хмыкнул: правильно, только дебилом.
Наверное, напарница и сама поняла, что в Уфу он поперся не только ради родных, а прежде всего – чтобы предпринять последнюю попытку найти себя самого. Повзрослевшего, изменившегося и еще не известно насколько потрепанного за последние семь лет. Найти и посмотреть в глаза.
Только, стоило лишь приблизиться ко двору, в котором он провел все свое детство и юность до восемнадцати лет, внутри у Дениса все сковало ледяной волной, гася всю решительность, как маленькую искру. А все потому, что вмешался рассудок, задавая один-единственный вопрос: КАК? Как он собирался выяснить, все ли хорошо, все ли живы и так далее, если за эти годы семья Воронцовых могла элементарно переехать в другой дом? А даже если они и не меняли адреса, то каким образом Денис собирался удостовериться в том, что родители и младший брат (сейчас Игорю должно было быть не меньше восемнадцати, и Денис нервно улыбнулся при мысли о том, что одиннадцатилетний мальчуган сейчас может быть взрослым пацаном) в целости и сохранности? Явиться в квартиру с воплем «здравствуй, мать, привет из прошлого»? Да она в обморок грохнется, а папа начнет хвататься махать доставшимся ему от деда ружьем из шкафа, одновременно пытаясь накапать себе валидол. Помня, мягко говоря, беспокойную реакцию Женькиной семьи на их появление, Денис сомневался, что его родные смогут так же быстро, как привыкшие к сюрпризам (благодаря Венику) Васнецовы.
Раньше надо было думать. ДО отъезда. Чтобы не стоять, как придурок, лихорадочно соображая, что делать.
- Дрейфишь? – голос Жени над ухом прозвучал неожиданно громко, и парень вздрогнул от неожиданности.
- Задумался, - отмахнулся он. Всем своим видом стараясь не показывать напряжения, пронзающего тело холодной иглой.
Первый этаж, сразу же от парадной; вон за той задернутой занавеской, по которой то и дело пробегают пятна чьих-то теней… Хоть бы к окну кто-то подошел, чтобы лицо увидеть!
- У тебя мелочь есть? – Женя снова вырвала его из размышлений. Недоуменно взглянув на неё, он кивнул головой и, порывшись в кармане, продемонстрировал напарнице лежащие на раскрытой ладони монеты. – Отлично! – расплывшись в широкой, но все равно неспокойной улыбке, девушка начала одну за другой собирать железные деньги.
- Беспредел! Васнецова, это называется грабеж! – возмущенно воскликнул Денис.
- Это называется действие экспромтом, - парировала Женя, кивая в сторону расположившейся на противоположном конце улицы телефонной будке. Схватив парня за рукав, она практически потащила его за собой, направляясь к неожиданно обнаружившемуся выходу из ситуации. Распахнув дверь, спортсменка сняла трубку с рычага, и до Дениса донесся монотонный гудок из мембраны. Тяжелые монеты друг за другом со звоном падали в широкую щель в автомате.
- Диктуй номер.
- Чей? – вытаращил на неё глаза Воронцов.
- Жоры, блин! Хочу услышать его молчание в трубке! – психанула Женька, сдвинув брови. – Свой домашний.
Ловкие девичьи пальцы быстро нажимали потертые кнопки под диктовку напарника. Как только сигнал сменился протяжными гудками, она оба замерли в выжидающем молчании, и Денис даже увидел выступившую на лбу у Жени венку, пульсирующую в такт сердцебиению.
- Алло, здравствуйте! – встрепенулась она, когда на том конце провода, видимо, сняли трубку. – Скажите пожалуйста, Дениса Воронцова можно к телефону позвать?
Слыша чуть ли не елейный голос обычно грубоватой и резкой Васнецовой, парень, несмотря на волнение, чуть не расхохотался – вовремя удалось зажать самому себе рот рукой.
- Его нет?... А когда приедет, не подскажете? – продолжала допрос невидимого собеседника Женя. – Через полчаса?...Спасибо большое! Вы его мама, да?... Очень приятно, я его старая знакомая… Нет-нет, не беспокойтесь, я потом сама перезвоню… Извините за беспокойство …
- Реверанс не забудь сделать, - еле слышно прошептал Денис сквозь душивший и рвущийся наружу хохот. Не отрывая правой руки от телефонной трубки, напарница наотмашь влепила ему смачный удар по спине.
- Хорошо, - проговорила она в трубку. – Еще раз спасибо! До свидания, Анна Дмитриевна… Ну, и где ты шляешься в десять вечера? – от учтивости в голосе спортсменки не осталось и следа, как только трубка вернулась на свое законное место на рычаге, а сама девушка повернулась к Воронцову.
- Фи, мадмуазель, куда делась Ваша утонченность? Или она только на родителей для выяснения информации распространяется? – смеясь, скривился тот в нарочито обиженной и одновременно – отвращенной гримасе. Настроение неожиданно улучшилось. Может, потому, что мама жива и сам он не пропадает в США; может – из-за внезапной, но до гениальности простой идеи Женьки… А может, просто из-за забурлившего в крови адреналина и достаточно длительной напряженной обстановки, эмоции от которой сами собой рвались наружу.
- Поверить не могу, что у такой приятной женщины вырос ты, - с улыбкой нарочно пробубнила девушка, выходя из душной будки в прохладный ночной воздух. – Ты точно её сын?
- Кто бы говорил, Васнецова, - хмыкнул Денис, невольно вспоминая обходительную Людмилу Сергеевну. – У тебя с твоей мамой всего-то и общего, что фамилия, родственники и жилплощадь.
- Я, по крайней мере, с ней на ОДНОЙ жилплощади обитаю, - сдвинула брови, тем не менее, смеющаяся Женя. – А не шатаюсь в другом городе и не прячусь по чужим квартирам.
- Что-то я не заметил, чтоб ты сильно расстроилась тому, что я у тебя прятался, - парировал парень. В памяти вдруг возникла картинка первого дня его проживания в квартире её бабушки (когда завертелась вся эта эпопея с игрой во влюбленную пару); возникло ощущение Жениных губ, к которым он (на тот момент – всего лишь демонстративно и больше для внезапно вошедших сестер Васнецовых); возник ошарашенный, но счастливый взгляд спортсменки, когда он, наконец, оторвался от неё…
Нет, Женька определенно не расстраивалась его сожительству. Ни тогда, ни сейчас. Как бы ни старалась она это замаскировать нахмуренными бровями и довольно-таки ощутимыми ударами. Кстати, об ударах… Денис успел вовремя увернуться от занесенной для очередной атаки ладони и отскочил в сторону. Кроссовки опустились на шершавую поверхность асфальта.
- Трус.
- Косая.
- ЧТО?! – даже в наступившей темноте Денис видел, как перекосило лицо Жени от такой неслыханной наглости. Мало кто осмеливался критиковать её спортивные способности, ибо здоровье дороже. Но он всегда любил экстремальные ощущения, а связанные с Васнецовой – особенно.
Женька ринулась в его сторону. Автоматная очередь из, мягко говоря, неслабых прикосновений твердых кулаков обрушилась на едва успевающего прикрывать свою многострадальную голову напарника. С трудом понимая, куда направляется, Денис сделал практически вслепую несколько быстрых шагов по темной дороге в сторону дома. Сквозь собственный хохот и приглушенные угрозы Жени, обещающей «сейчас ему устроить», было слышно, как сама девушка тоже прыскает от смеха. Дикая для посторонних, но уже привычная для них потасовка с нешуточными тумаками снова на несколько секунд вскружила голову. Парень пытался ухватить колотящие его руки, но получалось это из рук вон плохо: то ли от смеха, то ли от усталости после долгой дороги окружающий мир стал каким-то смазанным, иллюзорным, и в какой-то миг Денис потерял ориентацию во времени и пространстве среди заволокшей сознание дымки…
Пронзительный визг автомобильного клаксона в мгновение ока отрезвил его, и ярко-желтый свет фар прорезал темноту, а вместе с этим – и туман в мозгу. Воронцов на секунду оцепенел, глядя на мчащийся прямо на них автомобиль, а потом, резко схватив стоящую спиной к приближающейся угрозе Жене за плечи и резко отпрянул в сторону, к обочине. Оставив на асфальте видный даже в темноте след шин, машина ловко и стремительно свернула во двор, даже не притормозив перед поворотом, и остановилась под возвышающимся у подъезда фонарным столбом.
- Придурок, - выпалила Женька, с трудом соображая, что только что едва не произошло. – Шумахер доморощенный! – она разъяренно повернула голову в сторону чуть было не угробившего их автомобиля, не переставая сыпать ругательствами сквозь сжатые со злостью зубы. – Вместо того, чтобы права покупать, лучше б мозги себе приобрел!
Сбившееся дыхание не позволяло ей произносить гневные возгласы громче простого шепота, да и тот предательски дрожал, выдавая овладевший Женей испуг. Денис тоже ощутил, как подкашиваются колени и холодцом трясутся руки. Ничего не поменялось: проблема беспредельного вождения на российских дорогах, похоже, будет актуальна еще сотни лет. Нет, он тоже не был идеальным водителем (Воронцов вспомнил заваленный шесть раз экзамен при сдаче на права), но он хотя бы людей не давил на практических занятиях! И положенной скорости не превышал, хотя периодически возникало желание выжать педаль газа на полную и рвануть под двести километров в час. Воображая при этом, что несешься по какой-нибудь трассе в Монте-Карло на мечте всей его жизни – черной Audi A4…
Вроде той, которая сейчас остановилась напротив его парадной. Денис уставился на мерцающий в полумраке кузов, чувствуя, как восхищение и какая-то нотка зависти шевелится в желудке. Повезло же кому-то… На охватившее его очарование не влиял даже тот факт, что еще минуту назад эта четырехколесная мечта могла с легкостью отправить их если не на тот свет, то как минимум – на больничную койку. Но, в конце-концов, это же не машина виновата, что у водителя руки не из того места растут!
Женя устало опустилась на бордюр.
- Идиоты! В Штатах такого бардака на дорогах нет, а у нас что хотят – то и делают!
- Не скажи, - покачал головой Денис. Проследив за его взглядом, спортсменка посмотрела в сторону Audi, на бампере которой красовались номера с американским флагом в уголке жестяной таблички. В свете фонаря были видны черные латинские буквы «DENVOR».
- Глянь-ка, Жень, - хмыкнул Денис. – Даже название штата с ошибкой пишут, грамотеи великие!
- Ну, не знает человек, что в слове «Денвер» два «Е» писать надо… Бывает, - усмехнулась, пожав плечами, девушка.
- Это кто же у нас в подъезде такой умник американский, интересно? – все больше и больше распалялся Воронцов. Такие элементарные правила написания, как ему самому казалось, в России знал даже пятилетний ребенок.
- По ходу, ты, - с трудом выдавила из себя вмиг побледневшая Женя, не отрывая остекленевшего взгляда от машины. Снова посмотрев на автомобиль, он мгновенно ощутил, как тело сковало льдом: из Audi, предварительно погасив фары и заглушив мотор, вышел повзрослевший Денис Воронцов (с другой стороны хлопнула дверью высокая длинноволосая блондинка в обтягивающем лиловом платье, огромные шпильки на туфлях цокнули, соприкоснувшись с асфальтом). Щелкнула сигнализация. Рука спутницы обвила взрослого парня за шею (это только показалось или на какую-то секунду и впрямь было видно, как его повзрослевшая копия недовольно повела плечами?), и парочка, как ни в чем не бывало, зашли в подъезд.
- Ты это тоже видела? – почти что по слогам проговорил Денис, до боли в пальцах вцепившись в лямку рюкзака у себя на груди. Скосив глаза, он увидел освещенное отблеском фонаря лицо напарницы. Женя чуть ли не до крови закусила губу, ладони были крепко зажаты между острыми коленками.
- Не слепая, - выдохнула она бесцветным голосом.
Грызущее чувство в груди почему-то снова дало о себе знать, заставляя ныть все туловище от шеи до живота. Жужжание мыслей стало еще громче, черные точки все чаще и чаще плясали перед глазами, и Денис даже не понял, в какой момент оказался около припаркованного автомобиля. Опомнился он только тогда, когда пальцы коснулись прохладного металла черного кузова. Далеко не новая, но все равно производящая впечатление машина близи завораживала еще больше. В падающем сквозь оконные стекла свете темнели солидные кожаные сидения салона, виднелись погасшие значки на панели, с зеркала заднего вида свешивалась, покачиваясь, какая-то фигурка из дерева…
- Хоть у кого-то здесь все благополучно.
Ледяной тон, с которым произнесла эти слова Женя, словно отрезвляющий душ окатил Дениса. Крепко сцепив кулаки, спортсменка стояла в нескольких сантиметрах от него и невидящим взглядом сверлила лакированную поверхность. От того, насколько одинокой и потерянной она показалась среди всего этого – чужого, предательски счастливого, - внутри у Воронцова все сжалось, а на языке вдруг стал явно ощутимым кисло-соленый привкус.
- И как теперь его… то есть, меня оттуда вытащить? – Денис снова взглянул на освещенные окна родной квартиры, в желтых прямоугольниках которых двигались чьи-то неясные силуэты.
- А зачем его вообще вытаскивать? – изогнула бровь Женя, чей тон не становился теплее даже на долю градуса. – Ты же хотел убедиться, что не попал в такую же задницу… Ну, вот и убедился.
Он положил, было, руку ей на плечо, но девушка поспешно дернулась, заранее пресекая любые его попытки.
- Ты чего, обиделась?
- Размечтался, - тряхнула головой спортсменка. Сунув руки в карманы, она подняла хмурый взгляд на напарника, исподлобья глядя прямо ему в глаза и обжигая его холодом серой радужки. – Все, миссия выполнена? Можно возвращаться домой?
- Пока я с ним не поговорю – нет, - отрезал Денис.
- Хочешь проконсультироваться у самого себя, где такую фифу откопал? – съязвила Женя. Костяшки пальцев побелели. В ответ на невольную улыбку парня она нервно затеребила кончики светлых волос, а глаза взволнованно забегали, старательно избегая встречи с напарником и пытаясь не выдать одолевающую её ревность еще больше.
- Один – один, - самодовольно произнес Денис. Брови девушки взлетели вверх. – У тебя – Саша, у меня - …
- …жирафиха, - ядовито оборвала его на полуслове Женя. – Блондинистая жирафиха с выеденным перекисью мозгом. Я всегда знала, что у тебя вкус дурацкий, но чтоб до такой степени… И с возрастом это, видно, прогрессирует.
Даже в полутьме был виден яростный блеск её глаз. Ревнующая Васнецова – это такое редкое, но такое сладкое, похожее на терпковатый сироп ощущение, растекающееся в грудной клетке!..
- Слушай, а мне-то ты чего все это высказываешь? – борясь с одолевающим его чувством удовлетворенного самолюбия проговорил Денис. – Все претензии – не ко мне, а к нему. Если выманишь его к нам, конечно.
- Очень надо, - фыркнула та.
- Не можешь придумать, как – так и скажи.
Глаза Женьки сверкнули искоркой решительности.
Клюнула. Главное – знать, на какие рычаги жать.
- Я? Не могу? – румянец заиграл на щеках еще больше, когда Денис, провоцируя, утвердительно кивнул. – Сам напросился…
И, прежде, чем напарник успел раскрыть рот для очередной колкости в её адрес, Женя со всей дури пнула массивное колесо стоящей рядом машины. В следующую же секунду яростный вой встревоженной сигнализации вихрем пронесся по всей территории двора, раз за разом взмывая к ночному небу и разрезая апрельскую тишину пронзительными звуковыми волнами.

- Скорее бы завтра! В гостиной тот диванчик, который я присмотрела, очень классно будет с новыми обоями смотреться, правда? Кстати, не забудь мне напомнить, чтобы я горшочки цветочные купила, а то мне надо фуксию пересадить. Она туда очень в масть придется, а еще те шторки…
Дэн аж подскочил на месте, когда сидящий напротив Игорь стукнул его под столом ногой по лодыжке (хлопочущая у плиты мама и щебечущая над ухом Лера этого даже не заметили). Тем самым возвращая его в реальный мир, из которого он выпал на несколько секунд. Усталость, накопившаяся за весь напряженный рабочий день, который, к тому же, закончился выматывающим корпоративом, теперь просто валила с ног. Глаза закрывались сами собой, и непрекращающийся монолог Леры, которому он периодически просто на автомате поддакивал, только усиливал рвущееся наружу невольное раздражение.
- Ты же завтра выходной, правильно? – Дэн снова кивнул. – Очень хорошо. Тогда с утра можно будет в салон наведаться, а потом спокойно поехать забрать диван и ночевать уже в готовой квартире, - ладони с длинными, покрытыми белым лаком ногтями по-детски захлопали друг об друга в приступе необычайного восторга. – Ладно, спать пора. Анна Дмитриевна, спасибо, но я чай не буду. Я сейчас в ванную, голову помою и буду уже ложиться. Ты тоже? – обернулась Лера в его сторону. Ограничившись коротким «угу», Дэн сделал еще один глоток из чашки.
Вызвавшаяся дать девушке чистое полотенце мама вышла из кухни вместе с Лерой. Как только их голоса стихли в глубине коридора, Игорь, откинувшись на спинку стула, расхохотался.
- Слушай, да тебе орден за терпение выдать надо, - обратился он к старшему брату, все еще покатываясь со смеху. - Вы тут два дня, а у меня от неё уже голова трещит… Как ты её месяц выдерживаешь?
- Игорь, отвали, а? – поднял тяжелые веки тот. – У меня башка раскалывается, гора работы, ремонт…
- И Лера, - закончил за него младший парень. – А, нет! Еще занавесочки, диванчик, цветочки… - передразнивая интонацию блондинки, произнес Игорь.
- Иди на фиг! - Подколы еще больше подстегивали внутреннее делание Дэна бросить все к чертям собачьим – и приобретенную недавно квартиру, после вчерашней поклейки обоев в которой им с Лерой пришлось ночевать вместе с родственниками; и Леру, у которой рот ни на секунду не закрывался; и прекрасно понимающего всю ситуацию Игоря… Дэн редко жаловался на жизнь, но сегодня был один из тех немногочисленный дней, когда все буквально из рук валилось. Ничего, просто усталость. Просто нужно выспаться нормально. Он уже представлял, как коснется головой подушки… а потом по груди поползет рука Леры, соблазнительно царапая кожу акриловыми ногтями. Дэн вдруг осознал, что сегодня ему даже секса не хочется, хотя сногсшибательная фигура блондинки практически всегда вызывало в нем волну желания.
Когда за окном завыла сигнализация, а в кармане завибрировал брелок на ключах от машины, даже стекла на окнах задрожали от оглушительной сирены. Дэн резко вскочил на ноги. Для полного счастья ему как раз не хватало украденной магнитолы или еще хуже – угона!..
- Это твоя? – взволнованно вгляделся в темноту двора Игорь. Не ответив, старший брат пулей кинулся в прихожую и, сунув ноги в кроссовки, выбежал наружу.

- Ты что, сдурела? – вскинулся Денис, когда шок от поступка напарницы спустя несколько секунд сошел на нет. Перекрикивать вой сигнализации удавалось с трудом, что грозило как минимум охрипшим голосом на следующее утро. – Ты хоть знаешь, сколько такая тачка стоит?
Женя только коварно улыбнулась и выжидающе посмотрела на закрытую дверь подъезда. А потом вдруг нырнула в темноту, потащив за собой Дениса.
Как раз вовремя: в следующий миг щелкнул замок, и на улицу вылетел повзрослевший Воронцов. Нервно оглядываясь по сторонам и тщетно пытаясь разглядеть хоть что-то во мраке, царившем за пределами желтого круга фонарного света, он хмурился, и с каждой секундой морщина на лбу становилась все глубже и глубже.
- Шоу начинается, - прошипела Женя, её шепот щекотал Денису ухо. – Значит, действуем так…

Замок был цел. Даже смазанных отпечатков пальцев на блестящей поверхности кузова не было видно. Нащупав в кармане ключи, Дэн пискнул брелком, и сигнализация вмиг умолкла. Во внезапно воцарившейся тишине его сбитое от такого марш-броска дыхание, как ему показалось, громовыми раскатами слышно во всех закоулках двора.
Сверхчувствительные сигнализации - тот еще геморрой… Уже не один раз охранная система срабатывала от вскочившей на машину кошки или от пронесшегося мимо на огромной скорости автомобиля. Сейчас, наверное, тоже случилось что-то наподобие этого. Никакого взлома или даже попытки проникнуть в салон, по-видимому, не было.
Только почему в груди все еще что-то ворочается? Что-то, похожее на предчувствие неприятностей. Дэн сглотнул. Нервы были ни к черту, вот воображение и разгулялось. Ну, какие неприятности, в самом деле, когда во
дворе – ни души?
- Классная машина.
Интуиция, чтоб её…
Дэн напряженно поискал глазами владельца прозвучавшего голоса (на какой-то миг показалось, что невидимый собеседник нарочно закрывает пальцами нос для пущей гнусавости и пытается изо всех сил звучать как можно более хрипло). Наконец, прищурившись, он разглядел чей-то приближающийся к нему силуэт.
Гопники… Уже и сюда добрались. Дэн был наслышан о таких вот дворовых обитателях, и пальцы сами собой сжались в кулаки. Паники практически не было: он был готов к таким вот встречам. Их еще в армии научили основным приемам самообороны.
- Шпана, шли бы вы отсюда, - настороженно пригрозил темноте он.
Шаги были уже в метре от него. Вот уже подошвы кроссовок ступили в пределы освещенного круга, и желтоватое освещение упало на лицо собеседника.
- Э, ты кого шпаной назвал? – возмутился тот, с вызовом и одновременно – усмехаясь – поднимая на него взгляд. В тот же миг Дэна парализовало, а вдоль позвоночника прокатилась снежная волна изумления и страха, застывая где-то в мозгу и отдаваясь по всему телу холодным потом.
Жесткие и непослушные кудрявые волосы, карие (сейчас – почти черные) глаза, горбинка на носу, которой сам Дэн всегда втайне гордился… Перед ним стоял он, Воронцов. Собственной персоной. Только помолодевший лет на пять.
Это что, шутка?!
- Ну, привет, - протянул (видение… нет, призрак, точно… или галлюцинация!) парень, делая еще один шаг по направлению к нему. И протягивая ладонь (мою ладонь! что это за бред происходит?! Дэн не мог произнести ни слова, но голоса в голове орали наперебой, заглушая друг друга и смешиваясь в одну хаотичную массу) для приветственного рукопожатия.
Реакция сработала быстрее, чем в сознании вспыхнула хоть какая-то мысль о дальнейших действиях. Перехватив запястье незнакомца, Дэн рванул его на себя, ловко разворачивая опешившего от такой реакции парня спиной к себе и впечатывая его лицом в холодный кузов. Сейчас было не до заботы о машине. По большому счету, сейчас для Дэна вообще ничего не существовало, кроме пульсирующей в голове мысли о собственной безопасности. Он с силой заломил руку незнакомца ему за спину, и тот взвыл от боли, не стесняясь в выражениях. Затем с такой силой скрутил сжатую в его руках конечность, что до ушей донесся хруст костей.
- Падла!
Открывший было рот, чтобы сполна ответить на льющиеся в его адрес ругательства, Дэн вдруг почувствовал, как на плечо ложится чья-то ладонь, а потом резко поворачивает его тело на сто восемьдесят градусов. Позади него (безумие в ушах взревело еще громче) стояла девушка. Сквозь светлые, спадающие на глаза волосы на него смотрели два блестящих яростным блеском зрачка в обрамлении серо-зеленой радужки.
Не может быть…
Сильный и точный удар под дых взметнулся к горлу волной боли, застилая окружающий мир чернотой и заставляя подкоситься колени и ослабить хватку. Прохрипев что-то нечленораздельное, Дэн рухнул на колени, двумя руками обхватив немеющий от боли живот.
- Скотина,… он мне, кажется, руку сломал, - донесся до ушей голос жалующегося на травму парня.
- Дай посмотрю…Угу, перелом. Поздравляю, - мрачно констатировала свершившийся факт его соучастница нападения. Затем она присела на корточки, и Дэна за подбородок взяли прохладные пальцы, вынуждая поднять голову. – Воронцов, я, конечно, знала, что ты чокнутый, но чтоб самому себе кости ломать – это перебор! Ты раньше такой буйный не был… А сейчас что, крышу сорвало? Напрочь?
Дэн не отвечал. Даже рта не раскрыл. А если бы и раскрыл, то исчезнувший от изумления голос все равно бы не позволил ему проронить ни единого звука. Гортань пересохла, язык шершавой наждачкой царапал нёбо…
Да и что ту можно было сказать? Сейчас ему казалось, что ни одно из миллиардов слов не подойдет для того, чтобы объяснить явление стоящих прямо перед ним Женьки Васнецовой и Дениса Воронцова более точно, чем простой медицинский термин ШИЗОФРЕНИЯ.
[/hideguest]

Есть, что сказать? Тогда вам сюда.<\/u><\/a>

 Отправлено: 30.11.10 23:00. Заголовок: Чужой компьютер меня..

[hideguest]Чужой компьютер меня не пускает под своим логином, так что придется один день перекантоваться в качестве гостя...


- Колу, бутылку пива и рюмку «Хеннеси»!
Сонный бармен моментально пришел в себя, когда влетевший в круглосуточную забегаловку Дэн рявкнул нужный ему заказ, лихорадочно сверкая глазами. Даже за столиком, где Денис с Женей заняли для всех троих места по распоряжению старшего парня, было слышно, как костяшки его кулака нервно постукивали по заляпанной чем-то барной стойке, пока из холодильника появлялись на свет запотевшие бутылки. Дэн то и дело оборачивался в их сторону, пытаясь нормализовать дыхание, хотя получалось это крайне паршиво: до сих пор действовал пережитый стресс, мешающий не то, что естественно себя вести, но и адекватно соображать вообще. Денис ни разу в жизни не видел (себя?) вот таким – практически на грани сумасшествия. Поэтому испуг, возникший в тот момент, когда, увидев их, Дэн пару минут хранил молчание, потом забрался в машину, кивнул новоявленным гостям на соседние сидения, а затем на полной скорости рванул в сторону ближайшей бадежки, - был вполне обоснованным.
Алкоголизм ему явно не грозил. Это Денис с облегчением отметил, глядя на то, как морщится с непривычки старшая копия после опустошения одним глотком рюмки коньяка. Сам он отхлебнул сладковатое, почему-то смутно отдающее карамелью (гадость какая! уж от кого-кого, но от Уфы он такой подливы не ожидал!) пиво. Женя испуганно крутила туда-сюда крышку на пластиковой бутылке кока-колы.
- Долго молчать будем? – приподнял бровь Денис, пристально следя за реакцией каждой мышцы на лице у повзрослевшего парня. – Или в этом времени это всеобщий синдром – как воды в рот набрать? Что ты, что Веник…
- Так, первый вопрос отпал сам собой, - усмехнулся Дэн, хотя в глазах крокодила – и то было больше радости, чем сейчас - в его. Кончиком пальца он обвел край еще влажной рюмки, потом посмотрел на ди-джеев. Волнение, которое переполняло его до краев, Денис хорошо рассмотрел в глубине карих и немного уставших глаз, как бы ни петушился двадцатисемилетний парень. А упоминание имени – связующей ниточки между Дэном и забытым когда-то прошлым – заставило кровь отхлынуть у него от лица.
- Ваш или наш Эйнштейн учудил? – наконец, выдохнул старший Воронцов.
Денис поперхнулся очередным глотком. Приставив ладонь к носу, чтобы капли грозящего вылиться пива не попадали на стол, он уставился на самого себя, чувствуя, как внутри закипает злость. И аргумент «ты не знаешь всей ситуации» тут совершенно не действовал.
- Ваш, - Женя всеми силами пыталась сделать так, чтобы голос не дрожал. Взгляд взволнованно переходил с одного Воронцова на другого. – Он в пятницу испытывал свою машину времени, решил для эксперимента попасть в день их с Дашей свадьбы.
- Супружеская жизнь настолько достала, что решил исправить ошибку молодости и предотвратить катастрофу? – хмыкнул Дэн.
Женькин взгляд моментально потух. Если бы не болевшая при каждом движении рука и не сам факт того, КТО перед ним сидит, Денис бы давно врезал этому саркастичному умнику. Эта реальность нравилась ему все меньше и меньше. В Дэне что-то изменилось. Что-то прежнее пропало… и появилось новое. Безумно напоминающее Денису Джейн.
- Даша умерла, - осипшим голосом произнесла Женя.
Вокруг застыли все звуки. Только откуда-то издалека доносились приглушенные звуки работающего где-то (казалось, за тысячу километров отсюда) радио. От привкуса солода на языке Дениса вдруг затошнило.
- Твою мать… - Дэн даже не сразу смог хрипло произнести эту короткую фразу. Над сдвинутыми бровями в момент легла глубокая морщина, все черты лица обострились, старший парень потрясенно уставился в стол, не в силах поверить услышанному. – Жень, - он поднял глаза на спортсменку, - мои соболезнования… Слушай, я вообще плохо умею подбирать слова в таких ситуациях… В общем, держись, ладно? – он накрыл, было, своей ладонью сжатый Женин кулак, но внезапно зазвонивший у него в кармане мобильный прервал все дело на полдороги. Закатив глаза, Дэн достал трезвонящую трубку. - Да, Лер… Нет, не скоро буду, меня по работе вызвали, - кинув быстрый взгляд на застывшую в выжидающем молчании парочку, он подеялся на ноги и, секунду помешкав, направился к выходу из закусочной. Разговаривать в их присутствии он явно не хотел.
Денис почувствовал, как кишки неприятно свело судорогой. Желание разобраться в царящем вокруг бардаке кружило голову и застывало в пальцах мерзкой дрожью. Только вот Дениса Воронцова никто и никогда не смог вызвать на откровенный разговор, если он того не хотел, и, видимо, с годами эта привычка у него все еще сохранялась. Надежда на то, что если не от Джейн, то уж от Дэна они все-таки узнают правду, улетучилась практически полностью…
Бросив Жене короткое «жди здесь, я сейчас», Денис решительно встал из-за стола и последовал в том направлении, где скрылась его старшая копия.

-… у тебя что, неприятности?
- С чего ты взяла? – холодный ночной воздух обжигал разгоряченное лицо. Дэн чувствовал, как внезапная слабость тяжелым шаром ворочается где-то в области лба.
- Голос какой-то грустный, - заметила на том конце провода Лера. Неожиданно промелькнувшая в её тоне нотка заботы отозвалась в груди у парня ощущением, похожим на скрежет ногтей о стекло.
- Да нормально все, просто рассчитывал отдохнуть дома, а тут этот вызов… Все хорошо, - соврал Дэн, пытаясь придать собственным фразам бодрости, которой в данный момент катастрофически не хватало ему самому. Голос собеседницы доносился будто из глубокого колодца, и он вдруг поймал себя на мысли, что не испытывает даже желания прислушаться, чтобы разобрать хоть слово из всего того, что она говорила. Мысли словно магнитом тянуло туда, в зал, к дожидавшимся его возвращения… видениям? Плодам воображения? Миражам?.. Как ты их ни называй, они все равно сияли ярче и красочнее, чем весь окружающий Дэна мир. Лучились…жизнью? Да ну, на фиг, что за бред?! Он затряс головой, выпроваживая из сознания внезапно засевшую там иглу угнетения. Вместе с этим подступило раздражение: Дэн ненавидел хандрить. Всю жизнь, сколько себя помнил. А в те редкие минуты смятения, когда забывал об этом (вроде того случая, когда банальное недоразумение положило конец их с Катей отношениям; много лет назад, еще в Москве), его мигом приводили в чувства. Встряхивали. Отрезвляли толчком или подбадривающим тычком в плечо, срабатывающим вроде ледяного душа.
В то время у него был собственный ледяной душ по имени Женя Васнецова. Которая несколько минут назад вдруг снова обожгла его блеском серо-зеленых глаз. Дэну казалось, что он уже забыл, как действует один её взгляд. Да чего врать – то: он не помнил даже, когда у него самого была такая улыбка (не на лице, а в глазах, несмотря на напряженное выражение лица), которую можно было уловить сейчас в Денисе.
Вот именно - ДЕНИСЕ.
Сквозь шум ночного города он четко различил приближающиеся шаги за спиной. Поворот головы…
- Лер, я перезвоню, - голос почему-то грозился вот-вот сорваться в какой-то больной хрип, и Дэн поспешил закончить разговор. То, что его ждут, что за него беспокоятся (особенно после того, что было раньше), конечно, трогало за душу, но для самого парня мир вдруг за раз перевернулся с ног на голову, и в голове и без того было миллион мыслей, чтобы думать еще и об этом.
Подошедший еще ближе к нему Денис оперся о железные перила, около которых стоял повзрослевший Воронцов, и несколько секунд оба парня молчали, глядя на панораму погруженного в темноту города, на которой то тут, то там мерцали неоновые огни рекламных щитов и витрин магазинов.
- И давно я крышей поехал? – как ни в чем не бывало, поинтересовался Денис.
- В смысле?
- Ну, лично мне, чтобы вязаться с такой вот гламурной барышней, мне нужно или надраться до беспамятства, или с ума сойти, - младший парень окинул Дэна оценивающим взглядом. – Пьянствовать ты никогда не умел. Вот и спрашиваю: давно ты… то есть, я крышей поехал?
- Ты Леру не знаешь, - мрачно выдавил из себя тот.
- За то я тебя хорошо знаю, - опять взгляд, видящий его насквозь, и Дэна снова прошибло током. – Хотя я уже ни в чем не уверен… - Денис вновь повернул голову в сторону остывающей после рабочего дня Уфы.
- Ты о чем? – брови Дэна взлетели вверх. От возникшего в груди возмущения стало почему-то трудно подбирать элементарные слова, и самое паршивое – что он прекрасно знал, о чем именно говорит его двадцатилетний собеседник. Когда ты разговариваешь сам с собой (пусть даже это чревато сумасшествием), каждая фраза диалога заранее известна.
- Она же тебе не нужна, - констатировал факт Денис, слегка изогнув правую бровь.
- Лера?
- А кто же еще?.. Да тебе, по большому счету, вообще никто не нужен, - раздражение начало достигать той критической точки, когда вот-вот начнется клокотание в груди. Дэн видел это в глубине карих радужек собственных глаз.
И одновременно – чужих. Ему всегда казалось, что если он и изменился за эти годы, то совсем немного. Теперь, глядя на собственный «оригинал», Дэн понял: если под словом «немного» подразумевается «минимум на восемьдесят процентов», то он действительно лишь НЕМНОГО изменился.
- Это с чего такие выводы? – съязвил Дэн, пытаясь защититься.
- Если бы Женя была тебе нужна, ты бы её не оставил в этой долбанной Америке, - парировал Денис.
Кровь мгновенно отлила от щек, и старший Воронцов почувствовал, как на её месте тут же хлынул жидкий лед, замораживая каждый нерв и не позволяя шевельнуться.
- Ты… ты что, видел её?
- Если ты имеешь в виду то привидение, которое даже пробежаться из-за больного сердца не может, то да, - пожал плечами Денис. В ответ на, мягко говоря, изумленный взгляд повзрослевшего себя ди-джей сложил руки на груди. – Зачем ты её тогда бросил?
Губы не сразу смогли разжаться, язык – шевельнуться, а горло – разжаться, чтобы хотя бы прохрипеть что-нибудь в ответ. В конце-концов, сделав над собой титаническое усилие, Дэн сумел кое-как обуздать царивший в сознании ураган.
- Я никого не бросал. Ты вообще ничего не знаешь…
…Мама выглянула из комнаты на звук проворачиваемого в замке ключа. Щурясь от яркого после темной комнаты света в прихожей, она с укором посмотрела на снимающего куртку сына.
- Ты скоро на работе ночевать будешь. Так поздно…
Дэн пытался не встречаться с ней взглядом, чтобы избежать лишних вопросов, которые посыпятся на него, как только мама увидит смятение в его глазах. И причиной «опоздание» будет не отделаться, пусть это и было правдой, просто немного измененной: Дэн действительно был озабочен тем, что опоздал. Только не на три часа, а немного подольше.
Лет на шесть.
В комнате Игоря горел свет. Экран телевизора, в который заворожено уставился сидящий в кровати в одних трусах младший брат, отбрасывал на противоположную стену и на лицо парня мерцающие блики. Ничего не объясняя, Дэн направился к окну и одернул в сторону одну из тяжелых штор.
- Эй, ты чего? – возмутился Игорь, когда бывший ди-джей повернул ручку на раме и в открытое окно хлынул холодный ночной воздух. – У себя Антарктиду устраивай, а не…
- Гош, - резко повернулся к нему Дэн, и тот замолк, стоило только увидеть полное решительности, напряжения и доли испуга лицо старшего брата. – Слушай меня: воспринимаем ситуацию адекватно, с ума не сходим, не орём на всю квартиру и не будим всех спящих, понял? Я тебе потом все объясню… Все чисто, можно залезать, - последнюю фразу он, не дожидаясь от Игоря ответной реакции, прошипел в темноту двора, и в тот же миг внешний край подоконника обхватили две ладошки. Лихо подтянувшись на руках, Женя ловко влезла в окно первого этажа практически без помощи норовившего помочь ей Дэна.
- Да уж, - выдохнула она, поправляя выбившийся из общей копны волос и спадающий ей на глаза локон, - раньше кавалеры к девушкам в окна лазили, а теперь наоборот!
- Ну, извините, - съязвил Дэн. – Пока ты не научилась проходить сквозь стены, приходится импровизировать!
- Товарищи, я вам не мешаю? – послышался из темноты недовольный свистящий шепот. Темная макушка то и дело то появлялась над подоконником, то вновь исчезала где-то внизу. Подскочив к окну, Дэн и Женя буквально втащили Дениса в комнату, потому что умение девятнадцатилетнего парня подтягиваться на руках оставляло желать лучшего, плюс ко всему – мешал наложенный в больнице по дороге домой гипс на сломанную руку.
- Воронцов, ты слон, - тяжело дыша, простонала Женька.
- Васнецова, то я у тебя дебил, то слон… Ты определись уже!.. О, привет, Гошан! – наконец, заметил Денис опешившего от разворачивающейся перед ним картины младшего брата, который непонимающе моргал в тщетной попытке удостовериться, что все это – просто сон. – Челюсть с пола подбери, - даже понизив голос, чтобы спящие в соседних комнатах родственники не сбежались на подозрительный шум, молодой ди-джей не мог скрыть то ли нервного, то ли обыкновенного смеха.
- Это… это кто? – с трудом произнес пораженный Игорь, медленно переводя взгляд со своего двадцатилетнего на двадцатисемилетнего старшего брата.
- Две Алисы Селезневы, - мрачновато хмыкнул тот. – Благодаря одному Самоделкину совершили скачок из прошлого сюда... Гош, я же сказал: завтра все объясню, а пока надо их, - кивнул Дэн на свою младшую копию и стоящую рядом с ним спортсменку, - уложить, не на улице же им ночевать…Слушай, не смотри на меня, как баран на новые ворота! – заметив, что Игорь до сих пор пребывает практически в застывшем состоянии, Дэн начал терять терпение. – Ладно, для тех, кто в бронепоезде: этот запипсованный, - указал он на Дениса, - это я семь лет назад. Ты оправишь родного брата на улицу ночевать? – Игорь замотал головой. – Отлично. Тогда сегодня они переночуют у тебя в комнате. Ни родителям, ни Лере их видеть нельзя: нам тут еще массового психоза не хватало!
Взгляд брата начал постепенно проясняться. Уже через полторы секунды уголок губ Игоря взметнулся вверх, и у Жени почему-то екнуло сердце. Она вдруг поняла, насколько сильно он похож на Дениса (ЕЁ Дениса, настоящего), и от осознания этого что-то теплое разлилось где-то внутри, под ребрами.
- Обалдеть можно… - окончательно оклемавшись, Гоша вскочил на ноги, глаза засияли каким-то лихорадочным блеском, в котором угадывался и восторг, и изумление. От повторившего свой последний вопрос Дэна он только нетерпеливо отмахнулся:
- Да понял я уже, понял, не дебил все-таки…
От внезапно прозвучавших слов Женька не сдержалась и прыснула в кулак. Внимание самого молодого из парней тут же переключилось на неё, и Игорь взъерошил непослушный ежик темных жестких волос.
– А девушку как..?
- ДАЖЕ НЕ ДУМАЙ! – прекрасно проинформированный о том, каким Казановой слывет младший брат у всех представительниц слабого пола Уфы, Дэн не понял, в какой именно момент прорычал эту саму собой вырвавшуюся фразу. И уж тем более не сразу дошло, что его собственный голос прогремел хором с Денисовым.
Они, смутившиеся, даже нахмурились одинаково, когда спортсменка и Игорь покатились со смеху. Бросив брату через плечо просьбу достать из шкафа запасные подушки, а двум ди-джеям – короткое «утром увидимся», Дэн быстрым шагом направился к себе.
Когда за ним закрылась дверь в комнату и мир звуков снова сузился до шелеста листьев за окном, которые трепал разыгравшийся к вечеру ветер, и тихого дыхания лежащей на кровати Леры, он стянул с тела футболку. В ноздри тут же ударил резкий запах пота, в который за эти сумасшедшие часы его бросало не один десяток раз. Скрипнули пружины в матрасе, стоило ему только опуститься на край старого, изрядно потрепанного дивана. Дэн настороженно замер, ожидая реакции проснувшейся блондинки, но (слава Богу) вроде обошлось. Сейчас нужно было нормально все еще раз проанализировать, причем обязательно - в абсолютной тишине, а иначе бы мозг просто расплавил горячий поток хаотичных мыслей в голове.
А лучше – просто поспать…
…решил Дэн и проворочался в постели до семи утра, медленно сходя с ума от гудящей в памяти новости, которую он сегодня услышал от Дениса. И среди всего этого шума постепенно набирало обороты одно-единственное слово: Женя.
Женька.
Жека.
Евгения Васнецова,
Он знал все. И про необходимость её срочного лечения, стоящего заоблачную сумму долларов, и про заражение Дашки и маленькой Жениной племянницы, и про какого-то белобрысого упыря, живущего с ней в одной квартире – Денис, пока они стояли на улице, рассказал ему обо всем. Дэн, в свою очередь, в долгу не остался. Эдакая исповедь перед самим собой. Двадцатиминутная попытка заполнить пропасть глубиной в семь лет… Дэн сделал глубокий вдох носом и тут же ощутил влажный привкус утреннего воздуха, в который вплетался сладковатый запах Лериных духов.
Во вчерашней пропасти воздух почему-то пах бодрящим ментолом шампуня, которым Женя Васнецова – его верная напарница (твоя?... хрена с два, Дэн, обломайся! Денисова – да, но не твоя…) всегда мыла волосы.
Смысла пытаться заснуть уже не было: все равно уже меньше, чем через полчаса начнут трезвонить будильник сначала у Игоря, который, благополучно послав куда подальше первую пару в институте, решил спокойно прохрапеть до второй, затем – в комнате родителей, которые заспешат на работу… Поспишь тут, как же. Разбудят, как назло, как только начнут тяжелеть веки.
Приняв окончательное решение больше не предпринимать никаких попыток заснуть, Дэн осторожно встал с дивана и прошагал в ванную.
В груди зашевелилось чувство, отдаленно напоминающее дежа-вю, стоило ему только щелкнуть выключателем и поймать в висящем напротив двери зеркале свое отражение. Точно, дежа-вю. Только еще более тревожное и смутно отдающее безысходностью. Дэн всматривался себе в глаза, понимая, что когда-то точно так же стоял около раковины (с той лишь разницей, что санитарные нормы в том американском баре годились разве что для общественных туалетов), пытаясь понять, что делать дальше. Правда, тогда ситуация была куда более плачевной: у него тогда ВООБЩЕ ничего не было…
А сейчас что, лучше?
Покажись ему хоть раз ехидная рожа его внутреннего голоса – и Дэн, не сомневаясь ни секунды, свернул бы ему шею. А нечего вставлять свои пять копеек, когда не просят, даже если это пять копеек правды, в которой ты не можешь признаться самому себе.
Дэн тряхнул головой. Глупости! Рядовой Воронцов, отставить хандрить! Все превосходно: заканчивается ремонт в маленькой, но все-таки своей квартирке, кредит за машину выплачен еще год назад, с ним рядом семья, Лера… Всего этого более, чем достаточно для того, чтобы не жаловаться на судьбу.
Кроме, разве что, последнего пункта…
Ничего подобного! Дэн уже начал злиться. Лера – красотка, каких поискать. Одни только ноги чего стоят… Да, у неё почти никогда рот не закрывается, но у каждого свои недостатки. Зато она мягкая, веселая…
Ага, давай-давай, начни свою любимую пластинку! Про внимательную, заботливую, скромную, добрую… Ты б хоть прилагательные новые выучил, а то повторяешься!
Нервная дрожь волной пробежала по телу, когда надоедливый внутренний голос вдруг зазвучал давно забытым тоном Женьки Васнецовой. Дэн несколько раз моргнул, но волнение не утихло. Странно: ему почти всегда удавалось держать свои эмоции под контролем, даже после всего того, что ему довелось пережить. Так почему же сейчас оптимизм как-то чересчур стремительно тускнеет, сдувается на глазах, как воздушный шарик?
Наверное, была причина. Да кого он обманывает: он прекрасно знает эту самую причину. Их даже две. И обе они спокойно храпят всего лишь через стенку, пока у Дэна земля уходит из-под ног, а сам парень пытается ухватиться за воздух в попытке удержать равновесие. Воронцова даже бесило собственное состояние. И Игорь, и Маша с Веником, и все остальные Васнецовы (как он мог судить по рассказу Дениса) восприняли их появление относительно спокойно… так какого черта у него сейчас все валиться из рук, а этого самого спокойствия не хватает до безумия?
Интересно, а как ОНА себя чувствовала, когда все это увидела? Её так же подбрасывало, как Дэна сейчас, или все-таки железная выдержка спортсменки Васнецовой снова взяла верх и не позволила показать ни единой эмоции?
Скорее всего, первое. Её хваленая сила воли исчерпала себя еще тогда, в США. Тлела на кончике «косяка» и исчезала под потолком вместе с сизыми колечками, которые пускала светловолосая девушка сухими и бледными губами.
ХВАТИТ!
« - Она сказала, что бросила еще несколько лет назад…»
Денис, кажется, ей верил. Да и он бы с удовольствием,… если бы не видел затуманенного взгляда Васнецовой там, в дымке выкуренной прямо в общаге дозы конопли.
Сама виновата. Знала, чем это все может закончится. Несмотря на то, что с пеной у рта доказывала, что на коноплю не подсаживаешься. Кому она пыталась тогда это доказать – ему или себе? Неважно. Итог все равно веселее некуда… Не передозировка, конечно, но в медленном распаде тоже, мягко говоря, приятного мало. Тем более, когда этот распад может в любой момент прийти к своему логическому завершению.
Васнецова могла умереть. До него только сейчас начало в полной мере доходить сказанное ему вчера известие. Абсурд какой-то: жизнь спортсменки, которую за всю жизнь разве что ветрянка один раз скосила, теперь просто-напросто катилась в тартарары. А из всех близких об этом знала только младшая Женя (и Денис… А с каких это пор ты снова начал причислять себя к её БЛИЗКИМ?).
Своему главному принципу – всегда и во всем полагаться только на себя и не просить ничьей помощи – она все-таки не изменила. Пусть и доводя ситуацию до критической отметки.
Дура.
« - Васнецова, давай ты перестанешь называть меня дебилом, а я тебя – дурой?
- Ты что, называл меня дурой?
- Да. Но гораздо реже, чем ты меня – дебилом…»
В тот момент ямочки у неё на щеках показались особенно привлекательными. А колючка Женя – вполне себе симпатичной девчонкой. С, тем не менее, острыми зубками. Кто бы мог подумать, что с того момента все настолько закрутится…
И так резко оборвется.
« - Значит, я не твоя девушка, Воронцов…»
Кто, как не она, виновата в их разрыве?
Ты. Видел же, что ей там плохо…
Дэн почувствовал злость, граничащую с отчаянием, как бывает, когда тебя загоняют в угол и ты не можешь найти хоть крохотную лазейку для спасения. А что он мог сделать, в самом деле? Связать её и силком притащить в Москву? Да этот светловолосый динамит его в порошок бы стерла!
Мог бы хоть раз честно, без иронии и выпендрежа признаться, что скучаешь, признаться в том, что чувствуешь…
А что он чувствовал? Его отношения к Васнецовой всегда были запутанными, противоречивыми и в некотором смысле – даже сумасшедшими. Это была ядерная смесь дружбы, соперничества, стремления к доминированию и…
Любви?
Дэн вообще в любовь не верил. В общность жизненных взглядов и интересов – да, в сексуальное влечение – естественно, даже в некоторой степени - во влюбленность. А любовь – это просто химическая реакция организма, и больше ничего, потом плавно перетекающая в тупую привязанность, и то – не всегда.
Например, несмотря на твердое решение Воронцова, наконец, хоть как-то остепениться и иметь рядом с собой кого-то, кому он действительно нужен, в его отношениях к вскружившей ему голову несколько недель назад Лере даже привязанность не спасала: её просто-напросто не было. Как и влюбленности, которой, закрыв глаза на очевидные факты, при большом желании можно было назвать банальное желание спастись от одиночества после всего случившегося в США.
Каждый выживает, как умеет. Было бы желание…
Она тоже могла быть в порядке, если бы не начала «расслабляться». Именно это сыграло решающую роль. А еще – его уход. Его (пусть и непроизвольное) отсутствие в жизни девушки, которую он ненавидел и скучал одновременно. Которая оттолкнула его, а он не вернулся. Из-за тысячи причин, главной из которой все-таки была гордость, их общий недостаток.
Дэн никогда не верил в Библию, но еще в детстве из уст религиозных родителей он был наслышан о семи смертных грехах, среди которых была и чрезмерная гордость. Христианство утверждало, что оно губительно, и Дэн всегда только скептически усмехался. Только сейчас результаты были налицо: из-за их с Васнецовой гордости, граничащей с гордыней, она теперь балансировала на самом краю практически без надежды на спасение.
ПРАКТИЧЕСКИ…Дэн почувствовал, как это слово вязкой горошиной перекатывается по языку, оставляя пряный привкус.
« - Если бы Женя была тебе нужна, ты бы её не оставил в этой долбанной Америке…»
Это были два разных человека. Дэн вспоминал лицо своей младшей копии и пораженно отмечал про себя, что не узнает в этом молодом парне себя. Несмотря на прическу в стиле «раздолбай» (кудрявые волосы трепал сорвавшийся к вечеру ветер, и Дэн невольно пожалел о том, что обкорнал свою шевелюру до обычной короткой стрижки, оставив только длинный затылок), еще никогда Денис Воронцов не был настолько серьезным. Даже с самим собой. Но несколько часов назад, стоя бок о бок друг с другом, они на некоторое время поменялись местами. У Дэна создалось впечатление, что он сам – маленький ребенок, которому пытается помочь вырулить из сложной жизненной ситуации старший наставник – двадцатилетний Денис.
Действительно – ничего общего…Даже одинаковые черты лица не спасают.
Дэн снова посмотрел на себя в зеркало, неожиданно поражаясь тому, что до сих пор не сбрил к чертям собачьим короткую щеточку усов над губами, плавно перетекающую в расползшуюся по челюсти бородку. Собирался же! Еще два года назад собирался, сразу же по возвращению с Россию…
Забыл. Просто забыл в суете свалившихся на голову в первое время после приезда проблем и одолевающей по ночам бессоннице, которая достала до такой степени, что приходилось пить снотворное, чтобы снова научиться засыпать хотя бы в четыре утра.
Бессонница, жалобы…Ты чего разнылся, как немощный старик? Тебе сколько лет вообще? Двадцать семь? А отражение сейчас – на все сорок: помятый, невыспавшийся, щеки небритые…
Дэн потянулся к стоящему в стаканчике на умывальнике станку. Взревела пущенная из крана вода, в ладонь шикнула пена для бриться, которая уже через несколько секунд легла на покрытую неаккуратной щетиной кожу. Бритва привычными движениями касались скул…
В какой именно момент лезвие само собой скользнуло ниже, нещадно срезая жесткие волоски под носом, а затем - на подбородке, - Дэн не заметил. Процесс увлекал в себя все больше и больше, наполняя каждое движение руки решительностью и даже можно сказать – каким-то остервенением.
Лосьон после бритья приятно обжег щеки. Похлопав себя по лицу, парень нашарил в кармане не снятых еще со вчерашнего дня джинсов мобильный телефон. Номера в телефонной книжке мелькали по экрану, пока не появилось нужное и не была нажата кнопка «вызов».
« - …я всегда на связи, так что звони при малейшей необходимости…»
- Айвен? – сердце в груди невольно заколотилось о ребра, когда на том конце провода наконец-то послышалось бодрое «алло». – Привет, это Дэн…
Присев на бортик ванной, он взлохматил рукой волосы на макушке, другой прижимая трубку к уху. Краешки губ тянуло вздернуться вверх, и невозможно было точно назвать причину этого: то ли нервное напряжение, которое снова натянулось внутри, как гитарная струна…
…то ли тот факт, что глядящий на него из зеркала парень – бледноватый, сонный, растрепанный, с влажным после недавних процедур гладковыбритым лицом - снова начал напоминать ему (пусть не настолько, как хотелось бы, но все равно) прежнего Дениса Воронцова.

Заспанная Лера удивленно наблюдала за тем, как в лежащую у кровати раскрытую сумку Дэн бросает одну за другой несколько аккуратно сложенных (спасибо маме) футболок. Проснувшейся девушки он, казалось, даже не заметил.
- Ты чего так рано? – мурлыча, поинтересовалась она, убирая с лица высветленные волосы.
- Я тебя разбудил? – попытался изобразить обеспокоенность парень, даже не оборачиваясь в её сторону.
- Да нет, - пожала плечами Лера. – Просто у тебя сегодня вроде выходной, а ты в девять утра уже на ногах… Дэнчик, а куда это ты собираешься? Что, Вадим тебя опять в командировку отправляет? Надолго? Опять в Питер, да? Нет, эта работа тебя когда-нибудь…
- Так, отвечаю по порядку, - недовольно скривив губы, не выдержал словесного потока Дэн и, наконец, повернулся к расспрашивающей его блондинке, с трудом сдерживая раздражение. – Никуда меня Вадим не посылает – это раз. Меня минимум до понедельника не будет – это два. Нет, Лер, это не по работе, - пресек на корню вопрос раскрывшей, было, рот блондинки. – Это по личному делу. С другом встретиться надо. Все, теперь дай спокойно собраться, - он снова вернулся к упаковке дорожной сумки.
- Мы же собирались по поводу дивана ехать, - расстроено протянула Лера. – А ты когда выезжаешь?
Дэн поспешно скомкал джинсы, которые спустя секунду заняли свое место рядом с остальными вещами в багаже.
- Часа через два. До Москвы ехать минимум сутки.


Есть, что сказать? Тогда вам сюда.<\/u><\/a>
[/hideguest]

 Отправлено: 10.12.10 12:00. Заголовок: - Что, вообще никак?..

[hideguest]- Что, вообще никак?
- Я же Вам говорю: нет билетов, - голос кассира звучал крайне недовольно. - Поезда поснимали, теперь по этому маршруту раз в несколько дней рейсы ходят. Следующий только послезавтра.
Планы на отъезд сегодня же могли рухнуть, и он в который раз клял себя, на чем свет стоит, за привычку принимать опрометчивые решения, не узнав при этом всех необходимых деталей. Как вариант, был еще самолет, но разориться на три билета было не в его силах.
Дэн поднял взгляд на залитый утренним светом двор, в котором поблескивал кузов его машины.
Самое позднее, когда нужно приехать в Москву, - суббота. А так, как в Уфе ходят поезда, они туда в лучшем случае во вторник доберутся… Выход один. На бензин, правда, придется потратиться, но другого способа просто нет.
…- Долго еще? – выглядывающий из окна Денис недовольно жестикулировал, показывая, как его не устраивало проторчать в комнате Игоря еще хотя бы полчаса. Дэн развел руками: не пинками же Леру из квартиры выгонять, в самом-то деле! Было уже одиннадцать, а она еще не ушла, хотя накануне грозилась чуть ли не с восьми поехать в салон, чтобы потом успеть отправиться с ним за мебелью в их квартиру…
Неожиданно Дэна передернуло от ставшего внезапно неуместным междометия.
НАША квартира?! Лера туда ни копейки не вложила!
Когда сами собой начали строиться планы о совместном будущем, он об этом даже не задумывался. В какой вообще момент нелепое стремление к более спокойной и уравновешенной жизни загнало его в нелепые рамки?
« - Она же тебе не нужна…»
Смысл слов «лучше один, чем с кем попало» понимает каждый. Со временем. Он – лишь сейчас. Но лучше поздно, чем никогда.
Лера – мечта каждого второго холостого москвича. Но не Дэна (хотя бы потому, что он никакой не москвич).
Моющее средство пенными разводами сползало по лобовому стеклу вниз, к «дворникам». Пятна легко поддавались, исчезая от движений тряпки. Жаль, что так же легко и безболезненно порвать отношения с Лерой не получится….
- Воронцов, ты оглох? – прошипела высунувшаяся из окна Женька.
- Что ты мне предлагаешь? – разозлился Дэн, быстрым шагом приблизившись к ди-джеям.
- Вытолкай её, поторопи…. Хоть пристрели, я не расстроюсь, - нетерпеливо произнесла спортсменка. – Только дай уже выйти! А то ни умыться, ни в туалет сходить…
- Если сильно невтерпеж, в двух кварталах есть «Макдональдс» с бесплатным сортиром. Перелезь и беги, - огрызнулся Дэн.
Зрачки Жени гневно сузились.
- А ну, повтори! - одним махом сиганув через подоконник, она ловко приземлилась перед опешившим Дэном. Тот лишь махнул рукой, возвращаясь к работе. Женя наблюдала за тем, как он брызгает моющим средством на кузов.
- Непривычно видеть от тебя такую чистоплотность, - усмехнулась она, помня вечный кавардак в квартире Дениса.
- Я вообще изменился, если ты не заметила.
- Если ты про свою дебильную бородку, то - как же, не заметишь такое, … Хорошо, хоть сбрил.
Дэн остановился, глядя на неё. Воцарилось молчание. Только из окна доносился грохот выстрелов из включенного телевизора: Денис решил скоротать время ожидания с помощью боевика. Наконец, Женя едва заметно улыбнулась. Подушечки пальцев провели по его гладкой щеке.
- Ты мне таким больше нравишься.
« -…У меня просто впервые такое… это самое… чувство, вот…»
Обветренные, чуть шершавые – Дэн почти забыл, какие на вкус её губы. К которым он прильнул раньше, чем успел что-либо сообразить. В голове что-то взорвалось, наполняя череп бледно-желтым туманом. Вначале спортсменка пыталась что-то протестующее промычать, но потом затихла. Даже дышать, казалось, стала через раз; ладошки сжали его плечи. Воздух из ноздрей Жени при каждом выдохе щекотал кожу над его верхней губой…
- ДЭН?!
В окне кухни замерла ошеломленная Лера, глядя на разворачивающуюся перед ней картину.
Он хотел найти хоть слово в свое оправдание, но напрасно. А ведь пытался. Честно пытался объяснить все Лере, пока та кидала в сумку свои привезенные в квартиру Воронцовых вещи. Но она и слушать не хотела. Вопила, плакала, а под конец хлопнула дверью. Оставив в коридоре сладкий запах своих духов и нависшую над головой тишину. И только пульс ликующе выбивал (на азбуке Морзе, наверное) одно слово.
ВСЁ.

* * *
Скрытый текст

слушаем<\/u><\/a>

Из колонок лилась тихая музыка. Потоки теплого воздуха от включенной печки заставляли запотевать изнутри окна, и все трое покидали верхнюю одежду на переднее сидение.
- Если что, - шепотом, чтобы не разбудить уже дремавшую у него на плече девушку, произнес Денис, - толкнешь меня, я тебя сменю.
- Да? А если милиция остановит, права для проверки потребует?
- Пускай проверяют. На кого те права оформлены? На Дениса Воронцова. Рожа такая же… За стопроцентное совпадение в тюрьму не сажают, - не слушая возражений старшей копии, двадцатилетний парень зевнул и сполз ниже по спинке сидения, принимая полулежащее положение.
Через зеркало заднего вида Дэн смотрел на них, и парадоксальный для такой температуры озноб пробежал вдоль позвоночника. Было ощущение, что он сам смотрит какой-то сон…
Наоборот: ты наконец-то просыпаешься.
Все случившееся раньше и впрямь казалось каким-то миражом. Только если у сновидений есть свойство стираться из памяти после пробуждения, то Дэн картинок из своей американской «спячки» никогда не забудет.
"…- Эй, парень, проблемы?.."
Вплоть до того момента - Дэн это понял только спустя время - все, что он считал проблемами (кроме пристрастия Жени), на самом деле было лишь мелкими неприятностями.
Реальные проблемы начались с предложения Томаса насчет работы. Или с его собственного согласия? Наверное, второе. Потому что только дебил мог подумать, что незнакомый человек безвозмездно может помочь ему решить возникшую в тот момент денежную проблему.
Поначалу все выглядело довольно безопасно: работа курьером. Бегай себе по городу да пакеты разноси. Ни тебе проблем с языком, ни скучной работы в офисе… На тот момент у него даже мысли не промелькнуло о том, чтобы поинтересоваться содержимым. Так нет же, подействовал принцип пофигизма: меньше знаешь – крепче спишь. Даже элементарное любопытство не подстегивало к тому, чтобы он хоть раз увидеть свой товар.
Нет, однажды все-таки увидел. Когда в январе, спустя несколько месяцев вместо очередного клиента, которому следовало доставить нужный пакет, Воронцова с распростертыми объятиями встретила затаившаяся на договоренном месте полиция, и перед ним офицер вытащил из плотной упаковки несколько прозрачных мешочков с кокаином. Русскоязычного преступника все равно никто не понимал и поэтому преспокойно доставили в участок. Те пять суток, которые парень провел в камере предварительного заключения, были похожи на галлюцинации после хорошей порции ЛСД.
На шестой день его вдруг стремительно вывели в коридор, и спустя несколько минут выдали отобранные при задержании вещи, а потом за спиной хлопнули входные двери. Уставший и ошеломленный Воронцов даже не сразу отреагировал, когда через несколько метров наперерез ему из-за угла вышел Томас.
- Тихо – тихо, - наглая ухмылка не исчезла, даже когда оклемавшийся парень схватил его за грудки. Ладонь скинула его сжатые кулаки с воротника кожаной куртки. – С освобождением!
- Да пошел ты, - сплюнул в сторону Воронцов и решительно двинулся, было, прочь… как вдруг чья-то рука легла ему на плечо, силком останавливая быстрый шаг.
- Куда? А отрабатывать? Да, да, - закивал он головой при виде недоумения на лице парня. – Ты думал, тебя полицейские просто так отпустили? Теперь, пока не вернешь всю, до копеечки, штуку баксов, ты не отделаешься. И не советую стучать, а то грустно будет, - Томас продемонстрировал спрятанный под полами куртки пистолет.
До сих пор было неясно, почему он выкупил Воронцова. Сам работодатель с улыбкой отвечал, что он ему понравился: мол, отличный парень, только мозгов еще маловато, учиться жизни надо… Он не верил. Скорее, Томас просто побоялся, что его только начавший развиваться бизнес может накрыться медным тазом, когда выяснится, на кого работал Воронцов. Куда проще было договориться с одним из офицеров просто отпустить русского несмышленыша, пригрозив напоследок пальчиком и посоветовав закончить вести жизнь по кривой дорожке.
Жизнь Дениса по кривой дорожке действительно закончилась. Началась новая, устремленная на отработку положенной суммы жизнь Дэна Стэрворда (Томас похлопотал через своего знакомого и вскоре вручил ему новые – фальшивые – документы взамен утерянных). Сказать, что эта дорожка была кривая – значит, не сказать ничего: теперь усатая сволочь не скрывала своей деятельности и приходивших за дозой клиентов. От вида бледно-зеленых полуживых лиц на душе у Дэна становилось все паршивее и паршивее.
Особенно когда он задумывался над тем, что практически все они начинали с обычного «косяка», как Женя.
Он пытался связаться с ней. Не сразу: нужно было время, чтобы остыть после всего ею сказанного, но все-таки пытался. Через несколько дней после ссоры Дэн хотел вызвать её в вестибюль, но спортсменка пропадала где-то за пределами общежития. Через пару дней ситуация повторилась, и в один прекрасный день выяснилось, что буквально несколько часов назад Женя уехала домой на новогодние каникулы. Затем - история с задержанием, плюс усиленный темп работы, от которого Дэн с ног валился… Выкроить хоть каплю свободного времени, чтобы поговорить с девушкой, у него просто не было.
А потом случился тот самый перелом, от которого линию жизни резко перекосило зигзагом.
Дважды за полгода угодить в руки полиции – для такого, как сказала бы Васнецова, особый талант нужен. У Дэна промелькнула похожая мысль, когда, придя по нужному адресу, он оказался в наручниках во второй раз. Когда к нему подошел один из полицейских, чтобы снять отпечатки пальцев, Дэн ругнулся: перед ним был тот же коп, что и в прошлый раз, когда он попался. Увидев знакомое лицо, полицейский с усмешкой изучил его документы, явно посмеиваясь над тем, как житель Российской федерации мог за считанные месяцы оказаться коренным жителем Америки. Вдоволь навеселившись, мужчина позвал напарника.
«Айвен Тэрренс» - гласило удостоверение, которое продемонстрировал Дэну приблизившийся к ним офицер. Присев за широкий черный письменный стол прямо напротив Воронцова, он посмотрел на него в упор.
- Я так понимаю, по-английски ты ни бум-бум? – на чистом русском спросил он. Ошарашенный Дэн кивнул. - Ты из России? У меня мать тоже коренная москвичка. Правда, в молодости на международном врачебном симпозиуме с моим отцом встретилась, в США переехала, но родной язык все равно не забыла. И меня научила. Так что именно ей ты сейчас должен говорить спасибо.
- За что?
Тэрренс стряхнул серую пыль с кончика дотлевающей в руке сигареты в стоящую рядом пепельницу.
- Потому что теперь, когда мы можем нормально разговаривать, у тебя есть шанс не загреметь за решетку.
План был прост: Дэн выдает все, что ему известно о Томасе, полиции, а те, в свою очередь, обеспечивают ему полную безопасность. Что-то вроде программы защиты свидетелей: отправят подальше отсюда под другим именем и с придуманной биографией. Как только лавочку Томаса удастся накрыть, Дэна тут же возвращают в Россию. С настоящими, восстановленными документами.
Под конец у него так разболелась голова, что в ответ на вопрос о своем согласии Дэн кивнул, услышав от Тэрренса, что это займет от силы несколько месяцев. Уже через неделю тщательных приготовлений парень сел на самолет до Дэнвера, штат Колорадо, спокойно предъявив на контрольной точке паспорт на имя Метта Кроуэра. Идя по зеленому коридору, Дэн на мгновение обернулся в зал ожидания. Тэрренс провожал его взглядом и, увидев глаза парня, улыбнулся. Приставил к уху руку с оттопыренными в разные стороны мизинцем и большим пальцем, словно напоминая сказанные перед отлетом слова.
- Мой номер у тебя есть. Я всегда на связи, так что звони при малейшей необходимости.
Дэн вернул усталую улыбку: скоро увидимся.
Ни он, ни полиция недооценивали способностей Томаса. Гадюки, которая умела тщательно скрываться и ловко уходить из-под носа. Несколько операций было сорвано буквально накануне. На его обезвреживание полиции понадобилось действительно несколько месяцев, а если точнее – сорок девять. Когда через четыре года Дэн услышал в трубке долгожданные слова Айвена, у него словно камень с души свалился.
Не сказать, что в Денвере ему жилось плохо. Ему сняли отличную квартиру, устроили на работу в одно агентство праздников помощником директора (им оказалась живущая с Дэном по соседству сестра Айвена). Энергичная в свои тридцать девять, спортивная, немного дерзкая и бойкая Миранда до такой степени напоминала ему Женьку, что Дэн почти влюбился в начальницу. Останавливало несколько факторов: во-первых, разница в возрасте, во-вторых, надежда помириться с Васнецовой, которая, впрочем, таяла с каждым днем… И в-третьих, наличие рядом очаровательной Джулии – её восемнадцатилетней дочери. Отношения Дэна и Джулии не выходили за рамки дружбы (не стоило брать в расчет короткий период ухаживаний и периодически случающиеся минуты близости), но, когда пришло время прощаться и уезжать, она даже всплакнула.
На память о Денвере ему осталось отпущенные бородка и усы и взятая в кредит машина. Четырехколесную мечту всей своей жизни парень украсил именными номерами, всякий раз посмеиваясь, когда кто-то указывал ему на ошибку в слове DENVOR: непосвященные в дело просто не понимали зашифрованных имени и фамилии. DENnis VORoncov. Своеобразное напоминание о том, кем он на самом деле является.
- Ну что, поздравляю, - после того, как все закончилось, пожал ему руку Айвен. – Ты нам здорово помог, парень.
Загоревшийся, было, в нем энтузиазм быстро угас, когда Дэн, пытаясь навести справки о Жене, узнал, что она давным-давно закончила университет и вернулась домой. Первым порывом было ехать в Москву, но здравый смысл тут же охладил горячий темперамент Дэна. Ну, приедет он к ней, а дальше что? Прием будет не из теплых, это понятно: мало кто будет визжать от радости при встрече с человеком, который бросил тебя много лет назад. Да и укоризненные взгляды её сестер, которым Женя наверняка все рассказала, тоже не делали картинку более радужной.
Поэтому Дэн решил просто вернуться в Уфу, к родителям, с которыми во время жизни в Америке поддерживал связь только редкими звонками, и то – тайком. Он решительно понесся навстречу будущему, закрыв дверь в прошлое, казалось, навсегда.
Вот только сквозняк, которым занесло в эту реальность Дениса и Женю, сорвал эту самую дверь с петель к чертовой матери. В груди что-то заворочалось, когда он снова осознал, насколько связаны между собой эти двое. Это невозможно было увидеть - только почувствовать… Так почему это единство стерлось, потускнело и со временем исчезло окончательно?
Все из-за Америки. Жизнь в чужой стране меняет людей. И Женя – не исключение. Он понял это… нет, не в первый, не во второй (на свадьбу Даши и Веника) и даже не в третий её приезд на родину (зимняя сессия как раз подошла к концу, и она приехала домой за несколько дней до Нового года на целых две недели).
Гораздо позже.
А тогда он просто хотел видеть её. Не произошедшие в ней перемены, а саму Женьку, по которой он, несмотря на их телефонную ссору, ужасно соскучился.
Дэн посмотрел на спортсменку. Даже в полумраке было видно, как зарделись (точно так же, как в тот декабрьский вечер) её щеки. …

У человека всегда существует рейтинг любимых и нелюбимых вещей. В детстве особых различий нет: практически все дети обожают игрушки и сладости. Юношеские годы уже начинают вносить разнообразие: кто-то из девушек следит за модными тенденциями, а кто-то с гораздо большим удовольствием забивает мячи в ворота. Что уж говорить о взрослой жизни, где количество вариантов зашкаливает и устремляется в бесконечность…
В свои двадцать четыре Джейн пи*дец до какой степени не любила ночь. Когда стрелки показывают два часа, а у тебя мало того, что сна ни в одном глазу, так еще и мысли, наоборот, приобретают еще большую активность. А от бьющей дрожи не спасает даже сжатая в руке чашка с чаем.
Джейн вообще в последнее время потеряла контроль над своими хорошо выдрессированными за многие годы эмоциями. Это злило и пугало. Когда сталкиваешься с привидениями, вообще не слишком весело становится… Восставшие из глубин воспоминания были именно ими. Как и все чаще возникающие помимо воли желания, мысли и слова, за которые становится стыдно перед самой собой. А иногда – и перед окружающими, хотя Джейн всегда было до лампочки общественное мнение.
Из-за припадка на стадионе она до сих пор не могла спокойно и уверенно смотреть Саше в глаза. И не потому, что он мог о чем-то догадаться (вряд ли его насторожил тот факт, что девушка прорычала его фамилию в трубку, прося приехать на помощь)…
А потому, что Джейн прекрасно понимала, что в тот момент звала отнюдь не его. Впервые за долгие годы подсознание предательски выдало внезапно сорвавшееся с поводка желание: чтобы Воронцов – Денис Воронцов, главная засевшая в сердце заноза – оказался рядом…
- Ты чего не спишь?
Саша беспокоился за неё, как всегда. Именно из-за этого у него и были напряженные отношения с его девушкой Олей. В какой-то степени Джейн прекрасно понимала её ревность к Сашиной сожительнице, которой парень уделял половину всего своего свободного времени. А с другой стороны удивлялась, как можно не видеть, что между ним и Джейн какие угодно, но никак не любовные отношения.
Оля не понимала. В результате чего разорвала отношения. Стоя сегодня на лестничной клетке и не решаясь открыть входную дверь, Джейн слышала, как они ругались. Вылетевшая из квартиры Оля её даже не заметила, а Саша весь день ходил, словно в воду опущенный. Джейн лишних вопросов не задавала: сама прекрасно знала, каково это – когда лезут в душу в самый неподходящий момент. И только сейчас парень снова подал голос.
- Ерунды в голове много, не могу заснуть, - пожала плечами Джейн.
Саша встал рядом, разглядывая застывший в темноте двор.
- Не переживай, помиритесь. Она тебя любит.
- Я что-то особой любви не услышал, когда она меня идиотом называла.
Джейн хмыкнула.
- Знаешь, иногда люди так выражают то, что по-другому выразить не могут.
- Как твоя двоюродная сестра? – увидев изумление на лице подруги, Саша пожал плечами. – Ну, когда они в понедельник тут были, она своего жениха несколько раз дебилом назвала.
- Жениха? – Джейн поперхнулась чаем.- С чего ты взял?
- Только не говори, что не заметила, какие между ними искры летят, – улыбнулся парень, прикрыв глаза и не увидев, как замерла после его слов подруга.
- Не заметила, - буркнула она, скрещивая руки на груди.
Видеть – не видела, но на собственной шкуре Джейн это самое электричество ощутила в полной мере. Так, что в один прекрасный момент закоротило и бьет током до сих пор. Джейн казалось раньше, что чувствительность с годами атрофировалась… Ни фига. При появлении Дениса разряды по телу начали жечь с новой силой.
- А ты обрати внимание, - посоветовал Саша. – Невооруженным взглядом видно! Вы вообще до ужаса похожи. Я, когда её первый раз увидел, подумал, что это ты. Только лет в семнадцать. И по характеру почти такая же…
- Почти? – эхом повторила Джейн.
- Ну, она более открытая. Из-за возраста, наверное, - произнес парень, осторожно наблюдая за реакцией взрывной подруги. – И заботливая очень. Её всю трясло, пока ты в обмороке была… Зря смеешься, между прочим, - изогнул бровь Саша, когда Джейн жестко фыркнула в ответ на его слова. – Видно было, что ей не все равно. И Диме этому тоже.
- Денису, - с неожиданным раздражением поправила девушка. Даже для неё самой было непонятным, почему так задело неправильно произнесенное имя бывшего напарника, которому, как показалось другу, была небезразлична происходящая с ней чертовщина. Ошибаешься, Саш. Он уже доказал, что ему на меня плевать. Давным-давно доказал. – И вообще, давай сворачиваться. Спать пора.
- Ты же сказала, что заснуть не можешь.
- Ничего, - Джейн ненавидела, когда её ловили на слове. – Нужно просто окно открыть, чтобы не так душно было…
Ладони Саши вдруг легли ей на плечи.
- Джейн, как может быть душно, когда ты вся трясешься? Расслабиться тебе нужно, а не окно открыть…
А если точнее – ни то, ни другое. Сейчас ей до колик в животе, до боли в горле было необходимо увидеть перед собой цвета крепкого кофе глаза.
Единственное, за что нужно любить ночь, – в темноте можно дать волю воображению, где горький чай с легкостью превращается в апельсиновый сок, унылый московский двор – в морской берег, а серые радужки, как хамелеон, меняют свой цвет на темно-карий.
И когда ты чувствуешь касание чьих-то губ, фантазия, бунтуя против подобного развития событий, легко превращает все происходящее в сон. В воспоминание. Потому что все это уже было. Когда-то очень-очень давно.

- Женечка, - папа ставит чемодан на покрытый тонкой паутинкой выпавших недавно снежинок асфальт, - ты поднимайся, отдыхай, а я поеду. Концерт вот-вот начнется…
Женя с улыбкой провожает отъезжающую машину. И плевать на внезапно возникшее чувство одиночества (в кои-то веки выбралась домой, а все заняты Полиной школьной самодеятельностью) – она все равно рада, что приехала.
Чемодан грохочет по ступенькам, в кармане звенят ключи. Вот и знакомая черная дверь. Прислушалась – тихо. А чего она еще ожидала? Сказали же: все на концерте...
Воронцов никогда не любил утренники. Они вдвоем хохотали над нелепыми постановками, за что получали возмущенные шиканья от зрителей. Легче поверить в то, что его пришельцы похитили, чем в то, что он добровольно отправился на премьеру школьного спектакля.
Квартира встречает её тишиной. Из большой комнаты доносится запах хвои: родители заранее купили елку к грозящему прийти уже через три дня Новому году.
Разочарованный вздох звучит в царящем вокруг молчании просто громовым раскатом.
Громче – только звук открываемого за спиной замка и прошелестевший над ухом голос. Хрипловатый и любимый:
- Привет, путешественница.
То ли от перепада температур (на улице – минус пятнадцать, в квартире работающие батареи шпарят чуть ли не до плюс двадцати), то ли от того, что он в очередной раз застал её врасплох, Женя чувствует, как заливает кипятком холодные щеки…

…ей идет румянец. На несколько секунд Дэн забывает, что нужно, вообще-то, смотреть на дорогу, и, почти не мигая, смотрит на лицо спящей девушки. Свет фар несущейся на них машины заставляет очнуться.
Вовремя удается выровнять руль, и выехавшая, было на встречную полосу Audi в последний момент разъезжается со встречным автомобилем. Дэн еще сильнее сжимает руль, на лбу выступил холодный пот.
- Так, внимательней. Не хватало еще всех троих угробить, - шепчет он сам себе сквозь учащенное, никак не желающее нормализоваться, дыхание…

…дыхание выдает её растерянность и радость.
- Свет хотя бы включи.
Оригинальный способ поздороваться. В лучших традициях их тандема.
Лампочка под потолком вспыхивает, как только щелкает выключатель.
Оба молчат.
- Ну, здравствуйте, мисс Джейн, - Он старательно копирует английскую интонацию, традиционные подколки кажутся единственным способом разрядить обстановку.
- Сколько раз еще повторить, что я ненавижу, когда меня так называют? Или тебе в армии не только мозги отшибло, но и память?
- Я по тебе тоже соскучился, Васнецова.
Бенгальский огонек в её глазах вспыхивает вместе с прорвавшейся сквозь все преграды собственных убеждений улыбкой.
- Серьезно?
- Правда-правда.
Разговоры, периодически срывающиеся на нетерпеливые и жадные поцелуи, не дают даже чай спокойно попить. Да кому он вообще нужен, этот чай?
Когда руки впервые скользят под грубую ткань её свитера, он чувствует как Женька улыбается ему в губы…

…губы ноют, и Джейн еще сильнее открывается навстречу горячему Сашиному рту, чтобы унять это граничащее с болью ощущение. Пульсирующая лихорадка разгорается еще больше, и от головокружения, заставляющего подкашиваться ноги, она обнимает его за шею.
Холодно. Безумно. А в области лба – пожар. Как и под сжатыми веками…

…под веками в темноте вспыхивают разноцветные пятна, из груди вырывается хрипловатое дыхание всякий раз, когда она чувствует прикосновения Дениса на шее, плечах, спине. Где-то на краю сознания затуманенный мозг замечает осторожную, но решительную борьбу его подрагивающих рук с застежкой у неё на джинсах.
Впервые за долгое время можно быть беззащитной, чувствовать себя побежденной и получать от этого парадоксальное для самой себя удовольствие.
- Жека…
Она снимает с его тела футболку и нежно целует бьющуюся синюю жилку на сильной мужской шее.
Мысли начинают вертеться в голове с какой-то сумасшедшей скоростью…

…скорость, с которой несется по ночной дороге Audi, набирает обороты. Дэн вжимает педаль газа в пол. Оконное стекло чуть съезжает вниз, и холодный воздух врывается в салон, забирается под рубашку и треплет жесткие волосы…

…волосы у него на затылке сжимают Женины пальцы, как будто прося не уходить. Да он теперь черта с два её отпустит!
В глубине черных зрачков, помимо дурманящего желания, Денис видит свое отражение…

…отражение в висящем при входе в кухню зеркале выдает правду. Джейн отчетливо видит свое искаженное каким-то болезненным отвращением лицо, пока Саша медленно, до безумия сладко касается губами её показавшейся из-за расстегнутой рубашки груди.
Даже не сладко – приторно.
Джейн закусывает губу, чтобы не обращать внимания на тошноту, подкатившую к горлу…

…к горлу из глубины легких рвется громкий, уже не подчиняющийся никакой выдержке стон наслаждения. Ногтями она царапает его спину…

…спину от сидения без движения уже сковывает болезненными ощущениями в пояснице. Дэн даже не собирается закрывать окно, чувствуя бегущий по спине холод и улыбаясь ему (или одолевающим воспоминаниям?) с каким-то мазохистским удовольствием…

…удовольствие волнами захлестывает каждую клеточку организма. Сквозь рев крови в ушах четко различим только зовущий голос:
- Денис…

…- Денис…
Собственный шепот повисает в воздухе, а прикосновения внезапно прекращаются. Девушка с трудом приоткрывает тяжелые веки. Саша стоит напротив неё, тяжело дыша.
И сердце, больно стучащее рваным ритмом о ребра, ухает куда-то вниз: он все понял. Лучше, чем она сама.
- Только не начинай читать нотации, - она наспех поправляет растрепанную одежду.
- Даже не собирался. Если хочешь поделиться…
- НЕ ХОЧУ! – слова острым лезвием обрубила начатую фразу на полпути.
- Знаешь, в чем твоя проблема? Ты не ценишь людей рядом с тобой. Пойми: когда ты оказываешься за бортом, важна любая поддержка…
Джейн окаменела. Зубы сжались до такой степени, что десна отозвались тупой болью.
- За бортом?
- Джейн…
- Да пошел ты!..
… Качели разрезали ночную тишину стонами заржавелых железных суставов. Смятая пачка сигарет в ладони белела в свете фонаря. А в висках стучит: жива. Жива, мать вашу, ЖИВА! Не за бортом.
Сказанные Сашей слова вызывали странное и колющее ощущение в переносице.
Она НЕ за бортом. Обещала же.
Джейн помнила все, как будто это было вчера. Она вообще никогда не забудет день похорон. Запах свечей, взрыхленной земли и принесенных букетов. Собственный ступор, благодаря которому сил, чтобы замечать взгляды в её сторону, вообще нет. Спортсменка и без того чувствует себя не в своей тарелке.
Какая ты спортсменка, наркоманка конченная…
Уже нет. Кулаки сжимаются, пока в свежую яму опускается гроб, вместе с которым безвозвратно уходит часть её души. Зависимая часть, оборвавшая жизни двух дорогих ей людей.
Все. Я обещаю, Даш, всё. Конец.
Она еще не раз повторяла эти слова. Особенно когда ломка так скручивала тело, что в глазах темнело, а по спине бежал ледяной пот. Когда слезы, смешиваясь со слюной, текли по подбородку, а в ушах кружащие вокруг неё галлюцинации шептали: «дай…дай…», Джейн держалась. Не хотела быть за бортом и тянуть за собой остальных. Стремилась выиграть эту схватку за жизнь.
Победа у Васнецовых в крови.
Это был последний раз, когда она причисляла себя к остальной семье. Вернувшись домой раньше других, молча собрала вещи и ушла. Не могла больше: вина душила, а заниматься мазохизмом и терпеть холод с их стороны – извините, не хочется.
Несколько дней ночевала в подсобке спортивного магазина, в котором работала после приезда из США (хозяин с радостью принял давно уволившуюся подчиненную назад). Потом - встреча с Сашей, который чуть ли не силой заставил Джейн переехать к нему, чтобы не бомжевать.
Появилась надежда, потому что в мире существовал человек, не бросивший её даже в периоды сумасшедшей ломки. А теперь выяснилось, что, как и все остальные, он считал её оказавшейся за бортом. Почти утопленником. Верил в неё не больше родственников, с которыми прекратилось всякое общение. Только Галя время от времени настойчиво пыталась исправить положение. Как, например, в пятницу.
« -…все очень хотят тебя увидеть…»
Она была честна в тот момент. Джейн вдруг почувствовала необъяснимый порыв обнять младшую сестру. Просто прийти к ней, наплевав на собственную гордость и не думая о том, что будет жалко выглядеть, бездомная (к Саше она вернется только за вещами) и уставшая.
Выбитая из колеи – это поправимо. Главное, что не за бортом.
Замерзшие пальцы достали мобильный и быстро нашли в записной книжке Галин номер. Сердцебиение наконец-то начало успокаиваться…

Заоравший голосом какой-то певицы мобильный прозвучал до такой степени неожиданно, что Дэн чуть не стукнулся головой о крышу салона. Звуки доносились из груды сваленных на соседнем сидении курток. Привычкой шарить по чужим карманам Дэн не страдал, но не стихающий сигнал грозился разбудить спящих. Да и у него уже начинала болеть голова от этой сирены.
Трубка лежала в нагрудном отделении Жениной куртки. Дэн вслепую нажал кнопку, принимающую входящий вызов.
- Галь, ты?
Во рту пересохло. Он узнал этот голос.
- Нет. Это Дэн.
Он почти не удивился, услышав ритмичные короткие гудки. Отбросил мобильный в сторону и переместил рычаг коробки передач. Под звуки загудевшего мотора стрелка на спидометре приближалась к ста сорокам.

Есть, что сказать? Тогда вам сюда.<\/u><\/a>[/hideguest]

 Отправлено: 17.12.10 21:37. Заголовок: Слушаем до конца гл..

[hideguest]
Слушаем до конца главы<\/u><\/a>

Мохнатые клубы дыма вырывались из приоткрытых от быстрого шага губ с той же частотой, с которой сейчас колотилось о ребра сердце. После очередной затяжки Джейн отплюнула окурок в сторону и потянулась за новой сигаретой. Запустив пальцы в – как оказалось, пустую – коробку, дрожь, бьющая тело, стала еще сильнее.
И как назло – ни одного киоска в радиусе ближайших двадцати метров. Оставалось тешить себя надеждой, что в квартире у Полежайкиных знающая её вредную привычку Галина Сергеевна припрятала где-то пачку сигарет. И в конце-концов, это не кокс и даже не «трава», тут от малейшей задержки «дозы» скручивать не будет. Можно и потерпеть. Тем более, что до дома номер одиннадцать по улице Володарского оставалось всего каких-то десять метров. Джейн уже видела тонущий в темноте двор, посреди которого тускло желтел включенный фонарь. Ни в одном из окон не горел свет. Оно и понятно: нормальные люди вообще-то в три часа ночи спят…
Тогда какого черта не спал Денис, когда вместо Гали схватил трезвонящую трубку? Голос был явно не только что проснувшегося человека, и оставалось только гадать, чем он там занимается вместо того, чтобы храпеть в подушку, дебил кучерявый…
Три слова. Ровно три слова с того конца провода понадобилось для того, чтобы успокоившуюся, было, Джейн снова начало подбрасывать. И меньше всего хотелось, чтобы это было заметно Илье, Галине Сергеевне, Жене… а особенно – ему, когда она окажется перед ними на пороге. Поэтому нужно успокоиться, взять себя в очередной раз в руки и просто посидеть несколько минут в тишине, чтобы успокоились взбудораженное сознание.
С этой мыслью Джейн устало опустилась на очень вовремя оказавшуюся рядом скамейку. Опершись локтями о колени, она сверлила взглядом жидкий темно-синий кисель, в который превратился туманный ночной воздух (апрельская температура снова начала падать…в отличие от её собственной – Джейн казалось, что лоб горит огнем) и чувствовала, как холод ползет за пояс джинсов по пояснице. Где-то вдалеке лаяла бродячая собака, слышался чей-то отдаленный пьяный гогот… Разглядывая двор около подъезда, она вдруг вспомнила, как когда-то до жути боялась темноты. После позднего вечернего эфира пришлось даже как-то раз уговаривать звукорежиссера Жору проводить её. Правда, на то были причины гораздо серьезнее, чем простая боязнь, - маньяк, которым прикидывался Денис, чтобы хорошенько пощекотать нервишки обычно храброй напарнице. В тот раз ей хотелось прибить его к чертовой матери, чтобы знал меру своим приколам: нельзя же так пугать! А если бы у неё (вряд ли, конечно) после этой «шутки» фобия началась? Такая, что она могла вообще перестать из дома вечером выходить: мало ли, кто действительно может шататься по ночам…
« - Маньяки, бандиты, наркоманы… или те, у кого свидание…»
Ну, по сортировке, высказанной когда-то Жихаревой, Джейн подходила под третью категорию. А вот у столпившихся недалеко от парадной компании подростков планы были явно не на романтические прогулки под луной. В темноте были отчетливо видно, как кто-то из них размахивал руками, а обрывки фраз, произнесенных на повышенных тонах, были слышны даже с такого расстояния. Это только показалось или среди всего прочего был и женский голос? Джейн напрягла слух: нет, не показалось. Действительно женский, даже можно сказать – девичий. Причем очень знакомый…
Один из парней потянул на себя девушку, и в свете фонаря, в который та невольно попала, блеснули золотистого цвета волосы. В полуметре от неё несколько пацанов толкали какого-то худощавого подростка, который под конец просто свалился на землю. Сверху на него обрушились тяжелые дары ногами гогочущих парней.
-Коля! – взвизгнула девчонка.
Твою мать,…Полина!
Джейн сорвалась с места и, что есть силы, рванула в сторону потасовки, которая с каждой секундой набирала обороты. Легкие тут же начало резать горячим лезвием, кровь до такой степени застучала о стенки вен, что было больно. Сердце заколотилось, как прокаженное, но у Джейн даже мысли не промелькнуло о том, чтобы сбросить темп: все мысли превратились в пульсирующее черное пятно, гулом отдаваясь в районе барабанных перепонок.
- Посмотри на этого очкарика, - растягивая слова, в пьяном угаре пытался обнять Полю какой-то худощавый, с длинным носом парень, по возрасту чуть старше светловолосой девчонки. – Он же даже защититься по-нормальному не может… И тебе нужен вот такой вот слюнтяй?
Он потянулся к ней. Вытянутые трубочкой влажные губы были уже в сантиметре от лица пятнадцатилетней девушки (сама Полина с риском для жизни пыталась вырваться, её всю перекосило от переполняющего её отчаяния и осознания собственной беспомощности)…
…когда его хилая переносица жалобно хрустнула – в неё с силой врезались костяшки кулака подлетевшей ко всей этой гоп-компании Джейн.
Длинноносый взвыл от боли. Руками он схватился за лицо, и это позволило Полине моментально высвободиться из этих мерзких объятий. Она прижалась к Джейн, и та почувствовала, как девочку всю трясет. Одной рукой она обняла младшую сестру за плечи и потрясла второй, которая начала ныть после встречи с нетрезвой рожей.
Ошарашенные таким внезапным появлением парни даже перестали пинать съежившегося на земле Колю, и мальчик быстро отполз в сторону, поправляя безнадежно разбитые очки и стирая бегущую из разбитой губы струйку крови.
- Четверо на двух – верх героизма, - хмыкнула Джейн, обводя взглядом всех изумленно стоявших парней. Затем посмотрела на Полину. Волосы растрепались, выглядывающий из-под расстегнутой куртки наряд (судя по всему, она как раз шла домой с дискотеки) был в нескольких местах порван…А на лице читалась такая концентрация беззащитности и ужаса, что злость внутри Джейн захлестнула мозг еще больше.
- Ты в порядке? – хрипло спросила она. Полина едва заметно кивнула.
- Она – да, а вот ты сейчас будешь не в порядке, - получивший по физиономии пацан разъяренно посмотрел на неизвестно откуда взявшуюся защитницу. Узкие ладони сжались в кулаки.
Джейн хищно оскалилась; лоб в том месте, где брови сошлись на переносице, запылал до критической отметки.
- Лучше возьми свои слова назад, - посоветовал вновь обретший смелость в голосе Коля, приглаживая взъерошенные рыжие вихри на голове.
- Тебя не спросил, - кинул в его сторону длинноносый, а потом снова перевел взгляд на старшую из сестер. – Слушай, тетя, ты куда-то шла? Вот и иди, не суй свой нос не в свое дело.
Делая шаг вперед и заслоняя Полину спиной, Джейн зло сверкнула глазами.
- Если ты еще раз подойдешь к ней ближе, чем на пять метров, я тебе твой нос знаешь, куда засуну? – процедила сквозь зубы она.
На мгновение главарь даже растерялся от неожиданности. Потом узкие губы скривились в ехидной ухмылке. Происходящее, судя по всему, начинало ему нравиться все больше и больше.
- А ты смелая, да? – он подошел практически вплотную к ней и провел холодной ладонью, к которой прилипла шелуха от семечек, по плечу Джейн и коснулся шеи.
Бить детей было не для неё чуть ли не противозаконным. А вот преподать урок несовершеннолетней шпане (предводитель которой был одного с ней роста) и отучить их раз и навсегда цепляться к бьющейся в молчаливой истерике Полине - очень даже наоборот.
Поэтому Джейн решила позабыть о главном правиле карате - применять силу только в качестве защиты. Правый кулак со всей дури врезался в живот чуть ниже ребер этого упыря. Матюгнувшись сквозь сжатые зубы, главарь осел на землю, сумев только простонать наблюдавшим за этим действием корешам:
- Чего уставились? Мочи эту с…
Несмотря на крайне недалекие выражения на лицах, дважды повторять команду «фас» подросткам не пришлось. Полина вскрикнула, когда все трое кинулись на Джейн. Та в последний момент успела оттолкнуть младшую сестру подальше, чтобы её не задело во время начинающейся потасовки. На серый асфальт брызнула кровь, и в тот же миг один из подростков зарычал от боли, закусывая губу от боли после удара в челюсть.
Коля попытался, было, оттащить от неё одного из парней, но сам получил от того неслабый удар по скуле. Бросив молниеносный взгляд в их сторону, Джейн увидела, как зашатался хилый и непривыкший к таким вот выяснениям отношений рыжеволосый мальчик. Да уж, Николай, тут атаки посерьезнее, чем в шахматах…
Ловко увернувшись сразу от нескольких летящих в её сторону кулаков, она вдруг оказалась прижатой к кирпичной стене разъяренным длинноносым парнем. Блеклые крысиные глазки искрились злобой.
- Прекратите! – закричала Полина.
- Поль,… не ори, - просипела Джейн. Легкие пульсировали из-за недостатка кислорода, грудную клетку сжало тисками, а между ребрами, казалось, втыкали острые лезвия. Собрав остатки сил, она двинула коленом в пах обидчику и, вцепившись пятерней в искаженную от боли рожу парня, повалила его на асфальт.
Следующие несколько минут прошли как в тумане. Джейн помнила только свои хаотичные удары во все стороны в ответ на чужие атаки, до безумия бьющийся пульс, медленно растекающуюся черноту перед глазами…и внезапно заоравший над ухом голос:
- Всем стоять, милиция!
Слегка пошатываясь, Джейн выпрямилась. Выскочивший во двор в одних джинсах и мятой расстегнутой рубашке, но зато с форменной фуражкой сотрудника милиции на голове, Полежайкин - наверняка, Полина и Коля побежали домой и разбудили - скручивал руки одному из подростков. Трое других уже лежали со сцепленными на затылке ладонями лбами в землю…
…В переносице кололо. Джейн чувствовала, как густая кровь собирается у ямочки под носом и медленно стекает по рту. Слизнув её с губ, девушка ощутила металлический привкус на языке.
- Держи, - Маша протянула ей смоченную вату, и от резкого этилового запаха болезненный зуд в носу стал еще сильнее. Когда спирт обжег лицо в том месте, где была глубоко рассечена щека, Джейн еле слышно зашипела. Маша покачала головой. – Понесло же тебя посреди ночи на улицу…
- Ой, кто бы говорил, - скривилась Джейн. Еще несколько лет назад дискотеки – страстное увлечение старшей сестры – заставляли ту возвращаться чуть ли не под утро. Судя по всему, от её бурной молодости решила не отставать и Полина, которая сейчас подрагивающими пальцами принимала из рук мамы стакан с валерьянкой. Вытянувшаяся, с уже очертившимися в нужных местах формами и тщательно нанесенной на лицо косметикой девчонка сейчас выглядела не по годам взрослой. Джейн прекрасно понимала, почему эта шпана так заинтересовалась ею: привлекательная девушка на улице поздно ночью практически одна… как тут не воспользуешься моментом?
Ничего, может, это научит Полю не брать в следующий раз пример с Машки и не засиживаться на тусовках допоздна…
А с кого ей пример брать? Уж не с тебя ли?
Джейн ощутила вяжущее желание курить. Дождавшись, когда обе сестры вышли из кухни (Маша обняла самую младшую сестру за плечи и, приговаривая успокаивающие слова, увела в Полинину комнату), она чиркнула выуженной из кармана зажигалкой. Поднявшийся по носоглотке дым сотнями горячих иголок отозвался в районе поврежденной во время драки переносицы. Она почувствовала, как еще сильнее течет бегущая из ноздрей кровь, но стремление успокоиться и заглушить дрожь в теле, а вместе с этим – и отвлечься от пульсирующего внутри жара поднимающейся температуры – было в данный момент сильнее.
- Слава Богу, ты оказалась рядом, - поморщившись от неприятного привкуса выпитого секунду назад успокоительного, Людмила Сергеевна, наконец, посмотрела на оставшуюся в кухне дочь.
- Угу. Чутьё, блин, - хмыкнула Джейн. Горечь табака вдруг почувствовалась особенно остро. Не почувствовав ничего, кроме отвращенной тошноты, она смяла в ладони практически целую сигарету (заначка Галины Сергеевны, на которую еще совсем недавно возлагались такие надежды, не пригодилась). Серая табачная крошка едва заметно хрустела под каждым нажатием.
- Ты сама как себя чувствуешь? – мамины пальцы неожиданно ласково коснулись кожи над верхней губой и смахнули красные капли. Джейн подняла взгляд и исподлобья посмотрела на неё, инстинктивно отшатнувшись в сторону.
- Нормально, а что?
Про то, что дышать трудно, а внутри её всю трясет, можно просто умолчать. Жаловаться на самочувствие Джейн не позволяли собственные принципы. Узнай мама, что с ней творится, тут же вызвала бы врача, требующего срочной госпитализации. Нет уж, хватит, нахлебалась уже. С головой.
После того, как во время очередного приступа (организм требовал очередной дозы кокаина) врачи вызванной Сашей неотложки отвезли её в больницу, в памяти навсегда останутся жуткая неделя, проведенная там. Бесконечные процедуры очищения крови и снятия острого состояния ломки, долгие часы в палате среди живых трупов, орущих, чтобы им дали героин, - Джейн не сразу удалось сделать так, чтобы эти картинки исчезли из её снов, когда она вернулась из клиники. Зато получилось другое: Джейн поклялась сама себе, что никогда больше не попадет в руки врачей. Не даст снова чувствовать себя инвалидом и беспомощной. При желании любую боль можно превозмочь.
У неё это желание было. И сохранялось до сих пор.
- Ну, да. Тем хулиганам, наверное, сейчас гораздо хуже… - приподняла краешек губ Людмила Сергеевна.
Джейн, опустив глаза на покрытый клетчатой скатертью стол, об который постукивала зажигалкой, усмехнулась. Неожиданно даже для самой себя. Получилось как-то подбадривающе и грустно одновременно.
- Я так давно не видела, как ты улыбаешься, - почти прошептала мама, подперев кулаком щеку и не сводя глаз со средней дочери. – Раньше каждый день смеялась, светилась, как солнышко... Что произошло потом?
Закат у солнышка произошел. Просто-напросто.
- Мам, не начинай, - помимо стучащей боли в груди появилось еще что-то. Тоскливо тянущее. – Повзрослела, вот и все.
- И закрылась. Колючей стала.
- Блин, ну стала – и стала! Все, закрыли тему, – Джейн рывком поднялась на ноги. Теплая жирная кровь тут же капнула на скатерть. Она поправила задравшуюся толстовку, чувствуя на себе пристальный взгляд матери. Потом сунула обратно в карман зажигалку и шагнула по направлению к гостиной. Когда начинаются такие причитания, не жди ничего хорошего. Колючей она стала, ты подумай…- Раз коньки до сих пор не отбросила, значит, такие тоже кому-то нужны, - кинула куда-то в сторону она, почти не осознавая, что произносит последнюю фразу вслух.
- Конечно, нужны.
Джейн словно ледяной водой окатили. Замерев на полпути к двери, она резко обернулась. Людмила Сергеевна улыбалась. От её взгляда у девушки мурашки побежали по спине. Она вообще не помнила, когда в последний раз смотрела маме в глаза. Кажется, в прошлой жизни. Еще до окончания учебы в США. До наркотиков: начав употреблять, всякий раз боялась увидеть на её лице осуждение и злость.
Сейчас там не было ни того, ни другого. Были только поблескивающие над нижними веками слезы… и тепло. Джейн вдруг поняла: она простила. Давным-давно простила.
- Мам…
- Ты у меня молодец.
« -…а ведь это так просто – говорить близким важные хорошие слова…»
Так, как раньше, уже больше никогда не будет. Слишком много всего случилось (начиная с просьбы приехавшей из Америки Жени называть её ставшей привычной после долгого пребывания за рубежом интерпретацией имени и заканчивая потерей Даши и маленькой Лики). Сейчас вопрос заключался в другом: хотелось ли Людмиле Сергеевне лишиться еще одной дочери, пусть даже ощетинившейся и закрытой?
Не хотелось. Девушка прочла это в мамином выражении лица, услышала в голосе, и от этого комок встал в горле. Но вместо того, чтобы разреветься, Джейн улыбнулась. Жестко и в то же время искренне.
Она физически не сможет подпустить родителей ближе к себе - инстинкт самосохранения. Но в её силах другое: не отталкивать их еще дальше.
- Останешься?
Джейн мотнула головой.
- Мне нужно еще с Галиной Сергеевной поговорить.
А еще справиться с тем кретинским болезненным состоянием, которое сейчас сотрясает тело.
Еще раз с трудом посмотрев на маму (мешали не слезы, – не дождетесь! – а температура и вспыхивающие перед глазами черные пятна), Джейн направилась в коридор. Людмила Сергеевна последовала за ней, чтобы проводить.
У самой входной двери спазм так сковал тело, что ноги подкосились и девушка, не удержавшись, зарычала от боли. Сползая вниз по стенке, Джейн несколько мгновений наблюдала за тем, как картинку окружающего мира разъедают уже вышеупомянутые пятна, а потом и вовсе отключилась. В последние секунды, когда темнота уже залила глаза, но мозг все еще оставался в сознании, она услышала, как взволнованная мама щелкает кнопками, набирая телефон «скорой».

- В Москве полдень! Рабочий день пятницы в самом разгаре, и мы не теряем хорошего настроения! Потому что впереди выходные и новая композиция на наших волнах! – чуть ли не пропел из динамиков ди-джей местной радиостанции, пытаясь заразить оптимизмом всех слушателей.
Дэну бы такую уверенность! Приближаясь к центру столицы, пусть и с черепашьей скоростью благодаря столичным пробкам, его все больше и больше одолевала накопившаяся почти за двое суток без сна усталость. А еще – сомнения, что разговор с пообещавшим приехать завтра утром Айвеном приведет хоть к каким-то результатам.
- Куда теперь? – спросил он сидящую сзади Женьку. – Убей не помню, как отсюда до Володарского доехать…
- Подожди минуту, - спортсменка взяла в руки мобильный (о ночном входящем вызове Дэн решил ей не рассказывать) и приложила трубку к уху. Услышав, видимо, на том конце провода длинные гудки, она пробормотала «странно» и нашла в телефонной книжке другой номер. – Алло, Веник?.. Привет, это Женя. Ты не в курсе, куда все наши подевались?.. Я на домашний звоню, никто не отвечает… Нет, мы не дома. Только полчаса назад в Москву приехали… Долго рассказывать. Слушай, можно к тебе заехать, а то мы всю ночь добирались, с ног от усталости валимся?.. Спасибо, будем! Все, пока.
- Ты продрыхла, как суслик, а теперь, оказывается, с ног валишься? – фыркнул слушавший всю её речь в мембрану Денис.
- ОН валится, - кивнула Женя в сторону парня за рулем. – А чтобы нормально объяснить Венику, что тут забыл Воронцов, мне бы денег на счету не хватило. Приедем – сам все увидит. Значит, так, - она придвинулась ближе к сидящему на переднем сидении Дэну и вытянула руку вперед, указывая нужное направление, - сейчас поворачиваем туда.

Выражение лица изобретателя в тот момент, когда на пороге его квартиры оказались Женя и целых два Дениса Воронцова, было непередаваемым. Увидев по глазам спортсменки, что с вопросами лучше повременить, Веник поздоровался с пропавшим на несколько лет другом, потом дождался, пока гости разуются и немного придут в себя, а затем вручил Дэну полотенце для душа перед необходимым тому сном. Когда в ванной зашумела вода, он развернулся к сидящим перед ним за кухонным столом ди-джеям.
- У вас что, крыша поехала? Зачем вы его сюда притащили?
- Ты сам разрешил, - пожал плечами Денис. Женя несильно стукнула его по плечу, чтобы напарник прекратил свои вечные остроты, и посмотрела на физика.
- Слушай, ты же видел, что с Джейн творится…
- И вы решили, что, если Воронцов после стольких лет встретится с ней, вы сможете её спасти? – продолжал кипятиться Веник. – Более дурацкой идеи…
Замолчать его заставил молниеносно поднявшийся на ноги Денис, особенно – взгляд потемневших карих глаз.
- Не тебе решать, понял? – он зашагал в прихожую. Проходя мимо изобретателя, он остановился около друга и процедил сквозь сжатые от решительности зубы: - Я СЕБЯ пытаюсь спасти, понял?
Не дождавшись реакции изобретателя, Денис почти вылетел из кухни. И не заметил, как на лице ошарашенной его словами Женьки начинает появляться изумленная и счастливая улыбка.
…В куртке Дэна звенел поставленный на вибровызов телефон, чье гудение Денис услышал даже сквозь доносящийся из ванной плеск льющейся воды. Точно зная, что не будет мучиться от угрызений совести, двадцатилетний парень запустил руку в недра верхней одежды.
На показавшемся из кармана экране высвечивалось имя «Лера». Если память не изменяла, это была именно та блондинка, с которой планировал построить свое будущее Дэн. Только Дениса такое будущее совершенно не устраивало.
- Алло!
- Ничего не хочешь мне объяснить? – сдержанно поинтересовалась невидимая собеседница. Разницы в голосе она не заметила, и Денис даже немного надулся от самодовольства, поскольку баритон своей повзрослевшей копии ему самому нравился до невозможности.
- А что именно тебе не понятно? – спросил он.
- Например, почему ты до сих пор даже не извинился за то, что вчера произошло? И за свой отъезд… Ты же с этой девкой уехал?
- Ты о Жене?
- Я не знаю, как её зовут, и не горю желанием! Я спрашиваю: ты с ней уехал?
- Да.
- Ты её любишь?
- Лер, не грузи. Мне действительно очень жаль, что так получилось. Ты еще найдешь себе вариант получше.
- Еще скажи, что без ума от этой девчонки, что жить без неё не можешь…
- Не хочу, - отрезал Денис с внезапно появившимся раздражением. Даже у вежливости есть предел.
- Что – «не хочу»? – повторила уставшим голосом Лера.
- Без неё не хочу.
Может быть, она что-то и высказывала ему в ответ на эти слова, но Денис предоставил возможность слушать эти гневные тирады частым гудкам, появившимся в мембране после нажатия кнопки «сброс». Возвращая на место телефон, парень усмехнулся. Тревожно, но уверенно. Будь, что будет. Все, что было в его силах, он уже сделал. Теперь надежда только на то, что его повзрослевшая копия не оправдает данное ему когда-то напарницей прозвище.

Когда Дэн открыл глаза, на часах было ровно пять. Несмотря на короткий сон, он чувствовал себя намного лучше и бодрее. Выйдя из кабинета изобретателя, в котором ему разложили диван, он нашел всех троих в кухне. Денис и Веник затихли, прислушиваясь к разговаривающей по телефону Жене. Увидев Дэна, они молча подняли руки в приветственном жесте. Физик указал на свободную табуретку, на которую через секунду уселся старший Воронцов.
- Какой адрес, еще раз?.. Ага, хорошо… Будем, обязательно. До встречи, - закончив разговор, Женька обвела взглядом сидящих напротив парней и остановилась на Дэне. – Выспался?
- С грехом пополам, - кивнул тот. – С кем ты уже договариваешься?
- Джейн вчера стало плохо, её в больницу увезли, - озабоченно сдвинула брови спортсменка. – Мне сейчас Маша все рассказала. Она туда тоже через пару часов подъедет. Слушай, - обратилась она к Дэну, - ты так и не объяснил, что у тебя за план, о котором ты в Уфе говорил.
- Потом, - отмахнулся Воронцов. – Завтра все точно будет известно.
Тем более, что он сейчас вряд ли смог бы адекватно подобрать слова для разъяснений – слишком сильным стало жужжание встревоженного роя мыслей в голове.
- Как хочешь, - пожала плечами Женя. – Так, Веник, мы отчаливаем. Спасибо за то, что приютил…
- Я поеду с вами, - твердо произнес изобретатель. В ответ на недоуменные взгляды он поправил очки на носу. – А чего вы удивляетесь? Мне, между прочим, тоже не все равно.
- Нам, если честно, казалось, что ты её ненавидишь, – растерянно протянула девушка. Веник посмотрел на неё с невероятной серьезностью на лице.
- Я её уже давно простил. Осталось только ей простить саму себя. Для неё это будет самым сложным.
Если, конечно, не считать маячившей на горизонте встречи двух расставшихся много лет назад людей. Вот это действительно будет самым сложным испытанием для обоих. И для окружающих тоже.
Не сговариваясь, все четверо потянулись в сторону прихожей.
Дорога до больницы, в которую ровно неделю назад приезжали за медицинскими карточками Веник и Денис, заняла у них не больше двадцати минут. Шагая по ступенькам, Дэн чувствовал, как ухает каждый раз куда-то вниз сердце с каждым метром, преодоленным на пути к нужной палате. А когда они погрузились в лифт и кабина со светлыми стенами потащила их на пятый этаж, пульс у него, похоже, на несколько минут вообще пропал.
Когда сидящая на одном из диванов Маша с накинутым на плечи белым халатом заметила показавшихся в конце коридора ребят, брюнетка вскочила на ноги.
- Она там? – Женя указала взглядом на закрытую дверь палаты.
Маша кивнула.
- Да, спит. Скоро врач должен прийти. Родители только что уехали, я их заменить вызвалась. Вот, минуту назад вышла только кофе купить… - заметив Веника, легкая улыбка на лице старшей девушки потухла, сменившись гордой ухмылкой. Видимо, помириться после той перепалки им так и не довелось. Фыркнув, Маша отвела от обидевшего её изобретателя взгляд в сторону… и тут же раскрыла от изумления, стоило только увидеть доселе молчавшего Дэна.
- А... а он что тут делает? – заикаясь, спросила она у младшей сестры. – Это вы за ним, да? За ним ездили?
- И тебе привет, - мрачно усмехнулся Дэн. Сняв с вешалки ничейный халат, он приблизился к двери и потянул на себя ручку.
Рвать – так с корнем, сам говорил.
- Ты куда?! – завопила брюнетка и кинулась, было, наперерез нарушающему врачебные указания парню, но вовремя подскочившая к сестре Женька остановила её.
- Маш, не надо, - хрипло произнесла она, выдавая поднявшееся к горлу волнение. – Я тебя очень прошу. Иначе этого никогда не произойдет.
…Под потолком еле слышно жужжали люминесцентные лампы. Их свет заливал небольшое помещение палаты. И без того бледное лицо лежащей на единственной занятой койке девушки казалось почти белым. Дэн на подрагивающих ногах подошел ближе, чувствуя, как в гортани образовывается что-то острое, горячее и не проглатывающееся.
Она не изменилась. Щеки запали, под глазами легли глубокие, практически черные круги, а вместо кожи, казалось, на теле была натянута тонкая, чуть с синевой эластичная бумага… Но сама Женя осталась прежней. Это улавливалось на каком-то интуитивном уровне. Дэн в буквальном смысле слова ощущал флюиды той самой девчонки, которая выкручивала ему ноги, измазывала тортом его лицо и спорила до потери голоса, доказывая свою правоту. Той самого вечной амазонки – неутомимого борца со слабостью и отрицающего любое постороннее содействие.
Только теперь она сама отчаянно нуждалась в помощи. Никогда еще он не видел бывшую напарницу такой беззащитной, но все равно сопротивляющейся. Из последних сил, которые грозились вот-вот предательски закончиться…
Без посторонней поддержки. Поддержки, которую – хочет она того или нет – он ей предоставит.
Дэн протянул руку и осторожно провел ладонью по растрепанным волосам. Грызущее где-то внутри все эти годы чувство вины он решительно подавил. Ни к чему. И суть даже не в том, что невозможно точно сказать, на ком лежала ответственность за случившееся: на ней, которая не сумела справиться с американскими трудностями, или на нем самом, отпустившим её в эти треклятые Штаты. Сейчас нет смысла копаться в прошлом, когда под угрозой не только ИХ, но и чужое будущее – то есть, Женино и его собственное Настоящее.
Дэн не сумел сдержать сдавленного вздоха, когда веки девушки неожиданно дрогнули и приподнялись. Затуманенные после сна зрачки несколько секунд смотрели прямо ему в глаза, а потом (окончательно проснувшись), она вздрогнула и съежилась, готовая в любой момент напасть.
- Ты?..
Хрипловатый голос, от которого у Дэна на секунду замерло сердце.
- Я.
Она сглотнула мешающий произнести хоть слово ком в горле. Судорожное дыхание срывалось с побледневших губ.
- Эти два придурка совсем с ума сошли? – злость в голосе смешивалась с растерянностью, и, глядя на невольно дрожащие девичьи ладони, Дэн понял, что его самого трясет точно так же.
- Жень, ну я-то ладно… но с каких это пор ты стала себя считать придурком?
Бледные пальцы сжались в кулак, и на запястье, как струны на грифе гитары, натянулись синие вены.
- Чтоб ты знал, меня последние шесть лет все называют Джейн.
Ну, наконец-то… А то на минуту создалось впечатление, что перед ним чужая и незнакомая ему девушка. Дэн приподнял краешек губ.
- Васнецова, да пусть тебя хоть Терминатором называют…
Обрывок фразы завис в воздухе, потому что в палату с папкой в руках вошел врач.
Хотя даже если бы он и не появился, Дэн знал, что не договорил бы. Просто незачем. Она и так знала, что он имел в виду. Он увидел это в глубине серо-зеленой радужки, в которой, пусть и сверкали ледяные льдинки, уже появилось что-то новое. Похожее на испуганную радость… Совсем как когда-то в коридоре после ужина у Васнецовых, когда смущенная, маленькая Женя впервые выдала саму себя.
Она никогда не умела нормально врать. Ни тогда, ни сейчас.

Отпрянув от двери и давая пройти врачу, Денис на секунду видел в открывшемся дверном проеме обернувшихся к ним молодых людей. В коридор в буквальном смысле слова вылетели копившиеся в палате искры.
- Здравствуйте, - кардиолог с улыбкой закрыл дверь, и нарушенная на какой-то миг тишина снова застыла в воздухе.
В этом вязком, как жидкий воск, молчании прошелестел только Женин усталый вздох. А затем спортсменка повернулась к физику, который напряженно сидел, скрестив руки на груди, рядом с демонстративно отвернувшейся от него Машей.
- Веник, - румянец на скулах контрастировал с усталой бледностью её лица, - все, хватит. Сил уже нет на все это, честное слово…Отправляй нас назад.
[/hideguest]

Очень жду вас здесь.<\/u><\/a>

 Отправлено: 10.01.11 17:55. Заголовок: Автомат с напитками ..

[hideguest]Автомат с напитками недовольно загудел, словно возмущаясь, что в субботнее утро его будят в девять утра, да еще в такую погоду… Апрель действительно продолжал «радовать» предгрозовыми тучами, затянувшими небо, и Дэн покрепче запахнул полы куртки, развивающиеся от пронизывающего, слишком холодного для середины весны ветра. Стоящий рядом механизм продолжал готовить заказанный им двойной кофе, и парень уже предвкушал, как горячая жидкость пробежит по организму, приводя в чувство сонный мозг.
До встречи с Айвеном оставалось чуть меньше часа.
Побродив по сырым и влажным, еще не проснувшимся московским улицам и борясь с одолевающим желанием улечься на ближайшую лавочку и прохрапеть минут сорок, Дэн подошел к назначенному месту, когда на часах было без двадцати одиннадцать. Приблизившись к дверям кафе, в котором они договорились встретиться, он тут же заметил знакомую высокую фигуру, сидящую за одним из столиков.
Полицейский практически не изменился. Только в висках появилось больше седины. Неудивительно – с его-то работой… А так – все по-прежнему. Даже приветственное рукопожатие осталось таким же крепким.
- Тебе от Миранды привет.
- Да? – радостно встрепенулся Дэн, услышав имя старой знакомой. – Ей тоже.
- Через пару часов приедет – сам передашь, - усмехнулся Айвен, отхлебывая заказанный кофе.
У парня в буквальном смысле слова отвисла челюсть.
- То есть?
- Давай все по порядку, - вздохнул полицейский. Суставы на сухом кулаке выступили сквозь тонкую смуглую кожу. Сам Айвен подался вперед, и, облокотившись на стол, посмотрел на Дэна. – Короче говоря, ситуация такая: я разузнал то, о чем ты просил. Вернее, попросил маму выяснить. Она у меня, как ты помнишь, врач. К тому же - член международной ассоциации охраны здоровья, так что связи у неё имеются.
Он отвел глаза в сторону окна, где в свете пасмурного утра шумела посыпающаяся столица. Дэн сжал в пальцах керамическую чашку, в которой плескалась его порция уже остывающей арабики. Ненавидящий неизвестность парень почувствовал: потяни Айвен паузу еще хоть на одну секунду больше – и у него просто сорвет крышу.
- Короче говоря, в этой организации есть несколько крупных филиалов, занимающихся непосредственно реабилитацией и восстановлением бывших наркоманов и всевозможных заболеваний, вызванных на этой почве. Один из таких центров – в Москве. По поводу гриппа я тоже узнавал: поступит к ним - вылечат, - быстро произнес полицейский, когда Дэн открыл рот, чтобы задать главный интересующий его вопрос. Тот облегченно выдохнул и на несколько мгновений замолчал, пытаясь подобрать слова в том хаосе, что моментально возник в голове.
- А насчет осложнений на сердце, которые у неё остались после этих эпидемий?
- Когда ты мне позвонил, я зафиксировал все симптомы, которые ты описал, в блокноте и спросил у мамы, насколько это серьезно и можно ли с этим что-то сделать. Та посоветовала проконсультироваться с Лэйси.
Дэн помнил Лэйси - стройную темноволосую подругу Миранды, появляющуюся в её доме чуть ли не каждый день. Прекрасно помнил. Только никак не мог взять в толк, при чем тут она к выздоровлению Васнецовой.
- Лэйси – очень известный в медицинских кругах кардиолог, - заметив недоумение на его лице, поспешил объяснить Айвен. – Работает в этой же организации, что и наша с Мирандой мать. В общем, твою подругу спасти можно. Лэйси сама вызвалась поехать вместе со мной, чтобы лично обследовать… как её…Женю, да? Понравился ты им: и ей, и сестрице моей… Она, кстати, как только услышала, что мы едем, тут же собрала вещи и заявила, что едет с нами – хочет тебя увидеть. Так что и Миранда, и Лейси сейчас отсыпаются после долгого перелета, а потом уже на свежую голову поедут в больницу.
Четыре года из прошлого нельзя просто так скомкать, как ненужный лист, и выбросить на помойку. Тем более, если они тебя свели с такими людьми. Дэн знал, что Айвен найдет выход из его проблемы, но в горле все равно возникло что-то горячее, мешающее пробиться нормальному голосу, а не хриплому бульканью, в который превратились все слова признательности.
- Спасибо, - когда удалось совладать с собой, произнес он, протягивая ладонь для рукопожатия. – Если бы не ты…
- Перестань, - фыркнул мужчина, сжимая его пальцы. – Когда речь идет о человеческой жизни, тут не до благодарностей. Тем более, что пока и благодарить-то особо не за что. Лэйси даже диагноз пока не поставила. Может, то лечение, которое Жене назначили здесь, не совсем подходит и нужна корректировка…
Дэн сглотнул просившийся вылиться назад из желудка кофе.
- Если нужно – пусть откорректирует. И неважно, сколько это будет стоить… Что? – напрягся он от пристального взгляда Айвена.
- Ты меня плохо слышал? – со свойственной всем полицейским прямолинейностью произнес тот. - Я же сказал: ассоциация благотворительная. Платить не нужно будет. Ты что думаешь, там лечат исключительно богатеньких? Да по сравнению с некоторыми экземплярами, которые им там попадаются, мы с тобой просто миллиардеры. Им там главное людей спасти, а не отгрести побольше в карман. Редкость, конечно, в наши дни, но и такое бывает. Тем более, что от спонсоров они за это спасение нехилые суммы получают.
Дэн усмехнулся и снова отхлебнул кофе. Несмотря на наружное веселье, пальцы настолько сильно сжали чашку, что костяшки побелели. Айвен внимательно следил за тем, как он подносит посуду ко рту едва заметно подрагивающей рукой. Даже во время разработки операции по обезвреживанию Томаса Вэнса этот парень не был настолько взволнован, как сейчас.
Когда Дэн позвонил Айвену и попросил о помощи для ВАЖНОГО ему человека, он, видимо не солгал. И определение «важный» было еще очень большим преуменьшением по сравнению с тем, как он к этой девушке на самом деле относился.

Напряженно прислушиваясь к звукам снаружи, чтобы вдруг не упустить приближающиеся шаги врача, Джейн торопливо натягивала на тело толстовку, висящую до этого на спинке стула. Поправила взъерошенные волосы, затянула шнурки в петлях кед, в очередной раз послала к чертовой матери вновь пульсирующее у самого горла сердце…
Готово. Пора сматываться.
Теперь главное – не попасться на глаза кому-нибудь из родственников, которым вчера могло прийти в голову дежурить здесь всю ночь вплоть до настоящего момента. А не то снова начнутся процедуры, не вставая с койки, бесконечные капельницы и прочая, прочая бессмыслица. От одной мысли, что не дающие никакого воздействия, но так рекомендуемые врачами уколы снова расцарапают вены, Джейн захотелось заорать.
Черта с два!
Она посмотрела на часы – пять минут двенадцатого. Валентина Петровна работала с одиннадцати, и Джейн поспешила по коридору, то и дело нервно оглядываясь. Поймай её сейчас кто-нибудь за руку, она начала бы защищаться. Чем угодно: ногами, руками, зубами – подойдет все. А аргументы в защиту того, почему ей легче сдохнуть, чем согласиться на лечение (инъекции у Валентины Петровны не в счет)… На фиг они вообще нужны, эти аргументы? Разве к ним кто-то прислушается? Тем более, что сказать, по большому счету, и нечего. Просто единственная медицинская процедура, на которую она разрешала себе ходить (серьезная все-таки штука - иммунитет, особенно подорванный кокаином и прочей дрянью), казалась Раем по сравнению с тоскливо-одинокой палатой и кружащими вокруг койки мыслями и воспоминаниями.
Тем более – после вчерашнего.
Джейн достигла светлых дверей, ведущих из отделения на лестницу. Ладонь просто до онемения вцепилась в ручку, когда картинки произошедшего за последние сутки сумасшествия снова возникли в сознании. Особенно ярко выделялась одна из них: пронзительные карие глаза, глядящие на неё в упор, и перекрывающее дыхание усмешка.
Легок на помине, сверкнуло в мозгу, заставляя Джейн резко остановиться на одной из ведущих вниз ступенек.
Чтобы не врезаться в поднимающегося прямо ей навстречу бывшего напарника.
- Ты куда намылилась? – он удивленно приподнял бровь. Позади него девушка увидела еще несколько человек: высокого мужчину и двух женщин. Судя по тому, как внимательно они разглядывали их с Воронцовым столкновение, можно было подумать, что все они пришли вместе с Дэном.
- А я тебе должна отчитываться? – демонстративно фыркнула Джейн, пытаясь пройти мимо, но парень крепко обхватил её пальцами за предплечье и оттащил в сторону от лестничного пролета.
- Сбежать решила?
- Я еще раз повторяю: не твое дело, понял?
- Это называется смыться, трусливо поджав хвост, - жестко хмыкнул он. Джейн всю затрясло. И у него еще язык поворачивается ей такое говорить?!
- Пусти, - она попыталась сбросить нежелательную хватку с руки, но Дэн еще сильнее сжал ладонь, так что где-то внутри Джейн щелкнули суставы. – Ты вообще зачем здесь материализовался, рыцарь хренов? Кого ты еще притащил? – кивнула она в сторону выжидающих незнакомцев.
- Та черноволосая, - обернувшись туда, куда смотрела девушка, Воронцов посмотрел на своих спутников, - кардиолог из Колорадо. Она тебя осмотрит и назначит, какое лечение тебе нужно будет пройти в их центре.
Ключевое слово «лечение» заалело в подкорке черепа, заглушая даже вспыхнувшее первым делом возмущение в адрес парня..
- Я не поеду в Америку, - выпалила Джейн пересохшими губами.
- Они в Москве тоже работают. Пошли, Лэйси ждет, - Дэн скользнул рукой вниз, к её локтю, потом по запястью и сжал ладонь. Потом медленно направился к остальным, и Джейн на полном автомате точно так же сделала несколько бессознательных шагов. Сама не понимая, что полностью доверяет в данный момент напарнику… или больше, чем просто напарнику… кому-то родному, но забытому, оставившему её в том американском дурмане.
Стоп! Доверившись полностью, быстро становишься не просто ведомой, а марионеткой. Джейн это в корне не устраивало. Потому что марионетки, когда вдруг исчезает любимый кукловод, больно грохаются с оборвавшихся ниток прямо головой об пол. Плавали, знаем, больше не хотим.
- Мать твою, да не пойду я никуда! – изо всех сил, которые были в измученном сердечной болью теле, она вывернулась и со злостью (отчаянием?) посмотрела на Дэна.
- Трусиха.
- Слушай, иди отсюда, а? – процедила она сквозь зубы. – Я сама прекрасно справлюсь.
- Женя, - Воронцов уже начал злиться, – у тебя было шесть лет, чтобы самой справиться. Сильно получилось? В таком случае, не отказывайся от помощи, которая может тебя спасти.
От выражения раздраженности, напряжения и тревоги на обычно нахальном и самоуверенном лице у Джейн резко подкосились колени. Она сжала губы, наблюдая за тем, как парень жестом подзывает к ним своих знакомых.
- А на фига меня спасать? По твоим же словам, я торчок…
- Ты дура, Васнецова.
Шок от его слов, и особенно – от интонации, с которой они были произнесены, по силе мог сравниться разве что с вчерашним появлением самого Дэна в её палате и в жизни вообще. Хотя в тот момент, когда открывшая глаза Джейн впервые увидела бывшего напарника, ей казалось, что больше никогда не будет ничему удивляться.
Когда читаешь показания очевидцев какого-нибудь теракта или взрыва, с трудом верится, что такое вообще бывает в этой жизни. Что все это «вспыхнувшее и ослепляющее прямо перед тобой» - просто вызванная шоком гипербола (с годами, наверное, становишься черствой).
Сейчас понимаешь – никакое это не приукрашивание. Это очень и очень сильное приуменьшение (вспомнить бы еще подходящий термин из всех тех умностей, которые произносила Галина Сергеевна…). Здесь не только вспыхивает и ослепляет. Еще оглушает, делает немым и парализованным. Не только тело, но и мысли. Причем до такой степени, что даже при огромном желании услышать вопросы сидящего рядом врача становится физически невозможно. Хотя Джейн пыталась. Честно и изо всех сил. Только эти силы, сволочи, куда-то исчезали, как жидкость в водостоке, стоило только случайно встретиться взглядами с Воронцовым, который сидел на свободной койке и молча наблюдал за происходящим.
Лэйси, как назвал опрашивающую её брюнетку Дэн, что-то в очередной раз сказала Айвену, служившему переводчиком во время разговора, и тот кивнул. Затем мужчина повернулся в сторону сидящей на кушетке девушки.
- Джейн, если Вы готовы, мы можем ехать прямо сейчас.
- Передайте мисс Лэсли, что она зря потратила время. Я никуда не поеду, - срывающимся голосом произнесла она и чуть ли ни бегом покинула палату.
Вылетев в коридор и на подрагивающих ногах приблизившись к окну, Джейн вцепилась слабеющими пальцами в покрытый густым слоем штукатурки подоконник и невольно прислонилась лбом, в котором не утихал пожар, к стеклу. Мимо несся шумный поток врачей, медсестер и всевозможных больных. Тех, к кому отныне и навсегда принадлежала Джейн. И сегодняшняя выходка Воронцова с этим кардиологом только лишний раз напомнила ей об этом.
Джейн почувствовала, как становится трудно дышать. Только в этот раз – отнюдь не от беспокоящего сердца. Эта преграда сейчас находилась где-то гораздо выше… где-то в горле.
- Ты в порядке?
Она до того резко обернулась, что мгновенный приступ головокружения на секунду смазал очертания окружающего мира. Рядом, оперевшись на подоконник, стояла, как объяснил ей ранее Дэн, сестра Айвена. Надо же, а она и не знала, что Миранда тоже говорила по-русски. Серые с голубоватым отливом глаза внимательно смотрели на неё из-под рваной челки коротко стриженых волос, и Джейн невольно захлебнулась воздухом.
- Слушайте, мне действительно жаль, что вам из-за меня пришлось тащиться в такую даль, но я не просила Воронцова об этом. Он прекрасно знал, что я откажусь.
- Это его настоящая фамилия, да? – улыбнулась краешком рта женщина.
- Что значит – настоящая?
- Это долгая история, - Миранда опустила взгляд, подбирая нужные слова и покручивая серебряное кольцо на большом пальце, а потом снова посмотрела на неё. – Мэтту… в смысле, Дэну тоже пришлось несладко. Он сам тебе потом все расскажет. Вам вообще, насколько я вижу, многое друг другу нужно объяснить.
- Мне нечего ему объяснять, - опять повернулась к окну Джейн.
- А мне? – в ответ на недоуменный взгляд девушки Миранда улыбнулась. – МНЕ ты можешь объяснить кое-что, хоть мы и не знакомы?
- Что именно? – хрипло произнесла Джейн.
- Почему ты не соглашаешься лечь в больницу, где тебе реально могут помочь?
Еще одна… Джейн стиснула зубы и посмотрела на потертую плитку, которая устилала пол. Взгляд невольно перешел на собственные поношенные кеды. Давно уже нужно было бы купить новые. На днях как раз видела в магазине обалденную модель: крепкая подошва, яркий и дерзкий рисунок и качественные, не требующие ежесекундной поправки шнурки… Похожие на те, в которые сейчас была обута терпеливо ожидающая ответа Миранда. Внимание привлекли крепкие мышцы выглядывающих из-под капри ног женщины.
- Вы же тоже спортсменка, да? – заговорила, наконец, Джейн.
Та кивнула:
- Бывшая. В школе и университете была в сборной по бегу.
- А я до восемнадцати лет в футбол играла, - девушка натянула длинные рукава толстовки на замерзшие ладони.
- Потом перестала? – искренняя заинтересованность в лице женщины только подстегнула зарождающееся желание выговориться.
- Ага. В США уехала, на учебу, да и вообще... Много всего случилось.
- Если хочешь, поделись, - почти ласково предложила Миранда.
Джейн сделала глубокий вдох, чувствуя жжение под веками.
- Да не знаю я, как этим поделиться, - сухо произнесла она. – Я вообще не могу даже слов подобрать, каково это… - сдавленный вздох оборвал фразу на полуслове, и Джейн быстро собралась с силами, - когда ты всю жизнь ничем не болела, ни разу в жизни не лежала ни в каких клиниках, здоровье лошадиное было… а потом по собственной дурости все это потеряла. А близкие мало того, что норовят тебя записать в безнадежные случаи, так еще и не хотят понять, почему ты себя так ведешь! Что неизвестно, насколько это все затянется, а ты еще и не жила по-нормальному!
Последние слова прокатились по щеке слезой…нет, не горести, не жалости – злости. Ярости. За то, что разоткровенничалась перед посторонним человеком. А еще было больно. Потому что вспомнилась ломка, одолевающая при малейшей физической нагрузке заставившая в конце-концов бросить любимый когда-то футбол.*
- Я знаю Дэна достаточно давно, чтобы понять: он не считает тебя безнадежной, - отреагировала Миранда. В ответ на скептический взгляд она утвердительно кивнула. – И подумай, кому ты хуже делаешь тем, что отказываешься: окружающим или себе. Хорошенько подумай. Ты девушка умная, - поднимаясь на ноги, она на прощание похлопала её по плечу, - и примешь правильное решение.
Джейн успела отвернуться, прежде чем женщина увидела бы предательски увлажнившиеся глаза. Слушая удаляющиеся шаги, она почувствовала, как горячие дорожки струятся по щекам вопреки собственным табу.
- Ну, да, - шепот при каждом выдохе оседал на холодном оконном стекле запотевшим пятном. – Правильно, Джейн, поезжай в клинику… - слова иногда немым дыханием срываются с губ, - похорони на хрен всю свою оставшуюся жизнь в палатах и под бесконечными капельницами… Давай, чего там…
- Три месяца.
Он стоял прямо позади неё, сунув руки в карманы и натянутый, как струна. Джейн передернуло.
- Я спросил у Лэйси, как долго будет длиться лечение в клинике. Три месяца интенсивной терапии по два часа в день и несколько препаратов – и проблема решена на семьдесят процентов. Бизнес-леди Васнецова сможет выделить пару часов своего драгоценного времени или нет?
- Пошел ты, - прорычала Джейн.
- Только вместе с тобой и в больницу.
- Я в психлечебницу не собираюсь, извини, - стремительно проходя мимо него, Джейн нарочно задела его плечом.
Даже если она и согласится лечь в клинику, то ради себя. Ради СЕБЯ, а не Воронцова, черт его дери…

* Скрытый текст

«При любой физической нагрузке человек тратит энергию, которую берет из жиров. В жировой ткани наркомана, даже после прекращения употребления, сохраняется определенное количество наркотика. Когда он бегает или прыгает, частичка наркотика попадает из жира обратно в кровь, и у человека возникает ломка и желание получить «дозу». Вот что такое зависимость». (Грибанова М.В. «Правда о наркотиках»)

- Я ничего не понимаю, - Женька возмущенно скидывала кроссовки на пыльный паркет в прихожей квартиры Васильевых, - то ты на меня орешь, что, мол, нужно еще как минимум две недели, чтобы зарядить твой дурацкий аккумулятор, то вдруг на следующий день требуешь срочно приехать…
Широкая ладонь зажала ей рот, и девушка промычала остаток фразы, одновременно пытаясь укусить обнаглевшего Воронцова за здоровую руку. Не обращая внимания на острые зубки напарницы, Денис перевел взгляд на встречавшего их на пороге Веника.
- Там у Полежайкиных осталась моя яичница, так что если ты нас выдернул просто так…
- Я нашел выход из ситуации.
Оба ди-джея на мгновение оцепенели, не веря услышанному.
- Что, серьезно? – спросила Женя, снова получившая возможность нормально разговаривать: пораженный Денис невольно убрал ладонь от её лица. – У тебя появилась какая-то супермощная розетка?
- Нет, - дождавшись, пока все трое вошли в кухню, физик оперся о косяк двери, - меня пару часов назад осенило, чем можно заменить севший источник питания. Аккумуляторы, похожие на тот, что нужен для моего изобретения, используются и в обычных автомобилях тоже. Так что, если нам удастся затащить его из моего внедорожника в квартиру, то вы уже сейчас сможете попасть обратно.
- Так в чем проблема? – встрепенулась окрыленная внезапной новостью Женька. – Пошли прямо сейчас!
- Жень, - посмотрел на неё Веник, - аккумулятор любой легковой машины с трудом поднимают несколько взрослых мужчин. Так что мы втроем его вряд ли бы дотащили, даже если бы у Дениса не была сломана рука.
Снова повисло тягостное молчание. В этой ситуации даже Илья с его мускулатурой не помог бы. Нужен был еще как минимум еще один человек. А Воронцов-старший, как нарочно, с самого утра куда-то запропастился. К вечеру он, конечно, должен был вернуться: ему негде было ночевать, кроме как в квартире друга-физика. Но это означало только одно: Женя с Денисом были вынуждены оставаться в этой реальности как минимум до его появления.
- Господи, как я устала, - прошептала спортсменка, уткнувшись лбом в плечо напарника. У неё действительно было ощущение, что за эту неделю она успела прожить как минимум полгода в непрерывной нервотрепке. Утешало одно: это все могло очень скоро закончиться.

- Маш, ты с Джейн?
- Нет, - брюнетка прижимала мобильный к уху, провожая взглядом очередных выходящих из салона клиенток. – Женька, у меня сегодня запарка жуткая на работе, только-только ажиотаж спал. Так что я не успела к ней заехать. А что?
- Просто нам Дэн позарез нужен, - огорченно ответила на том конце провода сестра. – Хотела узнать, может, он в больнице…Черт, где же его носит?
- А с чего такая срочность? – удивилась взволнованному голосу Жени Маша.
- Мы возвращаемся домой. Веник придумал, как запустить машину прямо сегодня.
В горле пересохло. Старшей девушке стоило больших усилий не упасть в обморок от оглушившей её новости. За ту неделю, что ди-джеи провели здесь, Маша сама не заметила, как привязалась к этим путешественникам во времени до невозможности. При мысли о том, что она больше никогда не увидит сияющих глаз Женьки, которая сейчас объясняла причину задержки, стало до того грустно, что, несмотря на дорогую тушь на ресницах, Машка заплакала.
- Без меня не начинайте, - всхлипнув, произнесла в мембрану она. Быстро нажав кнопку «сброс», девушка посмотрела на часы. До конца рабочего дня оставалось сорок минут.
Сама не до конца понимая, что делает, Маша позвонила Галине Сергеевне и, вкратце объяснив ситуацию (Галя тут же пообещала, что муж приедет помочь им перенести тяжелую деталь), собиралась, было, закончить разговор, как вдруг еще одна идея пришла в голову.
- Ты сможешь связаться с Джейн? – начитанная девушка была единственной, у кого имелся номер мобильного средней из сестер.
…Дверь ей открыл Веник. Сухо поздоровавшись, она начала разуваться, чувствуя, как изобретатель буравит её взглядом.
- Маш, прости меня, - собравшись с духом, выдавил из себя парень. В бесцветном раньше голосе проскользнула нотка чувственности, заставившая старшую Васнецову на мгновение замереть. Веник говорил искренне, полностью готовый к любой реакции давней подруги. Несмотря на обиду, Маша почувствовала, как защемило сердце. И потом, он же не виноват, что у Аэлиты Степановны такой характер…
- Проехали, - отмахнулась она, снимая с плеч куртку. Взгляд упал на комья пыли возле плинтуса. – Твоя мамочка что, не смогла даже убраться тут до отъезда? – с долей злорадства заметила брюнетка.
- Слушай, - Веник взял её за руку, и девушка почувствовала его замерзшие пальцы, - я сам на неё злюсь за ту её выходку… Мир?
Она подняла голову. Глаза у парня были грустные-грустные.
- Мир, - прошептала она.
Во взгляде Веника, когда его лицо медленно, но в то же время решительно приближалось к ней, можно было легко увидеть три слова: ты нужна мне. Маша ощутила колотящееся о ребра сердце. Нужна… Она сама знала это на протяжении тех долгих лет, пока практически силком заставляла его жить дальше и не умереть вслед за Дашей и дочерью. Знала, что нужна этому потерявшему почву под ногами парню, и выкладывалась на полную, стараясь заменить ему утраченных близких.
Заменить свою умершую сестру.
«Ты нужна мне…» Нужна как кто? Как друг? Как опекун?
Как Даша?
Когда губы были уже в сантиметре от её рта, она уперлась ладонями ему в плечи, в последний момент останавливая грозящую произойти ошибку. Взгляд глаза в глаза. А когда-то она только мечтала о том, чтобы все происходило подобным образом. Старые влюбленности быстро выветриваются.
- Веник, «мир» - это еще не значит «люблю». И я – не Дашка.
Ей двадцать шесть лет. Она – его лучший друг, но никак не возлюбленная. Потому что Маше надоело защищать кого-то, тянуть на себе, забывая о том, кто тут на самом деле слабая девушка. Хочется быть слабой, чувствовать опору и чье-то сильное плечо рядом.
И Веник не сможет ей этого предоставить. Он сам – как ребенок. Переживший первую взрослую потерю ребенок, который вдруг неожиданно начал взрослеть. И именно взрослеющий взгляд был сейчас выжидающе направлен на неё.
- Ты знаешь, что я всегда рядом, если вдруг что, - как волна отходит от берега, так и обида постепенно дает задний ход.
Маша улыбнулась. Чуть кокетливо, ласково и хитро. Спустя секунду получив улыбку обратно. Правда, немного другую: уставшую, благодарную и понимающую. Когда девушка увидела её, ей стало легче. Даже странно - насколько…

В наступающей на город темноте первым, кого Джейн увидела, сойдя со ступенек автобуса, был ехидно уставившийся на неё Воронцов. Повзрослевший экс-напарник облокотился о капот припаркованной машины и, сложив руки на груди, приподнял краешек губ.
Судя по всему, он стоял тут не меньше двадцати минут. По крайней мере, его светлая ветровка успела уже порядком намокнуть под моросящим последние полчаса дождем. В отсеет на нахальный взгляд Джейн хмыкнула и демонстративно вздернула подбородок. Не желая признавать свой проигрыш: когда Дэн предложил довезти её из больницы, где они проторчали до самого вечера, до дома Веника, девушка упрямо направилась к автобусной остановке, процедив сквозь зубы, что она в состоянии самой добраться.
Правда, это заняло вдвое больше времени, чем могло бы, езжай она на машине Воронцова, но зато в маршрутке появилась возможность сделать такую необходимую за весь день передышку. Опустившись на освободившееся сидение, Джейн пыталась нормализовать пульс, который выбивал автоматную очередь на протяжении долгих часов, подпитываемый пойманными взглядами бывшего (…любимого?..) коллеги. Ей даже удалось на пару минут убедить себя, что Воронцов приехал, только чтобы выглядеть в глазах окружающих эдаким ангелом-спасителем…
…если бы внутренний голос очень некстати не напомнил, что главной чертой Дениса Воронцова, которая привлекла её когда-то, была абсолютная независимость от общественного мнения. И если бы в памяти не всплыли мучительные, горько-сладкие, как кофе, глаза, которые сегодня то и дело норовили вывести её из равновесия.
Которые не врали.
Или ей просто хочется так думать?
- Легче стало? – насмешливо спросил Дэн, когда Джейн поравнялась с ним.
- Представь себе.
Следующие несколько метров, остававшиеся до подъезда, они миновали молча. Когда перед ними возникла черная, немного потрепанная дверь, за которой прозвучал короткий взвизг звонка, Джейн про себя подгоняла кого-нибудь поскорее выйти на лестничную клетку. Чтобы она хоть на минуту не ощущала этого сжигающего позвоночник взгляда стоящего позади неё Дэна.
- Наконец-то, - на площадку выскочили натягивающие на ходу куртки Веник и Полежайкин. Изобретатель посмотрел на старшего Воронцова и кивнул в сторону бегущих вниз ступенек. – Я сейчас подгоню машину под самый подъезд, потом втроем, надеюсь, дотащим…
- Почему втроем? У меня, между прочим, тоже две руки целые, - увидев в коридоре между Машей и Женей усталого Дениса с переломанной конечностью, заметила Джейн, даже немного оскорбившись на подобное игнорирование её физических возможностей.
Спускающийся по пролету Дэн с ухмылкой (и вместе с этим – нахмурившись) оглянулся к ней.
- Васнецова, даже не мечтай. Самая здоровая нашлась… Тебе Лейси что сказала? Не перегружать организм, а то еще от инфаркта помрешь, чего доброго. Жди вместе со всеми и не выпендривайся.
Джейн слушала его удаляющиеся шаги вниз по лестнице и чувствовала, как ноют сжатые до боли челюсти.
«…еще помрешь, чего доброго…»
Забота… Или насмешка? От него не нужно ни то, ни другое.
Не волнуйся, Воронцов, не умру. Хотя бы из чувства противоречия. [/hideguest]

 Отправлено: 10.01.11 18:02. Заголовок: Минут через семь, пы..

[hideguest]Минут через семь, пыхтя и сопя от напряжения, раскрасневшиеся парни втащили тяжеленный блок в квартиру. С трудом добравшись до кабинета Веника с оттягивающей руки ношей, весившей, видимо, не меньше тонны, они наконец-то опустили аккумулятор на нужное место.
Тяжело дыша, изобретатель ослабил хватку пуговиц на воротнике помятой рубашки, не отрывая взгляда от до сих пор потухших дисплеев.
- Сейчас заработает, - по его лбу скатилась крупная капля пота и громко в застывшей в комнате тишине упала на пол. Когда загорелись сенсорные кнопки, он быстрыми движениями ввел необходимые данные.
Похожий на дверной проем прямоугольник с треском, похожим на звук ломающейся на морозе ветки, вспыхнул настолько внезапно, что все собравшиеся в комнате вздрогнули от неожиданности. Из-за сияющей дымки слышались отдаленный шум ресторанного зала и звучащая из колонок музыка.
Всеобщий диагноз: все шестеро почувствовали, как шум другой реальности почти перекрывает колотящийся о барабанные перепонки пульс.
Стоящие ближе всех к порталу Женя и Денис, не сговариваясь, обернулись к остальным. Лиц двух ди-джеев из-за темноты практически не было видно, выделялись только горящие лихорадочным блеском глаза: серо-зеленые и темно-карие. Устремленные главным образом на собственные копии.
И Джейн, и Дэна прошиб разряд электричества.
Теперь уже точно – всё. Конец.
И - начало?
Молча обняв поочередно Машу, Илью и Веника, Женя, наконец, остановилась напротив Джейн. В отблесках мерцающего тумана лицо старшей девушки казалось бледным, как простыня. Пристальный взгляд спортсменка не отвела, даже когда на плечи легла крепкая ладонь Дениса, точно так же глядящего на Дэна.
- Ну что… - хриплый голос взрослого Воронцова грозился вот-вот сорваться. Он первым протянул руку Денису. Но сдержанности хватило ненадолго: рукопожатие парней длилось всего несколько мгновений, а потом перешло в прощальные объятия.
- Удачи, - наконец, Дэн похлопал Воронцова по плечу, покрытому уже надетым камуфляжем. Стало почему-то трудно говорить. Обоим. И, чтобы не заметить в чужих (своих?) глазах зарождающиеся где-то под веками слезы, Дэн и Денис перевели взгляд на светловолосых девушек.
С трудом сглотнув, Женя, наконец, посмотрела на Джейн.
- Пора, - сдавленно произнесла она, явно ожидая ответного шага от повзрослевшей себя.
Только ни одна сила в мире не заставила бы ту отреагировать. Она просто знала: сделай она хоть малейшее движение – и все рухнуло бы. Все то, что Джейн строила шесть лет подряд с таким трудом, полетело бы в тартарары.
В глазах Жени, прежде чем она отвернулась от неё, были ясно различимы боль и разочарование. Ну и ладно. Не привыкать. Джейн с силой сжала кулаки, и ногти царапнули внутреннюю сторону ладони. Она наблюдала, как младшая Васнецова приближалась к порталу, как вдруг спины самой Джейн коснулась рука Дэна.
- Не дури, Жень, - шепнул он ей на ухо.
Поздно. Поздно бояться. Все и так рухнуло, стоило только ему произнести её короткое, давно забытое имя. Горло царапнул возникший там комок.
Быстрым шагом подойдя к семнадцатилетней девушке, она порывисто обняла её, и Женька еле слышно всхлипнула ей в шею.
- Ты знаешь, что нужно делать, чтобы этого не повторилось, - шепнула Джейн, правда, с трудом – мешало что-то горячее и колючее, щекочущее внутреннюю поверхность глаз.
- Ты тоже, - ответила та. В ту же секунду Джейн поймала на себе взгляд Дэна. Нет, Дениса. Взрослого Дениса Воронцова.
С трудом сумев расцепить объятия, Женя прошагала к туманному сиянию, возле которого её дожидался напарник. Переглянувшись и взявшись за руки, они снова посмотрели на Джейн и Дэна.
- …дорогие мои, будьте берегите друг друга… - сквозь дымку послышался приглушенный голос кого-то из гостей, произносящий искренние пожелания.
Старшую девушку передернуло.
- Привет там всем передавайте, - нервно хихикнула уже рыдающая (но все-таки с улыбкой на лице) Маша.
- Передадим, - кивнула Женька. - Чтобы потом загреметь в психушку, угу… Спасибо, Машуль!
Все рассмеялись. Именно с таким настроением оба ди-джея переступили порог портала, а остальные провожали их взглядами.
Никаких прощаний, никаких наставлений. Просто отпустить…
При этом не потеряв. Ведь оно – часть тебя, как ты ни старайся.

[center]Эпилог[/center]
[right]В бесконечной темноте мир, где мы живем, продолжает
вращаться, в небе струятся черные облака. Мне, и ей наверное тоже.
ЭТОТ МИР, кажется он нам нравится.
(OVA «Она и её кот»)[/right]
- Жень…
Она боялась открывать глаза. Боялась, что ничего не вышло и надежды оказались напрасным. Поэтому уже несколько минут стояла, зажмурившись и не решаясь пошевелиться.
- Васнецова, просыпайся. Все закончилось.
Денис улыбался. Заразительно и немножко истерически. Женька почувствовала, как дрожь бежит по позвоночнику. А когда до неё сквозь угасающий рев крови в ушах донеслись голоса родных, её затрясло. В груди заклокотало желание расплакаться и хохотать одновременно.
Но нельзя. Потому что её никто, кроме Дениса, не поймет. Тем более – счастливая Дашка, которую сейчас целовал молодой, свежий и полный сил Веник под дружные возгласы «горько».
- А сейчас объявляется медленный танец! – Антонов почти кричал в микрофон. - Первыми идут жених с невестой, кавалеры приглашают своих дам! Маэстро, прошу! – обратился он к ответственному за музыкальное сопровождение свадьбы. Из динамиков послышались первые звуки начинающейся песни. По блестящему паркету застучали каблуки высыпавших на танцпол гостей. Женя с улыбкой следила за тем, как первые пары уже начинают покачиваться в такт мелодии.
- Воронцов, ты, конечно, далек от кавалера, но – давай, приглашай меня, - обратилась она к напарнику… Но увидела только его спину. Парень быстрым шагом направлялся в сторону балкона, за окнами которого бушевала апрельская гроза.

На грудную клетку что-то давило. Мешало нормально дышать и соображать. Денис почувствовал, как отрезвляющие капли непогоды падают ему на лицо.
Все закончилось.
- …я знаю о том, что будет потом, после дождя, - надрывался голос из колонок.
Он действительно знал, как МОЖЕТ БЫТЬ позже, когда ливень закончится. Знал… и из кожи вот вылезет, сдохнет, но сделает все возможное, чтобы исправить все это. Спасти свой мир. Спасти Дашку, спасти Машу, Веника.
Спасти Женю И себя.
Он устал. Это, правда, поправимо – достаточно будет только выспаться и снять через несколько недель гипс с руки. Но все равно сейчас Денис чувствовал себя вымотанным до невозможности. Для того, чтобы хоть как-то прийти в себя, он нашарил в кармане телефон и надел наушники.
Наконец-то. Моё. Родное. Родная реальность, родная музыка, БЕЗ раздражающей «кислоты» и клубной музыки. С привычным, качественным, дающим силы роком.
Найдя нужную композицию, он прикрыл глаза. И даже не вздрогнул, когда ладошки приблизившейся к нему Женьки обняли его за плечи.
- Ты в порядке? – спросила она сквозь первые аккорды. Денис вдохнул свежий запах дождя, в который вплетался запах её волос. Девушка взяла в руку один из наушников и вложила в раковину.
- Еще в каком, - одними губами прошептал парень. Говорить не было настроения. Они просто стояли бок о бок, и – пусть на время - растворялись в этой грозе, в этом ощущении наличия шанса на лучшее и в пронизывающих внутренности голосе. Хором вздрогнув, когда из плеера в сопровождении звуков гитарных струн донеслось искреннее и дающее силы:

- SHOW MUST GO ON!

- Подвезти? Или как всегда из принципа пешком пошкандыбаешь?
Услышав за спиной голос Воронцова, Джейн чуть не выронила сигарету, закуренную пару минут назад, чтобы унять напряжение. Поперхнувшись дымом, она бросила хмурый взгляд на бывшего напарника, моля высшие силы, чтобы он не заметил её дрожащие после пережитого руки.
Вокруг царила ночь, дышащая в лицо прохладной свежестью. Уже второй раз подряд она оказывается на улице в такое время. Джейн любила такую погоду. Она ей всегда давала силы для решения любых проблем, которых сейчас было более чем достаточно. Например, где ей ночевать после ссоры с Сашей, как добраться до ближайшей гостиницы… и как себя вести с стоящим в нескольких шагах от неё Воронцовым.
- Есть хочу, - неожиданно призналась она, сложив руки на груди и приближаясь к его машине.
- Может, отметим удачное завершение всей этой эпопеи? Я с утра не жрал ничего, - Дэн сел за руль. Джейн опустилась на сидение рядом, и в её взгляде виднелись доживающие свои последние дни льдинки. Если он думал, что она растаяла только потому, что он примчался хрен знает откуда, то сильно ошибается.
Васнецовы так легко не сдаются.
- Воронцов, - скривила она губы в скептичной ухмылке, но тот перебил её:
- Дай угадаю, что сейчас будет… Воронцов, я никогда в жизни не пойду с тобой на свидание, - пропищал он оброненную ею когда-то очень давно фразу, а потом продолжил нормальным, как всегда – нахальным и самоуверенным голосом. – Васнецова, это просто предложение вместе кинуть что-то в желудок, успокойся и не нервничай.
- А кто тут нервничает? Никто не нервничает. Я спокойна, как удав.
- Рассказывай, - иронично протянул Дэн и вовремя увернулся от её подзатыльника.
- Поехали уже, - прорычала Джейн сквозь зубы.
Она справится. Обязательно справится. В первый раз, что ли? И пусть сейчас поездка в одной машине с Воронцовым будет казаться просто нереально сложным испытанием, почти граничащим с катастрофой, всегда нужно помнить: по части выживания во всевозможных Апокалипсисах Евгения Сергеевна Васнецова всегда была мастером.
Пережить бы еще это тянущее молчание… Джейн потянулась к рычагу радиоприемника и нажала на кнопку случайного поиска радиоволн. Треск длился всего пару мгновений, а потом в лицо хлынула звуковая волна.

- SHOW MUST GO ON!

За окнами разгоралось вступающее в свои права утро воскресения. Веник окинул взглядом залитый светом кабинет, в котором, как труп какого-то животного, темнел блок его изобретения. Которое он еще не скоро запустит снова. По крайней мере – чтобы увидеть собственную свадьбу.
Он всегда будет помнить Дашу даже без этих периодических путешествий назад в прошлое. Еще неизвестно, кого он в следующий раз нечаянно затащит с собой. Нет уж, хватит.
В животе заурчало. Он впервые за долгое время осознал, что зверски проголодался.
…Веник шел по просыпающимся московским улицам, наблюдая за проходящими мимо него пешеходами. Брошенный ненароком взгляд упал на витрину какого-то кафе. Судя по витрине, появилось оно уже довольно давно, но парень готов был поклясться, что никогда не видел этого заведения. А может, просто не замечал, сосредоточившись на случившемся с ним несчастье? Скорее всего.
Прав был Денис, когда сравнивал его с черепахой, не видящей ничего вокруг из-за своего панциря. Права была Машка, называя его зомби… А он не хотел этого признавать. Сегодня он пришел в себя. Словно после комы очнулся. Осознал, что до сих пор жив. Конечно, в большинстве своем – благодаря Маше, но все равно жив. И будет жить. Жить и помнить Дашу. Свою любимую девочку.
ДВУХ своих любимых девочек.
Кто, кроме него, сможет это сделать? Никто. Поэтому – НАДО.
Веник не помнил, когда последний раз ему хотелось расправить плечи и вздохнуть полной грудью, как это было сейчас. Недолго думая, он потянул на себя входную дверь.
Светлый и уютный, безо всякого выпендрежа дизайн разительно отличался от модных сейчас гламурных обстановок. Зайдя внутрь, он занял один из столиков, расставленных по всему залу.
- Здравствуйте, - улыбнулась тотчас подлетевшая к нему официантка. Веник поднял глаза. Это была еще совсем девчонка, года двадцать три, не больше. А улыбка – сдержанная, но искренняя. Теплая.
- А что посоветуете? Мамонта бы съел, - приподнял уголок губ Веник. Черные буквы на приколотом к её груди бейджике гласили: Аня.
- Омлет с сыром хотите? Повар так готовит – пальчики оближешь.
Он кивнул. Щеку что-то защекотало, и парень стряхнул с себя клочья невидимой паутины, наросшей за столько лет. Запылился ты, Васильев, нечего сказать…
Когда перед ним опустилась тарелка с дымящимся после жарки блюдом, Веник втянул носом соблазнительный запах. Голод стал еще сильнее.
- Девушка, - окликнул он удаляющуюся, было, Аню. – Еще кофе, пожалуйста. Чтобы проснуться.
- Не выспались? – понимающе спросила она, глядя, как Веник делает первый глоток. Он снова кивнул. – Тяжелая ночка выдалась?
- По правде сказать, у меня последние три года ночки не из легких были, - с некоей горечью признался он. Аня осторожно присела напротив него.
- Вот, - она взяла в руки небольшой блокнот, и Веник заметил, что такие же книжицы лежат на каждом столике. – Откройте на любой странице и прочитайте. Вроде лотереи советов. Помогает.
- Я в гадания не верю, - грустно усмехнулся он.
- А в советы? В советы верите? – её окликнул новоприбывший посетитель, и девушке уже пора было бежать к его столику. Веник кивнул в ответ, и Аня молча улыбнулась, кивая в сторону зажатого в руках изобретателя блокнота. – Попробуйте.
Почему бы и не подыграть? В конце-концов, человек, который сумел совершить путешествие во времени, может на секунду позабыть про то, что в этом мире может быть хоть что-то невозможное.
Зашелестели страницы. Веник, изогнув бровь, вчитывался в короткую фразу на бумаге.
«Не плачь, что это прошло; улыбнись, что это было (Г.Г.Маркес)».
Невольная дрожь пробежала по спине и затерялась где-то среди шейных позвонков.
- Совпало? – поинтересовалась Аня. Слегка ошарашенный Веник ей в ответ. – Все будет хорошо, поверьте, - подбадривающее произнесла она, поднимаясь на ноги и бросая на него прощальный взгляд. Он увидел искреннюю доброту и какую-то живую искорку в глубине её глаз.
Голубых и, кстати, очень красивых глаз.
В два счета проглотив принесенный ему завтрак и опустошив чашку, Веник расплатился и, улыбнувшись каким-то своим мыслям, вышел из кафе. Сквозняк, поднявшийся в тот момент, когда он открывал двери, затрепал, весело перелистывая, страницы все еще раскрытой книжицы. Правда, уже через секунду он стих, и в помещении снова воцарился покой. Подошедшая к столу за оставленными для неё чаевыми Аня ненароком глянула на выпавшую волею случая фразу.
«То, что гусеница называет концом света, Учитель называет Бабочкой (Р.Бах)».

---Конец---

[right]Вспышке 12 марта посвящается.[/right]

Если есть, что сказать...<\/u><\/a>


Небольшой бонус (и бред по совместительству)<\/u><\/a>

[/hideguest]